тинт оттенка 04 и стоны в mp3

переливы электрогитары резко прерываются, артём в последний раз раздражённо ударяет палочками по натянутой поверхности, а бас слетает к чертям. пронзительный гул пробегает по небольшой студии и разрезает перепонки. — давайте ещё раз, — тянет рома слегка раздражённым тоном, поправляя ремешок инструмента. все негласно соглашаются, уля вновь берётся за гитару, вероника встаёт на клавишные. дальнейшие попытки подчистить новый репертуар длятся длится битый час, но саша должен признать, что каждая минута того стоит. симбиоз инструментов звучит всё более ахуенно с каждым разом. он даже жалеет, что ничему у ромы не научился. просто уроки не туда заходили. и всё же, стекловату слушать безумно классно. особенно вживую, а не на отстойном плеере. пару недель назад собакин готов был слушать и такое, лишь бы уловить бас-гитару ромы, представить напряжённое выражение лица, лёгкий прищур и динамичные движения тонких пальцев. но сейчас он довольно сидит в углу студии и наблюдает всё лично, пока гитарист мимолётно проходится по нему взглядом, едва заметно улыбается и вновь возвращается к игре. на нём чёрная рубашка, сквозь тонкую ткань виднеются ключицы и змеевидные нити татуировок, от которых собакин просто в восторге, а под глазами смазаны небрежные тени. собакин красил его незадолго до выхода, уговорил даже на тинт цвета вишни, но спустя пару минут сашка ходил с ним сам. он сидит на удивление тихо, даже телефон не достаёт. наблюдать за ромой гораздо увлекательнее, и собакин, устраиваясь на диванчике в углу, притягивает колени ближе и теряется во времени, пока очерчивает фигуру гитариста. с каждым взглядом тёмных глаз в перерыве внизу всё сильнее стягивается узел. последние несколько минут он откровенно залипает на стену и ловит себя на мысли, что губы снова начинают кровоточить. идиотская привычка. — саш? засмотрелся? — внезапно звучит над ухом, и он медленно поворачивается, встречаясь глазами с ульяной. — вы уже закончили? — спрашивает собакин, вновь переводя взгляд на настраивающего гитару рому. — размечтался. пока только начало прогнали, — уля присела рядом и ткнула парня в плечо. — у нас перерыв сейчас, не хочешь заскочить куда-нибудь? мы с роней хотели сгонять за слойками. саша подумал пару секунд и приторно ей улыбнулся, роняя голову на ладонь: — артёма с вами не хотите взять? — ты же знаешь, роня его не переносит, — задумчиво произнесла девушка, накручивая розовую прядь. — а что такое? собакин хотел было придумать ответ поприличнее, но не пришлось, ведь его вдруг перебил голос рони: — возьмём. иначе у него будет травма от вас с ромой, — в привычной манере хмыкнула девушка. — а ты завидуешь? роня недовольно закатила глаза и взяла подругу за руку, уводя в сторону выхода. завидует, конечно. пока какой-то торч успел поселиться вместе с гитаристом группы и стал вечно таскаться с ним на репетиции, да так таскаться, что факт их отношений уже прозрачен, вероника продолжает страдать от неозвученных чувств. но это вовсе не дело собакина, поэтому он лениво машет девушкам напоследок, выталкивает артёма нахуй и довольно хлопает дверью студии. — закрой на защелку, — лаконично бросает рома, оказавшись за спиной. прохладные кисти моментально оказываются под футболкой и поглаживают бледную кожу, пока саша пытается дважды прокрутить замок дрожащими руками. когда он наконец справляется, рома резко разворачивает его к себе и прижимает спиной к несчастной двери. собакин запрокидывает голову и прикрывает веки, чувствуя горячее дыхание и дорожку влажных следов на шее. — блять, они вернутся минут через двадцать, — саша улыбается и шепчет для приличия, но тут же всхлипывает и затыкается, утыкаясь роме в плечо. гитарист подушечками пальцев едва задевает чувствительные соски, медленно ведёт по рёбрам и опускается к низу живота, расстёгивая пряжку ремня: — не стоит недооценивать их догадливость, — он отвечает привычным спокойным тоном, от которого саша уже готов кончить, отстраняется и приподнимает подбородок собакина, чтобы посмотреть на белоснежные растрёпанные волосы и помутневший от возбуждения взгляд. — пусть войдут в наше положение. — ром, если ты не войдешь в моё положение прямо сейчас, не знаю, что я— договорить сашка не успевает. рома целует сдержанно и одновременно настойчиво, тут же проникая языком, чем вызывает тихий стон. приятный до дрожи в коленях узел стягивает сильнее, когда ладони гитариста наконец скользят под белье. сашка млеет и становится совершенно податливым. не зная, куда деть руки, он оттягивает длинные пряди, бессовестно хнычет — знает, как парня прёт с этого — прижимается сильнее, лихорадочно забирается под чёрную рубашку и стонет в губы, пока рома невыносимо тягуче набирает темп. студия заполняется приглушёнными вздохами. тонкие пальцы скользят по скулам, бледной шее, ключицам. крышу сносит настолько, что ноги подгибаются. рома придерживает худощавое тело, впечатывает сашку в дверь так сильно, как может, заставляя мелко скулить, а спустя пару интенсивных движений ловит его «блять, рома» на выдохе, когда тот кончает. — быстро, — собакин не видит, но по голосу слышно, что рома ухмыляется. — пошёл ты, — беззлобно фыркает саша, восстанавливая дыхание.