Хотица

      Сокровище лежало в стеклянном контейнере, неприкрытое и роскошное. Стебель сходился к низу и верху, расходясь посередине на две одинаковые линии, каждая из которой имела маленький листочек, похожий на другой; две помпы, большая и маленькая, красовались на месте бутона. Возможно, это последний представитель Хортиця, волшебного рода цветов, исполняющего мечту владельца.       Он не интересовал Балию. Она даже не смотрела на добытую с трудом вещь. Женщина не двигалась и почти не дышала; лишь размышляла в попытках понять, что ей делать. Впервые за несколько столетий заказчик умер быстрее, чем она выполнила задание. Ей не заплатят, так ещё и заставят отдавать деньги, выделенные на поиски. Или казнят. У Короля оставалось пять лет, но Балия не рассчитала и задержалась на пятьдесят. «Буду надеяться на плохую память людей и их потомков», — размышляла она, но сразу парировала себя: «но не дураки короли. Частенько берут беднейших людей и даруют богатство за просьбу им, их детям, правнукам дождаться эльфийку и стрясти с неё долг».       Балия встала, чтобы посмотреть на карту материка над столом. Пыталась понять, куда бежать. От неожиданного движения, её ученицы, сидевшие вместе с ней в кабинете, вскрикнули. Девушки впервые за несколько лет увидели наставницу, обучаясь до этого лишь по книгам, поэтому не смели отвлекать эльфийку от мыслей. Одновременно и из уважения, и из интереса к долгожданной находке, которую они помогали искать. — Давайте продадим его? Золота-то отвялят!       Все отступили от ученицы, которая первая подала голос. А после одновременно стали шептаться о стоимости удивительного артефакта, его невероятных способностях и возможном завядании. Это знала и сама Балия, но оценить стоимость магической вещи было не в её силах. Её часто обманывали в путешествиях, называя сумму в десятки, а то и сотен раз больше, чем есть на самом деле. Не в её почёте знать экономику людей. Не в почёте у любого эльфа знать экономику людей. Не в почёте самих людей знать экономику людей.       К тому же это не единственная помеха. — Любезная Балия, может быть, мы просто отдадим цветочек кому-нибудь добренькому? Может быть, мне, ведь я, например, разгадала шифр с карты...       В одиночестве осталось уже две ученицы. И снова началось обсуждение: кто из присутствующих больше других достойна цветка, что каждая из них сделала бы с ним. Кто-то хочет помочь природе, кто-то семье, кто-то государству и всему человечеству. Вдруг кто-то заговорил про месть. Затишье. Через секунду обсуждение полилось с новой силой: про несметные богатства, изменников, недостойных жизней; государства, которых не должно существовать. Этим девушки доказали, что отдавать столь могущественную вещь кому попало нельзя. Людям так точно. Но цветок не мог быть использован и Балией. У неё не было желаний. Волшебному цветку нечего выполнять в её руках, иначе бы он не пережил её касаний. И его ожидала одна судьба: смерть в контейнере.       Эльфийка проводила пальцами по названиям государств и городов, но ничего не цепляло. Ни горячие воды, ни мёртвые земли, ни огромные деревья. Ничего. А прятаться где-то нужно было. Но стоило взглянуть на север, как Балию затрясло от собственного крика: «Где письма Катуны?». Девушки растеряно смотрели друг на друга, пытаясь найти среди них хоть одну, кто знает, кто такая Катуна.       Кто-то поняла и начала передавать шепотом соседке, чтобы та сказала; а та сняла с себя ответственность и передала своей соседке, а та своей и так по кругу, пока весть не услышала сама наставница.       Последнее письмо было получено четыре года назад. Король тех земель оповестил о смерти Королевы Катуны. — Пробыла на Земле чуть больше полувека? Как быстро мрут люди, даже не задумываясь ни на секунду... И Вам доверяют Королевства? — Балия подмигнула двум одиночкам. — Отправляемся в северную столицу втроём, остальные дальше изучают мои трактаты и говорят, что я в поисках Хотица. Поняли?       Несмотря на недовольный глас, эльфийка вышла из кабинета, чтобы сказать своим слугам обратно собирать вещи. Две выбранные ученицы пошли за ней и с восторгом просили рассказать, что им сделать и как подготовиться. Балия встала и осмотрела девушек со всей высоты своего роста, иногда морщась, иногда прикрывая глаза и вздыхая. Но она так ничего и не произнесла.       В ту же ночь все трое выехали из города. Повозка была бедной, а дорога — долгой, но девушки не унывали, гордясь возможностью путешествовать с легендарной травницей. — А зачем мы едем? Мне мамочка рассказывала, что у эльфов не принято поминать мёртвых, тем более людей.       Будучи опытной путешественницей, Балия понимала желание поговорить. За этим она и взяла этих двух, чьи имена она старательно пыталась вспомнить, щуря глаза.       «Совсем недавно, до отправления на поиски Хотица, выполняла задание я по поиску, спасению и исследованию травы удивительной одной. Видимо, забросила меня на дальний север сама судьба.» — эльфийка начала историю, — «Росла она на вершинах гор, окружающих столицу. Со стороны это было похоже на белых мех, посередине которого — драгоценный камень. Отравленный.       Моё было прибывание недолгим, пару лет. Но хватило и этого судьбе. Была необходимость: исчез придворный травник, а тогда в нём очень нуждалась королевская семья. Тёплый приём и неисчерпаемые ресурсы были благословением. А первым испытанием стала дочерь монарха.       Когда увидела я её, валялась она в постели, бледная, парализованная. Обнимала её смерть. Не знаю, сколько дней, месяцев или лет провела она в этом состоянии. Что странно, на ней была простейшая порча, которую почему-то не снимал мой предшественник. Взялась за это дело я, подсадив девушку на настойки.       Представьте, уже через полгода прибегала принцесса Катуна каждый день ко мне в кабинет, полная жизни и любопытства. Зарисовывала коллекцию трав и цветов, а после мгновенно убегала во дворец. Так и начали мы сближаться, становясь друг для друга близкими приятельницами. И вот, когда взошла она на трон, закончила я своё изучение, покинула её, оставив все свои знания и опыт».       Больше наставница ничего не сказала. Ученицы были недовольны. Они долго смотрели на неё, в ожидании подробностей, продолжения, но та не отвечала на их молчаливые просьбы. Заговорила через месяцы, когда они официально выехали с опасных территорий.       «В одну из ночей, неожиданно появилась Катуна в моей спальне. Вошла принцесса шатаясь, её существо было пропитано кровью, а от одежды остался только силуэт. На лице не было разума.       Оказалось, ей с лихвой продали информацию о неизвестном раннее растении, и в ту же ночь отправилась она на его поиски, бросив вызов судьбе. Однако вместо цветка обнаружила предателя-торговца и бандитов.       Просила Катуна не рассказывать об этом отцу. Ей также нужно было помочь скрыть следы недостойного будущей королевы поступка. Поступка, который повторялся раз за разом. Она искала неизвестные цветы, как будто от них зависела её жизнь.       В последнем таком случае спросила я у неё причину такого рвения. И меня поразила эта глупость, смешанная с невинностью: хотела она удивить и порадовать меня. Для меня стало открытием, что около пяти лет назад просилась она ко мне в ученицы; а в ответ получила ложь, что беру я в них тех, кто приносит мне неоткрытые раннее растения. Королевская дочь, единственная наследница... Как могла я утащить её из рук её же народа? Пришлось врать.       Но часть своей короткой человеческой жизни вложила она в то, чтобы стать травницей. Не владычицей.       Однажды застала её во время молитвы к одной из Великих Богинь. В своей нежной просьбе просила Катуна о муже и наследнике. Тем самым хотела передать кому-то другому заботу о государстве. В ту вечернюю тишь делились мы мыслями, обещала я научить её всему, чему смогу». — Вы верите в Богиню? — ученицы от восторга и удивления не смогли промолчать.       Как ответ они получили только покачивание головой. Балия не верила ни в одного из Богов, она прожила достаточно, чтобы прийти к отрицанию высших сил. Она была уверена в научном подходе в этом деле и не понимала, как древние эльфы могли быть уверены, что после смерти они вознесутся к Богине за помощь людям. Сейчас в это мало кто верит.       Не прошло и трёх лет, как эльфийка со своими спутницами прибыли в заметенный город. Сам он походил на обычную каменную провинцию, ни одного цветка в округе не было. Были голые горы. Такие же, как и в любой точке материка.       Заселившись в единственной таверне, Балия каждый вечер из окна своей комнаты посматривала на обнажённые вершины. Ей виделись прошлые времена, когда нельзя было найти голый закуток скалы; когда она почти без мук совести рвала траву, записывая, что происходит после; когда она наслаждалась белыми растениями в компании Катуны.       Королевский приказ есть приказ. Как бы травница ни боялась за наследницу престола, подчиняться приходилось. В начале она бурчала, откладывала маленькие путешествия до гор с расчётом на то, что принцесса бросит эту идею. Не вышло, и Балия была вынуждена брать с её с собой, а после она не могла уже ходить одна. Это было веселее.       К тому же, стоило эльфийке выйти за пределы своего кабинета, как она сразу ощущала себя лишней. Если придворные ещё пытались скрыть презрение, то за стенами замка люди не гнушались на слова. Но никто не смел оскорблять королевскую травницу в присутствии самой королевской семьи.       Единожды случилось, что принцесса стала свидетельницей этого. Собравшись пораньше, она побежала в место, где её должна ждать эльфийка. Но её там не было. Зато была шумящая толпа. Катуна с любопытством подошла к народу, слушая про оторванные уши, отраву и множество оскорбительных слов, которых она не знала. А в центре людей — эльфийка на корточках, тщательно копающаяся в земле, чтобы вернуть вырванные людом цветы на место. Но стоило королевской особе подойти, травница сразу встала и посмотрела в её сторону, пока и люди не заметить прибытие принцессы. И они ушли, оставив травницу в покое.       Всё началось с извинений. Балия пыталась объяснить ситуацию совсем юной девушке, рассказать об устройстве мира, но никакого успеха не взыскала. Тогда травница наклонилась и практически одними губами поинтересовалась: "Казним их?".       Катуну переполняли эмоции, причём до омерзения неприятные. Ей было жаль Балию, ей было жаль себя, ей было жаль цветы, которые они так усердно искали и сажали. Помимо жалости была и минутная ненависть, ненависть к Балии, которая, зная, как Катуна плачет после каждого законного убийства, предложила это. Принцесса повернулась к приятельнице, чтобы объясниться и высказать своё мнение, но наткнулась на улыбку. И получила по лбу от эльфийки за одну только мысль, что та могла предложить такую жестокость этой девушке. На идеальном лице на секунду появились морщины, но они сразу сгладились, и две напарницы продолжили путь. — Ну стану я Королевой и покажу им! — шептала под нос Катуна, разрезая траву на части и иллюстрируя их. — Как приглашу эльфов к нам, как попрошу их быть при дворе... Вы ведь умные, у вас много знаний, живёте долго... Привыкнут, поймут...       Чирканье карандаша с развивающимися, шуршащими в такт цветами создавало особую атмосферу. Балия хотела сказать принцессе, что люди не сдались эльфам, как девушка продолжила: — Ну подумаешь, вы такие большие, с острыми ушами и старые... А у меня лицо кривое и нос огромный. Меня теперь тоже обижать? – Катуна остановилась и раззадорилась – Пусть попробуют! Зато я буду королевой. А вы долго жить!       Перед тем как вернуться за работу, она притуплено добавила, повторяя: "и кожа у меня хорошая, и лицо милое, мягкое, и вообще...". Балия не отрывала взгляд от Катуны, пытаясь понять, шутит ли та. Но ничего подобного не открылось, молодая девушка продолжала серьёзную работу.       Казалось, они обе старались на всю. У них были разные цели, но скоро они влились в одну: спасти траву на скалах и вырасти новую, оживив город. Несложно было найти ту, что будет расти в городских суровых стенах, проблема была глубже: жители опять сорвут растения, веря, что этим их травят. Нужно бороться с мракобесием и туманом в головах людей, а не одним климатом. И хотя Балия не испытывала сильной нужды помогать какому-то там городу, но смотря за искренним желанием Катуны, в ней тоже проснулось готовность помочь маленькому королевству стать лучше.       После уезда эльфийки, уже Королева писала ей как можно чаще, делясь своими успехами и отправляя новую информацию о разных растениях и отварах, что та узнавала у путешественников и придворных эльфов. Правда, в последние десятилетия это прекратилось и сухие отчёты присылались только при просьбе приятельницы.       Наблюдая за голым окружающим миром каждый вечер, Балия испытывала тянущее чувство стыда. Как будто она плохо выполнила свою работу, не спасла живность вокруг столицы. Ей хотелось взяться за это дело, разобраться, что случилось, как это исправить. Но сейчас было более важное дело.       У хозяина постоялого двора Балия выяснила, что нынешний король стал таковым по наследству. Но при этом, кто такая Катуна известно не было. “И им доверяют государства”, — прошипела эльфийка в след последнему испуганному опрошенному. Её не покидало ощущение, что что-то не так.       Одним вечером, когда Балия с ученицами возвращались в комнату, они проходили через зал таверны, который был полностью набит. Пьянчуги стали кричать на них, хватать за руки эльфийку. Хотя владелец быстро решил конфликт, ученицы не могли сдержать свои чувства и высказали посетителям всё, что они думают о них, попутно объяснив, на кого те подняли руку. Уже ночью за Балией пришла карета, а кучер весело смотрел на эльфийку и приговаривал, какая для него гордость вести травника такого уровня.       В подобии замка Балию встретило подобие мужчины в чёрном халате. Он бродил квадратом, пытаясь объяснить причину вызова ночью. — Наш врачеватель был казнён. Не справлялся со своими обязанностями! — кричал молодой король, перевязывая свой халат, не стесняясь присутствия эльфийки. — Надеюсь, хоть Вы поможете в нашем столь деликатном деле.       Задача стояла несложная. Со слов правителя, у них под замком находилось несколько особых заключённых. Из-за их особенного статуса престарелый отец короля не позволяет проводить казни. «А стоило бы! Ставят под сомнение суверенитет и легитимность нынешней власти», но Балии это не нужно. Ей нужен договор. — Все — люди?       Монарх кивнул. Дав ей возможность пользоваться любыми из оставшихся во врачеванье травами и книгами, а также подарив кров и питание, взамен король получил отравление двадцати человек в течение двух лет. Большинство было родственниками королевской семьи, что позволило легко обусловить их быструю смерть наследственностью. Были и зачинщики бунтов, с ними было сложнее. Но ничего невыполнимого.       Когда камеры освободились от тюремщиков, нашёлся ещё один человек для завершения работы. За особую плату, за особую анонимность.       На кровати сидела плотная старушка. Со стороны, из-за контраста с тонкой эльфийкой, она казалась ещё полнее, чем была на самом деле. “Её невозможно убить”, — устало признавался король. — И как произошло это? — эльфийка стояла прямо у постели Катуны, в упор разглядывая все изменения, что с ней произошли за короткий промежуток их разлуки. — Я человек, — не двинулась та.       Эльфийка улыбнулась. Она чувствовала, что знакомой осталось жить немного, но старалась делать вид, что всё хорошо. Сложно сосчитать, сколько смертей видела Балия, и ни одна не заставила её дрогнуть. Но сейчас она смотрела на с трудом поднимающуюся грудь королевы. — Ваше величество, Вы не пьёте лекарства?       Катуна вздохнула и провела зрачками вверх-вниз, прикрыла глаза. Она понимала, что нет смысла объяснять причину: страх отравления. — Ты всё такая же высокая и худая, как и в молодости, — сладко пропела Катуна, — А говорят, деревья в детстве были больше. — Эльфийки.       Задача Балии состояла в том, чтобы насильно дать отраву, убедиться в смерти и убрать следы. Никто не оплачивал личную сложность травнице, а в этом единственном случае была сильнейшая помеха. — Когда было последнее твоё письмо? — поинтересовалась эльфийка, доставая баночку с отваром. — Прости, я не могу ответить. Когда я писала до рождения д.. дочери?       Это было ещё до нахождения волшебного цветка, даже до открытия шифра и нахождения его живых свидетелей. «Неудивительно, что никто не знает про тебя», — заметила Балия, делая маленький шаг в сторону заключенной. — Мне нужно уложить тебя на спину.       Катуна промолчала, не имея возможности сопротивляться. — Она прожила три года. После её парализовало. Я пыталась давать ей отвары, но травник отговаривал меня, говоря, что я убью ребёнка. Но Балии становилось всё хуже и хуже, пока я не дала, не дала ей....       Эльфийка стояла над Катуной. В одной её руке была баночка с ядом, а другой она зачёсывала волосы назад. Ей хотелось посмеяться, сказать, что она надеется, что девочку назвали не в честь неё, но ответ был очевиден. — То есть ты здесь справедливо, Катуна? — Я не умерщвляла её, — женщина не отводила взгляд со своей смерти, пытаясь понять, чем хотят её отравить, но не удавалось: флакончик начал трястись из стороны в сторону. — Я жертва обстоятельств, которая собой и проклятием мешала мужу и его возлюбленной. Но разве из-за этого можно со мной так поступать? Разве я заслужила этого? Брошенная мужем, народом, ребёнком, тобой?       Балия рассматривала морщинистое лицо. Оно не имело эмоций. Ей хотелось трогать его — как когда-то, когда оно было не таким старым и мокрым. Руки были как прежние, не похожими на царские, как будто обычной рабочей. Травница посмотрела на свои. Всего через каких-то пару тысяч лет они также испортятся.       Цветок предназначался не Катуне. Эльфийка везла его для безымянной дочери королевы, новой правительницы. Ту, что пошла в мать, развивала столицу, округу; помогала людям, делала всё, чтобы северяне не отставали от других народов, которым больше повезло с расположением и природой; той, что под воспитанием собственной матери сможет правильно им воспользоваться. Той, которая всё это время была мертва. — Катуна... Помнишь ты, что не, не отдала я тебе подарок на день твоего рождения? — старушка молчала, а эльфийка присела и, взяв её за холодную руку, уронила баночку с ядом, — У меня здесь, с собой, есть цветок Хотица. Могу привезти я его, сказать, что это сильнейший яд, дать его тебе и всё! Помнишь ты его? Что исполняет желания, этот тот. Что хочешь ты? Спасти дитё? Молодость? Вернуться в прошлое и сбежать со мной, стать травницей? Принесу Хотица, исполнит всё... Всё-всё что хочешь ты сильнее всего... — Я хочу, чтобы Богиня позволила нам быть подругами и.. в Раю.       Руки отпустили руки сами. Напряжение спало, морщины расправились. Балия потрогала мёртвую кожу, положила голову на чужую грудь, хваталась за её горло, открывала глаза. Но смысла в отраве больше не было. Задание было выполнена без затрат. Контракт выполнен.       Еле вернувшись в кабинет, эльфийка сказала ученицам потихоньку собираться. Она осмотрела через стекло Хотица. На нём осталась одна помпа, вторая лежала мёртвой рядом. Балия проводила пальцами по стеклу, с одного конца до другого. Она снова оказалась в ситуации неопределенности, но в этот раз не в тишине, а с неизвестным шепотом: «подруга, подруга, подруга». В мыслях возникал только один вариант — положить цветок в могилу Катуны. В душе травница надеялась, что растение сработает и выполнит желание мёртвого держателя. Но единственная помпа стала уменьшаться, и травница, чтобы спасти её, от неожиданности схватила цветок.       И так угнетённая, Балия рассыпала прах, оставшийся от цветка, на пол. Она впервые за долгое время она испытала страх. Она не понимала, что цветок воспринял как желание. Она ждала.       Ни Король, ни его отец не умерли; цветы на севере не зацвели, а Катуна не ожила. Ничего не изменилось, мир остался прежним. Эльфийка не могла поймать момент, что произошло, почему ничего не исполнилось. Но уже уезжая из города, Балия поняла и прошептала в горы: “Увидимся на том свете, подруга”.