Храм

В офисе Семьи Маджима беспорядок царил в мелочах, которые сразу можно и не заметить, так как в общем и целом пространство выглядело свободно и чисто, совсем не так, как в офисе у Кашиваги. Но Кирю видел на столе надвое разломанный карандаш со сломанным стержнем, брошенный как-то нервно, видел, что никто не разбирает частокол ручек и пустых чернильных стержней, натыканных в подставку, видел смятые листы бумаги в мусорке, мишень для дартса на двери, из которой торчал короткий охотничий нож (насколько безопасно бросать нож в дверь, если она может открыться в любой момент?). На полках шкафа, помимо умных книжек, которые неизвестно кто может читать в этой Семье, стояло множество бутылок дорогостоящего элитного алкоголя, бокалы блестели, но никто не позаботился о том, чтобы расставить их в каком-то порядке, который наверняка был, просто Кирю этого не понимал. За исключением мелочей, помещение поддерживалось ухоженным и прибранным, не было ни пыли, ни мелкого мусора на полу, в таких местах, как это, было приятно находиться. Они с Маджимой встретились, вообще-то, по делу, но давным давно обсудили всё неотложное, разъяснили детали и пришли к соглашению, всё, зачем Кирю приходил, было улажено в течение каких-то пятнадцати минут, так как Маджима пребывал сегодня в относительно неплохом настроении и был расположен к диалогу, никак особо не пререкаясь и не создавая затруднений. И теперь Кирю курил уже которую сигарету, стряхивая пепел в переполненную окурками пепельницу, которую Маджима поставил для него на подлокотник дивана, и слушал его размышления вслух о всякой ерунде, следя за тем, как он то бродит туда-сюда по офису, то плюхнется в кресло за стол, сложит на секунду руки в замок и поднимется снова, выглядя при этом как обычно серьёзно и мрачно. Он говорил о погоде, о том, как ему надоело, что его люди работают слишком хорошо и часто не получается довязаться до них, и о том, что, помимо своих людей, ему надоели, кажется, вообще все, если Кирю правильно понял. Маджима скалился и сплевывал слова, негромко ругаясь на подчинённых, и глядел в окно. Там шёл мелкий дождь, было пасмурно, а в офисе, напротив, ненавязчиво горел светильник, создавая ту самую неповторимую атмосферу особой безопасности и комфорта в моменты непогоды. Здесь тихо, сухо, и капли на улице шумят глухо, так, что почти не веришь, что за окном мокро и холодно. — Я и так, и сяк, а эти сволочи… — хмуро жаловался Маджима, но выглядел так, словно забыл о присутствии кого-то ещё. — Надрессировал на свою голову. — Думаю, да, — согласился Кирю, затягиваясь и мысленно начиная прикидывать, как смыться отсюда поскорее. Маджима взял сигарету из пачки со стола, чиркнул зажигалкой. В последнее время Кирю замечал, что он ходил какой-то задумчивый, что ожесточился ещё сильнее, даже при том, что никогда не слыл миролюбивым и ненасильственным человеком. Кирю был не согласен со многими методами, к которым прибегает Маджима по отношению хотя бы к своим собственным людям, но, желая уменьшить количество времени, проведенного здесь, решил промолчать, не развивая диалог и не подкидывая дров в костёр, пока он не вознёсся до небес и нечаянно не спалил всё вокруг. Маджима, выпустив дым, вальяжно подошёл, сел рядом на диван и, недолго думая, лёг головой на колени Кирю, закинув ноги на подлокотник. Он смотрел в потолок и неторопливо затягивался, думая о чём-то своём, совсем не видя округлившихся глаз Кирю и того, как он застыл, забыв выдохнуть и затянуться снова. Смоляные волосы Маджимы небрежно упали на складки серых штанов, а его лицо вблизи перестало казаться злым. Кирю замешкался, не понимая, куда деть свободную от сигареты руку так, чтобы не коснуться случайно Маджимы, и положил её совсем неудобно, почти в панике прижав плотнее к спинке дивана. Затянулся глубоко и медленно, избегая смотреть вниз. — Вот скажи, Кирю-тян, — обыденным любопытствующим голосом заговорил Маджима, — когда у тебя будет своя Семья, как ты будешь держать людей в узде? Кирю подумал, что не может припомнить, чтобы Маджима хоть когда-то интересовался его мнением по рабочим моментам. Обычно он давал понять, что знает всё сам, что знает всё лучше всех, и на правах аники не преминал поучать Кирю, с высоты своего авторитета объясняя базовые, всем, кто в якудзе дольше трёх дней, известные истины. — Я?.. Думаю, во всем важно соблюдать баланс, — уклончиво ответил Кирю. — Почему ты спрашиваешь, Маджима-ниисан? — А как же?! Ты, Кирю-тян, такой умненький, ты должен мне что-нибудь посоветовать! — тон был похож на улыбающийся, но Кирю, опасливо опустив взгляд на лицо Маджимы, увидел, что тот улыбаться даже не думает, намеренно морочит ему голову и играется с тембрами по своему обыкновению. — Если раньше приходилось лупасить этих отбросов, чтобы они нормально работали, то теперь мне чё?!.. Лупасить их за то, что они слишком хорошо работают? Или как, Кирю-тян? — Не понимаю, какого совета ты ждёшь от меня, — свёл брови Кирю. — Да такого! Что делать-то с ними?! — недовольно дёрнул рукой он, и пепел посыпался на пол. — Тебе обязательно с ними что-то делать? Как я понимаю, ты наладил работу идеальным образом. Твоя Семья приносит огромный доход в Клан, дисциплина… отменная тоже. Шимано тобой доволен, все в Клане шарахаются тебя, как огня. Чего ты хочешь, Маджима-ниисан? — Не-е-ет, ничего ты не понял. Мне скучно!.. — Что, прости?.. — Скучно мне! Кирю смело взглянул на него, пытаясь прочесть хоть во взгляде, о чём он, чёрт возьми, толкует. Кирю показалось, что Маджима вполне может выглядеть, как мучающийся от безделья человек, но то, как дёрнулся уголок его рта перед тем, как приложиться к сигарете, Кирю не понравилось. В этот короткий миг он показался таким же, как на улицах Камурочо, где он рыщет, прокручивая битой в руке, в поисках «неприятностей». Видимо, скучно ему лишь по причине того, что жизнь стала слишком устроенной. Привычка к постоянному насилию в жизни у него осталась с Дыры? — Скучно? Поэтому ты заставляешь подчинённых пресмыкаться?.. — А?.. — Маджима, схмурясь тотчас, бросил на него косой и быстрый взгляд. — Брось, они знали, куда идут. Могли бы попасть к Казаме, но нет, они мои, — отвернувшись, выдал он, и Кирю был уверен, что первой его реакцией было, вообще-то, раздражение, которое он побыстрее запрятал куда-то. — Возможно. Но, раз уж мы затронули эту тему… Скажи, Маджима-ниисан, почему надо вести себя так по отношению к тем, кто принёс тебе клятву? — Кирю смахнул пепел в пепельницу, наблюдая за тем, как он проваливается вглубь неаккуратной пирамиды, сложенной из пожелтевших окурков. — Осмелел, Кирю-тян? — он хмыкнул недобро и поднёс сигарету, дотлевшую почти до фильтра, к губам. Она наверняка неприятно горчила и вскоре должна погаснуть сама собой. — Поверь, тебя я не боюсь, — решительно отозвался Кирю, потушив сигарету о бортик пепельницы и чувствуя кожей ног, как напряглись мышцы шеи Маджимы. Однако сам он никаких эмоций не показал: глядел в одну точку, но даже расслабленные черты его лица выглядели по меньшей мере недоброжелательно. Внешность Маджимы была по особенному подходящей его характеру и занимаемой роли в Клане, Кирю заметил это сейчас. — Не боишься, да? — он покрутил в пальцах окурок. — Это правильно, но нельзя недооценивать того, кого не испытывал лично. Маджима приподнялся на локте и потянулся к пепельнице через Кирю, так, чтобы быть к тому лицом и едва не касаться его: настороженность Кирю улетучилась, и он стушевался опять, впечатываясь в диван ещё плотнее и едва ли не втягивая живот, хотя быть ещё дальше от Маджимы, находясь в таком положении, было просто невозможно. Маджима бросил окурок в общую кучу и задержался на локте, проницательно и изучающе вглядываясь в глаза Кирю снизу вверх. Хитро улыбнулся, подметив что-то для себя, и опустил голову обратно на его колени. Наверняка нашёл выражение Кирю забавным и нелепым, испуганным и невинным: пару секунд назад он убедительно бравился, что не боится Маджиму, а сейчас потерялся, как школьник на первом свидании, хотя Маджима, кажется, не слишком походил на юную обворожительную даму. Впрочем, когда-нибудь можно будет проверить, насколько ему пойдёт пышная укладка, кокетливое платье и какого-нибудь жуткого цвета помада, Маджима улыбнулся ещё раз, размышляя об этом и своим пытливым умом начиная планировать всё до последней детали. Отвлёкся, когда Кирю, прочистив горло, потянулся в карман за пачкой сигарет. — Так сильно нервничаешь, Кирю-тян? — расплылся в игривой улыбке Маджима, сцепив ладони на животе. — А? — застыл Кирю, по правде волнуясь непонятно из-за чего и мечтая поскорее убраться отсюда. — Милашка Кирю-тян! Неужто Савамура-сан не уделяет тебе внимание, что ты так переживаешь о всяких пустяках? — Можешь оставить свои намёки при себе, Маджима-ниисан… — Кирю, впрочем, отказался от намерения закурить следующую сигаретку, хоть был и уверен, что Маджима именно этого и добивался. — Выпьем? — предложил вдруг совершенно будничным голосом Маджима, в котором уже не слышалось ни намёка на заискивание. — Если только понемногу. Сегодня ещё есть дела, — согласился Кирю только ради того, чтобы Маджима наконец поднял голову с его колен и дал опомниться и передохнуть, пока разливает им алкоголь. Маджима поднялся как по указке и прилип к шкафу с выпивкой. Спросил, есть ли у Кирю предпочтения, но тот не мог думать о таких вещах сейчас и сказал, что ему без разницы, что пить. За окном продолжал моросить дождь, но Кирю, пришедший сюда без зонта, был готов даже в прорубь нырнуть, если она будет единственным выходом из офиса Семьи Маджима, настолько ему хотелось куда-то деться отсюда. Ведь общение с Маджимой, как он сам для себя понял как-то, должно быть дозированным, нормированным, иначе можно неосторожно спятить и убиться, с разбегу впечатавшись в стену, а Кирю собирался ещё пожить. Он воровато взглянул на Маджиму: тот крутил бутылки в руках, мычал какую-то мелодию и внимательно вчитывался в этикетки, хотя, казалось бы, должен наизусть знать всё, что есть из выпивки в его владениях. — Давненько мы не пили с тобой, Кирю-тян, — заметил Маджима, и его голос заставил почувствовать себя неуютно. Он налил янтарного алкоголя в бокал и протянул Кирю. — Бурбон. Кирю, рассеянно поблагодарив, сделал необдуманно большой глоток, словно это была вода, и с трудом проглотил, придя в себя и подумав, что ему нужно сохранять бдительность и хотя бы держать в уме то, что он пьёт и с кем. Во рту после обжигающей крепости осталось изысканное послевкусие, которым бурбон и славится: сладкая карамель, марципан… В комнате запахло дубом и ванилью. Маджима знающе попробовал напиток и, прислушиваясь к аромату и вкусу, подержал его во рту, он явно знал, как обращаться с дорогим алкоголем, в то время как Кирю сидел с порозовевшими ушами и обожжённой гортанью и пытался взять себя в руки. В желудке стало жарко, Кирю вспомнил, что завтрак был скудным, а обед он пропустил, и сейчас, когда время клонилось к ужину, он начал явно не с того блюда. — Вкусно, Кирю-тян? — с дурной усмешкой кивнул Маджима на стакан в его руке и плюхнулся рядом на диван. — Д-да… Утончённый вкус. — То есть нравится? Кирю почуял от него угрозу, но ответил вежливо и сдержанно: — Да, вполне. — Тогда выпьешь всё это, раз тебе нравится? — Маджима махом перелил содержимое своего стакана в его, алкоголь едва не переливался через края. Его лицо исказилось в злое, дикое и криво улыбающееся, он в нетерпении присел ближе, поставив свой пустой стакан на пол и ожидая, что Кирю будет делать дальше. — Мы договаривались выпить по чуть-чуть, Маджима-ниисан, — Кирю схмурился, про себя огорчаясь тому, как скоро прошло благостное расположение ниисана и как скоро всё вернулось на круги своя. Решил, что не стоило оставаться на выпивку. — Нет, Кирю-тян, ты должен выпить! Это придаст тебе смелости, — язвительно и требовательно убеждал он, закинув руку на спинку дивана и тем самым заставив Кирю неосознанно наклониться чуть вперёд, подальше от возможного соприкосновения руки со спиной. — Я, пожалуй, пойду, — Кирю собрался подняться, но Маджима схватил его за предплечье, бурбон пролился несколькими каплями на штаны Кирю, на пол и диван из-за его резкой хватки. — Маджима-ниисан… — Неужели не выпьешь, Кирю-тян?! — Маджима изображал на своём лице настоящий шок и негодование. — Подумай обо всём, что улыбнётся тебе с Савамурой-сан! Надо всего-то выпить это и завалиться к ней в распростёртые объятия! Кирю поставил стакан на подлокотник и с силой выдернул руку из его хватки. Упоминание Юми было непозволительным, и он готов был закрыть глаза на то, что Маджима — его аники, и утихомирить его, если тот не утихомирится сам. — Хватит на сегодня, — предупреждающе сжал кулаки Кирю, поднимаясь и отходя в сторону. — Обиделся, что-ли? — заглянул в его лицо Маджима и принял вид самого честного, простодушного человека на свете, а сам словно промежду прочим вытащил из-за поясницы ножны. — Не обижайся, Кирю-тян! Это была дружеская помощь, ничего более! — он снял ножны, и остриё танто в его руке плясало из стороны в сторону, пока он отвлечённо жестикулировал. — Понимаешь, часики-то тикают, пора тебя сосватать, иначе останешься бобылем, а такое добро пропадать не может! Я за тебя же волнуюсь, Кирю-тян! — У тебя есть дела поважнее, чем волноваться за меня, — оскалился Кирю, не веря ни единому его слову и настороженно поглядывая на его оружие. — До свидания, Маджима-ниисан. Он быстро, неучтиво поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. Дойдя до конца коридора, услышал характерный треск: это, видимо, танто угодило в мишень на двери и, пусть Кирю не видел этого, лезвие скорее всего насквозь пробило и мишень, и дерево, так что в свой следующий визит сюда Кирю войдёт в офис через новую, поменянную дверь. Он замедлился на секунду, подумывая зачем-то обернуться, но не стал и вышел к лестнице, не особенно беспокоясь тем, по какой из тысяч возможных причин Маджима вдруг обозлился на этот раз, и в чём в его понимании могут быть виноваты эти мишень с дверью, чем они заслужили его немилость. Судя по звуку, Маджима в этот раз не метал танто, а подошёл, стремительно и резко, и с силой всадил клинок рукой.