Reflection

Дазай бы солгал, если бы сказал, что не скучает по Айле. Он сожалел, что ему пришлось уйти, и стать предателем в её глазах, наполненных необычайной преданностью Портовой мафии, заменившей ей семью. А хладнокровное «мы расстаёмся», брошенное когда та проходила мимо по улице, и по сей день заставляло сердце неприятно болеть. Словно не было тех трёх лет, что они провели вместе. Когда мафия нападает на агентство, Осаму не может отвести взгляда от стройного силуэта. За тот год, что они не виделись, она стала ещё более похожей на падшего ангела с пустыми лазурно-синими глазами, не знавшими пощады. За эти годы она наравне с Чуей стала одной из лучших эсперов в организации, показывая поразительное мастерство владения своей способностью. Сражаться с ней тяжело. Она взрослеет и умнеет. Держится на расстоянии, прекрасно знакомая со способностью Дазая. Знает его слабые места и безжалостно бьёт, с такой силой, что раздаётся звон в ушах. Словно мстит за причинённую ей боль. Её цепи, подобно смертоносным змеям, пронзают тело Ацуши, хрипящего от боли. Не будь у него мощной регенерации, его бы, быть может, даже Йосано не спасла. А в глазах Звёздной лишь пустота. Нет в ней злости, азарта, жалости или презрения — они подобны нескончаемому глубокому колодцу. Но стоит лишь ей потерять бдительность, как Дазай берёт дело в свои руки. Цепи исчезают в воздухе с лёгким голубоватым сиянием, и Накаджима наконец может отдышаться, чтобы броситься на подмогу другим членам Детективного агентства. Айла не поворачивает головы, но шатен чувствует хваткой на шее её ускорившийся пульс. Она не ожидала подвоха. — Давно мы не стояли так близко, правда? К её голове приставлен пистолет. Способность не работает. Любое движение может стать последним. — Всё время забываю преимущества наличия анти-эспера на своей стороне. Голос Айлы сквозит нотками металла. Словно она испытывает нечто, похожее на гнев. Хотя вряд-ли. Едва-ли она может испытывать хоть толику обычных человеческих эмоций. — Уводи своих людей, либо они лишатся своего командира. На лице суицидника расцветает улыбка, которая чуть ли не трещит по швам. А смог ли бы он убить её? Нажать спусковой крючок, если бы этого потребовала ситуация? Как он может быть непредвзят в такой ситуации? — Значит, ты готов убить меня за своё агентство? Что-ж, понимаю, понимаю, куда там нашей скромной семье до твоей новой семьи, верно? А сердце ноет, да так, что хочется вырвать его из груди. Только один человек на свете способен заставить его сомневаться в своих решениях и их правильности. И сейчас он направляет на него дуло пистолета. — Убирайся, Айла. Ты сама знаешь, что превыше всего наша работа. Не чувства. — Никаких чувств нет, Дазай. И никогда не существовало. Исполнительница отзывает выживших подчинённых, и Осаму отпускает её, и они покидают место боя. Звёздная даже не оборачивается в его сторону. Словно между ними ничего никогда и не было. — Осаму, смотри. Девчушка с золотистыми волосами показывает шатену рисунок, на котором изображён он сам. Ого, да она прогрессирует в рисовании. Такая молодец. Даже в мафии умудряется придаваться детским радостям. А ведь ей пятнадцать. — Хе-хе, это я что-ли? Я польщён. Айла неумело кривит губы в улыбке, стараясь копировать чужие эмоции. Психопаты малоэмоциональны, и им приходится повторять за окружающими, чтобы казаться «нормальными». А вот у девочки-сиротки такого навыка, увы, не было, и она активно осваивала его сейчас. — А купишь за это вафли? Дазай искренне смеётся, понимая коварство и эгоистичность планов девушки. Так значит, хотела вкусняшек поесть. Она и правда нашла правильный путь к его сердцу. — Хорошо-хорошо, я тебя понял, пошли. А рисунок и правда красивый, у тебя хорошо получается. Не будь ты на службе у мафии, посоветовал бы стать художницей. На него смотрят искренние, живые лазурные глаза, и кажется, что нет в мире ничего прекраснее их. И даже сейчас, когда в душе поселяется глубокая тоска по далёкому, Осаму считает также. Даже если от той юной, открывшейся ему девушки не осталось и следа.