Я очень боялась за вас...

Марину трясëт. Самые ужасные мысли стремительно заполняют голову, и наверное по этому слова Макса: – Но пистолет выстрелил в другую сторону. Слышатся крайне приглушëнно, но достаточно звонко чтобы проехать по ушам словно поезд по старым рельсам. Робко потупив взгляд, Марина неизвестно зачем спрашивает: – А разве бывает такое? Зачем был этот вопрос она не знает, но в глубине души замечает, что вопрос возможно может показаться уместным в этой ситуации. Макс коротко вздыхает, указывает на лежащие под столом тело какого-то неизвестного Марине мужчины, тихо говорит: – Вот, смотри... Бывает... – осекается, на пару секунд задумчиво отводит взгляд от тела "Призрака" – так его называли все, кто не знал реально имени. – Потому что пистолет надо хранить в сейфе, а не в земле... Из-за деревянного косяка худой фигурой, облачëнной во всё серо-чëрное, появляется Веня. Пройдя пару шагов по потрëпанному линолиуму, он устало произносит: – Говорите потише, у меня Яша в комнате. Если он узнает... – писатель кивает в сторону трупа. – он всех сдаст... Марина уже не слышит его слов. Словно заворожëнная, она сначала смотрит на бледное лицо Вени, а потом на ватных ногах подходит к нему, нежно обнимая, словно боясь теперь отпустить. – Мы вас чуть не потеряли... – шепчет она сама себе, но почему-то вслух. – Хоть какое-то сочувствие... – иронично подмечает писатель, быстро посмотрев на Макса, который на это лишь закатил глаза.

***

Из того, что происходило ближайшие пятнадцать минут – можно выделить всего пару вещей, и то не очень важных. Но для до сих пор растерянной Марины главное то, что они сейчас с Веней одни в комнате, а Юля и Макс ( который всë же осмелился позволить себе дерзость – выйти на улицу, чтобы донести тело до чëрной машины Мариненого ухожëра, который, к слову, в простонародье назывался <<сектант>> ) Бедный мужчина, который взял трубку, а от туда послышался знакомый голос, невинно, но с дрожью произносящий: – Мы человека убили... Случайно! Точнее... Он сам получается... Пришлось помочь. Благо, самоубийца без премии Дарвина, был напрочь никому не нужен, ведь суждено ему было остаток своих дней провести в дурдоме. Призрак, конечно, не расчитывал на свою смерть, скорее на убийство ни в чëм не повинного писателя, но подвëл пистолет, очень некстати выстреливший в обратную сторону, как по волшебству. Сейчас же Марина сидит рядом с этим самым писателем, смотрит на него, но ничего не говорит. Слова как-то не связываются в предложения, говорить как-будто не о чем. И Марине кажется, что именно в эту секунду еë сердце замирает, когда она не зная зачем тихо произносит: – Я люблю вас...