Лабиринт мести.

      Намикадзе погрузилась в мир бумаг и сомнений, словно исследователь, пытающийся найти истину в лабиринте данных. Но, несмотря на тревоги, которыми та была пропитана в последние дни, совсем внезапно ее сознание унеслось куда-то далеко, отключив девушку от реальности, а когда водоворот захлестнувших мыслей отступил, та не узнала своего кабинета.       Луна оказалась в чаще незнакомого леса, смахивающего на Запретный лес, который та любила посещать в подростковые годы. Она уже и сама не помнила, как забрела туда, ведомая чем-то неизведанным. Узкая, вертлявая тропинка указывала продолжать идти, тропинка, которая казалась бесконечной, как путь в неизведанное. Путь был долгий и жуткий, по бокам от Намикадзе угрожающе завывал ветер, она чувствовала себя абсолютно голой, неспособной защититься. Наконец она вышла на просторную поляну, что окружали высокие, странные для леса пики и острые ели, погружая всю ее во тьму, будто делая свежую траву, словно мазут, а цветы превращая в пестрые кровавые отметины. Внезапно вокруг неё вспыхнул огонь, поглощая всё на своём пути, словно адское пламя, пожирающее всё живое. Лес превратился в огненную преисподнюю, и она чувствовала, как жар обжигает её кожу, как раскалённое железо. В этом аду она увидела Наруто и Какаши, которые лежали неподвижно в центре поляны, окруженные странными алыми цветами, невиданными ранее, их тела были покрыты глубокими ранами, как следы от когтей древнего дракона.       Что они тут делали? ! Почему пошли в опасный лес на ночь глядя? ! Кто с ними это сделал?!       Духи прошлого, словно призраки из древних легенд, появились перед ней, заставляя обомлеть и покрыться холодной испариной, их лица были искажены гневом и болью. Они обвиняли её в их гибели, обвиняющий голос каждого звучал как эхо в её голове, проникая в самое сердце, как ядовитые стрелы. Луна чувствовала себя виноватой, как будто её собственные ошибки привели к этой трагедии, как будто она была той, кто открыл врата в этот ад. Нет, она знала, что виновна, это она сделала такой выбор.       Луна упала на горящую траву, не беспокоясь о чудовищных ожогах, что покрывали ее тело причудливыми узорами, словно раскаты молнии, нарисованные художником, и начала, как под наркотическим дурманом, шептать:       – Нет, нет, пожалуйста, простите, я так виновата, только не уходите, не оставляйте меня одну! – уже с подступающей истерикой начала шептать Луна, словно потерянная душа, которая не могла найти спасения.       Духи не переставали винить её во всех бедах и несчастьях, тыкая пальцами и ухмыляясь, их голоса были как холодный ветер, пронизывающий до костей. Кто схватил её за плечи и поднял её лицо за подбородок, это был Дин, воплощение её страха и вины.       – Луна, почему ты опять это сделала? – спросил парень, нежно поглаживая ее плечи, как делал это всегда, когда пытался успокоить девушку.       — Что? Что я сделала? — голосом, полным отчаянья и боли, прошептала она бывшему возлюбленному.       — Опять подвела всех. И всех потеряла, — с этими словами он отбросил её в огонь, как жертву, принесённую на алтарь его страданий.       Луна не могла и слова сказать ему, только молчаливо смотрела в его глаза, полные боли и отчаяния и грустной насмешки.

***

      Намикадзе проснулась в холодном поту, судорожно комкая лист бумаги и тяжело дыша. То, что она только что увидела, не могло отпустить ее, а перед глазами все еще всплывали лица покойников, смотрящих на нее с такой ненавистью...       Так это был сон?       Черт, он был настолько реалистичным, что она не могла отделаться от ощущения, что всё это произошло на самом деле. Она сидела на полу возле стола, упав со стула в процессе, и обхватила голову руками, пытаясь понять, что же это было — просто ночной кошмар, придуманный разгоряченным разумом, или предупреждение о чём-то более глубоком.       Луна чувствовала себя как рыба, выброшенная на берег, когда пыталась понять смысл этого сна. Она искала ответы в своей памяти, но не могла найти ни одного, который бы объяснил, что произошло.       К чему это было?       Этот сон был как зеркало, в котором она видела своё отражение, искажённое страхом и виной. Луна знала, что должна справиться с этими чувствами, чтобы принять верное решение.       Этот сон был как тёмная туча, нависшая над её головой, готовая разразиться громом и молнией. Луна чувствовала, что должна подготовиться к этому, чтобы не оказаться в самом центре бури.       Намикадзе решила пойти на источники внезапно, словно молния в ясном небе. Хотя она настолько вспотела во сне, а ее разгоряченный разум требовал немедленного расслабления, что это было только вопросом времени. Её нервная система дала сбой, как старый мотор в автомобиле, и она отправилась к источникам, чтобы успокоиться, словно в поисках оазиса в пустыне.       На источниках было тихо и живописно – всё, как она и любила. А в такой час в общей купальне не должно быть никого! Вот только, погрузившись в размышления, Намикадзе не заметила мужчину, что смотрела на нее сквозь густые облака пара. Он-то успел заметить девушку, спрятав свое присутствие и тихо наблюдая за пришедшей.       Нервозность вновь вернулась к главе, стоило разуму подкинуть ей ту отчетливую картину гибели родных людей. Кошмар все никак не мог развеяться, все раздражая и раздражая ее ум.       Чем больше она думала об этом, тем больше понимала, что не сможет отпустить сновидение, что будет лучше дать волю эмоциям. Луна редко плакала, но сегодня, глубоко ночью, решила немного отпустить поводок, вспоминая всех – от Дина до Наруто.       – Ужасно... – пробормотала она, скрывая полные слез глаза за ладонью. Девушка погрузилась по подбородок в воду, проливая соленые капли на водную гладь.       Что же она творит?!       Чем больше та погружалась в пучину раздумий, тем ближе становилась к ней истина. Намикадзе судорожно думала, на что она своими руками обрекает свой народ, развязывая войну между кланами. А ведь Гончары не сами по себе существуют, их поддерживают кланы, отдельные люди. А Хокаге? Как она поступит, узнав, что Луна вызвала еще одного на балаган, когда с прошлого не прошло и года? Речь идет о недавнем нападении на Коноху и убийстве Сарутоби.       Нет, она не хотела бы показывать ужасы войны этим маленьким детям, что встречают ее улыбками, а не подозрительными засученными взглядами. Она совсем не подумала о мальчиках! Наруто же первым в балаган полезет, а Саске за ним.       Что же на самом деле хотела Луна?       Мести, конечно же, мести. Но еще она хотела счастья и спокойствия для клана, для Наруто, для... себя? Хотела понимания, поддержки и... любви. Да, простой человеческой любви. Быть может, даже жаждала этих бытовых моментов с особенным человеком. Особенно если это не просто глупые мечты, которые она до недавних пор считала глупостями, совершенно невозможными для нее. Особенно если этот человек никто иной, как...       — Луна? – произнес знакомый голос сбоку от девушки. Мужчина положил руку ей на плечо, будто морально поддерживая.       Намикадзе и не заметила, как по лицу струятся слезы, словно два водопада, а дыхание стало прерывистым. Какаши поглаживал мускулистое плечо главы, осторожно задавая темп дыхания. Он не понимал, был совершенно ошеломлен видеть девушку-скалу в таком плачевном состоянии, когда руки дрожат, слезы не перестают литься, когда хочется скрыться от всего мира.       Намикадзе не вздрогнула, лишь только живо умыла лицо, стерев признаки непрекращающегося плача. Та за мгновение до диалога заметила его, но убегать и отдирать было слишком поздно.       — Да, Какаши-кун? — ответила она, стараясь придать своему голосу спокойствие.       Какаши аккуратно убрал прядь волос с лица Луны и отметил следы слез, едва заметные на её коже.       — Что стряслось? — спросил он, не отпуская её плечо из горячей хватки.       — Ничего особенного, — солгала она, мягко убирая его руку.       Но Какаши поймал её ладонь, слегка сжав запястье.       — Не нужно, пожалуйста, ты можешь мне довериться, хорошо? Если поделишься со мной, будет легче, – мягким голосом он подтолкнул ее, не совершая никаких движений, словно боясь спугнуть.       В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь плеском воды. Луна смотрела на Какаши, и в её глазах читалась боль, которую он не мог не заметить. Какаши чувствовал, как внутри него что-то сжимается от беспокойства за неё.       — Луна, — прошептал он решительно, — я всегда буду рядом, если тебе понадобится помощь.       Её губы дрогнули, на лице на секунду промелькнула тень, и она тихо ответила:       — Спасибо, Какаши, — не верила, боялась, сомневалась. Девушка разобралась, но это не означает, что она примет это.       Между двумя снова появился мерзкий пузырь. Он сдавливал обоих, заставлял молчать и сомневаться. Глава подняла взгляд в темное небо, сегодня прекрасно безоблачное, больше не убирая руку Хатаке. Луна́ смотрела на них, Намикадзе не могла понять ее взгляд – смесь осуждения, отвращения, жалости и нежности, будто к своим маленьким детям.       — Я не буду мстить клану, — неожиданно выдала она полушёпотом. – Но ублюдка Рейдена все равно убью.       — А? А с чего такие решения?.. – уж было начал он удивленно, но быстро прикусил язык, боясь, что девушка передумает из-за неосторожно брошенных слов.       Луна на это ничего не ответила, незаметно покачав головой в отрицании. Блеск луны озорно проскочил по воде, поддерживая Луну в ее решении. Она надеется, что делает все правильно. Глава посмотрела на руку Какаши, что все еще сжимала ее. Уверенность расцветала в ее груди все больше, когда она смотрела на него, готового поддержать, поговорить и защитить.       Как пламя, сжигающее всё на своём пути, её решимость отомстить была сильной и неумолимой. Но сон показал ей, что огонь может поглотить не только врагов, но и близких людей. Луна осознала, что её неутолимая жажда мести может привести к разрушению всего, что ей дорого.       Какаши, словно тихий оазис в пустыне, был для неё источником спокойствия и поддержки. Его рука на плече напоминала ей о том, что есть люди, готовые быть рядом в трудные моменты и не осуждать за ошибки.       – Ха... – она выдохнула, готовясь морально к серьёзному дню. Хатаке ничего не осталось, как согласиться.

***

      Трое бежали не останавливаясь несколько часов. Дорога предстояла не близкая, а задание нелёгкое. Каждый по дороге готовил себя морально, а Луна ещё и успевала сомневаться, однако одергивала себя, поглядывая на Какаши и приговаривая, что всё она делает верно.       Уже приблизившись к стране Водопада, они отдали бразды управления Такеши, позволяя вести их по только ему известным ходам, словно тени, крадущиеся в ночи. Их сердца колотились, как барабаны войны, а глаза зорко следили за каждым движением, готовые к внезапному нападению. Враг был подобен коварному змею, затаившемуся в траве, готовому нанести смертельный удар.       На горизонте даже не показалось селение клана Гончар, как Такеши внезапно свернул в лес, поманивая спутников за собой. Какаши все еще сохранял скептицизм, опасаясь предательства парня и не веря речам Луны о том, что та постаралась и успела промыть мозги бедолаге. Откуда он мог знать, что девушка исправно каждый вечер приходила к недо-пленнику и ненавязчиво читала лекции о ужасном Рейдене, что является воплощением зла, нежно поглаживая темно-синие волосы и подкармливая младшего печеньем. Луна безмерно благодарна неизвестному учёному, что открыл условный рефлекс и ей не надо было лишний раз прибегать к угрозам.       Такеши не подвел и безошибочно поднял верный валун из сотни одинаковых, под которым оказалась печать. Словно завороженные оба смотрели, как Гончар проливает на печать кровь, обозначая ту как запретную кровавую печать, и совершенно невидимый до этого проход открылся взору двух чужаков.       Парень никак не стал это комментировать, а лишь выразительно зыркнул на старших и шагнул прямиком в открывшийся секретный проход. С каждым новым шагом нервозность Луны и Такеши возрастала вдвое, но если Намикадзе в силу возраста и опыта да с поддержкой Какаши могла сдерживать нервишки, то парень не мог скрыть подрагивающие руки и бегающий взгляд.       Катакомбы были воистину жуткими, совершенно отталкивающими. Мокрые бетонные стены давно покрылись плесенью, с потолка сочилась вода, ударяясь о пол. Кап-кап. Зацикленный звук любого зашедшего сводил с ума, одинаковые коридоры и бесконечные повороты запутывали, вынуждая чужака остаться навечно в сыром логове безнадежности.       Обстановка ни в коем разе не настраивала на битву, а уж тем более на ее успешный исход. Так что всем троим приходилось проматывать план у себя в голове. Однако монотонный путь, сопровождающийся оркестром грязных капель, наконец, закончился, когда Такеши в последний раз завернул направо и стал взбираться по дряхлой лестнице вверх.       Откинув люк, трио оказалось прямиком в резиденции клана Гончар. Это неимоверно радовало – все шло по плану. Такеши шел по знакомым темным коридорам с гордо поднятой головой, ведя за собой две фигуры в темных плащах. По его предсказаниям почти никого не было в здании и парень оказался прав – трое не встретили ни души, пока шли до места назначения.       План был предельно прост – добраться до резиденции по подземным ходам, от кабинета главы клана до дома Рейдена по все тем же ходам, а дальше Такеши и пара из Конохи разделятся: Луна совершит свою месть, а Гончар избавится от всех старейшин и помощников Рейдена. Парень категорически отказался видеть смерть отца, хоть и ненавидел его всей душой. Простой план, повторенный вслух сотни раз, а про себя и того больше, но и тот должен был пойти наперекосяк – уж больно все хорошо шло.       Такеши толкнул дверь кабинета без стука, заваливаясь внутрь и желая как можно быстрее покончить с планом. Но, возможно стукнув костяшками пальцев несколько раз, он мог бы избежать столь неприятной ситуации. Такеши и его личный ужас встретились лицом к лицу.       – Кого я вижу! – зазвучал грубый скрипучий голос в тишине просторной комнаты. Лукавые глаза, что многим кажутся слепыми из-за отсутствия зрачков, вглядывались в расширенные голубые напротив, игнорируя два силуэта позади сына. – Вернулся блудный сын. Не нагулялся ли? И друзей новых привел.. – старик явно находился в приподнятом настроении, подыгрывая маленькому спектаклю, что сам и устроил.       Почему?! Разве он не должен быть дома? Что пошло не так? Он знал?! Сотни мыслей роились в голове парня, когда он застыл в ступоре перед отцом. Из его рта не могли вылезти даже междометия.       – Мой сын оказался настолько слаб, что не смог противостоять двум никчемным шиноби? – продолжал Рейден, впервые глянув на незнакомцев в плащах. Взгляд его белых глаз задержался на Луне, не скрывая свое отвращение. Он знал. – Или же... Решил предать меня, щенок? Ха-ха-ха!       Его голос был подобен раскату грома, когда лицо не выражало и одну сотую веселья. Намикадзе и Хатаке решили прекратить спектакль одного актера, дернув Такеши и кивком велев тому уходить. Тот без возражений согласился, молнией выбегая из кабинета. Луна в последнюю секунду заметила кровь, струящуюся из его прикушенной губы.       «Бедный ребенок» – подумала она.       Смех прекратился, когда Такеши покинул помещение. Он знал, а значит смысла скрываться более не было. Капюшоны слетели с голов незнакомцев и взгляд Рейдена потяжелел.       – Было лучше, когда я не видел ваших безобразных лиц, – с отвращением бросил он, явно обращаясь к одной лишь Луне. Его взгляд сочился ненавистью так, что ее, казалось, можно потрогать. Рейден больше ни слова не сказал про сына, поняв ситуацию верно, а потому получил от Намикадзе задорную улыбку, что разозлила того не на шутку.       Больше не говоря ни слова, тот ринулся в атаку, игнорируя Какаши и полностью посвящая удары ненавистной девушке. Они обменивались удар за ударом, пока мужчина стоял в стороне, нервно наблюдая и прокручивая в голове слова Луны: «это моя битва, не вмешивайся без надобности».       Это моя битва, не вмешивайся без надобности. Это моя битва, не вмешивайся без надобности. Это моя битва, не вмешивайся!       Хатаке не мог наблюдать, как Луну в очередной раз ранит острая воздушная пуля. В кабинете уже все стояло верх дном: документы разбросаны, стол завалился набок, шкаф придавил собой ковер, а поверх белоснежных листов бумаги выделялась алая жидкость, завораживающая Какаши. Он уже и не помнил чья это кровь – Намикадзе, что поранила ногу ли Рейдена, у которого несщадно хлестала кровь изо рта.       Кровавое полотно, в которое превратился ковер застилало взор Какаши и тот уже не помнил, как складывал печати. В один миг ноги Рейдена оказались закутаны в водяную ловушку, а его грудь проткнута ладонью девушки. Кровь брызнула на светлые волосы Луны, создавая вкупе с ее разъяренным взглядом жуткую картину.       На последок глаза Гончар опустились прямо вниз, туда, где чужая рука пронзала его грудь. Он спокойным взглядом осмотрел руку, чувствуя, как последние силы покидают его и... Улыбнулся. Зловеще, победно, удовлетворенно улыбнулся. По спине девушки табуном прошлись мурашки, но та застыла в шоке, когда увидела на лице старика одинокую слезу, выражение чистого ужаса, а следом спокойствие, что навсегда застыло на его лице.

***

      Тело с грохотом упало в ноги к Луне, нарушая гробовую тишину в кабинете, что будто символизировала траур по столь прогнившему человеку. После победы она стояла возле его тела, словно тень, не в силах отвести взгляд. Её сердце, казалось, освободилось от тяжести, но она не ожидала, что это освобождение придет так быстро и так неожиданно, одним мимолетным осознанием, что его теперь нет. Это было как внезапный порыв ветра, уносящий все сомнения и страхи. Мусаборику радостно заверещал, откинутый в пылу сражения.       Но теперь, глядя на безжизненное тело, она вспомнила, за кого мстила. Неужели все кончено? Неужели она победила так просто? Неужели они отомщены? Мысли, как вспышки молний пролетали в светлой голове, не задерживаясь ни на миг. Все нутро девушки заполнила непередаваемая эйфория, ее тело затрясло от осознания, что она больше никогда не будет ходить по одной земле с этим человеком и никогда более не вздохнет тот же воздух, что и он. Но затем ее глаза опустились на руку, коей она пронзила ненавистного врага.       Теплая липкая жидкость покрывала ее ладонь, красной пленкой окутывая кожу. Луна чуть пошевелила пальцами, ощутив всю мерзость и липкость жидкости. В нос ударил запах железа, неожиданно отдав в мозг и отрезвив Намикадзе. Опьяняющее чувство пропало будто по волшебству, оставив Луну наедине с бездыханным трупом.       Эмоции будто отступили, голова оказалась пуста. Белый шум играл на задворках разума, а девушка стояла, склонив голову вниз и пожирая труп пустым взглядом. Затянувшееся молчание пошло на пользу девочке и мысли снова начали наполнять разум.       «Он мертв, его больше нет...» — упоительно чуть не бормотала она. — «Он мертв и я теперь свободна, мама и отец свободны, Дин, ты теперь тоже отомщен, и Такеши... остался без отца.» — резким осознанием мимолетная мысль застыла на подкорке мозга. Она только что лишила Такеши отца. Она понимает, что сделала все правильно, она понимает, что Такеши тоже желал этой смерти, что жалеть нет смысла, но... Какаши прав — чем она тогда отличается от Рейдена, если так просто может из ненависти забрать чью-то жизнь. А ведь ей руководила чистая ненависть. Не благородство, не безысходность, а лишь ненависть, холодная и липкая, как уже остывшая кровь на ладони Луны, что уже ощущалась не как кровь, а как нефть. А Такеши... Луна не желает оправдывать себя, ведь была готова обмануть этого парня, что чуть ли не вдвое младше ее. Этого парня, что смотрел на нее с такими же горящими глазами как Наруто, что тянулся за теплыми прикосновениями и похвалами.... Что любил своего отца, каким бы он ни был ублюдком. Пусть Луне этого и не понять, но она даже не желала принять, помочь, облегчить страдания.       А что же сейчас делал Такеши? Убивал своих соклановцев. Девушка не могла не провести параллель между им и Итачи, между собой и будущим Саске. Если ему предстояло пройти тоже, что и ей, однако в несколько раз хуже... Что ж, она бы остановила его месть даже если пришлось бы посадить младшего на цепь. До нее, наконец, дошло, что месть не принесла бы ей облегчения. Ну нет этого человека и нет, а дальше-то что? Это не вернет ее родных и любимых к жизни, а лишь принесет страдания кому-то другому. Жестокость порождает жестокость.       А ведь приспешников у Рейдена было не мало. Среди них наверняка есть матери и отцы... И сейчас кто-то лишился родителя, когда Такеши по ее приказу перерезал последнюю глотку. Когда Такеши поверил ей, что другого выхода нет. Но почему, зачем ей это? О, она хотела отомстить не только старику, возможно, на словах она и отказалась, но цеплялась за малейшую возможность принести как можно боли и разрушение Гончар. И что же теперь? Теперь она, словно Рейден, лишила кого-то семьи или друзей? Но ведь она ограничиться изгнанием, ссылкой... Запереть в темнице в конце концов! Но поручила убийство.       — Луна? — произнес Какаши за её спиной, его голос звучал, как тихий шепот в ночи.       Послевкусие смерти окутало ее, запах ошибки и утерянной возможности раздражал рецепторы. Или это прото резкий запах крови стремиться свести ее с ума? Совершив необратимое та, наконец задумалась. Задумалась обо всем и с самого начала.       Почему она сделала это? Потому что хотела отомстить. Почему она так жаждала мести? Из-за обиды. Утолится ли ее обида смертью обидчика? Нет. Тогда чем? Ка бы ни было странно, но... разговором. Ей безумно хочется объяснений, хочется, чтобы Рейден раскаялся, хочется, чтобы поплатился, но не смертью. Но уже слишком поздно.       Какаши стоял близко, но все-таки не успел подхватить упавшую на колени Луну. Почему она сделала это? Ей плохо? Она поранилась? Мужчина не мог понять состояния возлюбленной, а потому запаниковал, приближаясь ближе и спокойно положив руку на ее плечо в знак поддержки. Заглянув в женское лицо, Хатаке застыл на секунду, увидев полное отсутствие эмоций. Пустое лицо пробивало на дрожь, но Какаши оставалось только взять себя в руки и осторожно обнять Луну, обвивая ту руками, словно теплым, надежным коконом.       Труп перед глазами расплывался, а все нутро девушки желало поскорее избавится от мыслей, приводящих в отчаянье. И объятия пришлись как раз кстати - все внимание той переключилось на теплоту чужих рук. Намикадзе осознала, что Какаши стал для нее тем светом в конце туннеля, который все это время понемногу развеивал тьму прошлого. Как звезда, пробивающаяся сквозь облака, Какаши вошел в ее жизнь, озарив ее новым смыслом и теплом. Продолжая флешмоб осознаний, она поняла, что, наконец, отпустила своего прошлого возлюбленного, как отпускают старую, изношенную одежду, и позволила новому чувству заполнить свое сердце.       Хатаке стал для нее новой сильной любовью, словно могучий дуб, который укрывает ее от жизненных невзгод и дарит ей силу и уверенность. В его объятиях она чувствовала себя защищенной и любимой.       Когда дрожь стала менее заметной, а лицо вновь приобрело эмоции, Луна слегка отстранилась, но не вырвалась из объятий. Это было похоже на то, как цветок, распустившийся на рассвете, не спешит закрыться, наслаждаясь первыми лучами солнца. Она знала, что их связь стала еще крепче, и что они вместе смогут преодолеть любые трудности, как неразлучные партнеры, шагающие рука об руку по жизни.       Какаши (его голос дрожал от волнения, словно осенний лист на ветру) спросил:       — Луна, всё хорошо? — вновь задал он вопрос, перемещая руки со спины на её плечи, словно пытаясь обнять её теплом и поддержкой.       — Не знаю... Наверное нет, — ответила Луна, её голос был мягким, как утренний туман, хоть и скрипучий. Главе было стыдно признаваться в слабости, хотя она уже это сделала.       Какаши молчал, ждал, пока она полностью выскажется, как будто прислушивался к тихому шепоту ветра в листве.       — Я только сейчас осознала... что, возможно, обманув Такеши, я бы терзалась угрызениями совести всю оставшуюся жизнь, — тихо проговорила девушка, вновь опуская глаза в пол.       — Но сейчас все хорошо, просто не думай об этом, — ответил Хатаке, облегченно выдохнув. Он осторожно поднял её на ноги, словно заботливый родитель, помогающий ребёнку встать после падения.       Луна старалась выглядеть сильной, когда же Какаши держал ее за плечи, понимая, что девушка вновь притворяется, когда самой нужна поддержка. Он прекрасно понимал, что избавится от привычки преуменьшать свое состояние будет очень трудно, а особенно ему выкурить ее из девушки, но он готов ждать сколько потребуется.       — Какаши... — тихо позвала она, словно легкий ветерок коснулся его уха.       — Что такое? — снова с волнением переспросил он, как будто в его сердце зазвучал тихий, но настойчивый стук.       — Я люблю тебя, — тихо произнесла она, опустив голову, как будто цветок, закрывающийся на ночь..       Какаши был в шоке со слов главы, он не понимал ее настроения и мотивов, его сердце замерло на секунду, а после стало отбиваться в бешеном ритме.       — Луна, почему... Нет, это правда так? — немного в сомнении спросил Какаши.       — Да, правда, — ответила ему девушка, не поднимая головы.       — Тогда... Я тоже люблю тебя, — смущенно произнес Какаши, сжимая девушку еще больше. Мужчину не волновала странная обстановка и скачущее настроение возлюбленной — он просто не думая отдавался моменту.       Девушка кокетливо наклонилась к лицу напротив, ее сердце отбивало бешенный ритм, но вовсе не от бабочек в животе или от волнения. Ее снова захлестнул адреналин. Та не понимала своего состояния, но отчаянно желала выплеснуть энергию. Эйфория снова ударила в голову, мысли перевернулись на сто восемьдесят градусов, совсем выкидывая из головы Рейдена. Запах крови теперь не раздражал, а подталкивал к действию, почему-то целоваться в комнате с трупом врага казалось ей романтичным.       Но тут даже Какаши почуял неладное, почуяв ее возбужденное состояние и ее колотящееся сердце собственной грудью. Зоркие глаза уловили бьющую слишком часто сонную артерию, а дыхание снова оказалось нестабильным. Хатаке не понимал с чего такие резкие перепады и абсолютная нестабильность. Беспокойство вновь навалилось на него, но по протертой до дыр схеме тот снова заключил Намикадзе в объятия. Но былой нежности не осталось ни следа.       Постепенно все опять приходило на круги своя. Оба думали об успешном завершении миссии, откинув мысли о ее подозрительной легкости и стараясь не обращать внимание на труп бывшего главы. Двое понимали, что пора бы встретится с Такеши и подвести итоги мисси. Они встали, отряхнувшись, глубокие голубые глаза заглянули в бездонные черные и один желанный вопрос остался неозвученным. Они не были уверенны, поняли ли они друг друга, но каждый был согласен попробовать.

***

      Завершение миссии принесло всем троим облегчение. Сейчас никому не хотелось думать почему победа далась им так легко — Луна была измотанная своим состоянием, Какаши был измотан состоянием Луны, а Такеши слишком тяжело далась эта битва. Так они и решили отправится в Коноху дабы сдать миссию и обговорить дальнейшие шаги. Разумеется, их битва еще не закончена, а история только продолжает набирать оборот, но они уверенны, что справятся со всем вместе.       Тем временем люди клана Гончар, переживающие огромную трагедию, почувствовали огромный выброс чакры. Потрясенные мстители даже не заметили, что труп, покоящийся в свитке совершенно без капли чакры.       Победителей, казалось, не было в этой битве. Но только незнающий или глупец осмелится сказать такое, когда глубоко в подземельях под резиденцией клана Гончар, спрятанный за сильнейшими печатями и окутанный запутанными подземными ходами скрывался старый-старый храм. Сей храм был старше и Конохи и самой страны Водопада. Сырое место, наполненное плесенью и холодом, стены, что когда-то были белы, обрели отвратительный серо-зеленый оттенок. Посреди сего храма величественно стоял не то котел, не то колодец, обрамленный белым мрамором. И величественный он не потому, что был с человека ростом, и не потому, что был настолько прекрасен, что искусный архитектор разинет рот, а потому, что тот был почти наполнен вязкой жидкостью благородного белого цвета, что уродливо была запятнана алыми брызгами. И жидкость та белая, словно тягучий эфир, засветилась таинственно со смертью последнего своего последователя. Готово. Почти готово то, что поколениями передавалось в клане Гончар от отца к сыну, и когда последний из глав Гончар испустил дух, котел почти заполнился.       Одна капля — столько оставалось до неизбежного, но планам злобного фанатика Рейдена, что последние пять лет спускал в божественный колодец в храме неизвестного божества всю чакру и жизненные силы, не суждено сбыться, ведь он мертв, верно? «Верно» — сказал бы настоящий последний, кто остался из последователей.       Рейден может спать спокойно, ведь Акацуки помогут, пляша под его дудку.       Конец.