Так, как нужно тебе

Кошмары доставали Кенни нечасто, но штук десять за год набиралось. Хрен его знает, то ли лунный цикл так влиял на мозг, то ли вспышки на солнце, да только раз в месяц-полтора Кенни вырывался из когтистых лап ночного ужаса в ледяном поту, с бешено колотящимся сердцем и с застрявшим в глотке воплем. С какого-то хера снился всегда мелкий пиздюк. То пацана рвал на части титан; то Кенни находил его дохлым, обглоданным крысами в той проклятой дыре рядом с трупом Кушель; то паршивца вздёргивали за кражу булки чёрствого хлеба… а Кенни палил в верёвку и никак не мог попасть, потому что тощее тело дрыгалось в висельной пляске. Сегодня ночью в засранца летел град камней, и Кенни откуда-то знал: камни эти перемолют в кровавый фарш не тело, а само существо, душу мелкого… Знал, но ничего не мог поделать, только смотрел. Потому как не было у него ни рук, ни ног. Лишь зрение. И голос. — Не тупи, сучоныш! — орал Кенни. — Какого хуя ты подставляешься?! Что за дебилоидная затея?! Леви, блядь! Съебись оттуда! Леви! Леви!.. Его будто титаньим поджопником вышибло из сна, и, распахнув глаза, Кенни уставился в лицо склонившегося над ним Ури. Тот улыбнулся: — Всё? — и улёгся рядом, положив голову ему на плечо. — Хорошо. Минуты две уже бужу. Кенни прерывисто втянул носом воздух. Блядь, и почему он до сих пор не нашёл пацана, не узнал, как он?.. Надо будет заняться прямо с утра. Можно бы и сейчас, всё равно уже не уснуть… Но голова Ури на плече. Утром. Утром — точно! — Будить надо нормально, — просипел Кенни. — Говорил же: въебал по морде и откатился, чтобы обратно не прилетело. А ты вечно нежничаешь… Ури отчётливо усмехнулся, и на голую грудь Кенни легла горячая ладонь. — Как хочу, так и бужу. Не ворчи на своего императора. Сердце будто по приказу унялось и застучало ровнее. Мышцы расслабились. Кенни даже удивился, насколько, оказывается, был напряжён. — Так-то лучше. — Ури ласково коснулся губами его плеча. — Да. Лучше, — пробормотал Кенни, однако глаза закрыть всё равно не решился. Ладонь Ури лениво скользнула ему на живот и опять замерла чуть ниже пупка. Кенни невольно задержал дыхание, пытаясь понять: случайность или… нет? Горячая пятерня обжигала беззащитную кожу, отгоняя ледяной ужас сна, но в ответ даруя отнюдь не покой и расслабленность. Кенни громко сглотнул. — Слушай… мой император. Ты если поиграть вздумал, тогда давай смелее, что ли. А если спать помышляешь… так это… руку бы повыше положил. Я ж не железный. — Ум-м? — Ури приподнялся на локте и с невиннейшим видом заглянул ему в лицо. — Разве? Ласковые пальцы, пробежав по «блядской дорожке», тронули жёсткую поросль на лобке Кенни и осторожно коснулись восставшей плоти. Плоть дрогнула и, кажется, намочила пододеяльник. — А, по-моему, местами твёрдость прям-таки стальная, — насмешливо резюмировал Ури. Кенни тихо застонал и попытался усилить контакт окончательно закаменевшего хера с мучительно несмелыми пальцами. Однако Ури убрал руку и шепнул: — Перевернись. — Ум-м? — передразнил его Кенни. — Моя сталь тебя сегодня не интересует? — Интересует. Но не она одна. Кенни хмыкнул… и покорно перевернулся на живот. — Как пожелаешь, твоё величество. — Я всегда желаю так, как нужно тебе, — мурлыкнул Ури ему на ухо. И Кенни выдохнул, окончательно расслабляясь. Ури был прав. Как всегда, впрочем. Сейчас Кенни Аккерману требовалось именно это: вручить своё тело, свою душу, свою волю в слабые руки Ури Райса; переложить всю ответственность за каждое последующее мгновение собственной жизни на эти по-мальчишески хрупкие плечи; отдаться с потрохами… и почувствовать себя под защитой нечеловеческой мощи императора. Он глухо застонал и податливо приподнял бедра, когда Ури, отбросив одеяло, собственнически огладил его задницу. Яйца поджались в предвкушении, в животе сладко заныло, влажную от пота кожу холодило от легчайшего движения воздуха, и сильнее всего холодок ощущался открытой сейчас всем ветрам дыркой. Очень хотелось сунуть под себя руку и подрочить, но Кенни знал: Ури не потерпит подобной самодеятельности, — поэтому лишь отчаянно стискивал и без того мятую простыню. — Колени шире, — то ли попросил, то ли приказал Ури. Кенни безропотно повиновался, а в следующее мгновение его тряхнуло от неожиданности и остроты ощущений. Горячие пальцы уверенно обхватили хер и мягко, но эдак по-хозяйски передёрнули. Мучительно тянуло сильнее раздвинуть ноги и отклячить зад. Увы, ладонь Ури тут же исчезла, будто всего-то собиралась проверить готовность Кенни к чему-то большему. — Блядь, — глухо выругался давно на всё согласный и ко всему готовый Кенни. Ури негромко хмыкнул. Его руки заскользили по покрытой шрамами спине Кенни от поясницы к шее… И несколько секунд спустя пара пальцев настойчиво прошлась по губам, проникла в рот, заставляя разжать зубы. — Оближи, — ласковый приказ обжёг ухо. — Масло же есть, — пробормотал Кенни, но, схлопотав свободной ладонью по жопе, решил дальше не спорить. И всего через пару минут влажные от слюны пальцы уже властно ласкали и растягивали его сзади. Кенни тихонько поскуливал от болезненного удовольствия и отчаянно жаждал большего. Когда Ури наконец загнал в него свой член, раскалённый, как нагретый на открытом огне лом, Кенни захрипел и с трудом удержался, чтобы не попытаться сняться с обжигающей внутренности елды. Его собственный хер вовсю тёк, пачкая постель. Яйца сжались в два шара такой плотности, что при желании ими можно было убить. Живот ныл, очко горело… — Прости, — где-то на задворках сознания прозвучал негромкий голос Ури. — Не могу больше… И внешний мир прекратил своё существование. Горячий поршень с натугой ходил в жопе Кенни, выбивая воздух из его лёгких, предэякулят из хера и мысли из головы. Скрипела стиснутая зубами ткань наволочки. С каждым толчком всё сильнее разъезжались колени, и вернуть им прежнее положение уже не хватало сил… А потом член наконец-то снова сжали умелые пальцы Ури, и ухо обдало жаром приказа: — Давай.

***

Когда душа Кенни вернулась в его тело, тело всё ещё лежало на животе на измятой влажной постели и наотрез отказывалось как-то менять своё положение в пространстве. Воздух опять был прохладным, но по-прежнему оставался густым и пах сексом. Кенни открыл один глаз и довольно ухмыльнулся, глядя на обнаружившегося рядом и наблюдавшего за ним Ури. — Как ты? — спросил тот. Кенни сделал над собой невероятное усилие, перевернулся на бок и сгрёб его в охапку. Хотелось спать. — Пару часов подрыхну и покажу, — пообещал он. Ури улыбнулся, уткнулся лицом ему в плечо и шепнул: — Спи. Кенни вырубился… на месяц-другой вновь напрочь забыв о мелком пиздюке.