КАЛЕРИ. Somebody's Me (Часть 1)

Чикаго, январь 2005

      ШОН: Ты не перестаешь любить кого-то просто потому, что все кончено, особенно если начало было таким ярким, а заканчиваться в целом нечему. Ту пятницу я вряд ли смогу выкорчевать из памяти, как и множество других, последовавших за ней дней, когда я вынужден был напоминать себе, что она не рядом, что она не моя. Я был настолько самоуверенным в пору юности, что жизнь изрядно перекроила меня своими поворотами на едва сбавляемой скорости. Сейчас, спустя годы я могу с улыбкой вспоминать, как впервые почувствовал это колючее чувство ревности, заостренными иглами впивающееся в мое влюбленное сознание.        В разрез поступившей от Джейн просьбе я продолжал всячески пытаться доказать ей, что мы должны быть вместе. Мне хотелось, чтобы она увидела свое заблуждение, когда попросила остаться друзьями. Если бы она вернулась, я готов был бы никогда впредь не обсуждать случившееся, просто забыть, просто стереть ластиком, вырвать страницу из нашей книги, и ни за что бы более не отпустил, если бы жизнь не была столь жестока к нам двоим.       Мне удалось весьма неплохо наладить наше общение, так словно ничего не произошло. Друзья так друзья. Однако же я не был с этим до конца согласен. Я улавливал то, как она смотрела на меня, как опускала взгляд, перехватывая мой в спонтанной неожиданности. Джейн, как и прежде, прелестно краснела смущаясь, а мне все также хотелось целовать кончик ее курносого носа, вызывая тот самый смех, что звучал лишь для меня в прошлом году.        И вот накануне очередных выходных, которые я надеялся провести наконец с ней, мы столкнулись в вестибюле ранним утром. Как от самой Джейн, так и от ее подружек, я узнал, что она каждые выходные возвращалась домой к родителям. Не уточняя причин внезапной привязанности к дому, я вынужденно соглашался – если ей нужно было время, я его предоставлял. Но я помню тот день как название всех фильмов с моим участием – настолько мне врезалось в память это знакомство с Ним.       Спускаясь на завтрак, я заметил ее входящую в парадную общежития. Джейн не слыла рассветной пташкой, а потому я был изумлен столь ранней незапланированной встрече. Я тотчас поспешил быстрее спуститься по ступеням, едва ли не перепрыгивая через одну, когда, подняв голову, заметил, как она обернулась назад и переглянулась с каким-то темноволосым парнем в распахнутой черной куртке. Глубокий капюшон темно-синего худи держал в тени часть его лица, отчего я не мог узнать его. Он был немногим выше ее ростом, с определенно хорошей спортивной фигурой. И все же меня охватила тревога едва я заметил, как она улыбнулась, обращаясь к нему.        Замедлившись в неожиданном для себя смятении и пощелкивая суставами, как это делаю до сих пор, когда нервничаю, я остановился у основания лестницы с любопытством разглядывая этих двоих. Невозможно было избежать столкновения, поскольку я стал на их пути.        – Ох, привет, Шон! – произнесла Джейн, едва заметила меня приближаясь.       – Ты встала с рассветом? – я разделил с ней улыбку, все еще надеясь, что обознался и она просто благодарно улыбнулась какому-то парню, придержавшему ей входную дверь. Вот только незнакомец не отставал и подошел к нам. Мы переглянулись. Я понял, что не знаю, кто он такой. – Новый друг?       – Можно и так сказать. Шон, это Дэниел. Дэниел, это Шон.       Я автоматически протянул к парню раскрытую ладонь для рукопожатия, когда неожиданно замер, с любопытством рассматривая его, и, прервав контакт, неуверенно спросил:        – Прости, но мы можем быть знакомы? Ты смутно напоминаешь мне кого-то. Я все пытаюсь сообразить, но тщетно.       Голубоглазый друг Джейн усмехнулся чему-то и покачал головой.        – Мы не знакомы. Это точно, – ответил он. И мы наконец пожали руки. В комедии на этом месте обязательно бы добавили раскатистый гром. Так обычно бывает, когда соперники сталкиваются лбами.       Меня определенно смутил его легкий, едва уловимый акцент – не то британский, не то австралийский, сложно было разобрать. Я решил, что это очередной новенький студент, который перевелся к нам из другого колледжа, поскольку никогда прежде я не видел его среди однокурсников Джейн. И все же меня не покидало чувство как будто я видел его раньше, пока я обдумывал, где он мог за ней увязаться – весь такой самоуверенный и весьма острожный. Дэниел проявлял сдержанность и не спешил демонстрировать себя, но несмотря на это я чувствовал отторжение, исходившее от него в мою сторону.        – Ясно, – ответил я, привлекая внимание Джейн, все это время неловко переступавшую с ноги на ногу и нервно вглядывающуюся в нас. – Хотел спросить, ты пойдешь на вечеринку к Джерри? Должно быть весело. Собирается наша обычная тусовка. И кстати, ты не забыла, что пятнадцатое января было еще в прошлые выходные, а я помню твое обещание сходить вместе в кино? Вполне можем забить на кино в этот раз и вместе пойти на вечеринку.       От меня не скрылось как широко Джейн распахнула глаза после моих слов, а щеки ее полыхнули румянцем. Она растерянно смотрела на меня, тогда как Дэниел несдержанно фыркнул, ухмылка на его лице и резко подскочившие брови выдали сиюминутное удивление, при этом он быстро совладал с собой, словно маску надевая на лицо выражение неприкрытого любопытства. Джейн робко глянула на него, тогда как брюнет все еще продолжал изучать меня.       – Как интересно получается, – произнес он, и Джейн не мешкая поспешила перебить его.       – Я не из тех, кто ходит на вечеринки, ты же знаешь, Шон.        – Это верно. М-м… ты прости, забыл твое имя?       – Дэниел, – ответил он.       – Ага. Я кажется припоминаю… Это невероятно, но ты тот актер из британского ситкома о приключениях Генри Аткинса в Америке, не так ли?       Дэн едва заметно кивнул и наиграно улыбнулся, пряча пальцы в передние карманы джинс. Вряд ли мы когда-либо снова будем пожимать друг другу руки. Теперь это не вызывало сомнений.       – Откуда ты… Не знала, что ты смотришь сериалы!       – Не вижу смысла тратить твое время на переоцененные телешоу, – ответил я, многозначительно переводя взгляд со звезды британского телевидения на нее.       Удивление на лице Джейн от того, что я узнал в ее друге Дэниела Рейнолдса, зажгло в ней тот самый огонек, который я столь бесконечно ценил и который привлек в ней меня. Она знала, что я не был поклонником сериалов, предпочитая авангардное, независимое кино и полнометражные работы именитых режиссеров, поскольку видел себя в будущем одним из их создателей. Я считал, что любой кинорежиссер должен знать базовую школу актерского мастерства, пройти на собственной шкуре то, с чем в дальнейшем столкнется, руководя собственным большим кинопроектом.        Как-то раз на вопрос Джейн смотрел ли я «Друзей», я признался, что отношу себя к поклонникам творчества Меттью Перри[1]. О моем же интересе к сериалам других стран она не спрашивала, а британский ситком про семейство Аткинсов в свое время отгремел по всему миру настолько, что только неискушенный любитель кино не ознакомился бы с телесериалом.        Признаться, я уже тогда не был впечатлен актерской игрой и своеобразным британским юмором, отчего счел сериал несколько посредственным. Дэниел и вправду выделялся на фоне остальных актеров, в первую очередь своей классической британской внешностью: черные волосы, голубые глаза, очаровательная улыбка, ямочки на щеках, хорошая фигура и характерный английский акцент. Из сезона в сезон он превращался из неказисто сформировавшегося подростка в любимца женщин на глазах у преданных зрителей телешоу, будь то взросление, происходившее с ним одновременно с его героем, либо отлично проделанная работа продюсерской команды, ухватившейся за преследовавшую его волну фанатского интереса. Я был убежден, что его пригласили на американское телевидение, когда пришла пора сменять славно известную и полюбившуюся Манхэттенскую шестерку, чисто из-за востребованной привлекательности у женской аудитории и капельки своевременной удачливости, приведшей его к тому успеху, что он имел на тот момент. И вот он стоял передо мной. Актер, которому пророчили успешное будущее в мире большого кино. Мужчина, который смотрел на меня с хорошо скрываемой угрозой.       Я делал вид, что меня не заботит кто он и что здесь делает. И уж тем более я скрывал то, как пытался разгадать, что он делает в такой близости к моей Калери. Искреннее изумление в глазах Джейн оттого, что я узнал Рейнолдса, привело меня в замешательство – я словно облегчил ей неразрешимую задачу, что читалось по ее радостному выражению лица. В тот момент она была столь прекрасна в своей восхищенной теплоте, исходившей от нее, такой знакомой мне и бесценной. Я скучал по этой ее улыбке, оттого не уследил как смягчился мой взгляд, пока разглядывал ее, а затем я бессознательно, практически машинально коснулся волос, поправляя непослушную прядь, словно нарушавшую ее целостный идеальный образ. На одно кроткое мгновение не существовало никого кроме нас двоих в этом вестибюле у подножия лестницы, пока в наш хрупкий восстанавливающийся мир не вклинился его голос с заметным акцентом, который я возненавижу до конца своей жизни, схлопнув наш вакуумный пузырь в одночасье.       – А ты, выходит, здесь учишься? – притворно спокойно произнес он, привлекая к себе мое внимание.       – Да, – ответил я, все еще улыбаясь смущенной Джейн, не сводившей с меня встревоженный взгляд. – Какими судьбами вы, ребята, знакомы и здесь?       – Джейн проводит мне экскурсию по кампусу. Я приехал на лекцию к профессору Олмстеду. Фредерик известный в актерских кругах человек и я обещал, что заскочу на его семинар в Чикаго, когда буду поблизости.        – Весьма странно, что экскурсиями не занимается студсовет. Астрид ради этого убила бы одним только взглядом.       Я мысленно припомнил как пару раз к нам заглядывали знаменитости из той или иной сферы искусств, и тогда неописуемый восторг Астрид открыто резонировал в окружающем ее пространстве. Она обожала проводить ознакомительные экскурсии как глава студенческого совета, знакомясь с представителями шоу-бизнеса, ни в коем случае не передавая бразды такой почетной миссии в другие руки, даже если эти самые руки некогда воздвигли ее на теперешний алтарь.       – Джейн любезно согласилась показать мне кампус. Думаю, с этим справится любой студент колледжа.       То, как он произнес ее имя не осталось незамеченным мной, впрочем, как и улыбка, появившаяся одновременно у этих двоих, стоило им лишь соприкоснуться взглядами, в которых плескалось то, чего я вообще никак не ожидал обнаружить.       – К тому же, я хотел убедиться, что здесь безопасно и что никто лишний не зайдет без разрешения на территорию кампуса.       – Ну ты же зашел.       – Шон! – осуждающе шикнула на меня Джейн, после чего явно занервничала, когда Дэниел едва заметно приблизился, теперь уже равняясь с ней. Она беспокойно поправила волосы, откидывая те назад, оправляя воротник черного гольфа, один вид которого вернул меня в тот день, когда мы поссорились.       – У меня особенный случай, – при этих словах Дэн вздернул подбородок и оскалился, а серо-голубые глаза блеснули ледяным презрением.        Джейн одернула полы распахнутой куртки, суетливо теребя воротник, словно ей стало душно. Перекинув в другую руку свою сумку, она принялась обмахивать лицо раскрытой ладонью. Повисшее в воздухе напряжение буквально активировало во мне желание провоцировать Дэниела.        – Это какой же?       – Ну все! Нам уже пора идти, а не то я сейчас зажарюсь в этой одежде! – возмущенно перебила Джейн, неожиданно привлекши к себе наше внимание, принявшись снимать с себя верхнюю одежду.        Мой взгляд долгое время был прикован к ее сумке, которую она, не задумываясь отдала Дэниелу, и которую тот принял у нее из рук совершенно естественно, словно это было привычным для них двоих жестом. Я не заметил, как нахмурился и, затаив дыхание, остолбенел.        – Нам нужно еще успеть заглянуть в главный корпус. Дэниел хочет узнать, когда профессор Олмстед читает лекцию по актерскому мастерству.       – Да. Не смею задерживать, – я, черт возьми, знал, когда Олмстед читает следующую лекцию, но я определенно не собирался рассказывать этому новоиспеченному, взявшемуся из ниоткуда сопернику об этом.        Они уже шагнули на первую ступеньку, будто бы поменявшись со мной местами, когда я внезапно спросил у Джейн:        – Ты завтракала?       – Что? – она обернулась, застигнутая врасплох моим вопросом.       – Ты позавтракала? Я просто только сейчас иду в столовую, а ты, видимо, встала намного раньше для экскурсии…       – Мы позавтракали, да, – ответил за нее Дэниел, выстреливая в меня колким взглядом.       – Увидимся позже, Шон, – Джейн было замешкалась, но тотчас продолжила подниматься вверх по ступенькам, а я как завороженный в тотальной растерянности смотрел на его ладонь, лежащую чуть ниже ее лопаток, так словно он знал каждый изгиб ее тела. И Джейн ничего не предпринимала. Впрочем, ее сумка все еще была у него в другой руке.        – Был рад познакомиться, – бросил мне Дэниел, продолжая шагать вверх и неожиданно обернувшись.       Я хотел было ответить ему, но вовремя остановился и сдержанно кивнул, провожая их взглядом, пока они не скрылись за поворотом. Это, мать вашу, было самое неожиданное знакомство в моей жизни. Тяжелый кулак ревности нанес удар мне прямо под дых. Наконец, звон в ушах прекратился, и я смог улавливать голоса снующих мимо однокашников.       Эта встреча с Джейн и ее новым знакомым не покидала меня ни на секунду. Я то и дело пытался понять, как так получилось, что детали их знакомства и дружбы (а я тогда, признаюсь, хотел думать, что это была именно дружба, не более) остались вне моего внимания. Мне казалось, что я все знаю о Джейн, что у нас не было секретов, тем более о подобного рода знакомстве с кинозвездой. Не сказал бы, что был поклонником Рейнолдса, нет, но если бы я был знаком с кем-то подобным, то первым делом поделился бы этим с ней.  В перерывах между лекциями в тот день я периодически высматривал Джейн в коридорах колледжа, однако она все также ловко избегала со мной общения. Насмешка вселенной: когда ты меньше всего ждешь с кем-то встречи – тебе сложно ее избежать, и наоборот.        На лекции Фредерика Олмстеда я специально сел в последние ряды с намерением следить за Рейнолдсом, устроившимся во втором ряду справа от трибуны, недалеко от входа. Джейн с ним не оказалось, да и что ей было делать на лекции по актерскому мастерству. Я сверлил изучающим взглядом его спину и макушку черных взлохмаченных волос. Он был вольным слушателем, к которому то и дело обращался взор Фредерика на протяжении всей лекции, как если бы они были давними знакомыми и Олмстеду льстило присутствие иностранной кинозвезды. По завершении занятия профессор подозвал Дэниела для личной беседы, тогда как толпа студентов хлынула единым потоком на выход из аудитории.        Я же воспользовался длинным перерывом на обед и поспешил в столовую, надеясь пересечься там с Джейн наедине и задать терзающий меня с раннего утра вопрос.        Наткнувшись на наших друзей за привычным столиком у окна, где мы предпочитали собираться всей компанией во время обеда или ужина, я осмотрелся, но Джейн нигде не было. Присаживаясь на скамью напротив Томаса, я выдержал его испытующе любопытствующий долгий взгляд.        – Стало быть, ты уже знаешь? – тихо спросил меня друг, склонившись над тарелкой с овощами. Кэрол повлияла на него даже здесь: немыслимым образом заставив правильно питаться самого заядлого любителя фастфуда. Друг не без зависти смотрел на остывающий кусок пиццы в моей тарелке.       – О том, что ты стал вегетарианцем? Это, по-моему, было делом времени.  Томас закатил глаза, переходя на шепот:       – Я о новом знакомом Джейн. Кэрол мне сегодня все уши прожужжала тем, чтобы я «не смущал их нового друга своими вопросами и вниманием».        – Ты их видел?       – Кого? Джейн и Дэниела? Да, когда они выходили из ее комнаты в общежитии.       Я поперхнулся газировкой, едва только Том произнес эти слова, и уставился на него. Кэрол, Саммер и Кендис все это время щебетавшие между собой также обратили на меня внимание, пока я пытался откашляться. Я не успел объясниться перед другом, поскольку к нашему столику как раз подошла Джейн в сопровождении Дэна.         Машинально подвинувшись вправо, не проронив ни слова, я пригласил Джейн присесть рядом со мной. Она мило улыбнулась и протиснулась между столом и скамейкой. Дэниел остановился, поскольку свободное место было только с другой стороны возле Кендис. Я уже было возрадовался, что теперь этот напыщенный британец поймет, что ему здесь не место, но та вспорхнула со скамейки и пересела напротив. Быть может, она была даже рада, ведь с той стороны стола открывался превосходный вид на гребанного Дэна.        Джейн легонько толкнула меня локтем. Я подвинулся, уже раздраженный тем, что теперь Дэниел оказался по другую сторону от нее. За столом повисла неловкая тишина. Я поймал на себе хохочущий взгляд Томаса, поедающего сырую морковку и сельдерей. Меньше всего мне хотелось, чтобы Дэн нарушил наши с Джейн границы, но ему удалось пошатнуть восстановившееся равновесие между нами двоими.        – Знакомьтесь, это Дэниел, – начала Джейн, испытывая неловкость, жестом представляя ему своих подруг, пока я рассматривал ямочку на щеке справа, когда она заулыбалась. – Шона ты уже знаешь.       Томас молча пожал руку Дэниелу, после чего за столом вновь повисла неловкая пауза. Я обратил внимание, что на подносе Джейн был один овощной салат и сэндвич с тунцом. Стало быть, экскурсия не отменяла совместный обед, но Дэниел лишь принял из ее рук бутылку минеральной воды.        Ее подруги как одна принялись расхваливать успехи Рейнолдса в ситкоме, перебивая друг друга, тогда как я тихо перемигивался с Томасом, то и дело посматривающим на меня с сочувствием. Кусок в горло не лез, оттого я в который раз отбросил часть надкушенной пиццы, боковым взглядом изучая происходящее слева от меня.        – Ты тоже был там? – внезапный поворот головы Джейн привлек мое внимание, выталкивая меня из какофонии звуков столовой, в которые я погрузился, не без труда стараясь оставаться равнодушным.        – О чем речь?       – О лекции профессора Олмстеда. Ты тоже там был? – уточнила она, награждая меня своей улыбкой. Мы друзья. Эхом прозвучали в голове ее слова.       – Да, – произнес я неуверенно. Ее дружеская манера поведения сбивала меня с толку уже не первую неделю, однако сегодня к этому добавилось вопиющее чувство страха потерять ее.       – Не он ли курирует твой курс актерского мастерства?        – Все верно.        – У него отличная школа, – голос Дэниела будто без ножа разрезал воздух вокруг нас с Джейн.        Я тяжело сглотнул, ловя каждый ее жест, слушая ее смех, пока она что-то рассказывала друзьям, тогда как я ничего не слышал, неотрывно глядя на его ладонь у нее на коленке под столом. Кровь прилила к вискам, во рту скопилась слюна от неожиданно резкого желания выкурить сигарету, и не одну. Я отвернулся, делая несколько глотков спрайта, после чего вновь глянул на своего друга, внимательно наблюдавшего за мной с противоположного края стола. Не исключено, что Том в случае необходимости готов был сдержать меня от дикого желания наброситься на этого актеришку.        – Прости, а ты сюда прилетел ради лекции Олмстеда? Ради одной несчастной открытой лекции летел двенадцать часов из Лондона в Чикаго? Застывшее выражение лиц девочек, с упреком смотревших на меня через стол, ведь я посмел прервать Дэниела на очередном увлекательном эпизоде о съемочных буднях, обдало меня немой неприветливостью. И когда только я успел стать для них мишенью для дротиков гнева?        – Ну не двенадцать, а всего девять часов. К тому же, лекция стала приятным бонусом к нашим выходным, – ответил Дэн, обращаясь ко всем, все также не предпринимая попыток встретиться со мной взглядом, скрываясь за Джейн. Кендис и Кэрол тотчас завороженно улыбнулись ему, едва попав под его чары. – Фредерик очень уважаемый в кругах КАДИ [2], потому для любого бывшего студента Академии является честью посетить его открытую лекцию. Он крайне редко бывает в Лондоне.       – КАДИ? – переспросил я, и теперь уже три враждебных взгляда подружек Джейн смотрели на меня с холодным презрением, ведь я посмел перебить их идола.       – Королевская академия драматического искусства. Думал, что вы знаете расшифровку, – пояснил Дэниел, наконец, показываясь из-за спины Джейн, воспользовавшись тем самым чтобы обнять ее за талию. Это было настолько недвусмысленным жестом с его стороны, что мне потребовалась всего пара секунд, чтобы вникнуть в посланное им лично мне очередное сообщение.  Дэниел открыто заявлял свое право на Джейн Фостер.        Весь этот странный день был для меня какой-то сраной иллюстрацией к курсу о невербальных реакциях тела, который мне довелось пройти еще год назад. Дэниел попросту намекал, что у него есть исключительное право на Джейн, что могло значить лишь одно – и я боялся произнести это даже шепотом.       – Верно. Королевская, – выдавил из себя я, изо всех сил избегая смотреть вниз на спину Джейн. Его рука на ее талии продолжала меня изводить, но я смотрел ему прямо в глаза.       – Знал, что ты поймешь, – с насмешкой подмигнул мне Дэниел и не преминул одарить сидевших за столом этой своей очаровательной, профессионально отработанной улыбкой.        – У Шона, кстати, в конце февраля будет дебют на большой театральной сцене, – заметила Джейн, стараясь сменить тему.        Она пыталась вызвать меня на активное участие в беседе, чтобы убрать неловкость, которую уже можно было нащупать. Дэниел оценивающе на меня посмотрел и пожелал успехов со всей возможной напускной искренностью. Я один вообще чувствовал его притворство на свой счет?        – Так, когда стартует показ фильма с твоим участием? – вклинилась Кэрол.  Томас с вниманием потер подбородок, подглядывая за гостем Джейн и своей девушкой.        – К новогодним праздникам они не успели. Да и тема не особо вписывалась в это время года. Думаю, можете ждать новости о выходе трейлера ближе ко Дню влюбленных.        – Интригующе!       Как я обрадовался неожиданно прогремевшему предварительному звонку, известившему нас, что через двадцать минут перерыв закончится, и я, воспользовавшись случаем, вскочил со скамьи, не прощаясь, и поспешил к выходу, где натолкнулся на Бенджамина, спешившего к нам. Он удивленно проводил меня взглядом, когда я прошел мимо, хлопнув его по плечу, попутно высматривая в окружающих знакомые лица, у кого можно было заиметь сигаретку, дабы выжечь изнутри препаршивое, разрастающееся чувство предательства.       Мне было невыносимо тяжело находиться там, где был он.        Странное чувство ревность. Поразительно, насколько я никогда не ревновал Астрид к ее многочисленным поклонникам и не думал об ее изменах, настолько Джейн я считал последним человеком, что мог так поступить со мной. Оттого мне хотелось протереть глаза, словно все происходящее в этот день было обманной иллюзией.        Я думал это будет просто – быть ей другом, доказать тем самым, что она ошиблась, зачеркивая все то, что у нас было, и дальше выстраивая мост дружбы кирпичик за кирпичиком. Я полагал, что справлюсь. Пока не начал ревновать.       Выбегая на улицу и добыв у каких-то первокурсников пару сигарет, я засмолил, тотчас ощущая как пульсирующая боль в груди рассасывается, заполняясь жгучим дымом.        – Похоже, лапочка Джейн неплохо проводит время? – со знанием дела спросила Астрид, поравнявшись и обвиваясь вокруг моей руки. Не встретив моего сопротивления, она перемахнула мою руку через голову, оказавшись в моем незапланированном объятии. Я безразлично наблюдал за ее махинациями, продолжая выдыхать горечь вместе с сигаретным дымом.       Я подозревал, что Астрид обязательно узнает о приезде Рейнолдса и что он нее вряд ли скроется его тесное взаимодействие с Джейн. Теперь же она открыто намекала мне о том, как сильно я ошибался в ней. Та будто не знала, что подобные истории любви хорошо заканчиваются лишь в дурацких романтических мелодрамах с сюжетом про Золушку.        В очередной раз без препятствий с моей стороны Астрид прильнула ко мне, пытаясь согреться, прижимаясь всем телом, пускай даже мы оказались без верхней одежды в заснеженном дворе колледжа. Цветочный навязчивый аромат Астрид разительно отличался от парфюма Джейн. Все еще завороженно глядя на нее, чувствуя ее близость и ощущая ее желание, я приложил свою сигарету фильтром к ее накрашенным яркой помадой губам. Она послушно затянулась и выдохнула, после чего многозначительно глянула на меня, прежде чем высвободиться из моих рук и скрыться в здании корпуса. Судя по всему, Астрид снова была близка к ежегодному триумфу за свое неизменное место подле меня, борьбу за которое она сама же и организовала. Правда, на этот раз у нее была сильная соперница, а если быть точным, то сильными были мои чувства к Калери.