when he walks in (i am loved)

      Всегда были только он и Чанбин. С самого начала.       Иногда Чану кажется, что он живёт за счёт времени, взятого в долг. Как будто однажды кто-то унесёт его со сцены и скажет, что его время в Stray Kids закончилось.       Как будто он всего на минут украл у мира пару вздохов.       А потом он исчезнет навсегда. Все его воспоминания, всё, что он видел, чувствовал и пережил, уйдёт вместе с его глазами, телом и душой.       Иногда он чуть дольше задерживается в объятиях других участников. Иногда сжимает их рубашки покрепче, чтобы они не выскользнули из его рук. Иногда стоит в стороне, просто чтобы запомнить, как они выглядят вместе — счастливыми — и сохранить этот образ на будущее. На тот случай, если его рядом уже не будет.       Но Чанбин держит его так надежно… так надежно, прижимая голову Чана к своему плечу, как будто знает.       Иногда Чану кажется, что никто в мире не понимает его так, как Чанбин.       Поэтому он ставит всё, что у него есть, на этот нахмуренный лоб и обещает остаться с ним. По крайней мере, в этой жизни.       Иногда Чан чувствует себя идиотом с разрисованным лицом, просто сидящим в углу и занимающим чужое место.       Возможно, кто-то другой должен был дебютировать вместо него. Кто-то более достойный.       Он чувствует себя невидимым. Ничтожным. Он не умеет петь, не умеет танцевать, не умеет читать рэп.       Иногда ему кажется, что стоит лишь слишком резко двинуть лицом — и его маска треснет. Макияж смажется, и все увидят, какое испорченное существо скрывается под ним.       Но когда рядом Чанбин, его любят. Любят, любят, любят — таким, какой он есть.       И Чанбин улыбается ему так, будто знает.       И именно такие ночи делают жизнь стоящей.             Прохладный ветерок дует из окна, их ноги переплетаются под одеялом, но они не спят.       Смотрят друг на друга, молча восхищаясь. Чан безмолвно изучает каждую черту лица Чанбина.       — Ты думаешь, хён. Прекрати, — голос Чанбина хриплый от сонливости.       — Я люблю тебя, — вместо ответа Чан наклоняется, чтобы поцеловать парня в губы.       Чанбин устало вздыхает, но отвечает на поцелуй.       — Я знаю тебя, хён. Я знаю. Не надо. Я тоже тебя люблю.       Чан мычит в ответ, ощущая, как что-то внутри сжимается.       — Мы все здесь ради тебя, что бы ни случилось. Ты можешь поговорить со мной, хён.       — Я знаю, — бормочет Чан в волосы Чанбина. — Ты единственный, кто меня понимает.       Чанбин тихо смеётся, без капли веселья.       — Иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю.       Чан грустно смотрит на него:       — Ты единственный, кто меня знает, Бин. Меня всегда окружают люди. Участники, продюсеры, фанаты. Но с ними… одиноко. Там одиноко.       — Большое спасибо, что ты здесь и защищаешь нас. Это непросто. Ты заслужил всё моё уважение. Я так благодарен, — Чанбин смотрит на Чана, и в его глазах блескаются звёзды. — Ты заслужил моё уважение.       Сердце Чана сжимается, разжимается, снова сжимается и опять разжимается.       — Ты моё всё. Единственный, кто у меня есть. Единственный, кто меня знает.       — Я работаю не так усердно, как ты, хён. Не думаю, что когда-нибудь смогу понять тебя и то, что ты делаешь для ребят.       — Нет, ты… — голос Чана едва не ломается, но он не плачет. Он никогда не плачет. — Да. Ты единственный, кто меня понимает, Бин. Пожалуйста. Единственный, кто знает, как меня любить.       На этот раз настала очередь Чанбина ответить просто:       — Я люблю тебя.       Чан выдыхает:       — Я знаю. Я тоже тебя люблю.       — Знаешь, в жизни встречаются самые разные люди. Учителя, люди старше тебя, и ты многому у них учишься. Но думаю, что я узнал больше от тебя, чем от всех тех людей вместе взятых.       Чанбин хмурится:       — Чему ты можешь у меня научиться? Я… я не ты, хён.       — Ты стоишь на своём. Всегда. За людей, которых ты любишь, и за то, что тебе дорого.       — Имеешь в виду, что я упрямый? — фыркает Чанбин.       Чан твёрдо настаивает, игнорируя попытку Чанбина прекратить разговор.       — Ты стоишь на своём. Защищаешь окружающих тебя людей. И делаешь это, не теряя доброты, манер и терпения.       Чанбин вздыхает:       — Я не знал, что ты так обо мне думаешь. Во всяком случае, больше похоже, что именно ты всегда защищаешь остальных.       — Я стараюсь, — Чан слегка улыбается, — но ты единственный, на кого я могу по-настоящему положиться. Я доверяю тебе свою жизнь, Бин. Надеюсь, ты это знаешь.       — Не говори такие вещи так поздно, хён, — скулит парень. — Ты же знаешь, что я легко поддаюсь эмоциям, особенно по ночам.       Чан прижимается ближе к Чанбину, единственному источнику тепла в холодную ночь.       — И всё же это правда. Рядом с тобой я чувствую, что могу преодолеть всё. Ты украшаешь каждую комнату, в которой находишься. Ты заставляешь меня чувствовать себя заметным, любимым.       — Замолчи, — ворчит Чанбин, но Чан слышит, как в его голосе дрожит неуверенность. — Почему ты вдруг стал таким милым?       — Однажды, — Чанбин поднимает голову с груди Чана и с любовью смотрит на него, — мы заведем две собаки.       Обещание.       — Я люблю тебя, Бин-а.       В глубине души Чан знает. Знает, что Чанбин — единственный, кто у него когда-либо будет. Он просто знает.       Но об этом не говорят, не решают эту проблему. Потому что айдолам не положено встречаться. Потому что им нужно сосредоточиться на своей карьере. По тысяче причин, по тысяче бремен.       Ничего страшного, у них ещё много времени. Они могут подождать.       Так что на глазах у всех они будут лучшими друзьями. Для «Stray Kids» они будут парнями. Но только они знают.       Это он и его муж, которые будут держаться вместе на протяжении всех будущих жизней.