КАЛЕРИ. Somebody's Me (Часть 1)

Нью-Йорк, 15.07.2006

      ШОН: Я прилетел в Нью-Йорк ради вечеринки, на которую совершенно не испытывал желания идти. С недавних пор мой интерес к подобным событиям постепенно угасал, поскольку я пресытился развлечениями и актерскими тусовками. Я понимал лишь, что должен пойти туда из уважения к режиссеру своего потенциального проекта, куда был приглашен без проб. К тому же, Лили настаивала, чтобы я чаще посещал подобные мероприятия.       Тод Бэкерс уже второй раз за прошедший год звал меня в свои фильмы. Поэтому меня и заметили. А еще поэтому я неплохо подзаработал. Лили Грэй использовала все возможности, открывшиеся после успешной премьеры первой картины с моим участием – под руководством того же Бэкерса. До него я снялся во второсортной любовной комедии о школьниках «Двое отлично играют в эту игру», где и был замечен кастинг-агентством, после которого Лили получила для меня личное приглашение на пробы в недавно вышедшем фильме Тода Бэкерса «Отвязные девчонки», где я сыграл эпизодическую роль парня главной героини, по уши влюбленной в рок-музыканта и убежавшей с ним при первой возможности. Как иронично, не так ли?       Но я все же согласился после убеждений своего агента, с энтузиазмом взявшейся за меня практически после нашего первого с ней знакомства. «Ты завоюешь множество сердец, мистер Кейн! И я тебе в этом помогу», – сказала Лили и по сей день держала свое слово. Два фильма за год – для меня, как новичка, неплохое начало. И к тому же, съемочная площадка стала единственным местом, где мне удавалось забыть о тебе.       Забронировать номер в гостинице, на первом этаже которой проходила запланированная вечеринка Бэкерса, было одним из лучших советов моего агента. Я просто спустился в ресторанную залу, все же немного припозднившись по негласному правилу данного формата мероприятия.       Гости приезжали один за другим. Бесконечным потоком помещение наполнялось людьми, большинство я вообще видел впервые. Всех, кого мог знать по участию в предыдущей картине Тода, – а он предпочитал работать с одной и той же командой операторов, монтажеров и костюмеров, – я уважил приветственным кивком, рукопожатием, несколькими словами ни о чем, но практически весь вечер оставался в стороне и приглушил уже второй стакан виски со льдом, когда Тод таки решил появиться на своей же вечеринке.       – Шон, мальчик мой, как поживаешь? Как настроение? – Тод с блистающей улыбкой присоединился ко мне за стойкой бара и пару раз хлопнул по плечу, приветствуя и привлекая внимание.       – Тод, и я рад, наконец, тебя увидеть! – мы обменялись рукопожатием. Должен признаться, режиссер появился так не вовремя, я собирался уже сматываться с этого сборища. Он, словно разыскивая кого-то, настороженно осмотрел заполненный зал, помахал кому-то, подавая знаки, что скоро присоединится.       – Скажи, ты уже прочитал сценарий? – как бы невзначай спросил Тод, стукнув дважды по стойке, привлекая внимание одного из барменов, обслуживающих эту вечеринку, и сделал заказ.       – Нет, Грей присылала мне только отрывок для проб.       – Я говорил этой женщине, что пробы тебе не понадобятся, но она воюет за твои честные роли как умалишенная!       – Да, в этом вся мисс Грей, – усмехнулся я, вспоминая своего агента в ее излюбленном костюме тройке из небесно-голубого твида и жемчугом на шее, которые она не снимала даже в душный летний зной.       – Тебе несказанно повезло, Шон, мой мальчик, что Лили тебя заметила. Если бы не ее упорство, твои пробы так бы и остались в архивах с другими записями.       – Да, я знаю.       – Сегодня очень важный день. – Он сделал глоток из бокала, повернувшись спиной к гостям, и воодушевленно продолжил. – Если я заполучу сегодня этого парня, наш фильм согласится спонсировать «Miramax»[1], а это значит, что мы получим намного больше финансовой свободы для картины. Даже сможем попробовать выдвинуться на премию «Оскар» в следующем году.       Я жадно впитывал все, о чем говорил Бэкерс. Глубоко внутри меня тихонько ждал режиссер, которым я мечтал стать с самого детства. Вместе с тем, едва ступив на актерскую тропу год назад, я понимал, что для начала мне необходимо заработать себе на стабильное будущее, дабы не прикасаться к наследству бабушки Адрианы.       Моя любимая abuela[2] завещала мне все свое состояние пять месяцев назад. Я даже не предполагал размер средств, которыми владела наша семья, пока не был ошарашен суммой банковских счетов, акций и активов, с которыми нас ознакомил семейный адвокат после оглашения завещания. Естественно, родителям и сестре досталась своя доля, но в сравнении с тем, что отошло мне во владение, это было скромным подарком на стабильное будущее. Бабуля Адриана сумела сберечь все то, что оставил дедушка, и передать для реализации мечты их внука – «стать режиссером и снять фильм, который изменит чью-то жизнь». Осторожно укладывая белые розы на крышке ее гроба, я поклялся, что не притронусь к деньгам, пока не возникнет острой необходимости.       Уже тогда меня взяли на роль в «Двое отлично играют эту игру», а потому я был уверен, что мне удастся заработать свои деньги, часть из которых я планировал откладывать на создание своего первого фильма в далеком будущем. Именно потому я вслушивался во все происходящее на съемочной площадке под руководством Тода, ведь он был одним из первых крупных режиссеров, повстречавшихся на моем пути. Мне посчастливилось попасть в мир кино и я планировал там задержаться.       – А кто этот парень, о котором ты говоришь? – внезапно спросил я.       – О, я не раскрою все карты, Шон, пока не увижу его в этом зале сегодня вечером! Я лично пригласил его, узнав, что он будет проездом с премьерой нового фильма в Лос-Анджелесе. Это очень, очень, очень важный человек… Ох, это Табита? Таби! – Тод окликнул пробиравшуюся к нам сквозь толпу женщину в черном платье и, спешно дав знак бармену повторно наполнить его бокал, двинулся в ее сторону. – Шон, мой мальчик, я найду тебя чуть позже! Никуда не смей уходить, я хочу вас познакомить! – И гомонящая толпа поглотила Тода Бэкерса в свои черно-белые волны.       Пробыв еще некоторое время у бара, поговорив с ассистенткой продюсера и другими актерами, знакомыми мне по предыдущему фильму, я посмотрел на часы. В большом зале ресторана гул нескольких десятков голосов не угасал, переплетаясь с мелодичными нотами фортепиано. Желая немного освежиться и проветрить голову от удушающего воздуха в помещении, я решил выйти на улицу.       Было свежо, но влажно. Только что прошел дождь, оставив после себя зеркальные лужи. У выставленных ограждений перед рестораном толпились папарацци с увесистыми камерами в ожидании приезда знаменитостей, за снимки которых они смогут уже завтра утром получить хоть какие-то деньги.       Нырнув за вторую колонну у входа в отель, я закурил сигарету и тотчас вспомнил как Калери приходилось прятаться от назойливых папарацци, стоило ей выбраться из студенческого городка. Отбрасывая пепел на мокрый асфальт под ногами, я подумал, что она бы не одобрила сейчас мое поведение. Она ничего бы не сказала, нет, Калери просто разочарованно опустила бы взгляд, отворачиваясь от дыма вокруг меня. Я попытался бросить курить, когда мы были близки, – она не просила, но я видел, что ее это беспокоит, однако, снова принялся за старое, едва она остановила свой выбор на нем. Бунтарская свобода или наказание?       Шорох колес по мокрому асфальту то и дело служил умиротворенным фоном для меня, как и приглушенные голоса фотографов, переговаривающихся с приставленной ко входу охраной. Кто-то уже спешил уехать с вечеринки, кто-то только что прибывал; в какой-то момент я перестал обращать внимание на вереницу автомобилей и такси, выплевывающих и поглощающих своих пассажиров. На мой телефон пришло сообщение от Вайолет, она интересовалась, где и когда мы сможем встретиться. Я предлагал приехать к ней на квартиру после того, как вернусь в Чикаго завтра, когда резко возросший шум и световые импульсы от заработавших камер папарацци все же привлекли мое внимание.       Лениво выглянув из-за колонны, я пробежал взглядом по головам и невольно уловил пламенные пряди ее волос в промежутках между вспышками фотоаппаратов. Непроизвольно замерев с сигаретой в одной руке и телефоном в другой, я почувствовал, как мое сердце на миг остановилось, а когда фигура в струящемся шелке скользнула из-под крыла черной машины в толпу, я испугался, что могу потерять ее из виду. Это было как удар под дых – больно, сильно и вызывало тошноту. В ушах звенело. Мир замер, когда девушка в изумрудном платье обернулась к своему спутнику и все показалось мне как в замедленной сьемке, как прошлой весной и летом, когда мне всюду мерещилась ты в коридорах университета и на чикагских улицах. Впрочем, в этот раз ты не была миражом.       Телефон в руке повторно пиликнул, привлекая внимание, заставляя отвернуться от созерцания вашей пары. Тогда-то я понял, что задержал дыхание, а догоревшая сигарета незначительно обожгла пальцы. Эта реальность вырвала меня из вакуумной глухоты. Я вновь почувствовал, что дышу, что мое сердце бешено колотится, отдаваясь дикой пульсацией в висках, между тем, когда я оглянулся через плечо, вы уже скрылись за тяжелыми тонированными дверями ресторана, присоединяясь к вечеринке.       Я поборол желание выкурить еще одну сигарету, сунув телефон во внутренний карман пиджака, так и не прочитав ответ Вайолет, и незамедлительно проталкивался через облепивших вход плотным кольцом журналистов. Я должен был убедиться, что мне не показалось. Я должен был увидеть тебя не просто мимоходом, не просто как часть этого шумного опьяненного городского миража.       Только каких-то пятнадцать минут под открытым небом и вот я уже с первых секунд задыхаюсь от спертого, задымленного сигарами Бэкерса воздуха. Никто за время моего отсутствия так и не удосужился открыть хоть одно чертово окно! Я тяжело дышал не то от волнения, не то от густого сигарного облака, повисшего над гостями. Тод щедро раздавал кубинские сигары в конце своих вечеринок. Его почерк. Некоторые гости уже не стеснялись курить прямо в помещении ресторана.       Оглядев всю залу и не найдя тебя, я схватил первый попавшийся напиток с барной стойки и направился в отдаленный зал, более камерный и спокойный, где было менее задымлено. Я оглядывался, приветственно кивая в ответ и улыбаясь гостям, мимо которых проходил. И вот в закутке небольшой залы, за широкой колонной я натолкнулся на чайно-рыжие волосы, обрамлявшие оголенную спину в вырезе изумрудного платья, их оттенок холодным ножом полоснул прямо по сердцу.       Ты здесь.       Нервно глотнув из бокала, что сжимал все это время в руке, я поморщился от неожиданного фруктового вкуса коньяка во рту. Совершенно не в моем вкусе, но сам виноват – схватил первое, что выставили на стойке бара для доступа публике. Важнее было найти тебя, во много раз важнее какого-то пойла.       Я не спешил приближаться, все еще не веря своим глазам, подглядывал за тобой, оставаясь незамеченным. Прямые длинные волосы струились по изгибам твоих открытых плеч и спины. Мне вовсе не нужно было встречаться с тобой лицом к лицу, чтобы удостовериться, что это ты. Я запомнил тебя наизусть: твой силуэт, жесты, даже запах любимого парфюма, легким шлейфом свежести блуждавшего в стенах этой комнаты. Мне достаточно было просто увидеть, и я точно знал – это ты.       Сердце наконец перестало стучать по вискам, опустившись вниз, тараня своими ударами мои легкие, перехватывая дух, когда я смотрел на тебя. Невыносимо тянуло закурить, но уходить, оставлять тебя даже ради такого короткого наслаждения, ставшего моей второй привычкой, не хотелось. Я бессознательно сделал второй глоток из бокала и вновь с тем же омерзением поморщился. Мне повезло что в момент, когда я закашлял в сжатый кулак, отступая за бесформенную статую возле прохода, мимо проходил официант с полупустым подносом, куда я и поставил бокал.       Украдкой наблюдая за тобой, набираясь смелости подойти, я совершенно забыл, что ты была здесь не одна. Его рука скользнула по оголенной коже твоей спины, чуть ниже лопаток, когда он в легком поцелуе коснулся щеки, отчего ты смущенно повернулась к нему, и я впервые за это долгое время вновь увидел твою улыбку. Ты улыбалась ему. Так искренне, так нежно, что мне захотелось кричать.       Ваши переглядывания и его интимные прикосновения к тебе, пока он что-то говорил, говорил, говорил людям, в обществе которых вы находились все эти несколько минут, казались мне бесконечными. Я хотел встречи тет-а-тет. Даже на вечеринке в толпе незнакомцев. Я просто хотел сказать тебе «привет» без его участия. Ведь всего год назад ты была моей подругой. И возлюбленной.       Я отошел к бару и на этот раз заказал привычный мне виски сауэр, когда, глянув через плечо, увидел Дэниела в задымленной сигарами зале с Тодом, представлявшим его продюсерской группе. Воспользовавшись случаем твоего уединения и, огибая толпу гостей вдоль стен, оставаясь максимально неприметным, я нырнул в отдаленную залу, где всего пару минут назад оставил тебя в его обществе.       Бегло осмотрев комнату, я нашел тебя сидящей на диванчике возле той самой статуи, за которой ранее скрывался. Гостей здесь было значительно меньше, как и шума, а взгляд зацепился за встроенный кондиционер на потолке, откуда шел поток прохладного воздуха.       Повременив еще немного, я смотрел как ты разглаживала собравшиеся складки платья на коленях, не зная куда пристроить сумочку – на столик или на диван рядом. Я улыбнулся тому, с какой легкостью мне все еще удавалось расшифровывать твои сигналы: тебе было некомфортно и тревожно. А еще ты чувствовала себя стесненно, это выдавали твои неловкие попытки поправить прическу. Я мог бы поклясться, что в этот самый момент ты придумывала очередной сюжетный поворот для своей книги, ведь именно так ты обычно делала в минуты, когда становилось скучно.       Я помню, Калери. Я все помню.       Схватив бокал игристого с подноса у проходившего мимо официанта, я наконец решительно завернул за статую и встал рядом с тобой, улучив момент, когда ты отвернулась в другую сторону, погрузившись в размышления.       – Эти вечеринки все такие скучные, – произнес я дрожащим голосом и поставил бокал с шампанским на невысокий стеклянный столик перед тобой. Ты внезапно обернулась и уже через миг непродолжительного замешательства я был ослеплен твоей улыбкой.       – О, боже! Шон! Господи, что ты здесь делаешь? – ты всполошилась, неожиданно подскочила и крепко сжала меня в своих объятиях.       Мне было плевать на то, что окружающие нас в комнате люди переглянулись от удивления. Я закрыл глаза, прижимая тебя к себе, не веря, что это правда ты. Вдыхал твой аромат, такой до щемящей боли в груди знакомый, почти родной, который невольно встретив за этот год пару раз в толпе прохожих я думал, что сдохну от тоски по тебе.       – Что ты делаешь в Нью-Йорке? – слегка отстраняясь, но все еще не выпуская меня из объятий, ты удивленно заморгала.       Ты была рада нашей встрече. Это не могло не окрылять.       – Я здесь по приглашению режиссера. Получил роль в его новом проекте.       – Боже мой, Шон, поздравляю! Это невероятно! – ты в очередном порыве крепко обняла меня, словно этот год был значительно дольше. – Ты так… изменился! Превосходно выглядишь. Я бы ни за что не узнала тебя даже в толпе этой вечеринки. Шон, это правда ты?       Ты держала меня за руку, сильно сжимая пальцы в своих слегка вспотевших ладонях. Явный признак твоей взволнованности. Я помнил это еще с колледжа. «Шекспир одним из первых написал о том, что у страстной натуры потеют ладони, ты знал об этом? Так он сказал о Дездемоне из «Отелло», – в голове тотчас пронеслись твои слова, сказанные мне в один из тех вечеров, что принадлежали только нам двоим.       Не знаю, сколько времени мы так простояли друг перед другом. Казалось, весь мир снова замер при нашей встрече, как тогда, в момент первого знакомства. Я смотрел на тебя, пытаясь запечатлеть каждый миллиметр твоего лица, словно обновлял файл твоей фотографии в собственном сознании. Несколько прядей выбились из огненного водопада, и я машинально заправил их тебе за ухо. Ты улыбнулась и покраснела, немедленно опуская глаза и осмотрительно озираясь по сторонам. Я определенно смутил тебя своим действием, но боже как мне было нужно прикоснуться к тебе.       – Это я, Калери. Как видишь.       – Я так рада тебя видеть, – тихо сказала ты, присаживаясь на диванчик и потянув меня за собой. – Кто бы мог вообще подумать, что мы встретимся вот так случайно на вечеринке, куда я спонтанно отправилась сопровождать Дэниела. Подумать только!       Вот оно. Те самые слова, что вмиг отрезвляли. Ты упомянула о своем женихе. На краткий миг я напрочь забыл о его существовании, целиком завороженный твоей близостью.       – Спонтанно? Мне казалось, ты следуешь за ним практически во всех поездках.       – Это не так, – ухмыльнулась ты, делая глоток принесенного мной шампанского. – Чаще всего я сопровождаю его на период дальних съемок – он не хочет оставлять меня одну в Лондоне. А в такие поездки, связанные с обсуждением проектов, он летает сам, если его не будет день или два.       – Это та жизнь, которую ты хотела?       – Перестань, Шон! – Ты легко стукнула меня кулачком по коленке, меняя тему разговора. – Лучше расскажи мне как ты?       Плохо. Ужасно плохо без тебя.       – Все отлично! Я снялся в нескольких фильмах. Сейчас есть предложения, которые мы рассматриваем с моим агентом. Да, Калери, у меня есть агент, представляешь! – ты вторила моему смеху, а я был рад веселить тебя, рассказывая о первых достижениях, приукрашивая свои будни и завуалированно скрывая моменты тоски по тебе в своей жизни. Я помнил, что мы когда-то пообещали друг другу ярко прожить жизнь, не заглядывая в прошлое. И все же, я ничего не мог с собой поделать, ведь ты преследовала меня на страницах таблоидов и смотрела с обложек красочных периодических изданий.       Ты рассказала мне о том, что приостановила учебу, когда приняла предложение Рейнолдса остаться в Великобритании. Меня взволновал этот момент, но я не задержался на нем, поскольку мы уже заговорили о твоем творчестве. И ты призналась, что взялась за новую историю, закончив в свободное время в поездках с Дэниелом, пока он был на съемках, ту историю любви Марчина и Катрины, что мне довелось прочитать в колледже. Ты скромно не спешила называть их книгами, поскольку не чувствовала, что рукописи доработаны, закончены и готовы предстать перед редактором в издательстве, которое еще нужно было найти. А я уверял тебя, что это обязательно нужно сделать, ведь это и было твоей мечтой.       – Я пишу для себя. Ты забыл?       Конечно, я помнил о том, что слова вырывались из тебя, формируясь в мыслеобразы и целые вселенные, потому ты и выбрала своим профильным предметом в колледже писательство.       – Да, но все еще жду, когда на прилавках книжного магазина будет стоять твоя книга. Ты мне обещала.       Мы вспомнили о наших друзьях. Я удивил тебя новостью о том, что Кэрол беременна и что они съехались с Томасом незадолго после ее выпускного. Кендис и Бенджи укатили в путешествие по Америке, плавно переросшее в кругосветку, потому мы не виделись и не общались уже долгое время. Однако, ты не задавала вопросов об Астрид, а я не спешил рассказывать тебе о том, что в моей личной жизни все сложно. И что мне проще было вот так уходить от разговоров про отношения.       – Я обязательно должна посмотреть фильмы с твоим участием. Скажи еще раз названия. – Ты достала из сумочки телефон и поспешила внести свои записи в заметки. – Не понимаю, почему никто не рассказал мне о том, что ты снялся в двух фильмах! Да и вообще, почему ты не написал мне об этом сам?       – У меня не было твоего нового номера.       Изумруды твоих глаз пронзили меня насквозь, когда ты резко оторвалась от телефона и прямо посмотрела на меня. Я видел, как поникло твое настроение. Мы снова вернулись в прошлое, о котором пообещали забыть, но никто из нас не забыл. Мы не забыли.       После продолжительного зрительного контакта с тоской на сердце ты склонила голову и мое внимание привлекло обручальное кольцо на безымянном пальце. Ты заметила и попробовала перевести эту новость в шутку, поднимая руку и демонстрируя мне этот сияющий дороговизной кусочек металла с россыпью камней.       – Да, Дэниел сделал мне предложение, – виновато произнесла ты и поспешила спрятать кольцо, накрывая его второй ладонью.       – Поздравляю! – ответил я, выдавливая из себя самую искреннюю из всех улыбок, на которую был вообще способен в тот момент. Несмотря на то, что знал о помолвке, я не был готов увидеть подтверждение воочию. – Теперь есть больше шансов быть замеченной ключевым редактором в издательстве. Все ведь только и мечтают узнать побольше о «девушке Рейнолдса».       Я выдавал бессвязную ахинею, прекрасно осознавая, что этими словами мог тебя обидеть, но я просто был вынужден говорить о чем угодно, только не о нем, не о том, что ты согласилась бесповоротно принадлежать ему.       – Калери, ты… счастлива? – вопрос поразил даже меня своей неожиданностью, стоило лишь тебе освободить меня от оков своего взгляда и засмотреться куда-то за моей спиной. Я с замиранием сердца надеялся, что ты заглядывала в наше прошлое, а не в поисках своего будущего.       – Мне нравится быть обрученной, Шон. Это не достижение всей моей жизни, конечно, но я встретила человека, в котором нашла свой дом, который люблю и в который хочу возвращаться. Знаешь, в этом есть определенный покой, что наступает с появлением правильного человека в твоей жизни. Ты поймешь это, когда встретишь ту самую.       Ты безмолвно потупилась, пока я мечтал обнять тебя. Нить разговора оборвалась, и никто из нас не мог ее соединить. Твое присутствие согревало меня, а я мог лишь мысленно касаться тебя и отчаянно желать, чтобы ты была счастлива от принятых решений.       Ты подняла голову в тот самый момент, когда к нам подошел Дэниел. Уверен, у него было время понаблюдать за нами со стороны. И несмотря на то, что ты была передо мной здесь и сейчас, я непреодолимо ощущал, что нас разделял уже год.