Время панкам не игрушка

Андрей вперил взгляд в Лёху, рассматривая его реакцию, они пока с Михой шли сюда, гадали, как это будет, вещали друг другу разные варианты, от безумных до банальных, – у них только так, – отвлекаясь только на подмеченные изменения их родного города, странно даже, что эти районы почти не изменились. Но сам Лёха лишь вздохнул, потер переносицу и отвернулся. Князь растерянно взглянул на Миху, и тот в ответ лишь развел руками и пожал плечами. – Лёх, тут это, долго рассказывать… – начал Андрей, видя, что Миха начинает злиться, он-то ждал объятий и слёзных воссоединений. Музыканты группы теперь все обратились на них, и переводили странные взгляды то на их фронтмена, то на Горшка с Князем, и по их лицам Андрей тоже понять реакцию не мог, кто-то восхищенно вытягивался, а кто-то скучающе закатывал глаза. – Парни, ну сколько можно, это уже не смешно, круто, что вы хорошо перевоплощаетесь в своих кумиров, но мне не до этого, давайте потом… – скучающе бросил Лёха и побрел за уже уходящими музыкантами. – Сделай что-нибудь, он нас тоже принял за «плееров» этих, чтоб у них, блин, письки отвалились, ну сколько можно… – тормоша Горшка, шёпотом втирал ему Князь. – У меня шрам на жопе, мы тогда за санки боролись, кого мать первая покатит, вот я тебя и толкнул, мелкий был, невдуплёныш, да и ты такой же, вот и, это самое, в ответ толкнул, а там эта острая хуйня, на которую я привалился, ё-моё, – затараторил Миха, на сколько он мог это вообще делать, увидев, что Лёха замер, продолжил: – А у тебя на лопатке, после того как мы решили с антресолей… – Лёха быстро сократил расстояние и зажал Михин рот рукой. – Не говори, стыдоба какая! – Лёха, будто и не было этих прошедших лет, отражавшихся в его поседевших прядях, раскраснелся как рак, что Андрею даже стало интересно, что такого они на этих антресолях искали. Он убрал руку и показал жестом музыкантам, чтобы они шли дальше. – Я могу ещё и про Машку рассказать, – ехидно улыбнулся Горшок. – Не надо про Машку… блять, – видимо, Лёха на старости лет, приобрел близорукость, и только сейчас пораженно рассматривал сначала Миху, а потом и Андрея. – А как? – только и смог выдать он, все ещё глазея на них. – Да вот эта хуйня подсобила, – Горшок потащил цепочку из кармана, а Андрей поймал себя на мысли о том, что опять забыл про эти самые часы напрочь. Миха стал вещать историю их прибытия, которую всё равно пришлось подхватить Князю, из-за вечных запинок, и жалобных взглядов со стороны, и Лёхи, и самого Михи. – Как-то так, – подытожил Андрей, взирая на пребывающего в шоке Лёху, и понимающе усмехнулся, – Лёх, нам просто нужно где-то перекантоваться, пока мы здесь, у нас же ни доков нет, ни денег… Не было, мы немного…или много заработали, погорланив с уличными. – Так это с вами мне весь вечер ролики шлют, пиздец, ну вы и устроили, вас же не отличить от фоток старых, фанаты, и новые, и старые, уже расфорсили по всем сетям, боже…– вздохнул, – даже Кирилл прислал… Андрей вновь переглянулся с Михой и оба пожали плечами на немой вопрос. Сколько раз за день они ещё это будут делать? И когда уже этот день закончится? – Ладно, поехали, в тачке довещаете, Алла уехала с подругами отдыхать, пока я на выступлениях, так что дома только Кирюха, разберемся, короче, – и пошёл туда, где уже скрылись музыканты. Андрею интересно стало, все ли Горшенёвы так быстро принимают всю эту сюрную ситуацию так… Спокойно? Вот он вообще в душе все ещё не принял этот пиздец, хоть и старался держать свои панические мыслишки в узелке, но выходило совсем уж плохо. – Княже? – обернулся последовавший за Лёхой Миха, а он понял, что совсем с места не сдвинулся, да и будто все силы уже пропали. Горшок, видимо рассудив что-то своё, схватил его за предплечье и потащил за собой, – не время истерить, вот как доберемся до Лёхиного дома с его…э-э кем-то, то и будешь там опять, ну, вот это, – он обвёл второй рукой пространство. Подступившая опять князевская паника утихомирилась, так и не начавшись. Искать причины он своим эмоциям не любил, но, похоже, это всё Горшенёвское спокойствие виновато, что в первый раз, что сейчас. Не понимает он как можно быть такими спокойными в этом пиздеце. Не по-ни-ма-ет! Пока Андрея тащили, он заметил, как Лёха снова неопределённо махнул музыкантам и, закинув вещи в багажник, открыл им дверь задних сидений. – Заваливайтесь, ехать вроде немного, но чёрт знает эти вечерние пробки, устали? – Есть немного, – заметил Миха, запихивая Князя вперед себя на сидения. А он и сам может, что тут с ним как с ребенком возятся! Но после Лёхиного вопроса Андрей и вправду почувствовал, что сильно устал, слишком долгим был этот день. Он бы даже сказал, что длиною в жизнь. Ха-ха. Вот даже мысли уже бестолковые шли какие-то. Миха привалился на сидении рядом и хлопнул дверью. – Фига се у тебя тачка, – восхищенно выдохнул Горшок. – Так заработал, чё, – усмехнулся Лёха, пристёгиваясь. В окне медленно начали мелькать картинки, Андрей старался разглядеть как можно больше: все эти пёстрые огни, невероятно красиво подсвеченные здания и фигуры вокруг. Потом обратил внимание, что как-то тихо в салоне, Миха с братом думали о чём-то своём, до чего Князю, в общем-то и дела не было, поэтому он продолжил глазеть на вид за окном. Но когда они несколько минут уже стояли на месте, и разглядывать было нечего, он почувствовал, как глаза сами собой начали закрываться. – Музыканты у тебя какие-то другие стали, а с прежними пацанами что? – разрезал тишину Горшок, что Андрей даже вздрогнул и ненадолго его сонливость отступила. – А, да-а, группа закончила карьеру ещё в восемнадцатом, после этого появился проект «Горшенёв», там разные музыканты подтянулись, вот, иногда выступаю, то с симфоническим, то со знакомыми музыкантами на разных площадках, поём наши… Иногда ваши песни, – теперь Князю весь этот разговор казался таким монотонным, что снова начало неумолимо клонить в сон. Он изо всех сил сопротивлялся, желая послушать об этом загадочном будущем, не хотелось упустить хотя бы крупицу информации, – хотя все до сих пор называют нас «Кукрыниксами», да и ладно, привыкли же. Снова воцарилось молчание. – Поспи, Княже, – Миха, заметив, что тот клюёт носом, похлопал его по плечу. Андрей, что-то непонятно пробурчав, даже для самого себя, стал потихоньку погружаться в сон, – уснул, а теперь… – донеслось до уходящего сознания, а потом замелькали разноцветные сны. *** – На «Богословском». – Просил же не делать вот этого всего, ё-моё, – до Князя доносились непонятные обрывки чужого разговора, просыпаться совсем не хотелось, но почему-то недовольное бухтение Мишани он сейчас чувствовал физически, что его и разбудило. – Да что ты можешь зн… – Всё, проехали. Андрей открыл глаза, и проморгавшись, совсем не понял, где он. Думал, что вот сейчас увидит потолок своей комнаты и привычные листы со знакомыми рожицами на стенах, а это явно не она, да и подушка жесткая какая-то. И чья-то рука легкими движениями перебирает его лохмы, будто он кот. И кто это такой там наглый? Он как-то резко вскочил на сидении и вперил взгляд в…Миху? И тут до него дошло, где он и…когда он, а так хотелось, чтобы это реально было сном. Вот чёрт. А ещё дошло, что он лежал на коленях Горшка! Ну что за стыдоба! – Ты! – выпалил Князь, и больше не нашел подходящих слов для выражения всего того, что роилось сейчас в его полусонных мозгах. – Я! – подхватил Миха, и звонко заржал, что Андрея смутило ещё больше, – и тебе «доброе утро», Княже, – Горшок широко улыбнулся, хоть и не во все тридцать два, и протянул руку к голове Князя, расправляя его спутавшиеся лохмы. – Какого х… Андрей не успел даже возмутиться, как его перебили: – Почти приехали, осталось в гараж заехать, – прохрипел как-то уставше Лёха. – Чё, выйти ворота открыть? – переключил свое внимание Горшок, вот зараза увёртливая, и не в первый раз ведь так делает! – Не, они сами. – Чё «сами»? – Откроются. Князь с Михой вылупились в окно, смотря на то, как ворота, если это можно было вообще назвать воротами, открываются, а потом синхронно обернулись, наблюдая за тем, как закрываются. Чудеса. Переглянулись, сверкая глазищами и вновь пожали плечами. Может в их времени такое и было у кого, но только заграницей, наверное, да и в фильмах вроде Андрей видал, но чтобы вот так: вблизи – никогда. Вроде не такая крутая штука, как эти их коробочки-телефоны-камеры-плееры, – название забыл, блин, – но вызывает не менее детский восторг. Лёха сказал вываливаться, и они выбрались в просторный гараж, и, что удивительно, на полках тут не стояли банки с соленьями и даже полок то не было, лишь шкафы, и в один из них была вбита или вделана какая-то техника, черная, под цвет оформления, с хромированным кругом посередине. Князь предположил, что там, наверное что-то стирают, видел, хоть и не такие, но все в тех же фильмах, так Лёха и подтвердил, что это стиралка, сказал, что вещи в нее запихиваешь засыпаешь порошок и всё, даже не надо стоять возле нее как у полуавтоматов, что он видел у некоторых друзей, у него то дома машинки не было, маман всё вручную стирала, на доске, а у Михи вот дома была, только он там не жил, но вещи тайком приходил стирать, пока отец на работе, а мать и оденет, и накормит. В целом, неплохо устроился. Чем больше Андрей узнавал о новой всякой технике, тем больше у него загорался этот огонёк любопытства: потрогать, пощупать, а как работает, а что может, куда нажимать вообще. Всё хотелось изучить. Его бы классный руководитель упал бы в обморок, узнай, что у него появится хоть какая-то тяга к каким-то знаниям. Так и поделом этому старому пердуну будет. Пока они с Михой вертели по сторонам головами, Лёха начал подниматься по лестнице наверх. Заметив это, они аккуратно, боясь что-то лишний раз задеть, что даже странно для панков, потрусили за ним, переступая ступеньки, в какой-то момент свет в гараже, который, еще и подвал дома, видимо, потух, что Князь аж вздрогнул, уцепившись в Михино… что-то. – А, свет автоматический, реагирует на движения, обычно я успеваю подняться, – Лёха открыл дверь и вновь стало светло. Андрей понял, что все ещё крепко держится за край Михиной косухи и отпустил, да так резко, что последнего дёрнуло от этого движения. Миха прыснул со смеху, а Князю снова пришлось краснеть. – Вот там кухня и столовая, но мы едим в гостиной обычно, она слева, там санузел, спальни на втором этаже, – Лёха обошел лестницу указывая в разные стороны, отчего Горшок с Князем только и успевали мотать головёшками и запоминать что-где находится в этих хоромах. Кого пришлось убить Лёхе ради такой роскоши, они пока не понимали, просто следовали за ним в немом шоке. Подходя к лестнице, хозяин дома продолжил, – тут вот прихожая, это мы щас из гаража поднялись, но вообще вход здесь, пойдёмте, я вас с Кирюхой познакомлю, – и поковылял наверх. Они с Михой снова переглянулись, ну сколько можно? Вот не знает он. – Сын, наверное, – прошептал Андрей, подталкивая Миху, чтобы тот поднимался уже, а не стоял столбом. А последний от его слов засиял и ринулся за братом, на что Князь смог только довольно хмыкнуть. Немного потоптавшись на месте, Лёха слегка постучал в дверь у самой лестницы, из-за прилегающей стены раздавались звуки стрельбы, стихшие, после стука, кто-то медленно шаркал, подходя к самой двери, ручка дернулась и показался парень, как две капли воды походящий на молодого Лёшку. Горшок аж радостно толи гаркнул, толи хрюкнул и первым подлетел к парню, протягивая руку. – Здорова, племяш, – радостно проголосил он, а парень напротив немного отшатнулся, но видимо он так растерялся, что на автомате протянул руку и пожал, вопросительно смотря на отца. – Ба-а-ать? Что происходит? – Долгая история…Не будем же тут стоять и вещать, пошли в гостиную. – Э-э, ладно, спускайтесь, я ща, – пацан вернулся в комнату, и чем-то заклацал. Пока Андрей и Миха, старались поудобнее усесться на кожаном диване, Лёха смотался на кухню, принести чего, а то «вы же столько лет не ели», по-глупому даже смешно. А Андрей думал, как бы ему уже сходить в туалет. Хоть он и панк и всё такое, но было в этом что-то неловкое, момент подходящий не находился. То их куда-то вели, то хозяина дома рядом не было, чтобы разрешение спросить, да и вообще, по ощущениям, он боялся, что не то задеть, куда-нибудь не туда нажать, и откуда эта воспитанность вдруг появилась? Мать бы точно им сейчас гордилась, да она и гордится, сын хоть кем-то стал, ни сел, не стал бандитом и на том спасибо. – Ссать хочу, аж булькает, ё-моё, – скрипя пятой точкой на кожаном диване, проголосил Миха. – Ну так иди, – а сам-то сидит, не идёт. – Стрёмно как-то это, пошли вместе, а? – Князь уставился на Горшка даже не зная, что сейчас ответить, вроде предложение-то резонное, но что-то в нем явно неправильное, – блять, ну я же тебе не жениться предлагаю, хули ты тут удивляешься так, – шутя разозлился Миха. – Ну пошли, блять! – подхватил Андрей, кажется, сейчас его взяли на слабо каким-то изощрённым способом. Подойдя к двери предполагаемого туалета, они быстро переглянулись и, кивнув друг другу, распахнули дверь. Внутри всё, абсолютно всё, оказалось розовым и пахло, кажется, персиками. – Фу, ёмоё. – Определенно фу. – Мочевому не прикажешь, жди здесь и надейся, что я не погибну смертью, этих самых, храбрых, во, от переизбытка…всего этого, – он обвел пространство руками, и закрыл за собой дверь. А Андрей почувствовал себя так, будто он в очередной раз стоит на стрёме, пока Миха творит какую-то дичь, хотя в данный момент ничего такого не происходило. – Фу, я теперь персиками воняю, ё-моё, – возмутился Горшок, вываливаясь, – ты пойдёшь? – Спрашиваешь, – Князь закрыл дверь с другой стороны, оказавшись в этом розовом раю, хотя скорее аду. Тут даже на унитазе были мягкие махровые сидения, жуть. Он быстро справил нужду и помыл руки этим самым мылом с персиковым запахом, так вот откуда он. Князь никогда не признается, но запах ему понравился, хотелось вдыхать и вдыхать. – Вы что, только парочкой в туалет ходите? – как только Андрей открыл дверь санузла, то на него уставились уже две пары глаз, и одни были явно с насмешкой и ехидным прищуром. – Нет, только втроём, проходи, ё-моё, – Миха, не растерявшись, подтолкнул к двери туалета пока ещё незнакомого парня, которого Лёха называл кодовым именем «Кирюха», и заржал в голосину, что у Князя аж одно ухо заложило, вроде и музыкант, привыкший к громким звукам, а телу не прикажешь, как и несносному Михе. – Ладно, Мих, не издевайся над сопливым племяшом, а то ещё испортишь свою светлую память, – всё же вклинился Андрей, прикрывая одно ухо и пихая Горшка в плечо, но увидел только снова две вытянувшиеся рожицы и не смог сдержать улыбки, эти Горшенёвы его сегодня с ума сведут. Надо же было так угодить в их рассадник. Подстава от вселенной, не иначе. – Да какая она там св…– но Миха договорить не успел: из кухни вывалился Лёха, еле удерживая два подноса с едой и кружками. – Бля, помогайте, не рассчитал… Князь ловко извернулся из своего странного окружения, и подлетел к Лёхе, хватая из трясущихся рук один из подносов, и понёс в указанном направлении. Краем глаза он увидел, как Миха и «Кирюха» уставившись друг на друга непонятно синхронно хмыкнули и последовали за ними. Лёха передвинул кресла, поставив их напротив дивана, так, чтобы столик с подносами оказался посередине. Горшок с Князем завалились на всё тот же скрипучий кожей диван, а хозяева дома уселись в кресла напротив. Ненадолго воцарилась тишина, пока Лёха расставлял кружки для каждого, потом он упал обратно в кресло и в намёке кашлянул. – Э-э, – замялся Миха. – Я Андрей, а это Миха…ил, – подхватил Князь, и через стол протянул руку. – Кирилл, – парень пожал руку в ответ, как-то даже неуверенно. И куда подевалась вся насмешка? – С вами каши не сваришь, конечно, – вздохнул Лёха, и продолжил: – короче, это Князь и Горшок, ну дядька твой, и…Андрюха, только…молодой короче, они переместились во времени с помощью каких-то…а с помощью чего? – неуверенно спросил Лёха. А Князь и вспомнить не мог, как они тут оказались-то… – Во, – Горшок достал побрякивающие цепочкой карманные часы, а у Андрея сердце зашлось в испуге. Как он снова мог забыть? Это ненормально, пиздец как ненормально, и точно приведёт к какой-нибудь хуйне. Только Миха про них помнит…Может, потому что носит? Надо будет потом подумать об этом. – Вы рофлите? – Мы…чё? – одновременно произнесли три голоса. – Скорее белочку словили…– продолжил насмешливо Кирилл. – Кирилл, ты как разговариваешь со старшими? – как-то наигранно возмутился Лёха. – Бать, с тобой всё хорошо? – усмешка испарилась. Наступила тишина. – Какой-то абсурд, ей-богу, – вновь вздохнул Лёха и потёр переносицу, – Просто поверь, ладно? Они уже доказали, что это они, и посмотри на Андрея, он разве не похож на того, которого ты знаешь? И Мишу ты должен помнить... Парень долго рассматривал Князя, в это время Горшок сидел тише воды, ниже травы, и переводил взгляд с одного на другого. Потом Кирилл перевёл изучающий взгляд на Миху, который нагло вперил зенки в ответ. – Похож, вот это конечно дядя Андрей в молодости выглядел… А по фото так особо не скажешь, а вот дядю Мишу без седины не помню, но тоже вылитый он. А, точно! – неожиданно воскликнул он, – это их выступление я тебе сегодня кинул? Офигеть, реально! – по мере того, как он говорил, его глаза все больше и больше загорались. – Ладно, поверил и хорошо, так, сейчас чай дохлёбываем, бутеры дожёвываем, и идём спать, поняли…молодёжь? – в притворной строгости заключил Лёха. Андрей изо всех сил держался, чтобы не прыснуть со смеху, и был уверен, что Миха сейчас делает тоже самое, главное на него не смотреть, не смотреть. Он посмотрел. И оба покатились со смеху, что аж у Горшка чай потёк через нос. – Поняли-поняли. Пока Лёха готовил для них комнату, Кирилл вызвался рассказать где-что у них находится уже подробнее. Оказалось, что в подвале, где гараж, у них еще бассейн и сауна имеются, на верхнем этаже ещё один санузел, только заглянув туда, парни не увидели того вырвиглазно-розового оформления, – Кирюха объяснил, что это его маман так решила приколоться над отцом, который часто спит внизу, после поздних выступлений, а он всё так и оставил, мол, бодрит, а потом и вовсе все привыкли, – наверху имелось четыре спальни: Кирюхина, его родителей, гостевая и ещё одна гостевая, но исключительно для его бабушки. На последнем, Князь заметил, как Миха потупил взгляд, и улыбка с его лица стёрлась ненадолго, а затем, прошептав Андрею «жива», широко оскалился, тряся того за плечи. – Да-да, всё, хорош, – не выдержал уставший от Горшенёвых и от этого дня Князь и оттолкнул Миху, тяжело усаживаясь на засланные ковром ступеньки лестницы, привалился к деревянным перилам и воззрился сквозь прорехи в них на гостиную. Миха привалился рядом, а Кирюха уселся на ступеньку ниже. Последние начали болтать о всякой чепухе, типа каким был батя Кирилла в детстве, что они вместе с Михой вытворяли и прочее. Андрей же в полудрёме это всё слушал, почти не разбирая слов, повернулся к ним в момент, когда стало неожиданно тихо, и увидел странную картину: Миха сидел с открытым ртом, а парень снизу вверх глядел на него. – Реально об турник? – Да я тебе зуб даю! Прошло несколько секунд тишины, за которые Князь все же услышал накатывающие смешинки, и все трое заржали. – Хорошо, что вы поладили, завтра всё им расскажешь о нашем новом дивном мире, Кирюх, у меня дела. Так, а сейчас я вам там нашёл одежду, сложил кучкой, сами разберёте что к чему-кому, полотенца, постельное, всё увидите, сходите в душ, и спать, – тихо подошёл Лёха, смотря на них всех сверху. – Ага, спасибо, Лёх, – еле поднявшись, прохрипел Князь. – Реально, спасибо, что бы мы без тебя делали, ё-моё, какой брат вырос, – похлопал Лёху по спине Горшок, все ещё бодрый и веселый. – Да чё уж, идите уже, спокойной ночи, – смутился Лёха, завязывая свои длинные волосы в пучок. – И вам с Кирюхой ночи, – отсалютовал Миха, и потащил Андрея за собой. Все разошлись по своим спальням. В их стояла кровать и рядом с ней диван, который тут же занял Горшок, начиная заправлять как попало простынь. Князь потупил недолго и стал застилать кровать, раз уж она ему досталась. В итоге он, расправив простынь, лёг на неё ненадолго, и сознание в какой-то момент незаметно ускользнуло. Последнее, что пронеслось у него в голове, так это мысль о том, что наконец-то этот ужасно долгий день подошёл к концу.

***

В один прекрасный момент Андрея разбудил вечерний чай, который рвался наружу. Выпутавшись из одеяла, он протёр глаза и вновь не понял, где оказался, это снова была не его родная комната, да и обстановка во мраке казалась даже немного пугающе чужой. Услышав сбоку тихий храп Михи, он облегченно выдохнул и ещё раз потёр глаза, привыкая к темноте, осмотрелся. И тут до него дошло, что он отрубился в одежде, лишь постелив простынь, а проснулся в майке трусах и носках, укутанный в одеяло. Ещё раз взглянув вбок, откуда слышался храп, он почувствовал, как уши начали гореть жаром. Хорошо, что в темноте этого позора никто не увидит. Избавившись наконец от чая, Князь под спокойное сопение друга плюхнулся в кровать, и поглазев в потолок несколько минут, думая о всяком, уснул.