Под напряжением

Это происходит за мгновение. Валентино даже не может сразу уловить суть проблемы, а экран Вокса уже дёргается, будто это нервный тик. Напряжение в воздухе становится почти что ощутимым. Несчастные сотрудники расползаются по углам, странно, что они вообще всё ещё находились здесь. Обычно, когда на студии суется кто-то из Ви, кто не Валентино, это останавливает рабочий процесс на пару десятков минут. Редкие исключения, особые звёзды на своём мягком розовом небе постели, могут заслужить внимания больше, чем кто-то из партнёров. Но сейчас очередная недозвезда – не хватает прогиба, эластичности, придыхания, а ещё, стонет он раздражающе: никакого понимая эстетики – сползает с широкой кровати. Валентино кривится, провожая рассасывающийся коллектив взглядом. Дверь захлопывается, зажав кончик атласной простыни, которой горе-актёришка пытался укрыться. Возню они не слушают. Валентино думает про увольнение или расстрел. Он думает, что может поставить этого недоизнеженного ублюдка на колени, сунуть пистолет ему в рот и заставить сосать, пока язык не отсохнет, может так чему-нибудь научится. Но вместо этого происходит что-то интереснее, отвлекающее. Вокс делает несколько шагов вперед и опускается на колени. Если бы он не был собой, то Валентино бы решил, что это такой адский ебанутый инсульт. Потому что в Аду ебанутым становится вообще всё. Но это Вокс, он тяжело гудит, выказывая предельный уровень раздражения, и тянется к чему-то на полу. Валентино приходится прищуриться, чтобы попытаться рассмотреть объект, который внезапно волнует его коллегу больше, чем буквально всё в мире. Это не помогает. Вокс ковыряется с проводами, когда Валентино наконец подходит к нему. В воздухе неприятно трещит электричество. Вокс выдыхает и его грудная клетка опускается. Он поднимает голову и экран показывает крайнюю степень раздражения: — Что это? — спрашивает Вокс, будто строгий взрослый отчитывает ребёнка. Валентино морщится от этой мысли, легко пожимает плечами, будто ответ не очевиден. Сигарета в его руках отправляет струю розового дыма в потолок. Он затягивается: — Удлинители, Вокси, неужели ты не можешь узнать? — Не в таком виде, — цедит Вокс, пока Валентино раздумывает, а можно ли его такого напряжённого вообще подпускать к покорёженным временем и долей безразличия проводам. Вокса мнение на этот счёт не интересует, он медленно отсоединяет одну за другой вилки. Валентино страдальчески вздыхает, скрещивает обе пары рук на груди и тянет лениво и скучающе, будто бы это может хоть немного пронять серьёзного Вокса: — Ты серьёзно этим занимаешься? Вокс раздражённо ведёт плечом, превращаясь из строгого взрослого в ребёнка, который разбирается с собственным испорченным конструктором. Валентино хочет подумать, что провода Воксу дороже его не очень скромной персоны, но он знает, что это будет пустой и бессмысленной обидой. На такое обижаться скучно, даже не покричать нормально. К тому же… …в какой-то степени занудство Вокса приемлемо. Может быть, Валентино немного перегружает сеть, но там всего три соединённых удлинителя. И несколько повреждённых проводов. Может быть, возможно, иногда, в самых редких случаях, они искрят. Но точно никак не должны вызывать такие приступы озабоченности. Вокс, вообще-то, воркует со всей своей электроникой, как с живой. Как с домашними любимцами (вообще-то, с Варком он говорит ещё нежнее и сопливее, но техника находится на втором месте по уровню любви). Валентино не завидует. Он пытается не засмеяться. И вообще, строит скучающее выражение лица, будто наблюдать за чужими действиями далеко от интереса. Увлечение всегда приковывает внимание. Будь то очень хороший минет, политический спор на камеру или разгребание искрящей проводки. Валентино засматривается на сосредоточенное выражение на экране, пока студия чужими усилиями погружается в полумрак. Вокс – мудак. Вокс думает только о себе, а ещё про провода, розетки, софиты и многочисленные подключённые камеры. А ещё, Вокс – последний источник яркого света. Валентино почти чувствует себя действительно загипнотизированным. И совершенно диким, потому что иногда природа его адского происхождения берёт верх. Валентино хочет поставить его на колени перед собой. Вокс выдыхает и на мгновение кажется расслабленным, отряхивает руки и говорит: — Я скажу, чтоб всё это дерьмо заменили. Валентино сопит и наконец отлепляется от своего места, подходит ближе, по пути честно борясь с желанием толкнуть Вокса на пол и рассесться на его бедрах. В конце концов, Валентино любит получать всё эксклюзивно. А когда Вокс выглядит таким совершенно увлеченным до глупости – это тот ещё эксклюзив. Редкий запечатлённый Валентино кадр. — Ну и что ты тут устроил, детка? — тянет он намеренно слишком слащаво. Вокс кривится. Он ненавидит слишком много вещей и приторность – одна из них. А ещё, он определённо ненавидит, когда какая-то из его нелюбимых граней личности выходит вперед. Если снять с него гордость, если отобрать пафос, если оголить его, оставив без многочисленной защиты, Вокс останется маленьким техническим задротом. Слишком эмоциональным, сколько бы не демонстрировал на публику гнева. Его же стоит бояться. Он же страшен в гневе. — Предотвратил случайный пожар, — Вокс поднимается на ноги. Его экран – всё ещё самое яркое на студии. Валентино теряет умение дышать. Он вглядывается в чужие попытки собраться и вернуть себе статусность. На самом деле, Вокс – зануда, проклятый душнила, стоит открыть окно и попросить его выйти. — Передёрнул мне все провода, — тянет Валентино, раздумывая, что этот самый зануда перепутал ему весь вкус. Вокс издаёт вопросительный звук, улавливая, в какую сторону всё идёт и не противясь, когда его продолжают укорять: — Оставил камеры без питания. Софиты поотключал. И ведь не разрешишь снимать, пока всё не заменишь, да? И чем же мне теперь, по твоему, заниматься? Вокс послушно, как самый понимающий в мире ублюдок, отступает на шаг ближе к кровати. Им плевать, сколько дублей уже сняли. Добавится ещё один, а может, два, а может, это всё будет измеряться в десятках. — Ты уже нашёл себе занятие, — говорит ему Вокс, будто бы вообще всё на свете знает, маленький чёртов умник. Валентино всё ещё не может отвести взгляд от экрана. У него и нет надобности в этом, умелые руки сами всё делают, а Вокс даже не пытается сопротивляться.