Элберта

      Тусклые газовые лампы много света не давали, зато в кабинете Трэвиса было тепло — натопленный с вечера камин ещё не успел остыть. Это хорошо. Лу считала, что кроме этого у неё и братьев нашлось ещё как минимум два «хорошо»: они выбрались из заварушки живыми и успели прихватить украденные по заказу босса вещички.       Всё остальное было паршиво.       Дыхание Лу смогла перевести только сейчас, но пульс продолжал стучать в висках. Пожалуй, такого кошмарного сумасшедшего денька в её жизни не случалось.       «Вот бы закрыть глаза, отмотать назад и переиграть, но уже со знанием дела… Проклятье!»       Вглубь кабинета Лу не пошла: устало привалилась к стенке у двери, со вздохом осмотрелась. После вонючего, захламлённого лабиринта в доме старухи особняк Трэвиса Бруксби выглядел райской обителью. Массивная деревянная мебель, настоящий ковёр, тяжёлый трёхъярусный светильник над головой — всё по высшему классу, а уж картин на стенах — на целую галерею. Самое любопытное обнаружилось на письменном столе: вычурная имитация человеческих рук из металла крепилась прямо к столешнице. Левая кисть держала печать, правая — перьевую ручку.       «Занятный механизм… Интересно, ложку ко рту босса тоже автоматон подносит? Или всё же сам? Ну и где, чёрт возьми, этот Трэвис? Зыркнул на них — прям взглядом заморозил, а потом потащился за той дамочкой и пропал. Наверное, и правда клиентка, не обманула. Неужели дело такое срочное, что до утра не могла подождать?..»       Лу нахмурилась. Дамочка выглядела состоятельной, из аристократок. И напуганной до чёртиков, как только на ногах удержалась. Вдобавок, её странный кавалер тоже не внушал Лу доверия. На жениха или супруга не похож, вряд ли из богатеев, уж больно видок у него маргинальный, к тому же не молодой уже, а вёл себя, как нашкодивший мальчишка, которому пообещали всыпать розог.       Лу прищурилась, припоминая, что лепетали на крыльце эти двое: бледная расфуфыренная мамзель и её незадачливый шевалье. «Мы — клиенты сэра Бруксби». А сами стоят, едва не трясутся — ни живы, ни мертвы. Вот только во взгляде дамочки, помимо страха, было что-то ещё… эдакое… вопросительно-пытливое. Обычно так смотрят, когда очень хотят что-то прояснить. Будто она сию секунду откроет рот и начнёт сыпать вопросами, но оружие в руках Клайва сбивало её с мыслей.       «Может, и клиенты. Однако надо было умудриться прийти к Трэвису именно в тот момент, когда стрельба, а следом и полицейская облава подняли на уши всю столицу. Принёс же их чёрт именно сегодня, как будто лишних глаз нам не хватало», — вздохнула Лу и поморщилась: дождевые капли стекали с влажных волос на лицо, дрожали на ресницах, противно щекотали нос. Утереться рукавом по старой детской привычке не получилось — он тоже был насквозь мокрым. От ливня и, судя по бурым разводам, крови. Крепко же досталось бедняге.       Лу оглянулась на Ламберта. Клайв успел усадить брата в кресло и тихо о чём-то расспрашивал.       «Тьфу, вот же пропасть! Доктора бы сюда, да поскорее».       Несколько часов назад её беспокоило, как бы не провалить задание и получить место в агентстве, а сейчас было только одно желание: выбраться из переплёта с наименьшими потерями.       «Что вообще теперь с нами будет? Ух, дьявольская карусель! Вот так закружит, а когда и куда выкинет — поди догадайся».       Что-то негромко щёлкнуло, и почти сразу одну из деревянных панелей — прямо между полированным секретером с книгами и письменным столом, как раз за высокой кожаной спинкой кресла, — плавно втянуло в стену и бесшумно сдвинуло вправо, а из образовавшегося проёма к ним вышел Трэвис — уже не в домашнем халате, а в тёмно-бордовом бархатном фраке поверх чёрной рубашки и в таких же брюках.       Лу покосилась на дверь и взглянула на братьев. Но те бывали в кабинете Трэвиса не раз и к таким фокусам босса давно привыкли, поэтому удивлёнными не выглядели. Клайв выпрямился, Ламберт по-прежнему безучастно смотрел в одну точку.       — Врач уже едет, — Трэвис пробежался по ним глазами, будто не замечая Лу. Деловито потёр ладони. — Ну-с… У вас четверть часа обрисовать мне в картинках, как вас обоих угораздило. Да ещё с ней.       Он всё-таки удостоил её взглядом, от которого у Лу все внутренности словно огнём обожгло. А ну как возьмут и всё на неё повесят — мол, и не помогала совсем, и под ногами болталась. И вообще — свидетельница. Свидетелей же, как известно…       Лу стиснула зубы — чёрта с два она раскиснет как квашня. Сначала — поговорить, а потом уже действовать по ситуации. Всё равно пока ни черта непонятно, чем дело кончится.       — Я же велел вам всё свернуть.       — Кому велел? — вот теперь Клайв удивился.       — Что?.. — не понял босс.       — Ты что-нибудь про это знаешь? — младший Хаксли обернулся и подозрительно посмотрел на брата, тот, подняв на него глаза, угрюмо мотнул головой. — Ясно. И я не в курсе. Тебе приснилось, Трэвис.       — Я говорил с Френном по телефону, просил передать…       — Значит, Френн меня не нашёл, — Клайв пожал плечами. — В любом случае, мы с уловом. Как ты и хотел. Карта с компасом и ещё блокнот.       «Это он вовремя, — подумала Лу, отлипая от стены. Заказанные «сокровища» были при ней, в целости и сохранности. — Может, босс подобреет хоть самую капельку, а то ишь как глазами зыркает, с потрохами готов их сожрать. А ведь это ещё цветочки. Дальше-то новости — одна другой гаже».       Но босс не спешил добреть — снова по очереди оглядел их, теперь уже всех троих, и с каменным лицом осведомился:       — Неужели?       — Угу… то есть да… То есть вот, сэр, — Лу распахнула промокший насквозь жакет, расстегнула самый большой карман на широком поясе-корсаже и вытащила оттуда кожаный мешочек. Протянула его Трэвису: — Может, нужные. У старухи темно было, не разобрать, а потом, — она устало махнула рукой, — и вовсе не до этого стало. Мы ещё хотели поискать всякое… похожее… Но не успели.       Пока Трэвис внимательно изучал находки, разложив их на столе, Лу покосилась на Ламберта. На нём лица не было: все силы ушли, чтобы оторваться от погони и добраться до особняка живым. Какие там рассказы в картинках… Хорошо, хоть Клайв предупредил их вовремя, до того, как в дом старухи ворвались те молодчики: все как один в серых плащах и масках, вооружённые до зубов.       Решив, что лучше рассказать детали самой, Лу сбивчиво заговорила:       — Мы, сэр… — она запнулась, откашлялась. — Сперва мы увидели, как старуха уходит, и пошли к дому тихонько. Я и Ламберт — сразу туда, внутрь… Влезли в окно, а там темень… хоть глаз коли. И чучелы эти везде… Много чучелов… чуче... чел, — под тяжёлым взглядом босса Лу заметно робела. — Чучел, то есть. Не видно ни чер… ничего.       — А ты где ошивался в это время? — Трэвис прекратил созерцать её лицо и посмотрел на Клайва.       — У парадной двери, — тот и не думал смущаться. — Вдруг бабуся вернётся. Она, кстати, вернулась. Минут через пять. Забыла, наверное, что-то… Мозги, например. Ну, я посвистел, как договорились.       — Вот да! — Лу поспешила перехватить инициативу, не то братья, чего доброго, перекрутят события так, что она выйдет со всех сторон виноватой. — Мы только-только обыск затеяли, а тут вдруг Клайв свистит за дверью. И деваться нам ну совсем некуда. А старуха шустрая не по годам! Вошла и к нам уже поднимается. Ну, мы и решили в чучело спрятаться. Большое такое, с нас ростом… медвежье, кажись. А оно… ну… — она виновато пожала плечами, — взяло и развалилось на части. Голова — сама бах! и покатилась по ступенькам, прямо на старуху, сбила с ног… и… и…       Лу вспомнила приоткрытый, щербатый рот старухи, белки закатившихся глаз, и тут же захотелось перенестись куда угодно, хоть к дьяволу на рога, чтобы ни старушенции, ни пуль, ничего никогда не было. Но вместо этого приходилось топтаться на ковре под пристальным взглядом босса. Настоящий злой рок.       Лу судорожно выдохнула. Только сейчас до неё дошло: как ни крути, они с Ламбертом совершили ограбление и чуть не угробили хозяйку дома. Пусть и случайно.       — И почти каюк бабусе, — подытожил за неё Клайв. — Но повезло. Крепкая оказалась. Башкой-то её к полу неслабо приложило. Как только выжила. Пришлось связать и кляп в рот. Когда убегали оттуда, она как раз очухалась.       — А убегали зачем?       — Так в нас же стрелять начали, — ответила Лу.       Лицо Трэвиса становилось всё мрачнее.       — Кто начал?       — Мы не знаем. Я подумал, раз бабуся никому больше не помеха, почему бы не обыскать дом без спешки. Вот мы и остались, — нарушил молчание Ламберт. — Кто к ней в ночи мог сунуться-то?       — Выяснилось, что мог? — грозно сдвинул брови Трэвис.       Они втроём, не сговариваясь, кивнули.       — Я на улице караулил, — заговорил Клайв. — Решил: или старушенция снова выйдет, или Ламберт найдёт способ выбраться. Не впервой же.       Трэвис громко хмыкнул, но промолчал.       — Потом Лу мне открыла дверь, рассказала, что там стряслось. Я подумал, что их двоих на поиски хватит. На всякий случай остался снаружи, вдруг что. Минут через десять примчался кэб, остановился на углу, и вдруг оттуда целая толпа выскочила.       — Толпа? — недоверчиво уточнил Трэвис.       — Человек пять, — признал Клайв и невозмутимо продолжил: — И все — бегом к нашему дому. Я едва успел войти и запереть изнутри, но у них то ли ключ свой, то ли отмычки хорошие. Ворвались быстро и давай палить без разбора. Мы еле отбились, ушли через окно наверху. — Он покосился на брата. — Там-то его и зацепило.       Лу кивнула, подтверждая рассказ Клайва. Что было дальше, она помнила смутно. Последнее, что чётко отпечаталось в памяти: проклятый карман на поясе никак не хотел закрываться, да и пальцы в неудобных перчатках были будто деревянные. С противной заклёпкой пришлось провозиться несколько драгоценных секунд, а потом пошло-поехало… Такой жути она отродясь не испытывала. Крики, топот, гром выстрелов, звон разбитого стекла. Вроде бы Ламберт сгрёб её в охапку, закрывая от пуль собой, подтолкнул к окну, и только стоя на четвереньках в грязной луже, Лу осознала, что жива и даже вполне невредима. А следом на тротуар спрыгнули братья. Ламберт был последним.       — Мы его… под руки и… скорее оттуда, — заговорила она. Теперь, когда выяснилось, что Хаксли не собираются делать из неё козла отпущения, рассказывать было куда легче: — Хорошо, что там, на заднем дворе, ни одного фонаря. И дождь ух-х — стеной! Так дворами и убегали, то тут укроемся, то там… Добрались до какой-то подворотни, переждали чуток, а потом взяли кэб и сюда.       — Неспроста это, — задумчиво пробормотал Трэвис. И наконец-то сел за стол, перестав нависать над ними угрюмым утёсом.       — Неспроста, — согласился Ламберт, не слишком убедительно хорохорясь. Выглядел он так, будто вот-вот упадёт в обморок прямо в кабинете. — Парочку нападавших мы с Клайвом точно ранили. Выяснить бы, кого. А там, глядишь, будет яснее, откуда они взялись.       Лу едва не взвыла.       «Вот же чёрт! Раненную парочку за несчастный случай в полиции точно не примут. И надо же было так влипнуть!»       — Думаешь, бабулю пасли? — Трэвис нахмурился сильнее, и без того глубокая морщина на переносице стала глубже.       — Вряд ли нас, — вместо брата ответил Клайв. — Сто к одному, они не без причины явились. Наверняка следили. Подготовились. Огнестрелов у них, как дерьма в канаве было!       — Заказчик мог затеять двойную игру, — Ламберт слабо кивнул на разложенные на столе вещи, поморщился от боли.       — Не мог, — заявил Трэвис. — Я с ним уже переговорил. Он сам напуган случившимся.       «Какой скорый! И с доктором успел связаться, и с заказчиком. Наверняка ещё и с той парочкой — любителями нагрянуть с визитом посреди ночи — поболтать не забыл».       — Она, что ли, заказчик? — неожиданно для самой себя вырвалось у Лу.       Теперь на неё пялился не только босс, но и братья — во все глаза. Идти на попятный было поздно.       — Ну, фифа эта… которая в дверь звонила, когда мы пришли сюда.       Трэвис не успел ответить на её догадку, даже если собирался: механическая трель буквально взорвала повисшую в кабинете тишину.       Босс, не глядя, коснулся столешницы слева от себя, лакированное дерево послушно раскололось на две части, а через миг половинки плавно разъехались в разные стороны. Точь-в-точь, как минут десять назад потайная дверь в стене. Но вместо Трэвиса из тёмного углубления появился замысловатый аппарат. Он продолжал истошно трезвонить, и умолк только тогда, когда босс подхватил одну из железок и поднёс её к уху.       «Так это же телефон!»       Лу опасливо оглядела стены.       «Интересно, сколько в доме приспособлений, которые сразу-то не заметишь? Наверняка и встроенные пистолеты есть. А может, и что покруче».       — Слушаю, — уверенно произнёс Трэвис в изогнутую металлическую штуковину.       Лу тоже была не прочь послушать, но все звуки как назло сливались в невнятный гул. Зато лицо босса красноречиво мрачнело с каждой уходящей секундой. Потом он что-то начал говорить, но в этот момент раздалась характерная трель дверного звонка, да такая звонкая, что Лу снова едва не подскочила на месте. И, конечно, не расслышала ни словечка, ни полсловечка.       Трэвис хмуро покосился в сторону коридора, но трубку от уха не убрал. А противный звонок и не думал затихать, будто пальцы очередного ночного гостя намертво прилипли к нему.       «Да кого же там теперь-то принесло?! Хорошо бы доктора, а не полицию».       Лу стиснула зубы. Мысли в голове закрутились вихрем — одна сметала другую, другая — третью… Наконец, пронзительный звон умолк, но в ушах всё ещё стояло назойливое треньканье.       А Трэвис как раз водрузил трубку на место, и телефон исчез в столе так же внезапно, как появился.       — Ну что, господа хорошие, всё гораздо хуже, чем я мог представить, — будничным тоном сообщил он, хоть и с мрачным выражением лица.       «Вот же выдержка, ну и выдержка!»       — К моему глубокому сожалению, хозяйка дома оказалась не так проста, как хотелось бы. Признаю свою вину. Мне стоило выяснить, с кем мы на самом деле имеем дело. Но время поджимало… — Трэвис откинулся на спинку кресла, потёр переносицу. Помолчал, скрестив на груди руки. Затем задумчиво обвёл всех взглядом и остановился на Ламберте. — Все мы сегодня отличились, но сокрушаться поздно и без толку. Давайте лучше сосредоточимся, как избежать последствий, раз уж мы влезли в улей и разворошили его. Буквально.       — Всё настолько хреново? — Клайв в один миг стал серьёзным и собранным.       — Контрабанда меди. Из неё делали каркасы для чучел, покрывали на скорую руку шкурами, а потом вывозили заказчикам. Бизнес прибыльный, известный, подозрений у властей не вызывает: в городе теперь на каждом углу по таксидермисту.       «Вот это да! Вот тебе и бабка… Только кто бы мог подумать?»       Лу от изумления так и плюхнулась на стул рядом с Ламбертом, а тот аж присвистнул, переглядываясь с помрачневшим братом.       — Дом использовали, как перевалочный пункт. Места полно, старуха нелюдимая, никаких случайных гостей и визитов родственников. До сегодняшнего дня, когда туда с утра пораньше нагрянула одна дамочка со своим знакомым и устроила дебош. А вечером пришли вы. Полагаю, — Трэвис пробежался взглядом по лицам Хаксли и задержался на старшем, — хозяин бизнеса насторожился и послал своих ребят присмотреть за домом. Их-то вы и подстрелили. Поскольку теперь в дело замешаны ещё и власти, полиция будет из кожи вон лезть, чтобы поскорее найти виноватых. Так что тянуть станут за все ниточки разом и могут выйти на вас, — Трэвис посмотрел на Лу, а потом снова на братьев. — А там и до меня рукой подать. Хуже всего, что искать вас будет не только полиция.       — Ну и каков наш новый план? — угрюмо осведомился Ламберт.       — Придётся залечь на дно и по возможности не высовываться. А ещё лучше — исчезнуть из столицы на время как можно дальше. Всем троим.       «Исчезнуть? Как исчезнуть? Куда? Да ещё без денег…» — вопросы толпились в голове Лу, и у неё никак не получалось озвучить хоть какой-нибудь из них.       — А как же то дело? Ну, моё испытание. С танцами и похищением компромата из дома министра?.. — спросила она вовсе не о том, что беспокоило её сейчас больше всего.       — Для танцев придётся найти кого-то другого. Пусть это будет моей самой большой проблемой, — усмехнулся Трэвис. — Не переживайте, Лусана. Вы приняты ко мне в агентство. Когда можно будет вернуться к работе, сообщу. А пока придётся поиграть в прятки. Полагаю, Клайв и Ламберт помогут вам хорошенько спрятаться. У них уже есть нужный опыт, которым они с радостью поделятся с вами. Не так ли, господа? — он выразительно посмотрел на притихших братьев.       Те молча кивнули.       — Вот и отлично. Заодно отдохнёте, развеетесь, — Лу показалось, что Трэвис на мгновение остановил свой взгляд на Клайве. — Все расходы, как всегда, я беру на себя.       Ошарашенная Лу крутила головой — с босса на братьев и обратно, — и никак не могла решить: радоваться ли ей новой работе или начинать бояться новых последствий.       Стук в дверь отвлёк от сложной дилеммы.       — Войдите, — разрешил Трэвис, поднимаясь.       Лу повернула голову и уставилась на заспанную старческую физиономию в глубоких морщинах.       — Простите, сэр. По вашему распоряжению прибыл доктор Хаус, — прогнусавил дворецкий. Смотрел он только на Трэвиса, всех остальных в кабинете словно не замечал. — Изволите его принять?       — Да-да. Впрочем, лучше я сам, — Трэвис торопливо поднялся, направляясь в коридор. Дворецкий послушно семенил за ним. — Принесите полотенца и чистую рубашку. И ни за что не отпускайте доктора Хауса домой. Возможно, он нам ещё понадобится позже.       Лу проводила их взглядом, обернулась на Ламберта и Клайва. Братья, как ни странно, улыбались.       — Придётся всё-таки сообразить на троих, — подмигнул младший Хаксли.       — Добро пожаловать в команду, — хмыкнул старший Хаксли.       «Вот же плутовской прищур у обоих! И усмешка на сто шиллингов. Да и весь вид — будто они собирались любоваться закатом на балкончике, а не прятаться от полиции и бог его знает кого ещё».       Лу заставила себя улыбнуться, мысленно обругав за неуверенность: размякла, как глина на дороге, и в такую-то ночь, когда собственная жизнь на волоске болтается.       «У меня ещё будет время всё как следует обдумать и сделать правильный выбор, но пока придётся поиграть в прятки. Компания вроде подходящая, а там посмотрим».

***

      Гостиная, обставленная с броским шиком и освещённая аж тремя люстрами, пахла фиалками и выглядела уютно. Совсем не так, как дома. Но одно оставалось неизменным: толстые стены, отделанные красным деревом и украшенные добротными шпалерами, не пропускали голосов. И Элберта, потеряв надежду услышать что-нибудь интересное, принялась разглядывать портреты — их здесь было много. Хоть так время скоротать, а то пока дождёшься возвращения Трэвиса — нервный срыв заработать можно.       Леджер, в отличие от неё, не отходил от окна, то и дело приподнимал тяжёлую портьеру и вглядывался в темноту дождливой ночи. Вся его поза, выражение лица и суетливые жесты выдавали волнение.       Элберта же, наоборот, почти успокоилась. Теперь, когда никто больше не целился в неё из пистолета, и ничего не угрожало её жизни, страх отступил, и наружу вылезло любопытство.       Большинство портретов были подписаны. Вот этот одутловатый напыщенный господин с развесистыми усами — отец Трэвиса, а строгая морщинистая мадам в кружевном чепце — его мать. Чуть ниже был изображён разодетый франт — сам Трэвис, только гораздо моложе, чем сейчас. Рядом красовалось изображение отрешённо улыбающейся дамы в кокетливой шляпке и изумрудно-зелёном платье — конечно, не юный первоцвет, но и не почтенная матрона. Подписи под портретом не было.       — Его супруга, что ли? — Элберта обернулась на голос Леджера. Оказалось, он успел бесшумно подойти сзади и теперь вместе с ней рассматривал картину.       — Мистер Бруксби не женат.       — Почему? — искренне удивился Леджер.       — Я… Я не знаю, — пожала плечами она и впервые задумалась об этом.       «Действительно, почему?»       Элберта заново оглядела гостиную, подумав, что, возможно, Трэвис просто никогда не упоминал супругу и своё семейное положение. Но даже в обстановке комнаты не было ничего женского: заботливо связанных салфеточек, дурацких фарфоровых фигурок, вышитых диванных подушек, цветов.       — Наверное, вдовец, — задумчиво пробормотал Леджер.       Элберта не успела ничего ответить: дверь в гостиную распахнулась и на пороге появился дворецкий, деликатно кашлянув.       — Мистер Бруксби ждёт вас в своём кабинете.       — Наконец-то, — радостно воскликнула Элберта, обернулась к Леджеру: — Пойдёмте быстрее…       — Простите, мисс. Мистер Бруксби настоятельно просил прийти только вас, — тон дворецкого был вежлив, но непреклонен.       Элберта растерянно моргнула.       — Всё в порядке, мисс Вудвилл. Ни о чём не беспокойтесь. Я с удовольствием подожду вас здесь, — он почтительно, с достоинством склонил голову.       — Хорошо, Леджер. Я… — окончательно растерялась она.       — Идите. Я буду здесь и никуда не уйду, что бы ни случилось. Обещаю.       Она кивнула и поспешила за дворецким в коридор. Кабинет оказался совсем рядом — через дверь напротив гостиной.       Увидев её, Трэвис поднялся с кресла и сделал приглашающий жест.       — Мисс Вудвилл, прошу, садитесь.       В воздухе едва ощутимо пахло лекарствами, напоминая о гостях Трэвиса, почтивших его слишком поздним визитом вместе с ними.       — Те господа… кто-то из них ранен? — спросила Элберта, садясь в ближнее к столу кресло.       — Ерунда. Всего лишь царапина. Через пару дней будет как новенький, — заверил её Трэвис. С сомнением посмотрел на кресло, как будто не мог решить, вернуться в него или остаться стоять. — Время позднее, поэтому давайте перейдём сразу к нашему делу. — Он всё-таки сел.       — Что-то случилось? — не выдержала Элберта. — Что-то плохое, да? Вы поэтому позвонили?       Трэвис не спешил с ответом, словно и в этом вопросе он не был уверен, как лучше поступить.       — Хорошо или плохо — слишком категорично, — вздохнул он. — Я бы не стал давать случившемуся такую оценку, мисс Вудвилл.       — Значит, плохо, — выдохнула она, силясь улыбнуться и унять колотившееся от волнения сердце.       «Что, если старуха успела продать принадлежавшие профессору вещи? Или выбросила их? Нет-нет, этого не могло произойти!»       — Ваша мать жива.       — Что?.. — только и смогла выдавить из себя Элберта.       — Помните, вы застали меня в клинике… в Саммервуде? — пустился в объяснения Трэвис.       У неё даже не нашлось сил кивнуть. Она слушала и будто смотрела на происходящее в кабинете со стороны — неестественно и безучастно.       Но Трэвис и не ждал её подтверждения, продолжая рассказ:       — Из-за вашего приезда я не успел как следует поговорить с нужными людьми, но позже они связались со мной и… — он с сожалением покачал головой. — Мои подозрения оказались небезосновательны. Тот дневник, который вы мне показывали… он действительно принадлежал вашей матери. Но она не умерла, как мы все считали. Ваша мать… — Трэвис старался выбирать слова, которые могли бы смягчить правду. — У неё обнаружили редкую болезнь, связанную с расстройством личности.       Элберта вскинула руку, останавливая:       — Погодите… Вы хотите сказать, что моя мать… — она запнулась, но заставила себя продолжить: — Что Делоурс Вудвилл была сумасшедшей?       — Позволю себе снова не быть столь категоричным, — вежливо улыбнулся Трэвис. — Я всего лишь пытаюсь вам сказать, что Делоурс Вудвилл тяжело больна. Больна до сих пор.       — Но…       Он не позволил ей договорить, перебивая:       — После вашего рождения болезнь начала быстро прогрессировать, и в какой-то момент ваша мать не могла отличить, где реальность, а где вымысел. Это становилось опасным, и тогда ваш отец принял решение. Полагаю, одно из самых сложных. Так ваша мать оказалась в Саммервуде, где ей могли предоставить должный уход.       — Но… Как же тогда… — у Элберты никак не получалось связать слова в вопрос, но Трэвис угадал, что именно она хотела спросить.       — Полагаю, ваш отец решил выбрать из двух зол меньшее, поэтому предпочёл сказать вам, что ваша мать умерла. Тем самым избавив вас от груза ответственности за принятое им решение. Но, уверен, он любил вашу мать. Насколько мне удалось узнать, она никогда ни в чём не нуждалась. А ваш отец так и не женился, что…       — Как и вы.       — Простите, что?..       Эберте было проще говорить о нём, чем попытаться осмыслить то, что только что поведал Трэвис. И она уцепилась за эту возможность:       — Вы ведь тоже больше не женились.       — Я… Я никогда не был женат. И вряд ли когда-нибудь буду, — ему понадобилось мгновение, чтобы удивление на его лице сменилось привычным строгим почтением. — Но, возвращаясь к вашему отцу, полагаю, для него это был вопрос не сколько законности его новых возможных отношений и брака, сколько преданности вашей матери.       Элберта в полной растерянности смотрела на Трэвиса, пытаясь, наконец, осознать всё, что только что от него услышала.       — Значит, её дневник и… всё, что она там писала — выдумка?       — Боюсь, что так, — Трэвис качнул головой.       — Но ведь профессор настоящий? — Элберта отчаянно не хотела расставаться с мечтой, которую так долго лелеяла. — Вы ведь отыскали Леджера. Он там! Вы же его видели? Он не выдумка! — Она вскочила с кресла, почти бегом бросилась к двери. — Давайте я его приведу, и мы…       Трэвис перехватил её и мягко усадил обратно.       — Конечно, он настоящий. Возможно, ваша мать где-нибудь о нём слышала. Или читала. И как я уже сказал, её болезнь… — он развёл руками. — Сожалею, мисс Вудвилл.       Она закрыла лицо руками. Ей хотелось плакать, но слёзы не шли. В горле застрял проклятый ком, а в голове крутилась только одна мысль: «Что же мне теперь делать?» Элберта даже не заметила, как произнесла её вслух.       — Жить дальше. Вы можете навестить вашу мать. Я обо всём договорюсь и поеду с вами, если пожелаете. А потом, когда вы успокоитесь, мы снова обо всём хорошенько подумаем. И обязательно найдём выход.       — Вы считаете, у нас получится? — Элберта отняла от лица руки и с надеждой посмотрела на Трэвиса. У него, как по волшебству, находились ответы на все её вопросы. Если не сразу, то чуть позже. Просто необходимо набраться терпения.       — Мисс Вудвилл, если один маяк погас, нужно быстрее зажигать новый. — Он подошёл к столу, а потом вернулся к ней, протягивая кожаный мешочек с компасом, картой и блокнотом профессора. — Всё в наших руках. Всегда.