Если завтра уже не придет

Будильник говорит, что пора открыть глаза. Совсем не хочется этого делать, но работа есть работа. Да и деньги на жизнь с неба не упадут. Завтра выходной, вот тогда и высплюсь, думает про себя Джисон, недовольно потягиваясь и выключая надоедливый звук. Хан Джисон, двадцать пять лет, работает в небольшом агентстве саунд-продюсером. Помогает сводить звуковые дорожки, редактируя голос так, чтобы какой-нибудь трейни звучал сносно. Тех самых трейни, что пытаются начать карьеру в шестнадцать, не имея при этом ни слуха, ни голоса. Может быть, Джисон им завидует, но только чуть-чуть. Не то чтобы нынешняя работа была его мечтой. Как и любая творческая личность он много скитался в поисках «своего» дела. В детстве собирался идти в медицинский, чтобы лечить людей. В школе увлекся информатикой и даже создал пару сайтов на аутсорсе. Поступил в итоге на экономический, где все время учебы проторчал в местной творческой студии. Был уверен, что станет режиссером в театре. А теперь. Ну а теперь он за копейки занимается чем-то отдаленно похожим на свою нынешнюю мечту – писать музыку. Вот только исполнять свою музыку Хан боится. Такой маленький, противный человечек внутри постоянно твердит «ты не сможешь, лучше даже не пытайся». Но изредка он все-же пытается. Это можно считать крохотной победой, которую сам Джисон за победу не считает. Существование свое Хан мог бы назвать одиноким. Но это только по-секрету и самому себе. Никому другому об этом он не скажет. Он хоть и не сидит дома целыми днями, часто работает, посещает местные мероприятия и изредка видится в баре с парой друзей, все-таки считает, что жизнь у него недостаточно активная. И недостаточно интересная. Неспособность наслаждаться происходящим и постоянно откладывать все на потом - не выбор, а стиль жизни. Уже привык. Сегодня остается только мечтать и вдохновляться собственными фантазиями и планами. А завтра станет легче и проще. Но с каждым разом становится только сложнее. Надев на себя привычную печаль, Джисон едет на работу. Утренние автобусы как и всегда полны таких же грустных взглядов и сутулых силуэтов. Приехав к девяти утра в офис, Хан раскладывает вещи и мечтает о том, как он выкурит очередную сигарету за обедом. Курение, конечно, ни законами страны, ни правилами компании не запрещено. Но Джисон твердо решил - он бросит в ближайший месяц. Решение такое он принял, но вот исполнять цель так и не начал. «Всему свое время» - размышляет обычно он, когда желание затянутся горьким дымом пересиливает здравый смысл. – Привет, Джисон-а В комнату вальяжно вваливается знакомый силуэт. Ли Минхо, двадцать семь лет. Один из ведущих хореографов, лучший по мнению большинства, включая самого Хана. Невероятный танцор, профессионал своего дела, любимец не только директора, но и, кажется, всей компании. Он уверенный, веселый, немного странный. Любит животных, и не устает говорить о своих котах. И Джисон искренне наслаждается его рассказами об этим маленьких комочках счастья. Сам же Хан кошку заводить боится, потому что уверен, что пока не готов к ответственности. Но когда-нибудь он точно это сделает. Парни сходятся в юморе и с этим человеком Хан улыбается чаще, чем с кем бы то не было. Такую характеристику сам Джисон мог бы дать этому человеку. Вроде бы, ничего не упустил. Ну кроме одного своего маленького секрета. Ли Минхо - любовь всей его жизни. Так уж произошло, Хан понял, что пропал где-то года два назад, спустя месяц после их знакомства. Когда старший, также как и сегодня, зашел поздороваться держа в руках пару стаканчиков айс-американо. На нем была обычная одежда, обычная прическа, все утро было обычным. Но что-то в груди тогда екнуло. Хану показалось всего на пару секунд, что он действительно почувствовал момент настоящей жизни. Особенный момент, когда сердце колотится как сумасшедшее, а вся кровь приливает к ногам. Осознание, словно волна накрыла его тем утром. И вот, уже два года Хан Джисон тихонечко сохнет по своему коллеге, который в лучшем случае считает его приятелем. – Хен, ты уже тут, привет - сонно бормочет Хан, даже не поднимая взгляда. Бабочки в животе не утихли. И влюбленность никуда не делать. Он просто научился жить с этим. Или научиться игнорировать. – Ты какой-то сегодня особенно поникший, все в порядке? - искренне интересуется Минхо. – Да, я просто устал. Наконец-то пятница, думал, что не доживу. Хан все-таки поднимает голову и видит, то, что ему и в самых сладких фантазиях не приходилось: волосы Ли теперь фиолетовые. Мягкая челка слегка касается его глаз, от чего хочется поправить ее пальцами. Хан уверен, что волосы Минхо невероятно мягкие. К ним хочется прикоснуться. – Т-ты покрасился? О, я имею в виду, это так.. так необычно, - мямлит младший. – Джисон-и, тебе не нравится? - легкая улыбка красуется на его прекрасном лице. – Я скорее в шоке, ты… тебе невероятно идет, очень, мне очень нравится, правда, - тараторит он. – Может, тебе тоже стоит сменить имидж? Осветлить прядки, тебе пойдет. Сразу и настрой появится. Поменяешь прическу - поменяешь жизнь к лучшему. – Меня устраивает мой натуральный цвет, но я подумаю, может, как-нибудь решусь. Минхо подозрительно хмыкает и плюхается на диванчик, прямо напротив рабочего стола Хана. Только сейчас младший видит, что на Ли кожаные брюки, эффектно подчеркивающие его невероятные бедра. Эти бедра давно стали влажной мечтой Хана. Ему стыдно, но то, сколько раз он мучил себя, представляя, как сможет прикоснуться, покусать, а потом и вовсе задохнуться под ними. Мысли доставляли такое удовольствие, о котором не принято рассказывать. И самое смущающее, вызывали обильное слюноотделение. Эти самые бедра сейчас бесстыдно расставлены в стороны, и смотрят прямо в душу Джисона. – Ладно, я поверю тебе - хмыкает Ли. На секунду Хан теряется, не в силах вспомнить о чем они вообще говорили до этого. Он не видит, но старший заметил полный желания пожирающий взгляд, от того и улыбается широко. – Как дела с новыми трейни? – Ну, в целом, не так уж ужасно. Парочка умеет слушать. Один даже сам пишет музыку. Но им долго придется работать. – А сам, написал что-нибудь новое? – Еще работаю над последней песней, но там нужно многое изменить. Говорить о своих песнях неловко, даже с Минхо. Хотя нет, особенно с Минхо. – Так и не покажешь мне? Старший щурится и наклоняется ближе. Гипнотизирует, точно. Хану кажется, что он может задохнуться, если продолжит смотреть в эти изучающие глаза еще хотя-бы секунду. – Сначала я сделаю ее идеальной, и потом покажу. Если ты услышишь черновик, то финальная версия не сможет тебя впечатлить, - говорит он и отворачивается, чтобы скрыть румянец, который как некстати появился именно сейчас. – Ох, Джисон-и. Если ты будешь так бояться совершить ошибку, то в конечном итоге так и не успеешь ничего сделать. Я просто хочу поддержать тебя. И твои песни прекрасны. Я уже говорил об этом. В словах Минхо вроде-бы и есть смысл. Но. Он говорит это, чтобы просто успокоить Хана. Не такие уж у него хорошие песни. Есть гораздо лучше. – Ты просто утешаешь меня, хен,- не стоит. – Тебя тяжело переубедить, но я верю, что ты сам когда-нибудь сможешь понять, какой ты… Ладно, мне уже пора. Буду надеяться услышать твою песню когда-нибудь. Старший, опираясь о свои невероятные бедра встает с дивана, и семенит к двери. – Увидимся на обеде, Джисон-а, - кидает он на прощание. Дверь захлопывается и Хан понимает, что у него снова есть смысл существования. А именно - доработать до обеда, чтобы провести хотя бы пятнадцать минут в компании человека, который занимает все его мысли. Четыре часа, на удивление, проходят довольно быстро. Хан уже спешит, чтобы выйти на улицу, наконец-то покурить и найти тот самый новомодный суши ресторан, о котором не раз уже заикался Минхо. Они иногда вот так обедают вместе, выбирая новые места, чтобы разнообразить рацион, и просто интересно провести время. После того, как выкурил не одну, а сразу две сигареты подряд, Хан заходит в заведение. Тут чисто, уютно, интерьер в японском стиле. Большие окна пропускают яркий дневной свет, а в воздухе пахнет свежими овощами. Хана встречает девушка администратор, одетая в традиционный костюм, уточняя, бронировал ли он столик, после чего мило улыбается и маленькими шажочками провожает его до нужного места. К разочарованию Хана, за столом уже сидит не только Минхо, но и какой-то незнакомый ему парень. – Джисон-а, а я как раз о тебе рассказывал, знакомься, это Хван Хенджин, он недавно устроился, мы теперь работаем вместе над одним проектом для трейни. Блондин дружелюбно тянет руку. – Приятно познакомиться – Оу, мне тоже, да, я Хан Джисон, - не особо радостно он садится, обмякая в кресле. И нет, Хан не против новых знакомств. Просто это Хван такой красивый, высокий, выглядит как модель. Точно типаж Минхо. Может, они даже встречаются, или будут встречаться в будущем. Они бы подошли друг другу чисто внешне. Из недолгой беседы Хан понимает, что и как человек этот Хван переставляет из себя нечто невероятное. Смесь из харизмы, таланта и красоты. Даже завидно немного. Ладно, не немного. – Хен сказал, что ты пишешь музыку, это правда? - интересуется блондин. – Ага, - только и кивает Хан. Настрой уже испортился. Вместо личной встречи у них теперь эти посиделки втроем, где Хан чувствует себя самым никчемным. И этот белобрысый еще умудряется спрашивать о его песнях. – И когда нам ждать релиз? - Хенджин двусмысленно теребит бровями, и даже это у него выходит сделать идеально. – Когда я доведу их до совершенства, - сухо отвечает Хан. – Он говорит так постоянно, - констатирует Минхо, - но его песни и правда невероятные. Если тебе повезет, то ты тоже когда-нибудь их услышишь. – Спасибо хен, но.. – Никаких но, Джисон. Просто прими это как данность. Ответить нечего. Аппетит испорчен, настрой улетел куда-то подальше. Да и время обеда скоро подойдет к концу. – Я тут вспомнил, что должен сегодня сдать отчеты. Бумажная волокита, от которой я так бежал, настигла меня даже на этой работе. Надо бежать, извините, что ухожу раньше. Минхо и Хенджин лишь молча переглядываются, выражая удивление и недоумение, когда Хан уже сверкает пятками. – Напиши мне позже - кидает Минхо куда-то в спину. Хан оплачивает счет, причем не только за себя, но и за парней, оставляет крупные чаевые, лишь бы не ожидать, пока принесут сдачу, и выбегает на улицу, сразу же пересекая перекресток. В голове крутится только «не верь тому, что они говорят», «ты не достоин похвалы». Сердце стучит бешено. Слезы напрашиваются сами собой. Еще немного, и случится паническая атака. Хан всегда чувствует ее приближение. В мгновение Джисон слышит только резкий шум, пронзающую боль и видит белую вспышку. А дальше - только тишина. Паническая атака так и не успевает снести его с ног. Это делает пролетающий автомобиль. ‎^•ﻌ•^ฅ♡ – Ты думаешь, это случилось из-за тебя? – Не знаю, он был какой-то слишком депрессивный последнее время. Я надеялся, что смогу вернуть его в нормальное состояние. Но. Возможно, я сказал что-то не так. – Хен, я вижу, что ты стараешься помочь, но не нужно винить себя. Так ты не сделаешь лучше никому. Он жив. И, я думаю, что скоро уже придет в сознание. Перестань нагнетать. Хан слышит этот разговор, но глаза открыть не получается. Ощущение, будто голова раскололась на несколько частей, а затем ее кто-то склеил клей-моментом. Хочется ответить, что все в порядке, что он в норме. И вообще, с чего Минхо мог так подумать. Нет и не было у него никакой депрессии. Приложив все силы, что у него остались, Хан, наконец, открывает глаза. Помещение светлое, хоть и небольшое. Занавески пропускают последние лучи заходящего солнца, а в воздухе витает запах спирта, бинтов и каких-то лекарств. Он в больнице. Как он и предполагал, рядом, на стуле у кровати, сидит Минхо. И этот идеальный Хван Хенджин тоже тут. Стоит, гладит Ли по плечу. – Воды, пожалуйста, - почти шепотом умоляет Джисон. Парни тут же начинают суетится, и старший, справившись с бутылкой, протягивает стакан с трубочкой к губам Хана. Сразу становится легче, когда жидкость попадает в организм. – Ч-что случилось, я в больнице? – Джисон-а, тебя почти сбила машина. Я не знаю, как ты умудрился, но каким-то образом в момент происшествия ты смог отпрыгнуть в сторону. И ударился головой. Врачи говорят, что повреждений сильных нет. Но есть сотрясение. Ты был без сознания весь день. Я так переживал, господи. Зачем ты пошел на красный. – Машина … отпрыгнул в сторону … пошел на красный, - перечисляет Хан. В голове не укладывается, как подобная ситуация вообще могла случиться. Конечно, аварии происходят постоянно. Но привычно думать, что это может быть с кем угодно, только не с тобой, так ведь? Осознание приходит постепенно. – Я чуть не угодил под машину? – Дошло до рыжего, - фыркает Хенджин, - да, да, ты мог умереть, потому что был невнимательным и неосторожным. Господи… Отделался сотрясением. – Перестань, - шикает на него Минхо, - Джисон-а, ты как? – Голова болит. Но жить буду. И ребят, спасибо, что не бросили меня там. Хван от чего-то закатывает глаза. Пока парни пытаются поговорить, Хан чувствует, что силы снова его покидают, а глаза закрываются. В полусне он слышит, как медсестра убеждает ребят, что все в порядке, и ему просто нужно больше спать и отдыхать. Просыпается Джисон только на следующее утро. И видит перед собой того, кого точно никак не ждал. Как и вчера, одетый с иголочки Хван Хенджин раскинулся у окна, что-то размеренно просматривает в собственном телефоне. – Доброе утро, соня,- замечает изучающий взгляд блондин и подходит ближе. – Почему ты здесь? На самом деле, вопросов к Хвану больше. Но этот, пожалуй, самый насущный. Они ведь даже не друзья. Или Хенджин все-таки встречается с Минхо. Тогда почему он пришел один. Мысли проносятся быстро, принося очередной дискомфорт. Видимо, это побочки сотрясения. – Я хочу поговорить. До того, как придет Минхо. – Оу. Да, все верно. Они встречаются, и сейчас этот прекрасный, идеальный человек скажет, что не хочет больше видеть его рядом с Минхо. Что им больше нельзя общаться. И тогда мир Джисона точно станет серым и унылым. – Ты понимаешь, что мог умереть, да? Я имею в виду, ты осознаешь это? – Почему ты спрашиваешь? Ну.. да, я типа, понимаю это. – А мне кажется, что до тебя не доходит. Слушай. Минхо мне стал не чужим человеком, и … «О, ну вот, началось» - думает Хан. – И я переживаю за него. Ты. У тебя проблемы с головой, чувак. Конечно, сейчас они и физические, но я том, что тебе нужно поработать над, - блондин на несколько секунд прерывается, - Джисон, я хочу добра тебе. Послушай. Ты хороший человек, и я уверен, прекрасный музыкант. И Минхо переживает за тебя. Ему будет невероятно больно, если ты решишь уйти вот так. Потому что он.. Хван не успевает договорить. – Стооой, что? - От шока у Хана, кажется не только глаза расширяются, но и челюсть падает вниз, – хен думает, что я пытался покончить собой? – А это не так? – Не знаю, как выразиться без мата, - предупреждает он - То, насколько я сейчас в ахуе словами не передать, – Хан глубоко выдыхает, чтобы продолжить. – Я. Не. Собирался. Умирать. - последние три слова проговаривает четко, чтобы Хван не посмел сомневаться. – Что ж, тогда тебе стоит задуматься о том, как ты выглядишь со стороны иногда. Я вижу, что ты не врешь по твоим ошалевшим глазенкам, но должен предупредить, что Минхо уверен в этом. Поэтому, просто дружеский совет, скажи ему о своих чувствах. – Что, каких еще чувствах? – Не прикидывайся дурачком. У меня глаз наметан, прости, что так в лоб это говорю. Я также долго ходил за одним человеком, томно вздыхая и ничего ему не рассказывая. И он также, как и Минхо, тупил. Пока мы пьяные не поиграли в бутылочку и не поняли, что влюблены друг в друга. Так что, да. И Минхо о тебе не в курсе, кстати. Но ты должен ему все рассказать. Сегодня. Я уже наслышан, как ты привык откладывать все на потом. – Я попытаюсь – Пообещай постараться, - Хенджин уже направляется к выходу, но в момент все-таки останавливается в дверях и поворачивается к Хану, - еще кое что. – Да? – Просто подумай о том, что «завтра» могло не наступить для тебя. Я правда рад, что тебе повезло, и ты отделался парой царапин, но, подумай об этом тоже. Он уходит, но слова остаются отголосками в голове. Хан прокручивает их снова и снова. Пока, наконец, не осознает - он мог умереть. То есть, реально, навсегда умереть. И черт возьми, что тогда? Песни он так и не опубликовал, маме не позвонил, хоть она и просила, не съездил в Нью Йорк, на который копил уже полгода, и не сказал Минхо, что любит его. Вообще ничего не сделал. Он мог просто исчезнуть. И его бы не существовало. Вот так вот просто все могло закончиться. Еще несколько часов Хан пытается отключиться от этого осознания. Но каждый раз, оно приходит. Снова и снова. Назойливые мысли нарушает стук в дверь, из-за которой мигом появляется фиолетовая макушка. – Хен, ты здесь, заходи скорее, - Джисон расплывается в такой улыбке, что, кажется, сейчас щеки треснут. – Джисон-и, как ты, тебе получше? Минхо аккуратно проходит в комнату, как будто на цыпочках, пытаясь не спугнуть. Выглядит тот встревоженным и совсем не веселым. – Да-да, не переживай. Заходи. «Нужно решится, ты сможешь Хан Джисон, не обосрись только» - говорит он себе, впервые осознавая насколько это необходимо. - Знаешь, хен, я должен кое-что сказать тебе. И если после этого ты не захочешь иметь со мной ничего общего, я это приму. Потому что, если не попытаюсь, то буду винить себя до конца жизни. – Джисон-а о чем ты? - Минхо присаживается прямо на его кровать, хватая младшего за руку, - пожалуйста, просто знай, что есть люди, которым ты небезразличен, и я правда не знаю, что делал, если бы все закончилось иначе. И я не знаю как помочь тебе. Но я очень хочу. – Хенджин твой заходил, рассказывал, что ты напридумывал. И нет, хен, я не собирался умирать. Вот вообще, даже мысли не было такой. У меня случилась паническая атака, не очень вовремя, к сожалению. – Боже, а почему, почему она случилась? Паническая атака обычно же провоцируется яркими эмоциями. От чего так переживал? - Минхо задумчиво поглаживает его ладонь большим пальцем. – Как раз об этом.. Джисон еще раз прокручивает слова Хвана в своей голове. Нет, он больше не хочет молчать и притворяться. Не тогда, когда любовь всей его жизни, обычно пребывающий в веселом настроении, выглядит таким поникшим. И пусть это разрушит все. Зато, он скажет правду. – Я заревновал тебя хен, прости меня – Заревновал.. Минхо словно пробует слово на вкус, мысленно собирая пазл у себя в голове. – Я влюблен в тебя, хен. Каждый раз, когда ты приходишь ко мне, я хочу улыбаться. И даже, когда улыбаться у меня не получается, я все равно счастлив проводить с тобой время. Я привязался к тебе очень сильно. Ты понимаешь и поддерживаешь мои старания. И ты всегда так добр, я не понимаю, чем заслужил такое отношение. Ты причина, по которой я хочу приходить на работу, потому что знаю, что ты снова появишься и сможешь сделать даже мой самый тяжелый день светлее. Минхо, прости, что я говорю тебе это. Но я должен сказать. Для меня ты словно то самое «завтра», которое никогда не наступает. Далеко. Но я просто счастлив знать, что оно есть. Как и ты в моей жизни. И я буду страдать, если пойму, что однажды ты не придешь. И я сейчас, возможно, разрушаю все надежды на это. Только когда Минхо тянется ладонью к его щеке, Хан понимает, что плачет. Соленые струйки стекают на кровать, и они оба это видят. Он не хотел рыдать перед Минхо. Так получилось. – Прости меня, хен, - снова хлюпает Хан – Джисон-и, ты такой глупыш. С щеки рука перемещается к волосам. Минхо медленно зачесывет пряди назад, поглаживая. – Я знаю, да, прости – Ты такой глупый, потому что внушил себе какую-то чушь и не замечаешь того, что происходит вокруг. Но мы стоим друг друга, - старший чему-то глупо усмехается. – О чем ты? – Я тоже влюблен в тебя, Джисон-а, потому что ты удивительный, уникальный, такой настоящий, чуткий. Я каждый раз хочу сгрести тебя в объятия и спрятать от всего мира. Потому что мир тебя не заслуживает. У тебя светлая душа. Кажется, я влюблен уже так давно. Я был уверен, что эти чувства не взаимны. Ты каждый раз уходил от ответа, когда я спрашивал про отношения. Первые пару месяцев я думал, что у тебя кто-то есть, и ты не хочешь мне рассказывать. Потом понял, что, возможно, эта тема тебя не интересует. И я не интересую тебя в таком смысле. Но это не имело значения. Со мной ты всегда настоящий. Иногда я думаю, что не заслуживаю тебя, Джисон-а. – Не могу в это поверить, хен, ты.. правда ? – Я докажу тебе. Минхо сначала снова ухмыляется, а затем начинает медленно приближаться. Как только мягкое дыхание касается губ, Хан осознает, что старший действительно настроен серьезно. Он медлит пару секунд, а затем впивается поцелуем так, будто давно ждал этого момента, будто действительно хочет. Губы Минхо такие мягкие, бархатистые, они вызывают табун мурашек, которые мигом расползаются по распаленной коже. Хан понимает, что задержал дыхание, когда Ли отрывается от него. – Джисон-и, дыши пожалуйста,- он нежно смеется. – Кажется, я все таки умер – Нет, ты жив, и теперь обязан наслаждаться каждым моментом на сто процентов. Вместе со мной, надеюсь. – Дашь мне еще шанс? Обещаю научиться. Но нужна практика, так сказать. – Ты такой хитрый, Хан Джисон, но ладно, я так и быть поддамся. Минхо снова приближается и в этот раз Джисон сам хватается за фиолетовые пряди, как за спасательный круг, потому что от поцелуев его уносит очень далеко из собственных мыслей. Хочется больше и ближе. Сердце опять стучит, но в этот раз так приятно, что не хочется его тормозить. Минхо первым открывает губы, и младший пользуется моментом, нагло и по-свойски скользя языком внутрь. Поцелуй из невинного и мягкого превращается во что-то мокрое, такое желанное. Хан, не долго думая, утягивает парня себе на колени. Медленно он поглаживает идеальные бедра, о которых грезил все время. Это ощущение вызывает покалывания в ладонях. Он легонько разминает их руками, и не встречая сопротивления, поглаживает уже немного выше и настойчивее, иногда задевая чувствительное место. Как-будто случайно. Живот начинает приятно тянуть. От Минхо крышу сносит. Его хочется покрывать поцелуями с ног до головы. Каждую клеточку. Вечно. Уже решив, что сильнее желать невозможно, Хан слышит еле уловимый стон, когда вновь касается паха старшего. – Черт, Джисон-а, ты меня с ума сведешь. Постой. Мы не можем сделать это на больничной койке. – Я решил, что не буду откладывать больше свои желания на завтра. И вот, к чему это привело, - он глупо растягивается в улыбке, видя перед собой любовь всей своей жизни, сидящего у него на коленях. Такого взбудораженного, такого открытого. Да и сам Джисон, скорее всего, выглядит не лучше. Он просто наслаждается этими секундами, и не хочет, чтобы они заканчивались. Вдыхает прекрасные моменты как воздух, полной грудью. Конечно, Джисон не смог избавиться от своих комплексов за один вечер. Конечно, он не перестал иногда думать о себе плохо. Он одну мечту он уже исполнил. И теперь Минхо не отпустит его. Ни сегодня, ни завтра. ฅ