китайские мужья милуются

Зяблик, попискивая, влетает в круглое окно. За пару взмахов крыльев он достигает цели и цепляется когтистыми лапами за услужливо подставленный указательный палец. В ожидании угощения птенец трясет миниатюрным хвостом, пританцовывая на своеобразной жердочке. Клювом щелкает и напевает песню. За ним наблюдает пара кошачьих глаз цвета молочного улуна.  Генерал никак не мог устоять перед своими любимцами. Не оказал бы он сопротивления также в случае, если непоседливые пташки решили бы свить гнездо прямиком в копне густых и переливающихся серебром волос. Цзин Юань отвлекается от зяблика, позволяя тому играться с пурпурными лентами, и понимает, что он не один. Матрац прогибается под тяжестью двух тел. Сильные руки, с ярко выраженным рельефом мышц, ревностно стискивают мужчину в железной хватке. Всякая попытка пошевелиться — элементарно вдохнуть полной грудью — пресекается на корню. Его обнимают так, словно стремятся лишить жизни. С грацией Цзин Юань отправляет утреннего гостя купаться в зернах. Птенчик охотно спрыгивает и увлеченно клюет лакомство, теряя интерес к происходящему вокруг. — Если память мне не изменяет, то перед сном я запирал окно... — замечает генерал вполголоса, полностью уверенный в том, что его слышат и слушают. Притворяться спящим у нарушителя спокойствия получалось на редкость правдоподобно, но не для единогласного победителя на этом поприще. Чувствуя, что его хитроумный план с треском провалился, Блэйд разлепил тяжелые веки. Читалось в его взгляде что-то особенное, отличающееся от вечной беспроглядной тьмы. Привязанность? — Почему ты впустил меня? — глухо вопрошает мечник, не предпринимая попыток отпираться. Не впервые он пробирается внутрь подобным образом. Любить больно, а быть любимым больнее в стократном размере.  Больно оставаться живым, когда твое тело горит адовым пламенем из-за проклятья бессмертия. Больно проживать прошлое из раза в раз, когда твоя голова пухнет от раны, что не может затянуться. Больно, когда знаешь, что никогда не искупишь вину. Больно, будучи пораженным Марой, не лишаться самосознания. Вместо ответа подушечки теплых пальцев пробегают по скуле, лаская огрубевшую кожу. Специально медлит. — Я знал, что ты навестишь сегодня. Отрадно, что в твоей памяти остается место для меня, — Цзин Юань шепчет, словно налаживая контакт с маленьким и диким зверьком, и очерчивает край подбородка, — В этот раз останешься подольше? Не останется, они оба знают. Исчезнет с утренним туманом так же внезапно, как и появился в сумраке. — Мара может настигнуть в любой момент. — говорит тот наконец. Если бы его ответ имел вкус, то был бы, вероятнее всего, горьким. С неохотой широкую ладонь, расчесывающую волосы цвета воронова пера, избегает и сидячее положение принимает. Он здесь неслучайно. Из-за скорости регенерации ранения Блэйда заживали прежде, чем их успевали обработать.Только бинты, покрывающие поджатое тело, легко пачкались алым. Однажды Цзин Юань предложил свою помощь. А позже это стало их ритуалом. Мужчина без слов подсаживается ближе, тянет за конец бинта. Разматывает ткань, в очередной раз пропитанную кровью, и неодобрительно качает головой. Мог ли он что-либо изменить? Нет, как и всегда. Блэйд сидит молча, не моргая, и внимательно наблюдает за каждым движением твердой руки. Монстр внутри не позволяет доверять самому себе. Генерал, наоборот, на интуитивном уровне располагает к себе так умело и естественно, что верить ему хочется всецело.  Раскрашенная калейдоскопом шрамов и рубцов кожа покрывается мурашками не от холода, а от чужих касаний. Цзин Юань мимолетно гладит шрамы, считая их количество. Все порезы разной длины и глубины. Найти среди них идентичные невозможно. Насчитывает сто... Сто девятнадцать. Сто двадцать вкупе с новыми.* Болтливая девушка-дракон поделилась стерильным рулоном марли и новой лечебной мазью в последнюю их встречу. Она уплетала угощения, купленные у владелицы киоска с закусками на «Авеню Звездочетов», и не могла перестать болтать. Байлу весело качала ногами, перечисляя все свойства и компоненты снадобья. Под конец рассказа Целительница деловито подняла указательный пальчик, делая акцент на том, что компрессы с этой мазью спасают от болей в спине. Генерал же дремал, убаюканный ее лепетом. Подарком он так и не воспользовался, ведь приберег для более важного случая. Тонким слоем желеобразная консистенция покрывает неровные кожные покровы, охлаждая. Воздух наполняется запахом трав. — Что это? — Блэйд задает вопрос, заметно напрягаясь.  — Обыкновенная забота, — парирует Цзин Юань, с невозмутимым видом накладывая бинт. От его глубокого голоса сердце, все еще живое, пропускает удар. Мечник начинает считать, что его настоящая смерть обрела физическое обличие. Он отворачивается и упрямо сверлит взглядом рисунок на деревянной ширме. Зяблики даже тут. 120 — цифровой пароль любви в китайском языке. Означает "хочу любить тебя".