Шрамы

«Шрамы на душе хоть и делают ее менее чувствительной, но совершенно не украшают — ни тех, кто их носит, ни тем более тех, кто их нанес»

Дазай сидит на стуле в баре «Люпин», проводя указательным пальцем по краю стакана, то и дело стискивая зубы. Без конца одолевающие тоскливые мысли о безнадежности жизни и безрадостности мира периодически сменяются размышлениями о прошедшем дне. Тяжело вздыхая, Дазай потирает виски и оглядывает тускло освещенное помещение. Этот бар всегда был и будет любимым местом для отдыха после долгой рабочей недели. Сегодня — не исключение. Зазвеневший над входной дверью колокольчик захватывает внимание, сигнализируя о появлении посетителя, и Дазай поворачивается. Его глаза сужаются, чтобы установить личность прибывшего и понять, не представляет ли он угрозы. Вошедшая в бар девушка сразу ловит направленные на нее взгляды единственного находящегося внутри парня и бармена, однако лишь отмахивается, поскольку хочет как можно скорее насладиться коктейлем. — Космополитен, пожалуйста. Кладя сумку на край стойки, девушка поправляет волосы, прежде чем опускается на мягкое сидение. Дазай ухмыляется, наблюдая, как незнакомка занимает место рядом с ним, пока ее обветренные губы, слегка подчеркнутые тусклой помадой, поджимаются. — Ну и ну. Что привело такую прекрасную леди, как вы, в это унылое место? — откидываясь на спинку стула, смотря за каждым движением с игривым блеском в глазах, Дазай пожимает плечами. — У вас был долгий день, я полагаю? Девушка ничего так сильно не хочет, как сказать парню отвалить, потому что у нее нет сил завязывать светскую беседу, однако все же поворачивается и кивает в знак приветствия. — Да, денек был… Насыщенным. Кидая ответ достаточно сухо, девушка стучит пальцами по деревянной поверхности. Дазай негромко посмеивается над полученной реакцией, находя отсутствие интереса интригующим. — А, я понял. Немногословная, да? — склоняет голову, уголки губ изгибаются в озорной улыбке. — Но знаешь, у меня талант разбираться в людях. И я должен сказать, ты кажешься человеком, которому не помешало бы немного… Отвлечься от тягот жизни. Возможно, я смогу помочь тебе в этом. Резкая смена обращения «вы» на «ты» заставляет девушку нахмуриться. Наклоняясь ближе, Дазай соблазнительно шепчет: — Как насчет того, чтобы на некоторое время забыть обо всем на свете, моя дорогая? Обещаю тебе, я могу сделать твой вечер немного более… Интересным. Выгибая бровь, девушка хмыкает. Дазай не двигается. — Спасибо за… Любезное предложение, но я предпочту провести вечер в одиночестве, наслаждаясь коктейлем. Инициатива парня отклоняется настолько вежливо, насколько это возможно, но девушке все равно неловко из-за присутствия незнакомца рядом. Да еще и так близко. — Приношу извинения, моя дорогая. Не хотел навязываться, — Дазай проводит ребром ладони по линии челюсти. — Тогда наслаждайся своим заказом, и если ты все-таки поменяешь мнение… — смотрит в сторону настенных часов, — у меня есть еще целых шестьдесят минут. Дазай тут же делает глоток охлажденного напитка и снова погружается в рассуждения; время от времени он все же продолжает украдкой поглядывать в сторону незнакомки с красивыми длинными волосами каштанового оттенка, как будто ожидая удобного случая. — Спасибо, — тихо благодаря бармена за поданный коктейль, девушка еле ощутимо сжимает пальцы вокруг хрусталя. Теперь, когда незнакомец не пытается разговорить, атмосфера очень даже спокойная. Замок на сумке щелкает, девушка достает телефон, намереваясь проверить обновления в интернете, но не задерживается на пролистывании новостной ленты надолго. Вести только ухудшают положение, эмоциональное состояние: они полны сообщений о насилии и коррупции, распространяющихся по всему городу. Хочется от этого отдохнуть. Облокачиваясь на барную стойку, девушка замечает ненароком, как незнакомец поглядывает на нее, и неосознанно также смотрит, замирая на миг, просто чтобы проверить. Его запястье, шея и даже левый глаз покрыты толстыми бинтами, привлекающими внимание только сейчас. Улавливая изучающие девичьи взгляды, Дазай с шумным выдохом осторожно поправляет повязки, убеждаясь, что они надежно закреплены. — Я вижу, ты заинтересовалась моими модными аксессуарами, — дразняще ухмыляясь, Дазай приподнимает руку. Бармен куда-то уходит. — Эти бинты… Теперь они как часть меня. Я бы сказал, напоминание о прошлом. Закидывая ногу на ногу, парень расслабляет плечи. — Не будет ли слишком бесцеремонно с моей стороны спросить твое имя? Девушка только в эту секунду понимает, что все это время бессовестно пялится на сидящего рядом посетителя. Осознание ошпаривает кипятком, она вздрагивает. — Наоки. Меня зовут Наоки. А… Тебя? Дазай сохраняет очаровательную улыбку, довольный тем, что девушка готова пойти хотя бы на такой контакт. — Наоки, какое прекрасное имя, — выдерживает паузу, наслаждаясь предвкушением. — Что касается меня… Дазай. К твоим услугам. Он протягивает руку. Жест вежливости и приглашения. — Рад знакомству, моя дорогая. Это уже не первое, на что Наоки не обратила внимание сразу, хотя стоило. Сколько уже раз Дазай назвал ее этим прозвищем? Откуда оно вообще взялось? Осторожно протягивая руку для недлительного пожатия, девушка прижимает колени друг к другу, кусая губу. Прежде чем высвободить ладонь из крепкой хватки новоиспеченного знакомого, Наоки щекоча проводит пальцами по его запястью. Напиток так и остается нетронутым; теперь весь интерес лишь в Дазае. — По правде говоря, я пыталась догадаться, откуда у тебя эти травмы. Молча указывая на шею парня, Наоки сглатывает. — Ах, это… Сувенир с моей работы, я полагаю, — в следующую же секунду голос понижается до заговорщицкого тона, — давай просто скажем, что это небольшое напоминание об опасностях, которые меня окружают. Но не волнуйся, моя дорогая, я научился воспринимать боль как необходимую часть жизни. Когда Наоки отворачивается, отвлеченная непонятным шумом, Дазай выполняет задуманное. Он уже давно об этом размышляет. Наоки просто оказалась не в том месте не в то время. Как только взгляды встречаются, Дазай поднимает забинтованное запястье, рассматривая его с отстраненностью и восхищением одновременно. — У всех нас есть свои шрамы, не так ли? Они формируют нашу личность, делают из нас тех, кто мы есть. А я… Ну, я ношу свои довольно гордо. — Сувенир с… Твоей работы? Повторяя заявление, девушка облизывается и пододвигается ближе. — У меня было предположение, что ты получил эти шрамы после того, как попал в огонь, но… Истинная причина немного далека от этого. Не так ли? — после этих слов девушка располагает локоть на стойке и кладет подбородок на кулак. — Ты сказал… Сказал, что причина травм связана с работой… Не возражаешь, если я попробую угадать род твоей деятельности? На лице Дазая вспыхивает веселье, он заинтригован таким любопытством и готовностью участвовать в «угадайке». — Конечно, Наоки, не стесняйся. Я послушаю, — заразный зевок. — Ну? Чем, по-твоему, я зарабатываю на жизнь? В недолгих раздумьях проводя по лбу, Наоки щурится. — Твоя работа, похоже, связана с настоящими опасностями, поэтому я предположила, что, возможно… Ты шпион или военный под прикрытием, работающий на правительство. Может, что-то в этом роде. Удивленный сказанным, парень вскидывает брови. — Но потом я решила, что при таком раскладе ты бы вряд ли появлялся в таких местах, как этот бар. Улыбка Дазая становится еще шире. — Шпион или военный под прикрытием? Весьма изобретательные догадки, Наоки. Ты права в том, что… — из груди вырывается стон разочарования, — хотя нет. Позволь мне заверить тебя, дорогая, моя работа — это та работа, которая процветает благодаря опасности и интригам. Занятие, балансирующее на грани хаоса. С такой подсказкой… Что предположишь? — Профессия на грани хаоса… Из раза в раз повторяя одно из высказываний, дающее ключ к пониманию профессии Дазая, девушка ерзает. — Ну, может быть, ты работаешь в какой-нибудь модной преступной организации? Было бы смешно. Произнося это в шутку, Наоки расслабленно проводит рукой по гладкой поверхности, немного отодвигая бокал с коктейлем. Отсутствие какой-либо реакции со стороны парня дает понять, что все куда серьезнее, чем кажется. — Преступная организация? — в голосе проскальзывает нотка опасности. — Ну, давай просто скажем, что ты не так уж далека от истины, Наоки. Правда в том, что я связан с группой, процветающей за счет хаоса, манипуляций и власти. Людьми часто упускается кое-что очень забавное. Опасный ум, принадлежащий лидеру портовой мафии. На лице Наоки проскальзывает тень недоумения. — Ты побледнела. Неужели уже не планируешь продолжить общаться? Иногда Наоки на самом деле мешает ее склонность шуточно воспринимать сказанные всерьез пугающие вещи. — О, вау? Босс портовой мафии? Как интригующе. Наоки даже не старается подавить насмешку в тоне. Она совсем не верит. Или, может, просто боится принять тот факт, что сейчас беседует с боссом мафии? Настоящим. Опасным. — Кстати, надетый на тебе костюм, довольно привлекательно сидит. Если честно. По бедрам бегут мурашки, пальцы дрожат, выдавая испуг с потрохами. Поэтому Наоки только и остается, что сменить тему как можно скорее. Пересохшее горло неприятно саднит, из-за чего девушка резко поднимает бокал и делает большой глоток. Нос ее морщится, когда на языке остается привкус горечи. «Они изменили рецепт?» Дазаю требуется мгновение, чтобы насладиться неуверенностью девушки, прежде чем он отвечает не моргая: — Согласись, гораздо интереснее оставить намек на сомнение, не так ли? В конце концов, кто тебе поверит, что ты встретила босса портовой мафии в каком-то баре в темном переулке? — пропуская мимо ушей что-то похожее на мышиный писк, парень чешет затылок. — Ах, костюм? Спасибо за комплимент. У меня и правда есть склонность выглядеть наилучшим образом, даже среди суматохи, — поправляя галстук, Дазай коротко кивает на коктейль. — Что-то не так? — Нет, это я… Я… Голова начинает кружиться. — Ничего страшного. Все хорошо. Дазай еле-еле сдерживает смешок. Все идет по плану. — Теперь… Мне пора уходить и… В общем… Спасибо за компанию. Сползая со стула, девушка цепляется за стойку, оставляя напиток недопитым. «Он подмешал… Он что-то подмешал мне…» — Так тебя заинтересовали мои шрамы, дорогая Наоки? Я могу подарить тебе несколько собственных, будешь смотреть на них и вспоминать обо мне, — бурчит под нос. — Видишь ли, возможно, я кое-что добавил в твой коктейль, но это было всего лишь средством для достижения цели. Способом убедиться, что ты… Останешься. Наоки ведет в сторону. Спотыкаясь на ровном месте, она пошатывается, отчаянно ища необходимую поддержку в стене неподалеку. Дазай грациозно встает, проводя по оставленному на спинке стула пальто, перед тем, как с осторожностью приближается к Наоки с грацией хищника. — Сейчас, сейчас, моя дорогая, — мурлычет с опасным намерением на ухо. — Не нужно бояться. Я обещаю тебе, это будет ночь, которую ты никогда не забудешь. Зрение Наоки затуманивается, в нижней части живота потягивает так, что хочется свернуться комочком прямо на полу и спрятаться от всех. Предпринимая попытку оттолкнуть Дазая, девушка лишь теряет равновесие и невольно навалилась на парня всем весом. Как же противно. — Ты что-то… Что-то подмешал… Зачем? — Ты знаешь, зачем, — видя уязвимое состояние, Дазай помогает девушке выпрямиться, позволяя опереться на плечо. Выражение его лица темнеет от смеси хищного голода и оттенка раскаяния. — Но, пожалуйста, пойми, у меня не было намерения причинить тебе вред. Звучит так, будто мы знакомы целую вечность, правда? Быстрым и плавным движением Дазай поднимает Наоки на руки и без особых усилий несет в ближайшую уединенную комнату. — Обещаю, Наоки, я сделаю это незабываемым… Всю дорогу до комнаты ожидания с кожаным диваном, на котором и лежит сейчас, Наоки словно спала. Приподнимаясь на локтях, прислушиваясь к каждому шороху, девушка хнычет, сжимая кулаки. Возбуждается. Острая боль в районе затылка никак не проходит, ноги будто набиваются ватой, во рту снова появляется противный привкус. Фигура с нечетким силуэтом в углу что-то произносит, но большинство слов заглушается непродолжительным звоном в ушах. Наоки может только тихонько постанывать, не в силах активно двигать конечностями из-за действия препарата. — Сначала будет немного неприятно. Пройдет где-то через две минуты, если я правильно… — колено Дазая упирается в диван, — помню. Он наклоняется, зависая всего в паре дюймах от девичьего уха. — Не волнуйся, моя дорогая. Я позабочусь о тебе, удовлетворю любую просьбу. — Нет… Постой… Несмотря на состояние, Наоки удается приглушенно произнести слова мольбы. Холодок пробегается после того, как пьянящие прикосновения Дазая паутиной расползаются по телу. Дыхание, коснувшееся мочки, вызывает очередную дрожь. — Что со мной происходит? — Вот-вот расслабишься, и мы проведем хороший вечер вместе. Ненадолго замолкая, изучая выражение чужого лица, Дазай прочищает горло. — Моя дорогая, сопротивление бесполезно, — фраза пронизана ледяной уверенностью. — Видишь ли, у меня есть потребности, требующие удовлетворения, и я не потерплю отказа. Я и так сделал все, чтобы тебе было не так плохо. Крепко сжимая скулы Наоки, Дазай медленно моргает пару раз. Темнота в его глазах становится более заметной: навязчивая смесь собственных внутренних демонов и ненасытного голода. — Ты уступишь мне, Наоки, добровольно или нет. После наклона для поцелуя комната погружается во мрак, сознание словно проскальзывает сквозь пальцы Наоки. Крик о помощи заглушается соприкосновением губ, и девушка всхлипывает, ощущая себя беспомощной и тупой. Через несколько минут, как и обещал Дазай, процесс восстановления сил все же дает последнюю надежду. И Наоки пользуется ею, смыкая ноги. Нельзя позволять ему подобраться еще ближе.

Но так сильно хочется…

В борьбе за способность трезво соображать Наоки вот-вот проиграет действию подмешанного в напиток препарата. И это совсем не то, как она планировала провести этот чертов вечер. — О, моя дорогая Наоки, как храбро с твоей стороны мешать мне. Весело, потому что это возбуждает меня еще сильнее. Быстрым движением Дазай легко разводит ноги девушки, и та стонет, прижимаясь щекой к прохладному дивану. Парень удерживает на месте, усиливающаяся хватка подавляет все протесты, туша́ последний огонек осмысления всего ужаса происходящего. Текущее состояние разума не является стабильным, Наоки на самом деле кажется, будто ее гипнотизируют. Наслаждаясь тем, как все протекает, Дазай целует во второй раз, мокро, развязно, его прикосновения становятся смелее. Цепляясь за рубашку парня, девушка притягивает его ближе, окончательно поддаваясь без возражений. Пальцами зарываясь в волосы попавшей в ловушку девчонки, Дазай собирает их в беспорядочный комок, прежде чем оттягивает. Звуки стонов наполняют воздух. — Видишь, моя дорогая Наоки… Сопротивляться не нужно было. Твое тело жаждет моих прикосновений, — парень этими словами разжигает желание, скапливающееся внутри. Возобновляя поцелуи, он спускается вниз по тонкой шее и ключицам, его зубы покусывают и задевают кожу, оставляя за собой шлейф электрических ощущений. В этом тумане безотчетного возбуждения Наоки оказывается полностью под чужим контролем, неспособная противиться предлагаемому удовольствию. — Дазай… Парень наваливается, придавливая к дивану. Через ткань обхватывая небольшие груди девушки, Дазай спешит расстегнуть пуговицы на легенькой рубашке. Как только она сползает, парень прилипает к одному из сосков и нежно лижет, оттягивая. Другая его рука спускается к девичьей пояснице с намерением стянуть штаны вместе с нижним бельем. Наоки выгибается, не отрываясь от маленькой подушки. — Все же замечательно, правда? А ты не хотела, — бормочет в непонятном бреду, приподнимаясь на локтях. — Я не задержу тебя надолго, но точно позабочусь о том, чтобы ты испытала то, что превосходит всякое воображение. По мере того как беспокойство Наоки покидает мозг, границы удовольствия и опасения размываются, усиливая интенсивность ощущений. — Ах! Пальцы проникают между подрагивающих ног, незамедлительно находя мокрые складки. Совершая три круговых движения рядом с пульсирующим входом во влагалище, Дазай добирается до клитора. Он поглаживает его, постепенно усиливая давление. — Еще… Еще… Представляя, как стыдно девушке будет после случившегося, Дазай запрокидывает подбородок, прижимаясь бедром к чужому. Почему он должен беспокоиться? Это Наоки следовало быть более осторожной. — Я знаю, ты хочешь большего. Знаю… Жаждешь этого, дорогая. Стоит только Наоки двинуться, вытянуться струной, как Дазай тут же оставляет звонкий шлепок на одной из ягодиц. Без остановки он теребит клитор, позволяя схватить себя за волосы. С каждой прошедшей минутой член в идеально выглаженных брюках все болезненнее трется о ткань трусов, настойчиво пульсируя. — Ты так раскраснелась. — Хватит, я уже готова. Наоки не за что ухватиться. Услышав желаемое, Дазай переворачивает девушку на живот, помогая оттопырить зад. Снимая штаны и нижнее белье, нетерпеливо стягивая их до колен, парень пристраивается между широко расставленных ног и медленно толкается внутрь, упираясь в спинку дивана. — О, Наоки, — шепчет, опуская веки. — Вряд ли ты вспомнишь все эти ощущения, когда мы закончим, но я точно запомню их навсегда. С каждым толчком Дазай проникает все глубже, его движения становятся более небрежными. То, как стенки влагалища плотно обхватывают член, сводит Дазая с ума; ему трудно сохранять хоть какое-то подобие сдержанности. Пока бедра двигаются, парень подается вперед, чтобы исследовать поддающееся тело, дразня чувствительные места, что еще больше возбуждает распластавшуюся на диване девушку. Чистое плотское удовольствие поглощает, и она ловит себя на том, что полностью отдается желанию, решая замолчать до конца процесса. Проходит около десяти минут, толчки Дазая не останавливаются, ускоряются, его собственное волнение достигает новых высот. Он без всякого стеснения наслаждается звуками стонов, шлепков и рычания, даже не думая позволять себе отдышаться. Часы показывает пол девятого вечера. Скоро надо уходить. — Наоки, — не выдерживая, Дазай утыкается носом в копну волос девушки и вдыхает запах облепихового шампуня, — в тебе так хорошо. Вдалбливаясь в напряженное тело с безрассудной самозабвенностью, Дазай подцепляет зубами кожу под лопаткой и кусает так сильно, что остается след. Член его пульсирует внутри, выбивая сдавленные всхлипы из груди снова и снова, посылая волны, вынуждающие Наоки сжимать всю длину сильнее. Доведенная до грани безумия, она теряется в отупляющем приближении оргазма. Комната становится размытой. Удовольствие нарастает до крещендо, вплетая покрытые местами каплями пота тела в отчаянную симфонию. Пара последних толчков, и Дазай шипит сквозь зубы, выпуская струю спермы, моментально пачкающую гладкую поверхность дивана. Отдышавшись, Наоки осознает, что темп движений Дазая замедляется. Она лежит под ним измученная и уязвимая, сдувая прилипшие пряди. Парень неторопливо отстраняется, глубоко дыша, и его ладонь ощутимо бьет по щеке Наоки, чтобы привести ту в чувства. — Можешь ничего не говорить. Просто отдыхай, через минут пять должна прийти в себя. Да и не то чтобы… — выдыхает через нос. — Нет… Не имею никакого желания что-то слышать от тебя. Взгляд задерживается на отметинах, оставленных на задней части шеи, под лопаткой и на ягодицах. — Увы, наслаждение мимолетно, не так ли? Моя дорогая, разрешите откланяться. С этими словами Дазай ловко вскакивает на ноги, оставляя обездвиженную Наоки без должного внимания. Он даже не спрашивает, все ли в порядке, молча одевается, повернутый спиной. — Ты… Подожди… Прежде чем уйти, Дазай разворачивается на пятках. — Спасибо за компанию, Наоки. Больше мы не встретимся. Чувство сожаления — первое из тех, что захлестывают после громкого хлопка дверью. — Нет-нет-нет… Что случилось? — бормочет Наоки, будто по щелчку возвращая способность ясно и трезво соображать. Уход Дазая оставляет после себя ощущение пустоты, в комнате становится холоднее. Наоки колючим одеялом накрывает коктейль из противоречивых эмоций — ненависть, уязвимость и чувство предательства. — Ха… Черт возьми… Внезапный смех окрашен горечью, отчаянной попыткой скрыть боль, расползающуюся по венам. — Действительно, как глупо… Медленно переворачиваясь на спину, чтобы сесть, Наоки смотрит вперед. Туда, где только-только стоял Дазай. Тишина душит, головная боль вновь пронзает молнией. На мгновение девушка позволяет себе застыть и собраться с силами. Осмысление и принятие произошедшего настигают не сразу. Дезориентация и потерянность — все, что Наоки испытывает. Так плохо, так противно, так отталкивающе; словно каждая клеточка существа кричит в чистой агонии. — Босс портовой мафии? А если это все же было правдой? Восстанавливая контроль над движениями, девушка изо всех сил старается подняться с дивана. После нескольких минут борьбы с самой собой она, пошатываясь и пыхтя, встает прямо, игнорируя ноющую боль, оглядывая комнату. В воздухе смешиваются запахи мужского одеколона и пота. Наоки всхлипывает. — Вот ведь… Не надо было… Не надо было заходить в этот бар. Домой… Дазай любезно подарил шрамы и даже не попросил ничего взамен. Его действия оставили рубцы, пусть и не физически, как изначально планировалось. Теперь у Наоки есть о чем помнить. Теперь она не сможет спрятаться от тошнотворных воспоминаний, убежать, избавиться. Шрамы заживут. Душевный шторм успокоится. — Я… Как я вообще могла? А вот поражение останется.