Кид, как же ты влип

      Кид со скучающим видом смотрел на распинающегося у доски преподавателя, то и дело бросая нетерпеливый взгляд на часы. До окончания занятия оставалось ещё пятнадцать минут, и Кид нервно топал ногой под столом.       Написать сейчас? Или на перерыве? А может, выйти в туалет и позвонить? Кид честно собирался дождаться окончания занятий, однако терпеть уже не было никаких сил. Он разблокировал телефон и быстро набрал сообщение для Киллера:       «Свободен вечером? Увидимся?»       Не дожидаясь ответа, он тут же заблокировал телефон обратно и отвернулся. К его удивлению — и огромному волнению — ответ Киллера пришëл почти сразу:       «Хочешь приехать только на вечер или на все выходные?»       Стараясь звучать абсолютно спокойно и даже немного небрежно, Кид напечатал:       «На выходные».       «Я уже дома. Буду ждать», — Киллер сопроводил сообщение картинкой с подмигивающим котом.       Кид, словно виляющий хвостом верный пёс, застучал ногой сильнее. Почему Киллер уже дома? Под очередным нервным взглядом часы показали без десяти два. Он думал, что тот ещё только на работе, а потому никуда не спешил. Если бы он знал, что Киллер освободился пораньше, то и духу его бы не было в стенах университета.       Почему десять минут тянулись так долго? Сколько ему ещё ждать? У него не было ни десяти лишних минут, ни двух, ни даже секунды.       Сосед по парте наклонился к Киду и шепнул:       — Один второкурсник спрашивал о тебе.       — Не интересует, — довольно резко отозвался Кид.       — Я даже не успел сказать, симпатичный он или нет, — обиженно буркнул сосед. — Парень появился, что ли?       — Ага.       И одними губами добавил: «Почти».       — Покажи фотку.       — Бегу и падаю, — Кид усмехнулся и откинулся на спинку стула.       Восемь минут. В самом деле, он что, должен просидеть здесь целую вечность? Монотонный голос преподавателя звучал успокаивающе, даже убаюкивал, но Кида, напротив, это только злило. Однако он должен изображать из себя приличного студента, сидеть тихо, терпеливо писать конспект и бла-бла-бла.       Семь минут. Наконец, преподаватель произнёс заветную фразу: «Отпущу вас пораньше, можете быть свободны», — и Кид сорвался с места, едва не опрокидывая парту.       В спину летели напоминания о том, что сегодня у них ещё одна пара, однако Кида она уже совершенно не волновала. Он пулей вылетел из университета и направился в общежитие. Закинул в рюкзак чистое нижнее бельё и грязную одежду — Киллер, в отличие от него, был счастливым обладателем стиральной машины — и меньше чем через час, запыхавшись, уже открывал дверь в чужую квартиру своим ключом.       — Киллер! — позвал Кид, проходя внутрь.       Ему по-прежнему отчаянно хотелось добавить: «Я дома», — но… Даже если у него был ключ, это ещё ничего не значило.       Киллер выглянул из ванной в прихожую со шваброй в руках:       — Так быстро? — удивился он, вскидывая брови.       — Ты вообще работу прогуливаешь, — Кид самодовольно ухмыльнулся.       В груди разлилось приятное тепло от одного только взгляда на Киллера. Полгода назад Кид предпочёл бы с разбегу удариться головой об стену, чем признаться себе в подобном, но теперь эти мысли нисколько его не смущали. Он чувствовал себя как идиот, более того — как влюблённый идиот! — но кроме этого, был очень и очень счастлив. И не считал, что должен быть строг к себе.       — Не прогуливаю, а отпросился уйти пораньше, — пояснил Киллер. — И принимаю поздравления с началом отпуска.       Кид окинул скептическим взглядом швабру в его руках. Честно говоря, он представлял себе отпуск несколько по-другому. Но ещё отпуск означал, что теперь Киллер был свободен целую неделю, а то и две, и Кид не был бы самим собой, если бы не собирался этим воспользоваться. Он швырнул сумку с вещами в угол прихожей, разделся и, на ходу забираясь в домашние тапки, поспешил в комнату.       Ждать приглашения не приходилось, а потому Кид был вынужден взять инициативу в свои руки:       — Выходит, я могу у тебя задержаться?       — А университет?       Киллер скрестил руки на груди, окидывая недовольным взглядом только что намытый пол и Кида, с удовольствием устраивающегося на его кровати. Одним глазом продолжая следить за Кидом, он вернулся в ванную и поставил швабру на место.       — Я тоже заслуживаю отдыха! — голос Кида выражал протест против несправедливости целого мира.       Когда Киллер зашëл в комнату, Кид уже по-хозяйски развалился на кровати даже не переодевшись.       — Оставайся, — пожал плечами Киллер. — Голодный?       — Ты как заботливая жена, — не выдержав собственного остроумия, Кид рассмеялся. — Тащи сюда свою задницу.       — Прям задницу?       — Еë самую.       Киллер что-то хмыкнул себе под нос и приблизился к кровати:       — Ты приехал только ради секса?       — Вот кем меня считает лучший друг?       Так или иначе, Кид сел в кровати и притянул стоящего Киллера к себе, бесстыдно обхватывая за ягодицы. Большая ладонь Киллера тяжело опустилась на чужую макушку, взъерошила красные волосы, прижала к животу. Кид, глядящий снизу вверх самым преданным взглядом, мысленно выругался. Почему Киллер не мог принадлежать ему одному? Почему так трудно оказалось предложить быть вместе? Почему каждый раз, когда он пытался завести об этом разговор, что-то его останавливало? И почему так предательски легче было оставаться друг для друга лучшими друзьями, которые иногда занимались сексом?       Всë из-за того вечера, когда Киллер снова вынудил его быть снизу. Их первый секс можно было списать на случайность, на наитие, на глупость и любопытство, в конце концов. Но когда Киллер снова полез к нему в трусы, это ни в коей мере случайностью не было. Хотя бы на час, но Кид почувствовал, что Киллер хотел его и только его, и от осознания кружилась голова. Как он и говорил, Кид никогда не бывал снизу. Но только не с Киллером. Первый раз случайно, второй — по необходимости, а все остальные разы после — только потому, что безумно этого хотел.       И вот Кид уже каждые выходные мчал в гости с той ответственностью, что поразила бы любого преподавателя в университете. Не только и не столько ради секса. А может, Кид попросту был вынужден им прикрываться. Ведь если он скажет: «Слушай, можно я просто по-дружески уткнусь носом в твою грудь, а ты будешь гладить меня по волосам?» — как Киллер на него посмотрит?       Так продолжалось уже несколько месяцев. Даже о Рождестве, что они отмечали вместе, самым ярким впечатлением осталось то, где он вгрызался зубами в подушку и стонал, пока Киллер вдалбливал его в кровать. И если бы Кид сказал, что ему не понравилось, то бесстыдно солгал бы.       Со временем предложения переспать перестали смущать что Кида, что Киллера. У них никого не было, и казалось странно не воспользоваться помощью лучшего друга, особенно после того, как дважды, трижды, пять раз убеждался, что он хорош в постели… и, в общем-то, тоже не против. Каждый такой раз значил для Кида всë больше; а вот насчëт Киллера он как-то не спрашивал. В конце концов, он уже не мог твердить себе, что спит с Киллером только потому, что больше не с кем.       Спать с кем-то, кроме Киллера, он больше и не хотел.       Мягкие поцелуи в шею Кида прервал вопрос:       — Как прошла неделя? — и Киллер вернулся к поцелуям, медленно спускаясь ниже.       — Серьёзно? — Кид нахмурился. — Ты хочешь поговорить об этом сейчас?       — Почему нет? Ты пришëл, даже не переоделся, сразу потащил меня в постель. А мне, может, интересно, как у тебя дела. Как учëба?       Кид чувствовал себя очень странно. С одной стороны, губы Киллера ласкали его шею и плечи, нисколько не помогая в размышлениях; а с другой, он будто говорил по телефону со старшим братом. С трудом собирая расползающиеся мысли, Кид на выдохе произнëс:       — К нам вовсю пристают с дипломом, заставили выбрать тему, хотят, чтобы мы уже начинали писать. Лично я планирую всë написать за неделю до предзащиты.       — И какая у тебя тема?       — «Исследование идиотских вопросов во время секса и причин их возникновения, совершенствование ухода от ответов».       Киллер выпрямился и поднял на него абсолютно серьëзный взгляд:       — Кид, ты же физик.       — Вот научник мне то же самое сказал, слово в слово…       Он всë-таки заставил Киллера лечь на кровать и оседлал его бëдра. Пока они целовались, Киллер хотя бы молчал и не донимал его странными расспросами, но стоило Киду на минуту прерваться, чтобы стянуть джинсы, как он услышал очередной, не менее странный вопрос:       — Какие планы после выпуска?       — Умоляю, давай поговорим об этом потом. Если продолжим, у меня упадёт и больше никогда не встанет, — резко отозвался Кид, скидывая джинсы на пол, и забрался обратно на Киллера.       Возбуждённый член, даже через чужие домашние штаны, приятно скользил между ягодиц.       Киллер беззвучно рассмеялся:       — У тебя? Не уверен. Пока всё, что я вижу — что у тебя стоит и днём и ночью. Но я не об этом. — Его руки опустились на бёдра Кида и, приятно сжимая их, заскользили выше. — Где ты собрался жить, когда съедешь из общаги? Переезжай ко мне.       Кид, уже готовый заткнуть Киллера новым поцелуем, вдруг почувствовал, как сердце пропустило удар. Вместо того, чтобы согласиться в ту же секунду, он ухмыльнулся и произнёс:       — Чтобы ты всю душу из меня вытрахал в первый же месяц?       — Как грубо… — наигранно вздохнул Киллер.       Даже по глазам Кид заметил, что попал в точку где-то на пятьдесят процентов. Руки Киллера с силой сжали его бока, и, стараясь звучать спокойно, Кид произнёс:       — Договорились.       Киллер улыбнулся ему.       Господи, Кид, как же ты влип.

*

      Непозволительно ранним утром следующего дня — на минуточку, была суббота! — Кид проснулся от подозрительных шорохов на другой половине кровати. Разлепив один глаз, он обнаружил переодевающегося Киллера.       — Уходишь? — осипшим голосом осведомился Кид.       — Разбудил, что ли? На полдня схожу на работу.       — У тебя же отпуск.       — Но вчера я ушёл пораньше, а на сегодня попросили подменить. На утренней смене никого нет.       — Я с тобой! — с жаром воскликнул Кид как для человека, что проснулся примерно минуту назад, и резко сел в кровати.       Конечно, лучше бы он этого не делал, но было уже поздно.       Он запросто мог спать до тех пор, пока Киллер попросту не вернётся с работы, однако весь разум противился такому решению. Не то чтобы Кид вообще не собирался отпускать от себя Киллера всю неделю, однако на сегодняшний день у него были совершенно иные планы.       Киллер работал барменом в кофейне. В отчаянных попытках проснуться Кид заказал самый большой кофе, что был в меню, и устроился за дальним столиком, планируя провести за ним следующие шесть часов.       Никогда прежде Кид не задумывался, ревнует ли он Киллера к кому угодно. Быть может, у него и не было права ревновать Киллера как своего парня, к другим парням или девушкам, но у него было полное и безоговорочное право ревновать его как своего лучшего друга. По крайней мере, Кид был в этом абсолютно уверен. Однако за шесть часов, что он провёл за столиком возле батареи, почти не сводя взгляд с красивого бармена, Киллер не предоставил ни одного повода для ревности. Это почти злило! Кид понимал, что совсем уже едет крышей, но ничего не мог с собой поделать. Киллер был вежлив настолько, насколько требовала от него работа, и дружелюбен ровно настолько, чтобы посетители захотели вернуться.       И в те редкие моменты, когда кофейня пустовала, Киллер бросал на него долгие, странные взгляды из-за стойки и улыбался уже совсем другой улыбкой.       Шести часов оказалось достаточно, чтобы полностью извести себя размышлениями о том, стоило ли признаваться Киллеру в своих чувствах. Поначалу казалось, что абсолютно точно — нет.       «Киллер, тут такое дело, — представлял, что скажет ему Кид. — После очередного нашего секса я вдруг понял, что без памяти в тебя влюблён, и теперь ни о чём другом не могу думать. Да, мы знакомы тысячу лет, и да, вроде как подразумевалось, что это просто секс и ничего больше, но клянусь, это лучший секс в моей жизни. И дело даже не в этом!» О боги, как же ужасно это всё звучало.       Он попробовал представить ситуацию с другой стороны. Подойти к Киллеру, прижать его к себе и сказать: «Будь только моим», — конечно, было бы очень здорово, горячо и чувственно, но всё равно потребовало бы дальнейших объяснений. И совершенно не факт, что Киллер хотя бы на десятую часть разделял его чувства.       Какой же паршивой штукой были эти ваши чувства! Уж о чём, а об этом они с Киллером разговаривали меньше всего. Раньше, когда они могли обсуждать, влюблён ли Киллер в очередного парня, или ему просто скучно и одиноко, они ещё как-то касались темы чувств. Но в последнее время в их жизни не возникало ни каких-то других парней, ни подобных разговоров. Как жаль, что нельзя было просто залезть в чужую голову и как следует там покопаться.       Неужели он и дальше собирался довольствоваться положением лучшего друга, с которым можно было заняться сексом, в то время как Киллер запросто мог бы найти себе кого-то ещё, кого-то настоящего, если бы захотел? Этот вопрос поставил Кида в тупик.       Конечно, нет, какой ещё тупик?! Он убил бы любого, кто посмел приблизиться к Киллеру, пускай раньше при возникновении такой мысли он бы только покрутил пальцем у виска у самого себя. А это означало, что надо было действовать, и действовать решительно. Вот только… как? Ни один вариант не подходил, потому что любой из них для благоприятного исхода требовал, чтобы он тоже нравился Киллеру. Звучало по меньшей мере абсурдно. Конечно, пятнадцать лет он Киллеру не нравился как парень, а тут вдруг взял и понравился. Очень смешно.       Так что за шесть часов размышлений Кид по итогу ничего и не решил.       Киллер вышел к нему с двумя стаканами кофе в руках и мягкой улыбкой, блуждающей на губах.       — Теперь нам точно никто не помешает, — произнёс он, пока Кид натягивал зимнюю куртку перед выходом на улицу.       Киду подумалось, что ещё немного таких двусмысленных фраз, и у него начнёт дёргаться глаз.       По возвращению домой они обнаружили на двери подъезда объявление, гласившее, что из-за замены труб весь завтрашний день, до самого вечера, будет отключено отопление. Кид и Киллер беззвучно переглянулись. На дворе был февраль.

*

      Не было и шанса обнаружить внезапно притаившийся обогреватель в маленькой квартирке, где жил Киллер. Поздним утром, пока батареи были ещё тёплые, они кое-как позавтракали, сходили в магазин за продуктами на неделю, а на обед решили отправиться в кафе и немного прогуляться. Погода стояла пасмурная, и честно говоря, Кид чувствовал, как стремительно леденела задница даже при быстрой ходьбе. А может, ему стоило послушать Киллера и надеть не джинсы, а тёплые штаны — но рассуждать об этом было слишком поздно.       Вернулись они уже в совершенно холодную квартиру. И хотя темнело рано, до вечера и возвращения отопления было ещё далеко. Кид, громко ругаясь, надел все тёплые вещи Киллера, что смогли на него налезть, и стремительно забрался под холодное одеяло на кровати. Вскоре рядом оказался и Киллер; к счастью, второе одеяло тоже имелось — какой бы ни была любовь, делиться Кид был не в настроении.       Спустя всего несколько минут ледяная рука Кида пробралась под чужое одеяло, наткнулась на спину Киллера и бесцеремонно залезла под свитер. Киллер был очень тёплым! И как бы он не сопротивлялся и не пытался оттащить от себя замёрзшего Кида, тот всё равно полностью забрался под его одеяло, обхватил Киллера за пояс и лежал, замерев, чувствуя разливающееся по телу чужое тепло. Горячие руки Киллера обняли его за плечи и крепче прижали к себе.       Кид услышал хрипловатый низкий шёпот на ухо:       — Хочешь согреться?       Он мог поклясться, что сейчас Киллер улыбался. Но как бы ни было странно, секса совсем не хотелось. Кид ответил:       — Если разденемся, то умрём от обморожения, — он правда любил преувеличивать.       — Можем просто целоваться.       — У тебя настолько давно никого не было, что ты и просто целоваться хочешь? — ухмыльнулся Кид.       — Как и у тебя.       Кид оказался почти расстроен тем, насколько одновременно прав и не прав был Киллер в своих словах.       Он развернулся в его объятиях, не позволяя тёплым рукам отпустить себя даже на мгновение. Лежать лицом к лицу с Киллером вдруг ощущалось очень волнительным. Губы Киллера были мягкими, а дыхание прерывистым, и Кид вдруг почувствовал себя так странно. Словно… так всё и должно было быть. Словно они уже были вместе. Словно шершавые пальцы, придерживающие чужой подбородок, не должны были никогда его отпустить.       Горячий язык хозяйничал у Кида во рту, вынуждая того отчаянно задыхаться. Он едва не стонал Киллеру прямо в губы, силой заставляя себя сдерживаться. Разом получилось забыть и про холод, и про колючий свитер, и про то, что рано или поздно придётся отпустить Киллера — что после поцелуя, что после того, как его отпуск закончится, и придётся возвращаться к прежней жизни.       Отпустить Киллера?! Ногти Кида вцепились в широкую спину, оставляя на коже красные борозды. Точно ли он сможет простить себя, если в очередной раз просто отпустит своего Киллера? Сколько ещё ему будет позволено вот так запросто приходить в чужой дом, когда вздумается?       И вдруг на границе сознания, в той маленькой части, что не была целиком и полностью занята губами Киллера и его языком, возникло воспоминание о том, как Киллер предложил ему переехать. Однако до переезда оставалось ещё несколько месяцев, а Киллер… казалось… уже всё решил?       Кид отстранился и взглянул в приоткрытые голубые глаза напротив.       Чёрт возьми, кажется, он наконец понял, что было не так.       — Киллер, — требовательно позвал Кид, — когда ты последний раз спал с кем-то, кроме меня?       Тот оказался весьма ошарашен неожиданным вопросом. Немедленно отведя взгляд, Киллер ответил:       — Я как-то не думал об этом.       — Не ври мне, Киллер, — зарычал Кид сквозь стиснутые зубы. — В глаза смотри. Когда у тебя был ещё кто-то?       — Больше года назад, — Киллер с вызовом взглянул в его глаза. — Это допрос? Я постоянно на работе, мне сейчас некогда с кем-то знакомиться.       — Какой же я идиот, — Кид шумно выдохнул.       — Ты о чём?       Вместо ответа Кид накрыл его губы своими и подался вперёд всем телом. Киллер, зараза! Целый год молчал!       А ведь и правда, прежде Кид об этом не задумывался, однако вот уже целый год он не слышал от Киллера ни слова о том, чтобы тот с кем-то знакомился, общался, спал или ему кто-то нравился. Тот не переживал об этом и совсем не говорил, но стоило раньше Киду хотя бы заикнуться о том, что он начал с кем-то общаться, как Киллер смотрел на него очень странным взглядом. Кид искренне считал, что друг просто не разделяет его вкуса в парнях…       Но друг его оказался самым настоящим придурком!       Когда первый порыв сожрать Киллера целиком, вместе с костями, прошёл, и он силой заставил себя отстраниться от сладких губ, то обхватил чужое лицо холодными ладонями и произнёс:       — Киллер. Ты идиот ещё больше, чем я, ты в курсе?       — В курсе, конечно, — непонимающе отозвался тот, — но по какому поводу?       — Как же до тебя долго доходит, это невозможно, — взмолился Кид. — Я уже полгода сплю только с тобой. И думать могу только о тебе. И хочу только тебя. А вот какого чёрта ты уже целый год хранишь мне верность?       — Я не храню… Погоди, что ты сейчас сказал?       — Что слышал! Киллер, ты — скотина молчаливая, сколько ещё собирался ждать?       Киллер оборвал его гневную тираду, притянув за затылок для очередного поцелуя. В этот раз он был не похож на все предыдущие, вместо этого ощущаясь так, словно Киллер и в самом деле целый год терпел, чтобы наконец отпустить свои чувства. Кид был готов руку поставить на отсечение, что никогда прежде его так не целовали. И уж точно он никого так не целовал. Настойчиво, страстно, горячо и нетерпеливо, вжимая в кровать всем весом, зарываясь пальцами в волосы. Киллер целовал его как в последний раз, точно мир схлопнется в следующую секунду, и никогда не придётся услышать ответы на все неозвученные вопросы. Целовал, словно Кид был нужнее ему, чем воздух, и словно только в Киде он мог найти то, что всегда искал. Ярко-красная помада давно отпечаталась на губах Киллера и его зубах, а губы Кида оказались искусаны.       Отстранившись лишь через несколько минут, раскрасневшийся Киллер шумно выругался и, задыхаясь, произнёс:       — Кид, какого чёрта… ты делал вид… что тебе на меня плевать?       — Ты первый начал, — огрызнулся Кид. — Кто трахнул меня якобы потому, что больше было некого, и чтобы научить быть снизу? Если бы ты сразу сказал всё как есть…       — Ты бы послал меня, — нахмурившись, закончил за него Киллер. — Не говори, что я не прав. И сколько бы мы после этого не общались?       — Может, и послал бы. А может, через неделю я бы прибежал обратно. Так, закрыли тему, кто первый начал и кто виноват! — воскликнул Кид, который и открыл эту тему. — Я не хотел, чтобы ты думал, что я крышей поехал, вот и тоже молчал. А вдруг ты бы меня послал с моей любовью?       — Что, прям с любовью? — Киллер ухмыльнулся.       — Киллер, — прорычал Кид сквозь зубы. — Если только у меня из нас двоих есть яйца, то ладно, я скажу первый. Да, Киллер, представь себе, с любовью. И вёл себя как придурок я тоже потому, что люблю тебя! Но я думал, что если признаюсь, то ты больше не будешь со мной спать, чтобы не усугублять проблему. Видишь, как поступают взрослые люди? Они собирают волю в кулак и говорят всё в лицо, как есть! А ты что можешь сказать в своё оправдание?       Киллер лишь беззвучно хохотнул и выбрался из объятий Кида. Не позволяя опомниться, он нырнул под одеяло, и Кид почувствовал, как с него настойчиво стягивают штаны.       — Эй, ты чего творишь? — непонимающе переспросил Кид.       — Я тоже проявляю свои чувства, — отозвался Киллер.       «Я люблю тебя» от Киллера прозвучало очень странно… и своеобразно. В основном потому, что рот его оказался занят на целых полчаса, и каких-то слов разобрать не получалось. Но ещё это было очень приятно. Кид жалел лишь о том, что не мог видеть чужих губ, растрёпанных светлых волос и лица, перепачканного его помадой.       Иногда Киллер бывал просто невыносим.

*

      Выбраться из-под тёплых одеял удалось лишь после того, как включили отопление и квартира хоть немного прогрелась. Кид сидел на кухне, подперев подбородок рукой, и пристально следил за широкой спиной Киллера, что, собрав волосы в высокий хвост, готовил им ужин. Возможно, тот поспешил на кухню, потому что от плиты веяло теплом; а может, Кид был ещё большим болваном, чем мог себе представить. Хотелось буквально биться головой об стол. Как он мог быть таким слепым? С чего бы Киллер готовил ужин к каждому его приходу? Зачем просто так предлагал жить у него?       Поток мысленных откровений оборвал очередной поцелуй, что Киллер отпечатал на его губах, оторвавшись от готовки. Не выдержав, Кид застонал в самые губы. Они были двумя идиотами, какая прелесть.       — Может, перенесём мой переезд? — с надеждой спросил Кид, не отрывая взгляда от чужого лица.       — И не замучаешься каждый день ездить в универ по пробкам?       — Уговорил, — Кид усмехнулся, — могу никуда и не ездить.       — Не заставляй меня читать нотации о том, что тебе ещё нужно защитить диплом, — Киллер почти нахмурился.       — Киллер, пожалуйста, — Кид обнаружил в своём голосе прежде неизвестную ему интонацию… мольбы?       — Если как следуешь попросишь…       И Киллер вернулся к готовке, оставив на его губах мягкий поцелуй.       Кид уже говорил о том, что иногда Киллер бывал невыносим? О, ещё как. Зато он прекрасно понял, что его ждёт: умоляющую интонацию ему придётся отрабатывать ещё полночи в бог знает каких вариациях. Он правда настолько сильно любил Киллера, что позволял так бессовестно собой вертеть?       Чёрт возьми, похоже, что да.