La Morte Ti Fa Vivere/Смерть заставляет тебя жить

      Странный какой-то мир.       Вэй Усянь даже грешным делом начал сомневаться, что это именно его мир и Мо Сюаньюй не призвал его душу в какой-нибудь параллельный.       Потому что – ну, ладно, Лань Чжань, который всю войну таскался за ним хвостом и выносил мозг опасностью темного пути, решил защитить от Саньду Шэншоу первого попавшегося темного заклинателя. Лань же ж, а они, вроде как, за добро и справедливость – без суда и разбирательств не казнят. Вдруг Цзян Чэну примерещилось, ага.       Ладно-номер-два, у Цзян Чэна есть ребенок. Сын. Бывает. Прошло тринадцать лет, Цзян Чэн – Глава Ордена, ему нужен наследник, и самое логичное в этом случае – обзавестись сыном, все окей… Было бы, не будь Цзян Юань визуально старше Цзинь Лина.       Вэй Усянь доподлинно не знал возраста Цзян Юаня, но на вид дети были максимум ровесниками. Хотя, по идее, Цзян Юань (само имя которого заставляло сердце Вэй Усяня пропускать удар – у него тоже был ребенок по имени Юань. Цзян Чэн поиздевался так, что ли?) должен быть младше? А-Чэн никогда не говорил, что у него есть жена. Или хотя бы женщина. Вэй Усянь, если честно, всю юность подозревал, что братец-то у него обрезанный рукав, хотя неоспоримых доказательств не имел. Ни один из шиди в Пристани Лотоса или соучеников в Облачных Глубинах Цзян Чэна точно не интересовали – но что-то такое в его поведении периодически мелькало. В любом случае, не было ни единого шанса, что Цзян Юань – ребенок от любовницы или проститутки (как некоторые Цзини), а о собственной свадьбе Цзян Чэн бы ему как минимум сказал. О свадьбе шицзе не поленился же сказать!!       Еще и слухи эти… Ладно-номер-три, «не нужно переходить дорогу Саньду Шэншоу, а то мало не покажется» – это понятно. Цзян Чэн в мать пошел, всепрощением и благостностью отца он никогда не обладал… Но дальше слухи вгоняли в ступор. То ли Саньду Шэншоу так ненавидит темных заклинателей, что еще ни один из них не уходил от Главы Цзян живым, то ли наоборот, собирает из них армию – народ так и не определился с любимой версией, поэтому по городам и весям гуляли обе. А еще ходил слух, что главный лекарь в Юньмэн Цзян – лютый мертвец. И что Цзян Ваньинь строит из своего Ордена второй Цишань Вэнь.       Бред какой-то.       Вэй Усянь аж головой помотал, когда все это послушал – ну бред же ж!       Где А-Чэн и где Вэни – он же их убивал! Причем уже после войны! Да хоть на том же Луанъцзан! Цзян Чэн осаду чуть ли не возглавлял, какое к гуям подражание Вэням и собирание армии темных заклинателей!       Такое чувство, что на Юньмэн Цзян наговаривают. Причем планомерно так, выверенно. Вэй Усянь аж словил себя на вопросе, сколько правды могло быть в репутации Вэней – но потом вспомнил Вэнь Чао и открестился от богохульных мыслей. Уж про вэньских псов точно ничего не врали, Вэй Усяню ли не знать.       На горе Дафань, к слову, Цзян Чэн особо его, темного заклинателя Мо, не трогал – вдарил разок Цзыдянем для проверки на одержимость, да глазюками своими грозовыми посверкал. Молча. Как будто ждал чего-то – от него, Мо Сюаньюя. Взгляда, слова, жеста… Не дождался. Вэй Усянь предпочел поверить в благочестие Лань Ванцзи – от Ханьгуан-цзюня сбежать проще, в случае чего, у него нет опыта загонной охоты на заклинателей – и спрятался от брата за белыми траурными одеждами.       Потом они быстренько разбежались в разные стороны – к Цзян Ваньиню подскочил один из его подчиненных в криво нацепленных фиолетовых юньмэнских одеждах, трепетно прижимая к полуголой груди Ядро поверженной Богини-пожирательницы душ, что-то нашептал своему Главе на ухо, косясь на Ханьгуан-цзюня красноватым глазом, и кивнул куда-то в чащу немножко подгорелого леса. Цзян Чэн в ответ нахмурился, рыкнул что-то недовольно – получил пожатие плечами и клыкастую ухмылку – после чего бросил еще один долгий взгляд на «Мо Сюаньюя», отчего Лань Ванцзи только сильнее напрягся, а Вэй Усянь недоуменно моргнул, на всякий случай проглотив все похабные шутки про вкус Сюаньюя на мужчин, и ушел.       Едва ли попрощавшись с Лань Ванцзи как подобает – это куда за тринадцать лет делась цзянчэновская трясучка над репутацией, извините-подвиньтесь?! Мало того, что какой-то клыкастый засранец чуть ли не виснет на плече своего Главы – что раньше только Вэй Усяню позволялось, и то через раз, так еще и должной манерой разговора мы теперь пренебрегаем?! Какого гуя, простите Небеса?       …после этого Вэй Усяню пришлось немного отвлечься. В Облачные Глубины тоже не очень-то хотелось, а Лань Чжань тащил его туда силком, не обращая внимание на нытье, вопли, приставания и слезы. Еще один бессердечный козел – неудивительно, что бедняга-Мо сошел в подобном окружении с ума! Что там Цзинь Лин рассказывал? «Приставал к растениям, женщинам, мужчинам и животным»? Да с такой компанией реально к ослу приставать начнешь – и то взаимности больше получишь!       Из Гусу они с Лань Чжанем направились в Синлу, где по указке мертвой руки набрели на Крепость-людоеда, оказавшейся могильником клана Не, а потом, не без приключений, добрели до Города И, где, помимо уже знакомого им с Ханьгуан-цзюнем юэянского гробокопателя, из интересного обнаружились только рассказы детишек о мертвых кошках (дети были из разных Орденов, но ни Цзянов, ни Цзиней среди них не обнаружилось – что довольно расстраивало и радовало Вэй Усяня одновременно. Подвергать племянников опасности он не хотел, но познакомиться с ними поближе не отказался бы – пары фэнь на горе Дафань, и то довольно скандальных, ему отчаянно не хватило) и призрак слепой девочки, изо всех своих призрачных сил пытавшейся привлечь внимание заклинателей.       Так-то город, конечно, целиком и полностью интересный – тут тебе и закольцованная бесконечная дорога, и живые мертвецы, и вечный туман, и уложенные штабелями в подвалах ходячие – Вэй Усянь с удовольствием бы окопался тут надолго, а то и с создателем бы поболтал о смерти, но дел и без того было невпроворот. Единственное, что он себе позволил – это устроить деткам полевой урок по упокоению призраков, которые не могут сами рассказать, чего им надо.       Угу.       И Расспрос для этого дела показался ему слишком скучным вариантом, поэтому использовал Вэй Усянь, ни много ни мало, Сопереживание, чтобы на своей шкуре пережить то, что бедная девочка испытала при жизни.       Ага.       Да.       И вот кто бы мог подумать, что именно в воспоминаниях нищей бродяжки он встретит Сюэ Яна – темного заклинателя, о котором он уже наслушался от Лань Чжаня… И который, гуй его задери, оказался тем самым висящем на плече Цзян Чэна клыкастым «юньмэнцем» с горы Дафань!!!       …Брата требовалось спасать. Причем срочно!

***

      – Цзе-цзе не одобрит, – с заминкой высказался Вэнь Нин, когда Вэй Усянь поделился с ним планом на ближайшее будущее: дойти до Юньмэна; разобраться с Сюэ Яном; сбежать прежде, чем Цзян Чэн переломает им всем ноги. «Разобраться» предполагалось путем насильственного умерщвления ублюдка, а побег – на случай, если Цзян Чэн не захочет потом говорить словами через рот. С точки зрения Вэй Усяня план был хорош – Сюэ Ян все равно не заслуживает жизни после того, что он сотворил с Сяо Синчэнем, Сун Ланем и малышкой А-Цин, а Цзян Чэн… Ну, там нужно разбираться, что Сюэ Ян с ним сделал. Если просто по ушам поездил, как Сяо Синчэню – то еще есть шансы разойтись мирно, а если поездил непросто и Глава Цзян не в своем уме по сугубо темнозаклинательским причинам… придется что-то думать.       – Ты хотел сказать «не одобрила бы», – с некоторым сомнением уточнил Вэй Ин. Вэнь Цин, конечно, неотразима в своей суровости, но что-то он сомневался, что она изволит явиться с того света. Тем более ради такого сомнительного повода, как спасение Цзян Ваньиня от какого-то левого темного заклинателя, которого она даже в глаза не видела. Может, те черные гвозди как-то все же повредили мозг А-Нина? Надо бы проверить, что ли. Иных поводов говорить о Вэнь Цин в настоящем времени Вэй Усянь не знал.       – Не одобрит, – настоял Вэнь Нин и по его окоченелому лицу пробежала тень недовольства. – Цзе-цзе сейчас в Пристани Лотоса. Она… как я. И она… очень… дорожит… господином Цзян и Сюэ Яном.       Вэй Усянь растерянно моргнул, переваривая информацию.       Что ж.       Вероятно, ему стоило поговорить с Вэнь Нином раньше, а не пытаться держать его подальше от Лань Чжаня.       Но какого ж гуя?!

***

      Цзян Чэн попыткой себя спасти не впечатлился абсолютно. Смерил замявшегося Вэй Усяня скептичным взглядом, ожег Ханьгуан-цзюня неприязненным – и дальше порога в Пристань Лотоса не пустил. Ну, по крайне мере, ворота с обратной стороны не захлопнул – наоборот, вышел из-под прикрытия защитного купола, какого-то гуя активированного посреди бела дня, и приблизился к Вэй Усяню на расстояние общечеловеческого понятия «дружеского разговора».       – Тот человек в вашем Ордене – Сюэ Ян. Осужденный на казнь преступник, – попытался еще раз донести свою мысль Вэй Усянь, обрадованный готовностью Цзян Чэна поддерживать диалог. Если честно, Вэй Усянь считал, что дождется только Цзыдянем по наглой роже и вопля «не приближайся к Пристани Лотоса», но нет, ты смотри. Его терпят и готовы слушать. Хотя, возможно, это только потому, что он нынче не Вэй Усянь, а Мо Сюаньюй.       – Я в курсе, – слышать, впрочем, Цзян Чэн его все равно не захотел. Опять же, возможно, потому что он в его глазах не Вэй Усянь, а всего лишь какой-то там Мо Сюаньюй. – Вас двоих его прошлое не касается. Как и дела моего Ордена.       – А если он пробрался в Юньмэн Цзян только для того, чтобы использовать вас, Глава Цзян? – вскинулся Вэй Ин, растеряв свою нерешительность и вновь приобретя свою форменную наглость. Таким тоном он всегда говорил о Павлине: «А если он обидит шицзе?». Причем «если» в его голосе всегда имело значение «когда».       И Цзян Чэн ему раньше вторил. Верил. Слушал.       Сейчас же только глаза закатил, пробурчав себе под нос:       – Блять, то он у меня квартиру с машиной отжимает, то Орден. В следующий раз что – космический корабль?! Надеюсь, блять, это будет Звезда Смерти.       И пока Вэй Усянь пытался понять, что такое квартира, машина и космический корабль, Глава Цзян выкатил глаза обратно и заявил уже в полный голос:       – Вэй Усянь, хули тебе от меня надо? Воскрес? Воскрес. Вот и живи где-нибудь подальше от меня, как и хотел! Без тебя разберусь, кто мне друг, а кто мимо проходил!       Произнесенное вслух имя заставило Вэй Ина вздрогнуть, а Лань Чжаня сделать шаг вперед, еще не защищая Вэй Ина, но уже явно будучи на низком старте, чтобы выхватить клинок или гуцинь и отразить атаку Саньду Шэншоу.       Тот, однако, даже не почухался, хищно улыбнувшись в ответ на ланьские манипуляции.       – Только попробуй, второй молодой господин Лань, – елейным голосом выдал Цзян Ваньинь, скрестив на груди руки. – Вы на моей территории, и нападение на меня аукнется в первую очередь Гусу Лань!       – Эй, не прикрывайся благородством Ханьгуан-цзюня! – вскинулся Вэй Усянь привычно, с некоторых пор терпеть не могущий попытки выехать на ланьской шее. А еще таким образом маскирующий свою растерянность и тянущий время перед следующей репликой.       – Почему нет? – Цзян Чэн беспечно пожал плечами. – Ему можно прикрываться своим благородством и затыкать рты наследникам других Орденов, а мне нет?       – Цзян Чэн! – повысил голос Вэй Усянь, окончательно выходя из образа деревенского дурачка. Лань Ванцзи рядом с ним вперился в Цзян Чэна взглядом, полным праведного возмущения, но смолчал. На горе Дафань он действительно перегнул палку, запечатав рот Цзинь Жуланя заклинанием – но он поступал так, как велят Правила Ордена и виновным себя не считал. Мальчишке бы стоило поучиться приличиям, но, действительно, откуда тем приличиям взяться, если воспитывал его Саньду Шэншоу? И Сюэ Ян. И Вэнь. Ужас какой, бедные дети. – Что ты себе позволяешь?!       – То, что должен был сделать изначально, да мозгов не хватило – шлю тебя нахуй! – огрызнулся Цзян Чэн и махнул рукой, как будто собаку от себя прогонял. – Убирайся! Вместе со своим Лань Чжанем! И Вэнь Цюнлиня забирай, раз он жить без тебя не может! Могу даже Золотое Ядро твое тебе вернуть, что б не возвращался!       …Цзян Чэна несло на всех парах в сторону искажения ци. Вэй Усяня колотило от обиды и бешенства. Лань Ванцзи просто колотило от всего услышанного.       Выглянувший на шум Цзян Юань сначала вежливо поклонился гостям, а потом так же вежливо и со всей почтительностью аккуратно дернул искрящего Главу Цзян за рукав, привлекая к себе внимание.       – Отец, тебя Ян-гэ зовет. Нужна твоя кровь. И моя, если ты не передумал меня следующим Главой делать.       – Блять, – сбился с мысли Цзян Ваньинь, захлебнувшись очередной матерной руладой.       Серьезный разговор откладывался на неопределенный срок – выбирая между очередным скандалом с братом и помощью Сюэ Яну в темномагическом, местами аморальном и совершенно точно не слишком законном ритуале, Цзян Чэн не колебался.       …даже если А-Юань ему напиздел, чтобы спасти шкуру своего полузабытого «Сянь-гэгэ», и на самом деле кровь Сюэ Яну нужна не прямо сейчас, а где-то через полчасика. Хоть выдохнет перед новым заходом вечной темы «А-Чэн, Сюэ Ян лавкрафтовское зло и ты катаешь его на своей шее!!»…