КАЛЕРИ. Somebody's Me (Часть 1)

Чикаго, декабрь 2004

ДЖЕЙН: Мне не забыть тот день вовсе не потому, что ты смог достать нам билеты на «Призрака оперы». Нет. Дневной сеанс был окончен, мы возвращались в колледж, когда обрушившийся на город снегопад разрушил наши планы на прогулку в парке. Мы добрались до общежития едва зимнее небо стемнело под тяжестью нависающих снежных туч. Снег на улице хлестал то в лицо, то в спину, пока мы добежали от остановки к общежитиям. Как сейчас помню, ты, смеясь, поцеловал меня в губы, едва ощутимо, так невесомо нежно, и отпустил. Я поднималась на свой этаж на ватных ногах, в промокшей куртке и брюках. Я поднялась к себе в комнату, переоделась в сухие джинсы и обтягивающий черный гольф. Однако, расчесывая перед зеркалом свои волосы, я то и дело возвращалась мыслями к твоим прикосновениям, чувствуя внутри себя тлеющие угли возбуждения, с которыми была уже не в силах справиться. Ты так сильно прижимал меня к себе, когда мы возвращались на автобусе в колледж, в тотальном молчании нежно перебирая мои волосы своими длинными тонкими пальцами. Это было запредельно интимно. А затем я вспомнила как твои пальцы прокрались по чувствительной коже шеи и кончиками оглаживали мочку моего уха, едва касаясь, словно непозволительные на людях поцелуи. Я ощущала как все это натянутой струной вибрировало внутри меня. Я зажмурилась и резко положила расческу на место, получилось довольно громко. Пытаясь прогнать назойливые мысли из бурлящей по моим венам фантазии, я распахнула настежь окно и осмотрела комнату. Саммер работала сегодня в книжном до вечера, а потому я не могла придумать, чем бы себя отвлечь. Глаз зацепился за подаренную тобой книгу Одри Ниффенеггер, и я легла к себе на кровать, надеясь, что легко смогу переключиться, но уже на втором абзаце я поймала себя на том, что читаю откровенную сцену близости между героями, и это априори не могло помочь мне хоть как-то отключить мысли, уносящие меня то и дело к тебе. Телефон известил о поступившем новом сообщении. Я подорвалась скорее проверить, надеясь на то, что это ты спешишь сообщить, как сильно соскучился. Мне хватило бы одного твоего слова, но это было всего лишь сообщение из банка, с извещением о ежемесячном пополнении Бернаром моего счета. Я с досадой громко выдохнула, отправила отчиму благодарственный смайл с подмигиванием, а затем снова оказалась перед зеркалом. – Джейн, соберись! Соберись, я тебе говорю! Строгий взгляд на свое отражение не сильно помог, и я поспешила собрать волосы в высокий хвост, туго стянув их на затылке. – Собранность – мое второе имя, – неуверенно произнесла я, когда телефон в очередной раз пиликнул, и я подпрыгнула от собственного неожиданного вскрика. «Уже скучаю по тебе». Вот так просто и откровенно. Я улыбнулась собственному отражению и не могла поверить, что эта воодушевленная девчонка с горящими глазами и ямочками на щеках – это всего лишь я после твоего сообщения. Ломая голову над тем, что ответить тебе, успела несколько раз распустить волосы и снова собрать их в хвост, пока, наконец, не приняла решение спуститься к тебе без приглашения. Я в мгновение поправила макияж, решив-таки оставить волосы собранными. Сбежав по лестнице на этаж мальчиков, не оглядываясь особо по сторонам, я постучала в твою дверь и замерла в ожидании. Та неуверенно открылась, и ты предстал передо мной в дверном проеме, опираясь локтем о косяк, вопросительно глядя на меня. – Что-то случилось? – рассеянно произнес ты, приглашая меня войти. – Я получила твое смс. Не знала, что написать, и решила просто… не знаю… я просто решила прийти. Я принялась бродить по вашей с Томасом комнате, теребя собственные пальцы. Приглушенный свет исходил от прикроватной лампы с твоей половины. Из ванной комнаты также пробивалась полоска света, был слышен шум работающей вентиляции, и я тотчас перевела взгляд на твои волосы. Я только тогда поняла, что ты совсем недавно вышел из душа, и теперь стоял передо мной в темно-серой футболке и спортивках на босую ногу. – Тебе не холодно? – Я не преминула глянуть в сторону слегка прикрытого окна. Ты отрицательно покачал головой, но поспешил его закрыть, скользнув мимо меня, и остался стоять у окна. – Прости, я не должна была приходить без приглашения. – Прекрати, Калери. Я рад тебе в любое время дня и ночи. – О, то есть ночью, если – чисто гипотетически – я заявлюсь к тебе, ты не выгонишь меня? Ты расплылся в улыбке. – Нет, Калери, я никогда тебя не выгоню. – Даже если я буду нести какую-то несусветную чушь, а тебе на утро нужно будет сдавать экзамен или спешить на прогон спектакля… – Нет, ни в этой, ни в любой другой жизни, я не выгоню тебя из этой комнаты, когда бы ты ни появилась, – ты с усмешкой приблизился ко мне, согревая своим взглядом практически каждую частичку моего тела. Я вибрировала в ответ на прикосновения твоих рук к моей талии, пока ты нежно тянул меня к себе, сокращая расстояние между нами. Мои губы в сияющей улыбке раскрылись, а глаза предательски срывали ухмылку с твоей изогнутой линии чувственных губ, от которой мне с каждым днем становилось сложнее держаться подальше. Вопреки самой себе и своему желанию я отступила шаг назад, не давая тебе возможности поцеловать меня, и приятное волнение охватило низ моего живота, когда твои руки сомкнулись у меня за спиной. Я грезила тобой не первый год. Я писала роман, в котором воплощала свои несбывшиеся мечты, сделав тебя главным героем. И вот ты здесь, передо мной, – манящий, словно полыхающий жаром факел для моего тлеющего костра желаний. – Я сама не знаю, почему пришла. Получила твое сообщение и за одно мгновение решила, что просто спущусь к тебе. – Как никогда правильное решение. – Я чувствую себя так глупо. – Прекрати, Калери, я всегда рад тебе. Чем хочешь заняться? Я покраснела и тотчас спрятала лицо, прижавшись к твоей груди. Мне было страшно озвучивать свои мысли, а еще я боялась, что у меня на лице будет написано все, о чем я думала последние полчаса до того, как оказалась на пороге твоей комнаты. – Можем посмотреть какой-то фильм из списка. Выберем наобум. – Мне кажется, фильмов на сегодня уже достаточно. – У тебя есть предложения получше? – спрашиваю я, осознавая, что едва ли могу дышать от такой близости. Я держала себя в руках, хотя больше всего на свете мне хотелось наброситься на тебя. – Ты права, у нас много фильмов из списка. И совсем мало времени посмотреть их вместе. Твои пальцы ласково выводили круги на моей спине, отчего ноги превращались в желе, и я едва могла устоять, переключая внимание с красивой линии губ до точеного подбородка и обратно на глаза в обрамлении густых черных ресниц. Твоя рука тотчас скользнула вверх по моему телу, найдя мочку моего уха и блуждая по чувствительной коже моей шеи так нежно, что я едва сдерживаю стон. Ты усмехнулся, разглядывая мою реакцию, а взгляд твой источал пар, словно чашка горячего шоколада. Ты был как никогда нежен и невероятно тактилен. И хотя практически каждый наш киномарафон заканчивался бесконечными поцелуями, и руки твои блуждали вдоль моего тела не впервые, но в тот день было что-то особенное в даримых тобой прикосновениях. – По-о-очему ты так говоришь? – едва удалось мне выдавить из себя. – Ну просто потому, что скоро каникулы и мы все разъедемся по домам на пару недель. – А, ты об этом… Я не подумала. Я вообще едва ли могла думать, находясь в твоих объятиях, мечтая сорвать очередной поцелуй с твоих чувственных губ. Ты наклонился еще ближе и невесомо поцеловал меня, удерживая одной рукой за затылок. На миг мне показалось, что я – полыхающий огонь в твоих руках, а ты словно боишься обжечься, стоит тебе отпустить себя, просто позволить потерять контроль. – Эти губы просто сводят меня с ума, Калери. Я готова была сгореть от растапливающего мои колени огня, когда слышала свое второе имя, коим ты словно отметил меня своей, и вдобавок чувствуя твое горячее дыхание на своих губах. Я хотела тебя. Я признавалась себе в том, что безумно хотела продолжения всего того, что мало-помалу происходит между нами, когда мы оказывались наедине и я терялась во времени с тобой, в наших страстных поцелуях и едва сдерживаемых ласковых прикосновениях. Ты всегда контролировал ситуацию. Ты всегда присутствовал, в то время как мой мозг выносило в окно, стоило тебе разомкнуть губы и позволить нашим языкам танцевать свой собственный танец. Но даже тогда ты будто бы сохранял бдительность, а я то и дело пыталась дать тебе понять, что вовсе не против продолжения. И даже тогда в этой комнате я чувствовала, что мы оба желали одного и того же. Здесь и сейчас. Не может быть, чтобы ты обладал такой выдержкой, в то время как я прямо-таки сгорала от переполнявшего меня желания. Я хотела получить долгожданную разрядку той пружине внутри меня, которая того и гляди обещала выстрелить от напряжения. – К черту фильмы! – сказала я, развернувшись и потянув тебя за собой. Ты смягчил наше падение на кровать, посмеиваясь, выставив одну руку вперед. Едва оказавшись зажатой между тобой и пледом, я нырнула ладонями тебе за спину и сжав край футболки в кулак, потянула ту вверх, откровенно намекая. Даже, я бы сказала, требуя. – Калери…ты ходишь по тонкому льду. – Пускай так, – приподнялась на локтях и тотчас впечаталась губами в твои губы, срывая неожиданный стон. Ты даже представить себе не мог, как я сама хотела стонать от твоих поцелуев по моему оголенному возбужденному телу. Я была туго натянутой струной в руках музыканта, отказывающегося играть свою мелодию. Ты отстранился, чтобы жадно скользить взглядом по моему лицу, вниз по шее. Рука твоя уже блуждала в области моего живота, оставляя раскаленные следы лавы на моей коже под тонким своем свитера, поднимаясь выше, к тяжело вздымающейся груди от сбившегося дыхания. Мы уже неоднократно мучили друг друга долгими предварительными ласками и томными поцелуями, однако никогда еще мы не заходили так далеко. Я то и дело неотрывно смотрела на твои губы. А когда ты скользнул ладонью по чашечке моего бюстгальтера, сквозь водолазку, я подумала, что задохнусь от охватившей меня новой волны возбуждения. Меня выдал порывистый короткий стон. После чего ты громко выдохнул, глаза твои стали темнее ночи, и ты жадно поцеловал меня. Мои руки пустились в очередной раз, но уже более настойчиво, изучать рельефы твоего тела под тонкой футболкой, касаясь широкой резинки твоих боксеров, поддразнивающим образом выглядывающей их приспущенных спортивных штанов. Мозг попросту отказывался верить в происходящее. Мы целовались пока не начали задыхаться, вцепившись друг в друга. Я притянула тебя за плечи как можно ближе и перекатила на спину, оказавшись сверху. Это было не просто желание, но нужда, которую хотелось немедленно утолить, заполнить, опасаясь сгореть. Я нуждалась в тебе каждой клеточкой своего тела. Словив твой ошарашенный и затуманенный взгляд, я улыбнулась и потянула полы своего тесного черного гольфа вверх, оставаясь в одном бюстгальтере и джинсах. Ты пытался отдышаться, блуждая своим жаждущим взглядом по моей голой коже. Я попыталась представить себя со стороны и ни капельки не смутилась. Мне нравилось то, что ты видел. Я скользнула раскрытыми ладонями по твоему прессу, прочерчивая рельефные мышцы, отзывавшиеся на мои прикосновения легким дрожанием тела. Мне хотелось впитать тебя настолько, чтобы я могла с закрытыми глазами слепить твое тело из глины, будь я в следующей жизни скульптором. Я обезумела в своем желании, когда твои руки заскользили вверх по спине, повторяя линию прогиба, а твое обжигающее страстью дыхание я ощутила на оголенной коже груди, возвышающейся над кружевной оторочкой бюстгальтера. Мой мозг взорвался фейерверками, когда ты запечатлел свой поцелуй в ложбинке между грудями. Очередной стон выдал меня с потрохами, и я еще сильнее вжалась в твои бедра, чувствуя даже через плотный двойной слой джинсов и спортивных штанов как просыпается твое возбуждение. Ты желал меня. Ты хотел меня. Это было так естественно. Я запустила руки в твои все еще влажные волосы, перебирая их, ловя себя на мысли, что давно хотела сделать так, вот именно так, оказавшись на тебе. Я целовала твои губы, подбородок и четкую линию скул, нарочно задевая дыханием твое ухо. Но стоило моих рукам протиснуться между нашими плотно прижатыми телами до заветной линии пояса твоих штанов, когда ты тотчас замер, остановив меня за запястья, отстранился и, пытаясь отдышаться, потряс головой. Взгляд твой был темным как непроглядная ночь. Все еще возбужденная до предела я не соображала до конца, что же произошло в этот момент. Я кокетливо захлопала ресницами и в очередной раз потянулась за твоими распухшими от поцелуев губами, но ты уверенными движениями перевернул меня и уложил спиной на кровать, а сам сел у меня в ногах, окончательно отстраняясь. – Это не случится, Калери. Не сейчас. Осознание твоих слов приходило постепенно, как из крови уходил обжигающий огонь страсти и желания, так ее бурлящие реки вскипали от гнева и досады. В приглушенном свете лампы я осмотрела потолок и стены вашей комнаты, задержавшись взглядом на плакате «Бойцовского клуба» с Бредом Питтом на противоположной стене, едва сдерживая подступавшие слезы. Ты отверг меня в момент, когда я приняла решение стать твоей до конца. Это было подло. – Калери, прости, я виноват, что все зашло так далеко... Твой голос звучал жутко отдаленно, как сквозь толщу воды и отрезвляющий звон в ушах. Я прикрыла лицо ладонями, глубоко вдохнув, не в силах расплакаться, и рассмеялась, чем прервала поток твоих бессмысленных на тот момент слов. Ты говорил так, будто оставшись с тобой наедине, я могла стать одной из тех девчонок, под которыми сминались простыни в этой комнате. Но что, если я, переступая ее порог в который раз за эти несколько недель, знала, что так может случится? Не я ли послала все к чертям, в очередной раз явившись к тебе? – Господи, какая же я дура! – я поспешно села и натянула валявшуюся у кровати водолазку, стараясь не пересекаться с тобой взглядом. Именно в момент, когда я остервенело вслепую перевязывала волосы в высокий хвост на затылке, в комнату вошел Томас. Он удивленно быстро осмотрелся: на тебя, все еще кусающего сцепленные в замок руки, на сбитые плед и выглядывающие из-под него простыни, почувствовал нависшее в комнате напряжение, сложил два плюс два и попытался развернуться. – Я ничего не видел… – Том не успел договорить, поскольку я ненамеренно толкнула его плечом, в попытке стремительно проскользнуть мимо него в распахнутую дверь, окончательно не давая тебе возможности задержать меня для еще большего унижения. – Не нужно. Я уже сваливаю, – на издыхании выдавила из себя я, стараясь не расплакаться. – Калери, подожди! – твой голос был прерван громко хлопнувшей за мной дверью, когда я выскочила в коридор, оправляя рукава гольфа. Я быстрым шагом пересекла холл на втором этаже и дала деру вверх по лестнице, все быстрее, боясь, что ты последуешь за мной. Мое сердце просто разрывалось от боли и обиды. Быть отверженной человеком, который всецело нравился, это неописуемо больно. Мое тело ненавидело тебя за это. Но я держалась. Держалась до того момента, как оказалась в своей комнате. Саммер еще не вернулась после работы, потому я заперла дверь на ключ, на случай если ты ворвешься без приглашения. Сейчас я меньше всего жаждала слышать твой голос, но на задворках сознания я представляла себе, как ты бежишь за мной следом, как пытаешься поговорить, объясниться, как уверяешь меня, что я все неправильно поняла. Но это были одни лишь фантазии. Ты ничего из этого не сделал. Оказавшись в стенах своей комнаты, я почувствовала уверенность и надвигающиеся слезы отхлынули с горизонта. Больше всего не свете я хотела смыть с себя липкое послевкусие возбуждения, а потому, решительно схватив пижаму и полотенце, я проскочила в душевую, где во весь напор включила горячую воду и вновь старалась не заплакать от охватившей меня волны обиды. Я пролежала в кровати несколько часов в надежде, что получится задремать, отключив телефон, позабыв обо всем этом кошмаре. Однако, глаза мои открывались сами собой и закрываться обратно отказывались. Когда вернулась Саммер, поначалу я делала вид, что читаю, а после того, как пришло время выключать свет, я свернулась калачиком под теплым одеялом и вновь старалась не разреветься. Глаза привыкли к темноте, я смыкала их снова и снова, в надежде что сон меня сморит, но, прежде чем это таки случилось, я провалялась в темени и хаосе свои мыслей несколько часов. Практически бессонно проворочавшись в постели всю ночь, на следующее утро я приняла решение, что должна была поговорить с тобой. Должна была спросить тебя о том, что это вчера было, а не оставлять недосказанности. Мама всегда говорила, что если бы когда-то в молодости ей подсказали, научили, что нужно разговаривать с мужем обо всем, что тревожит, что нравится и не нравится, обсуждать все непонятное и порой даже самое очевидное, то возможно у них с моим отцом все сложилось бы иначе. Я хорошо запомнила эти слова, поскольку до встречи с Бернаром мама очень долго искала любовь. Как и планировала, до завтрака, когда все еще только пробуждались ото сна в своих кроватях, я спустилась на этаж мальчиков и планировала не спеша, собираясь с мыслями, дойти в конец коридора. Не успела я завернуть за угол, ведущий к твоей комнате, как в одно мгновение вросла в место, на котором стояла, завидев Астрид, выходящую от тебя и тихо закрывающую за собой дверь. Блондинка не сразу заметила меня, но, несмотря на это, нарочито облизала губы, поправила волосы и бюстгальтер, кричаще выпрыгивающий из миниатюрной пижамной маечки с кружевной оторочкой. Черт, у этой девчонки получалось быть сексуальной даже в обыкновенной пижаме без макияжа! Астрид хищно, с победной улыбкой на лице медленно приближалась ко мне, в то время как я не могла пошевелиться. Она, словно гремучая змея, околдовала меня своим внезапным появлением, напрочь отбивая дар речи. Я просто молча смотрела, как Астрид подходит ко мне все ближе и ближе, одним только взглядом оценивая мой внешний вид – теплый свитер, джинсы и кроссовки. Я планировала просто поговорить и пойти на завтрак, в моей голове не было целей запрыгивать к тебе в постель, тем более после произошедшего вчера. – Я бы не стала беспокоить его после такой ночи. Ты понимаешь, о чем я? Он спит, ему необходим отдых. Меня словно окатили ведром ледяной воды, когда я невидящим взглядом уставилась на девушку. Ком в горле, в ушах зазвенело. Судя по тому, как она смотрела на меня, Астрид явно спросила меня о чем-то и теперь ждала ответа. Мысленно отмотав несколько секунд нашей короткой беседы, я произнесла первое, что выдало мне подсознание: – Он весь твой. – Это не новость, Джейн. Он всегда был моим. Похлопав напоследок меня по плечу, Астрид ушла, а я все продолжала стоять в том коридоре, в каких-то десяти шагах от твоей комнаты. Я не в силах была плакать или кричать, ощущая подступающую тошноту. Злость закипала в моих венах, заставляя сердце биться чаще, уноситься каким-то немыслимым галопом. Я сделала шаг, другой, развернулась и поспешила к себе в комнату, предварительно заглянув в душевую. Омыв лицо теплой водой, пытаясь скрыть от самой себя свои же слезы, я позволила себе поплакать пять минут и поспешила привести себя в порядок. Я прекрасно осознавала, что мы ничего никогда не обещали друг другу. И я злилась на тебя за это. А еще я злилась на себя за то, что на небольшой отрезок времени поддалась любовной лихорадке. Каждая клеточка моего тела болела, словно в агонии. Там, где твои руки касались моей кожи, врезавшись в память как осколки, я ощущала фантомные послеожоговые следы твоих прикосновений. Я попросила Саммер сопровождать меня во время больших перерывов на протяжении дня, а в остальное время мелких перерывов пряталась в классе истории искусств вместе с Кендис и Бенджи, где ты бы точно не стал меня искать. Да ты и не искал. Моим главным спасением в те дни стал сон и учеба. Я с головой ушла в университетскую программу, стараясь как можно больше загрузить себя проектами, которые хвостом тянулись за мной, когда я отмахивалась от них, тратя все свое возможное время на встречи и прогулки с тобой. И вот теперь все изменилось. Я несколько дней не могла полноценно есть и пить, перебиваясь чипсами и колой по вечерам, уныло выполняя творческие домашние задания, заканчивая предэкзаменационный проект романа. Мне удалось не пересекаться с тобой в коридорах и в кампусе, словно бы тебя и не существовало. Однако о тебе напоминали твои сообщения, которые ты писал мне как ни в чем не бывало, словно мне приснилось, привиделось то, что пришлось пережить за один день. Я отказалась от театральных семинаров Оливии Вуд, сославшись на недомогание и загруженность основными предметами. Порой в заполненных сотней студентов коридорах я пугалась, а мое сердце неистово колотилось, когда встречала высокого парня, похожего на тебя или в такой же одежде. Это было странно и болезненно. Я и хотела банальной встречи лоб в лоб, и старалась избежать ее. По прошествии нескольких дней девочки наведались к нам с Саммер в комнату. Я рассказала им обо всем практически сразу, не вдаваясь в подробности. Моим подругам было достаточно узнать, что Астрид провела с тобой ночь, в которой ты отказал мне. Они устроили импровизированный киновечер с пиццей и попкорном из кинотеатра, за которым специально съездил Бэн по просьбе своей девушки. В тот вечер и еще в последующие два, мои друзья отвлекали меня своим обществом и просмотром всех трех частей «Гарри Поттера». Им было не понять, что разбитое сердце не заклеить пластырем, а из памяти не вытеснить события того вечера очередным ежегодным просмотром детского фильма о мальчике-волшебнике. Как бы сложно ни было признаться, но я влюбилась. Влюбилась настолько сильно, что впервые в жизни испытала на себе всю боль от разбитого вдребезги сердца. И я понятия не имела как с этим справиться. – Время лечит, – говорила моя мама. – Время и другой мужчина.