Предназначение злодейки. Враг в тени

Замечательный солнечный день. После недавнего показа Эсмеральда наконец-то может отдохнуть, расслабиться и насладиться прогулкой по бутикам и магазинам. Она бы хотела быть в этот момент с Мирабель, но та, сославшись на дела, отказалась и предложила подруге побыть в одиночестве, освежить мысли. Однако везде, где бы девушка не появилась, люди говорили только об одном. — Ты слышала, что лорд Ревель и леди Изимбрад помолвились? — громко воскликнула посетительница бутика, разглядывая газету.  — Все только об этом и говорят, — ответила ей подруга, примерявшая шелковое платье. — Благодаря этому союзу герцогства Ревель и Изимбрад объединятся. Наконец межродовая война закончится! Эсмеральда недовольно сморщила носик и резко отвернулась от женщин, качнув головой. Ей не нравилось это. Почему всех так волновала эта новость? Почему все так и вожделели при ней заговорить об этом? Почему ее вообще это задевало? Она нервно перебирала предлагаемые платья, чувствуя, как кипит изнутри от невозможности более слушать людей. Воспоминание о том, что навязчивый Ревель теперь вынужден отдать свое сердце другой девушке, грызло ее душу. Она не понимала, отчего так зла на несправедливую судьбу. По мнению самой Эсмеральды, она должна была радоваться, что он наконец нашел себе другую девушку, что сможет разделить его любовь. «Этот брак очень выгоден. Эта Адель хоть и несносна, но она один из самых лучших вариантов. На что я — незаконнорожденная, приемная дочь — могла бы надеяться? — с грустью признавала девушка и тотчас злилась на себя за свои же мысли. — Не на что! Он с самого начала знал, что нам не быть вместе! Я была для него лишь игрушкой!» — Прошу прощения, леди, — отвлекла ее миловидная продавщица, заметившая некую ярость на лице клиентки. — Вы уже что-то выбрали? Эсмеральда вновь нахмурилась, ощупала ткань платья, скептически разглядывая яркий не переливающийся отблеск, не характерный для натурального шелка. Девушка еще раз оглядела продавщицу, что продолжала мило улыбаться. — Я думала у вас только качественный, натуральный материал… — Так и есть, леди. — Тогда, к вашему сведению, блеск у натурального шелка приглушенный, не такой яркий как у этого. Также при разном освещении меняется оттенок. Если не хотите ударить в грязь лицом перед своими посетителями, то не стоит обманывать их, — сказала Эсмеральда и пренебрежительно отпустила платье, после чего отбросила волосы за спину и ушла из бутика, пока продавщица смотрела ей вслед изумленным взглядом. Выйдя на улицу, девушка тяжело выдохнула, оглядела суетливую улицу. Медленно побрела по дороге, скользя одной ладонью по другой руке. Она пыталась привести все свои мысли в порядок, успокоиться и настроится на дальнейшую работу. Ее очень радовало то, что мадам Пампуэт очень благосклонна к ней. Известная кутюрье хвалила свою ученицу каждый раз, говорила, что ее опыт и навыки растут, и скоро девушка станет ее конкуренткой на рынке. Мысли о работе и перспективном будущем независимой бизнес-леди ее радовали, хотя и немного пугали. Эсмеральда зашла в очередную лавку, только уже с украшениями. Она начала внимательно осматривать предлагаемый товар, скользила взглядом по блестящим вещицам, пока не достигла глазами позолоченного гребня с рубинами. Девушка огляделась, нашла низенького старичка, владельца лавки, и, улыбнувшись, спросила, указывая пальцем на украшение: — Сколько стоит? Он немного пожевал свои сухие губы, подошел к Эсмеральде, поправляя очки. Поглядев на гребень, продавец солнечно улыбнулся. — Глаз у тебя наметан, красавица. Возьму четыреста золотых юкантов. Больше не нужно. Но ты не думай: это не подделка. Просто вижу: юная совсем, денег не так много. Эсмеральда тяжело выдохнула. Девушка понимала, что цена за такую красивую вещь весьма мала, но все равно это слишком дорого для нее. Купи она гребень — больше ни на что не осталось бы. В момент ее раздумий послышался скрип входных дверей, на который девушка не обратила внимание. А вот старичок обернулся и поковылял к новому посетителю, сказав: — Думай, красавица. Я рядом буду. Эсмеральда еще раз глянула на гребень, поджав губы. Уж очень ей хотелось приобрести это украшение, однако девушка не могла забывать о своем обещании матери, что не будет тратить деньги на ненужные побрякушки. Позади она слышала ропот старичка. Стало быть, довольно богатый посетитель, если продавец так старается заговорить его. Эсмеральда не обращала внимание на нового покупателя, продолжала разглядывать рубины. «Похожи на его глаза, — с досадой подумала она, чуть помрачнев в лице, а потом зажмурилась, злясь на себя. — Да о чем я только думаю? Пора выбросить его из головы!..» — Леди? — позади послышался до ужаса знакомый голос. Эсмеральда удивленно распахнула глаза и резко развернулась. Рыжие волосы колыхнулись у носа мужчины. Перед ней стоял Эрнест Ревель. Он снял с головы шляпу и еще раз оглядел девушку. На ней было нежное розовое платье, так подчеркивающее ее персиковые губы, теперь распахнутые в немом удивлении. Щеки покрыл легкий румянец. На волосах у нее виднелась атласная лента, которая сразу же бросилась в глаза мужчине, стоило ему только зайти. Это была чистая случайность, простое совпадение. Эрнест никоим образом и не думал встретить леди Эсмеральду — не хотел — и сам был удивлен не меньше. Придя в себя, мужчина взглянул за спину девушки, примечая позолоченный гребень. — Красивый. Леди очень подойдет, — улыбнулся краешком губ он, вновь посмотрев на девушку, которая была еще поражена их неожиданной встречей. Но она сразу же собралась, нахмурилась и горделиво вздернула носик. — Лорд Ревель, не думала встретить вас здесь. Ищете подарок своей невесте? — при этих словах сердце будто защемило. Она тотчас осеклась, искоса посмотрела на невозмутимого Эрнеста. Чуть погодя он ответил: — Да. Не могли бы вы мне помочь в этом нелегком деле? Эсмеральда едва не вскипала от злости, вздрогнула и резко повернулась к Эрнесту. В глазах ее горел яростный огонек, не предвещающий ничего хорошего. Мужчина же весело ухмылялся, довольный своей выходкой. «Какой наглец! Только недавно за мной ухлестывал, а теперь просит подобрать украшение для своей новой пассии?» Она отвернулась, громко хмыкнув, и начала скептическим взглядом оглядывать украшения, пока вновь не наткнулась на гребень. — А возьмите его. На нем рубины — эта вещь отлично подойдет для будущей герцогини Ревель. Эрнест с неприкрытым любопытством посмотрел на гребень и хмыкнул. — Вы правы, леди. Но, боюсь, вы уже присмотрели его себе, — заметил мужчина, приблизившись к витрине еще ближе, чтобы рассмотреть драгоценные камни и, конечно же, почувствовать запах розовых духов Эсмеральды. Девушка чуть отшатнулась и смущенно убрала прядку волос за ухо. — Я, так уж и быть, уступлю. Тем более, что вещь эта дорогая, непригожа для такой леди, как я. То ли дело леди Изимбрад. На самом деле Эсмеральда хотела обеспечить себе отговорку, почему решилась не покупать это украшение. Она отвела взгляд, дожидаясь ответа мужчины, который продолжал рассматривать рубины, аккуратно вдыхая аромат ее духов. — Тут вы ошибаетесь, леди. Но раз отступаете, — Эрнест обернулся к старичку, который стоял рядом, и кивнул, указывая на гребень. — Сколько стоит? — Девятьсот пятьдесят золотых юкантов, господин, — ответил продавец, ненароком посмотрев на Эсмеральду, которая от изумления распахнула глаза. «Обычный торгаш», — пожала она плечами и отошла в сторону, дожидаясь, пока мужчина купит подарок своей невесте. Девушка вдруг вспомнила, как он впервые подарил ей алые розы. Это было первое в ее жизни проявление внимания со стороны мужчины. Сердце ее заныло в неведанной тоске по старым временам, по его навязчивым подаркам, поступкам. Так долго желала, чтоб он наконец остыл к ней, перестал добиваться ее симпатии, и вот, стоило девушке вдруг осознать свои чувства к Эрнесту, как пролетает новость о его помолвке с леди Изимбрад. «Он с самого начала знал, что так и будет. Хватит уже жалеть о чем-то, — горестно подумала Эсмеральда, как вдруг ревностная горечь кольнула в сердце. — Этой Адель все равно не подойдет этот гребень. Волосы короткие, прямые». Она скользнула взглядом по его аристократическому профилю, зачарованная полоской света, залегшей вдоль тщательно выбритой щеки. Рубиновый глаз, прикрытый тяжелым веком, приобрел более яркий оттенок, схожий больше на гранатовый цвет. — Была рада вас увидеть, лорд Ревель, — тихо сказала Эсмеральда и быстро отвернулась, чтобы ретироваться из лавки. Эрнест вдруг вздрогнул, посмотрел на удаляющуюся девушку, на колышущееся словно волны розовое платье и колеблющиеся волосы. Он не знал, зачем тогда решился сделать это, ведь было бы легче, отпусти он ее в тот момент. Мужчина сказал: — Подождите, леди. И она остановилась. Будто не по его указу, а по собственному желанию; будто только и ждала, когда он ее окликнет. Неведомая радость вмиг охватила ее; персиковые губы исказились в легкой улыбке, ресницы задрожали, прикрыли искрящиеся зеленые глаза. Она услышала позади приближающиеся шаги, не решаясь развернуться и вновь встретиться с его взглядом. Эрнест поднял уже было руку, чтобы коснуться ее пальцев, но тотчас же одернул себя, сжал ладонь в кулак и выдавил: — Не сочтите ли вы за наглость, если я приглашу вас на прогулку? Я знаю, что ранее у вас было не так много свободного времени, поэтому не смел отвлекать. Эсмеральда, вновь вспомнив о его невесте, недовольно нахмурилась и все же развернулась к нему в порыве возобновленной ревностной ярости. Но стоило ей вновь столкнуться с его взглядом, как злоба внутри приутихла. — У меня до сих пор остались неотложные дела, поэтому не смею более задерживаться… — Неужели вы откажете своему старому другу в прогулке, которая займет у вас не более получаса? — В том то и дело: вы слишком стары, чтобы быть мне другом, — фыркнула Эсмеральда, изогнув одну бровь. Эрнест усмехнулся. — Обижаете. Я прожил лишь четверть века — не слишком большая цифра, знаете ли. Эсмеральда хотела было что-то ответить, но покосилась на продавца, который с любопытством слушал их разговор, облокотившись о стол. Заметив гневный взгляд девушки, старик отвернулся, будто рассматривая собственный товар. Тогда Эсмеральда вновь посмотрела на мужчину, громко вздохнув. — Так и быть. На полчаса, не более. Эрнест довольно заулыбался, обошел девушку и открыл дверь, учтиво пропуская даму вперед. Погруженная в свои мысли Эсмеральда вышла из лавки и побрела по улице. Мужчина интересовался недавним показом, а девушка рассказывала ему о трудности работы кутюрье. Она поделилась с ним своими задумками на следующее дефиле, переживаниями, планами на будущее. Эрнест с неподдельным интересом слушал ее, кивал и улыбался. — С вашим амбициозным характером вы явно добьетесь многого, — говорил он. — Даже если бы вы решили захватить материк, то вам бы удалось это сделать. — Вы так говорите только потому, что не хотите рушить мои детские мечты. Мира тоже так часто делает, — смеясь ответила Эсмеральда. — Мне не присуща лесть. У меня плохо получается играть. Мирабель же по обыкновению своему не привыкла лгать о качествах и умениях других. Знали бы вы сколько раз она критиковала мои магические навыки. Девушка ничего не сказала в ответ, лишь смущенно отвела взгляд, чуть улыбаясь своим мыслям. От подобного вида у Эрнеста на сердце стало тепло, будто произошло нечто неожиданное, удивительное. Но стоило ему вдруг посмотреть за угол улицы, как лицо его тотчас стало жестким, непроницаемым. Он отчетливо видел, как за ними наблюдают любопытные журналисты, держащие в руках блокноты с перьевыми ручками. Мужчина и раньше заметил, будто за ним кто-то следует по пятам, но не особо придал этому значение. — Леди, давайте пойдем в другое место, — улыбнулся он девушке и скользнул по ее ладони. Эсмеральда, не ожидавшая подобного, вмиг покраснела. — Что?.. А, эм, куда?.. Не успела она закончить, как Эрнест крепко сжал ее руку и побежал в совершенно противоположную сторону, пытаясь скрыться от журналистов. Как он и предполагал: они тотчас ринулись за ним, но пытались делать это менее заметно, чтоб не вызвать у народа вопросов. Не понимающая такой резкой смены настроения у мужчины Эсмеральда лишь следовала за ним, пытаясь не запутаться в собственных ногах. С его головы слетела шляпа, но мужчина будто не обратил на это внимание. На лицо упала капля, а за ней еще и еще. Люди вмиг засуетились, начали торопиться найти укрытие. Тяжелые большие и холодные капли стучали по окнам домов, больно ударяли по коже, словно камешки. Эрнест завернул к парку и рванул к ближайшей беседке. Забежав под крышу, они рассмеялись. Эсмеральда вся задрожала, обняв себя руками и чувствуя, как волосы прилипли к лицу. — З-зачем в-вы т-так н-неожид-данно п-побежали? — стучала зубами Эсмеральда, и тогда Эрнест поспешно снял с себя сюртук и надел его на плечи девушки. — Сп-пасибо. — З-за мной следили журналисты с самого утра. Хотел ук-крыться от них. Кажется, — он оглянулся, — удалось. Девушка испуганно раскрыла глаза, посмотрела по сторонам, убирая мешающие мокрые волосы с лица. Поблизости никого не было. Та беседка, в которой они оказались, находилась при самом входе в сад, а гуляющие здесь люди скрылись скорее в тех, что были ближе к центру. — Не может ли это вызвать проблем? Они наверняка видели, как мы с вами гуляли. Эрнест поджал губы и мотнул головой. — В нашей прогулке нет ничего существенного. Просто знакомые неожиданно встретились и решили поговорить. — Просто знакомые, — тихо повторила девушка и грустно улыбнулась. Эрнест качнул головой, заглядывая в лицо Эсмеральды, в ее нежные глаза, полуприкрытые пышными ресницами. Он поднял руку, осторожно коснулся ее подбородка и поднял его к себе, заставляя девушку посмотреть на него. Кровь тотчас прилила к щекам. В ее глазах блеснул странный огонек. Эрнест улыбнулся краем губ. — Близкие знакомые, — поправил себя же он. — Чересчур близкие, вам не кажется? — хриплым голосом спросила девушка, пытаясь выдавить из себя ухмылку. Эрнест наклонил голову набок и серьезно посмотрел ей в глаза. — А вы хотите отдалиться, леди? Эсмеральда уже разлепила губы, чтобы ответить, но тотчас осеклась, внимательно посмотрела на него, сознавая, что сейчас ее ответ окажется решающим в их отношениях. Сердце ее начало биться в такт падающих капель — так часто, что грудная клетка будто разрывалась. Мысли путались, но в конце концов она ответила очень-очень тихо, но достаточно твердо, как только могла бы: — Нет. В следующий миг между ними будто пронесся вихрь необузданных эмоций. Эрнест, услышав лишь одно это слово, подался вперед и опалил ее губы жарким дыханием, прежде чем коснуться их. Дыхание перехватило, и ресницы ее задрожали, опустились, прикрывая томные глаза. Она неумело раскрыла губы, наблюдала за его следующими действиями, чтобы потом повторить. Все ее страхи о том, что она могла бы каким-то образом случайно укусить его, тотчас испарились. Мужская рука скользнула вдоль ее подбородка и приобняла за шею. Эсмеральда, растерявшаяся от подобного поступка, задержала ладони в воздухе, так и не решаясь опустить их на его щеки. Но чуть погодя, когда она уже привыкла к его губам, ее руки все же коснулись его кожи. Он чувствовал дрожь ее пальцев. Возможно, это было от холода, а возможно и от волнения. Эрнест сначала осторожно обнял ее за талию, а потом, углубив поцелуй, резко прижал к себе. От такого у Эсмеральды вновь перехватило дыхание, но теперь не было прежнего волнения — лишь страсть и желание. Ревность и мысли о его нынешнем положении помолвленного человека отошли на второй план: теперь она жадно упивалась его губами, такими же ненасытными и мягкими. Они ласкали друг друга будто от необъятной тоски их долгой разлуки. Но рассудок взял верх. Эсмеральда резко, словно обжегшись, отпрянула от него и испуганно посмотрела ему в глаза, чувствуя, как пальцы начинают дрожать вновь. Эрнест оставался таким же невозмутимым. Он знал, что рано или поздно она оттолкнет его, поэтому и не удивился, а лишь внимательно наблюдал за ее реакцией, за тем, как краснеют ее щеки. — Как ты...? Зачем ты...? — язык не слушался ее. Стыд и страх поработили девушку. Но она все-таки взяла себя в руки и выдавила: — Лорд Ревель, как вы посмели это сделать? У вас…у вас невеста. Вы должны сожалеть о подобном… — Зачем же я должен жалеть о единственном правильном решении в своей жизни? Эсмеральда вскипела от злости, отчего покраснела еще пуще. Как он мог оставаться таким хладнокровным, как был способен говорить подобное? — Это же возмутительно! Я не… я не желаю видеть вас больше. Прощайте, — она быстро сняла с себя его сюртук и, бросив его в руки Эрнесту, побежала прочь, под моросящий дождь, чувствуя, как слезы жгут глаза. — Леди, подождите! — он уже было протянул руку, чтобы остановить ее, но тотчас осекся; наблюдал за удаляющимися розовыми волнами ее платья. Внутри он чувствовал лишь пустоту. Эрнест хотел пуститься за ней, остановиться, прильнуть к ее маленьким коленям и начать шептать о своей бесконечной любви к ней, но что-то сдерживало его — что-то, что он ненавидел в себе всю свою жизнь. Ему было плевать на журналистов, которые могли оказаться наблюдателями данной сцены, на свою невесту, на категоричного отца. Он хотел снова ощутить запах ее сладких духов — таких же сладких, как и ее персиковые губы. Утро следующего дня проходило весьма обыденно: герцог сидел в своем кабинете, читая отчеты своих работников; Эрнест читал новые книги, пытаясь отвлечься от своих навязчивых мыслей; Мирабель была поглощена работой с инвестициями, их проблемами; герцогиня медитировала в своей комнате; Фредерик сочинял новую сонату. Но вот — герцогу принесли свежую газету «Вестника светила». Мужчина хмуры взором пробежался по строчкам первой странице, пока не наткнулся на их упомянутую фамилию. Герцог становился все мрачней. Он несколько раз пробежался по строкам, пока наконец полностью не осознал масштаб трагедии. — Франциск, — рявкнул герцог, поднявшись с кресла. Дворецкий тотчас оказался рядом. — Позови Эрнеста. Сейчас же. Через две минуты в кабинет явился Эрнест, все такой же непроницаемый. Заметив недобрый взгляд отца, сжимающего газету, он изумился и даже немного испугался. — Отец, вы звали меня, — ровным тоном проговорил Эрнест, заведя руки за спину, чтобы герцог не увидел, как он сжимает ладони в кулаки, борясь со страхом. Глава семьи помрачнел еще пуще. — Объяснись, — он бросил на стол помятую газету. Эрнест неспеша взял ее и невозмутимо начал читать, пока не добрался до строчек, где упоминались их с Эсмеральдой имена. — Ну? Я жду. Эрнест нервно сглотнул, а потом медленно поднял взгляд на отца, положил газету на стол. — Что вы хотите услышать, отец? Здесь все весьма четко написано. Вы хотите узнать мотивы моего поступка? Так вы уже их знаете. Чего еще вы от меня хотите? — Щенок, ты хоть понимаешь, чем это чревато? — герцог громко ударил по столу руками, отчего Эрнест чуть вздрогнул, но продолжал оставаться таким же невозмутимым. А что ему действительно оставалось делать, если прошлого уже не воротишь? Отчитываться? Оправдываться? Нет, Эрнест слишком горд для этого. — Понимаю. Но что это меняет? Помолвка, как я понимаю, будет расторгнута. Честь леди Изимбрад не осквернена, так что… — Подонок, — герцог наклонился над столом и схватил сына за шиворот, а потом прижал к себе, — ты только что сорвал идеальную сделку. Ты понимаешь, что натворил? Эрнест ядовито ухмыльнулся в неестественной для него манере, отчего герцог чуть смутился. — Сделку? Так значит я действительно для вас лишь товар для продажи. Вы даже не пытаетесь это скрыть. — Не неси чепухи, щенок! Думаешь, с рук сойдет? Не надейся. Если захочу, я уничтожу эту твою Арганте, растопчу в пыль. — Вы не посмеете!.. Герцог злорадно усмехнулся, чуть ослабил хватку и змеючьи прошипел: — Проверим? Эрнест резко выпрямился, выбираясь из цепких пальцев отца. Тот будто и не сопротивлялся, внимательно наблюдал за сыном, за тем, как желваки играют на скулах. Он мог бы поклясться, что вот-вот Эрнест его ударит, но ничего не предпринимал. — Помолвка будет расторгнута, — чуть успокоившись, начал наследник герцогства, — вы не тронете леди Арганте, не попытаетесь как-либо ей навредить. Если вам так угодно, то подберите мне другого покупателя. Хоть кого-то из королевской семьи, кого-то, чья цена вас устроит. — Щенок, как ты смеешь разговаривать со мной таким тоном? — хмуро рыкнул герцог. — Да я все делаю для тебя! Я бы мог взять и лишить тебя права наследника. Какой прок от герцога, если он не способен здраво оценить приоритеты предстоящей сделки? Однако ты до сих пор являешься моим прямым наследником… — Только лишь по той причине, что Мирабель станет следующей королевой, а если не станет, то не захочет вставать на пост герцогини. А я… я единственный, имеющий магию нашей семьи. Наш род ослабнет, если далее будут рождаться преемники без способностей. Поэтому вы заботитесь лишь за свои обязанности главы, а не за меня, отец. Последнее слово было брошено так пренебрежительно, отчего у герцога свело скулы. Он сжал кулаки в невозможности что-либо ответить, а посему лишь просверлил взглядом сына. Герцог внутри себя сознавал, что все эти слова правдивы, но как он мог признать свой проигрыш? Это же немыслимо! Эрнест хотел было еще что-то сказать, как в этот момент в кабинет зашла — залетела — Мирабель. Запыхавшаяся от бега, она с беспокойством оглядела двух мужчин. Позади нее стоял дворецкий, секунду назад пытающийся остановить юную госпожу. — Что у вас здесь происходит? Все слуги переполошились, — сказала Мирабель, проходя дальше в кабинет. Она долгим взглядом оглядела сначала брата, а потом и отца. — Герцог?.. — Сама полюбуйся, что учудил твой братец, — он резко поднял помятую газету со стола и протянул ее дочери. Девушка, с подозрением глядя на брата, взяла «Вестника светила» и принялась бегло пробегаться по строчкам. С каждым словом глаза ее становились шире. Закончив ознакомление со статьей, Мирабель надела на лицо маску невозмутимости и вновь посмотрела на брата. — Ты действительно это сделал, или газетчики наврали? — с каплей удивления спросила она. — Если так — мы можем подать на них иск. Думаю, что маркиза Арганте тоже примет в этом участи… — Да, я это сделал, — холодно отчеканил Эрнест. Мирабель вновь задумчиво посмотрела на брата, поджала губы. — В любом случае, мы можем подать иск… хотя это не сильно спасет ситуацию. Зная маркизу Арганте, могу сказать с точностью, что она потребует либо компенсацию, либо женитьбу, чтобы очистить честь дочери… — Этого не будет, — твердо ответил герцог. — Отчего такой шум? — внезапно появилась в дверях герцогиня, за которой послала Мирабель в случае разъяренного гнева главы. Мужчина еще больше помрачнел, увидя супругу. — Что тут такое? — Журналисты засвидетельствовали, как Эрнест поцеловал леди Эсмеральду. Это на первой странице во всех газетах, — беспристрастно ответила Мирабель. — Ах, боги! — женщина удивленно уставилась на сына, а потом тепло улыбнулась. — Ну, что ж. Раз так, то ничего не приходится, кроме как просить у леди Эсмеральды руки и сердца. — Нет! — рявкнул герцог. — Леди Арганте совсем не в выгодном положении у аристократии. — Я была в совершенно бедственном положении, Дитрих! — напомнила герцогиня, насупившись. — Ты уже попытался этому противостоять и вот что получил, — она указала на газету, которую до сих пор держала Мирабель. — Этому. Не. Бывать, — процедил герцог, исподлобья глядя на супругу. Та лишь раздраженно выдохнула и закатила глаза. — Мы подадим иск. И ты, Эрнест, опровергнешь все слова журналистов. Он молчал. Мирабель тогда вновь вмешалась: — Не получится. Я же говорила: маркиза потребует компенсацию, чтобы хоть как-то скрыть опороченную честь дочери. — Шахари! Видишь, до чего доводит твоя глупость. Дьявол тебя побери, я вычту все затраты с твоего счета… Эрнест залился тихим лихорадочным смехом, чем напугал всех присутствующих в кабинете. Он скрыл лицо свое за дрожащей ладонью, пока Мирабель переглядывалась с матерью. Герцог мрачнел с каждым мигом. Злость вскипала в нем, пока не достигла своего пика и не выплеснулась наружу. Раздался звонкий шлепок. Смех тотчас прекратился. Герцогиня испуганно пискнула, приложила бледные ручки к губам. Черные волосы спали на глаза, прикрывая расширенные зрачки Эрнеста. — Дитрих… — Да что с тобой! Ты, сумасшедший ублюдок! Прекрати сейчас же и иди в свою комнату! Сейчас же! — кричал герцог. Но Эрнест стоял, как вкопанный. Он медленно повернул голову к отцу, сквозь черные волосы глядел ему прямо в глаза — в такие же рубиновые глаза. По телу пробежал будто ток. Что-то внутри него сжималось, сжималось, готовое в любой момент взорваться. И вот-вот — он чувствовал это — оно взорвется. Эрнест горько усмехнулся. — Каким же я был глупцом, раз надеялся когда-нибудь добиться вашей похвалы, герцог, — совсем тихо говорил он. Микаэла уже было протянула к нему руку, чтобы успокаивающе погладить по плечу, но остановила себя. Похоже, она почувствовала его внутреннюю опасную дрожь. — Это — только это — и есть моя глупость. Вы всегда выбирали ее, и я…я возненавидел ее. Из-за вас. Это все из-за вас. Я чуть не погубил ее из-за вас. Возможно, это казалось каким-то бредом, но Мирабель, единственная, кто сразу понял посыл слов брата, сжалась тотчас изнутри. А он продолжал, попутно осознавая все — абсолютно все: — И вы б с радостью избавились от меня, если бы это как-то могло помочь вашей дочери. Да — я уверен — если бы она попросила, вы бы это сделали. — Что за бред...? — Действительно бред. Теперь я знаю, что она единственная, кто ни за что на свете не посмела бы попросить о подобном. Она не такая, как вы. Она может простить не прощаемое. И я рад, что… — Эрнест покосился на Мирабель, которая едва сдерживала теплую улыбку. Она так мечтала, чтобы он наконец признался, чтоб осознал. — А в прочем она и сама это знает. В отличии от вас. И я не хочу более пытаться угодить вам. Это невозможно. Я не стану… Прощайте. И он развернулся, быстрым шагом направился прочь. Герцогиня едва не всхлипывала, но держалась в стороне, не пыталась пуститься за сыном, поскольку считала, что теперь не в праве была мешать ему. А вот ее супруг думал напротив.  — Не смей! Если ты уйдешь отсюда — больше никогда не вернешься!.. — герцог уже чуть не пересек порог, как впереди возникла Мирабель. Она оперлась рукой о дверной косяк, преграждая путь. Мужчина удивленно вскинул брови и посмотрел в лицо дочери. — Мирабель?.. — Он бы не вернулся, даже если б вы не пригрозили, герцог, — холодно отчеканила девушка. — И вы сами в этом виноваты. — Ты заодно с ним — с этим сумасшедшим ублюдком? — Дитрих, не смей больше называть его так! — закричала герцогиня позади, едва сдерживая слезы. — Он твой сын! Сын, который только что отрекся от собственного отца, от дома… Мира права: ты виновен во всем. — Вот оно что, — процедил мужчина и вновь посмотрел на дочь. — Нашли козла отпущения. Ясно. Стало быть, и ты меня за отца не принимаешь? Острые ресницы ее врезались прямо в его злой взгляд. Герцог чуть поменялся в лице, будто сразу же все понял. Мирабель продолжала так стоять еще минуту-две, а потом, выдохнув опустила руку. — Не стоит мешать Эрнесту поступать впервые за всю свою жизнь так, как хочет он сам. Он не маленький мальчик — разберется, — а потом ушла, медленно качая свои волосы в разные стороны. Герцог еще раз ругнулся, покосился на супругу, которая тоже решила ретироваться из кабинета. Вся поникшая, вся словно увядшая, она прошла мимо и даже не взглянула на него. Закрыв за ней дверь, мужчина достал из ящика запасенную бутылку виски. Эрнест склонился над барной стойкой, наблюдая за плавающими пузырьками в золотистой жидкости алкоголя. Прошли ровно сутки после того, как он покинул особняк и поселился в столичном пабе. Его эмоциональная разрядка оказала на него большое воздействие. Впервые за всю свою жизнь он чувствовал себя свободным; ни одни доселе невидимые оковы не стягивали его руки и ноги. «Однако почему-то так паршиво», — подумал Эрнест и испил из кружки пиво, морщась от горького привкуса. Где-то он читал, что свобода не может быть счастливой, но ему это казалось таким чудным. Человек, который с детства был закован в обязанности и невозможность делать что-то по собственной воле, был крайне удивлен этому высказыванию, поскольку упоение для него, казалось, и крылось в независимости. Хмурый трактирщик протирал посуду, все время кося взгляд на герцогского отпрыска. По утрам в пабе практически не было посетителей, поэтому его хозяин изучающе оглядывал тех трех-четырех людей. Сейчас же его заинтересовала личность Эрнеста. — Эй, мистер, — обратился он к нему; тот лениво поднял на него взгляд, — вы так и не оплатили за ночлег. Ладно вчера: видел, что уставший, изнемогающий. Но пора бы… — Да-да, сейчас, — растерянно кивнул Эрнест и полез в карман сюртука, который он успел накинуть на себя, когда уходил из особняка. Наткнулся на гребень, замер, а потом отодвинул его в сторону и зачерпнул ладонью несколько монет. Он бросил деньги на стол, а трактирщик одобрительно кивнул. — Еще хотел спросить: на вторую ночь остаться можно? Хозяин паба исподлобья взглянул на своего гостя. — Не стоит вам здесь оставаться, мистер. По глазам вижу, что человек небезызвестный, богатый. Не знаю, что у вас случилось, но место здесь не лучшее. Эрнест чуть поморщился, опустил взгляд обратно в кружку. Трактирщик тяжело выдохнул. — Но не мое это дело. Можете конечно. Оплата поменьше будет. — Благодарю, — кивнул Эрнест, и тогда хозяин паба скрылся за прилавками. В следующий момент послышался скрип дверей, но Эрнест даже бровью не повел. Какое ему вообще теперь дело на окружающих? Рядом послышался шорох ткани, стук каблуков, знакомая усмешка. — Не прошло и двух дней твоей свободы, как ты уже гуляешь по полной, — плавный мелодичный женский голос. Эрнест незаметно улыбнулся краешком губ. — Как узнала, что я здесь? Хотя нет, не отвечай. Ты же всегда все знаешь. Девушка села рядом и облокотилась на недавно вымытый столик, повернулась к брату, загадочно улыбаясь за черной вуалью шляпки. Эрнест успел подумать, что с каждым годом она становится все элегантней и изящней, становится взрослей. — Почему-то все любят мне об этом говорить, — вновь усмешка. — Вчерашний инцидент уже разлетелся по свету. Уж не знаю: от кого пошли слухи, но выясню. Или тебе наоборот нужно, чтобы все узнали? Эрнест ничего не ответил, лишь поинтересовался: — Она тоже знает? — Конечно. Первая из первых, кто узнал. Беспокоится, винит себя. — За что? Она же сама сказала мне тогда, что это я… Это ведь и в правду был я. — Нет-нет, Эрни, стоит разделять между «ты поцеловал ее, и она тебя отвергла» и «ты поцеловал ее, и она тебе ответила», — качнула головой Мирабель. — Ответила — значит хотела. Я все еще нахожусь в шоке от того, что ты решился все-таки это сделать. Я уж думала, что никогда не соберешься. — Момент удачный поймал и сделал, — повел плечами он. — И вина моя в том, что я знал, что за нами следят журналисты, и все же это сделал. А вообще, я все думал: зачем им нужно было за мной следить? Разве что, кто-то хотел… Эрнест посмотрела на сестру, которая задумчиво вглядывалась на деревянную дверь, а которой недавно скрылся трактирщик. И тогда его будто осенило. — Разве что, кто-то хотел нарыть на меня компромат, чтобы расстроить мою помолвку. Поскольку честь леди Эсмеральды запачкана, то единственный способ восстановить ее репутацию это либо денежная компенсация, либо поиск достойного жениха, либо самому жениться… И самый последний является выигрышным для обеих сторон. Кончик ее алых губ медленно поднялся вверх. В этот момент из той двери вышел трактирщик. Увидев знакомое лицо девушки, он чуть посветлел, даже улыбнулся. — Здравствуйте, барышня. Налить вам, как обычно? — Здравствуй, Роб, — в ответ улыбнулась Мирабель. — Нет, сегодня я с братом. Другим братом. Трактирщик кивнул и вернулся к своей уборке. Эрнест с подозрением посмотрел на сестру, удивленный ее интересными связями. Но потом качнул головой, вспомнив: — Это ты послала журналистов следить за мной! — Изначально я хотела добыть компромат на твою невестушку, но она оказалась чиста, как чертов лист, и поэтому решила еще за тобой послать,  —  Мирабель начала накручивать на палец прядку. — Но я не думала, что ты решишься поцеловать Эсми. Что ж, может быть, это и к лучшему. Потому что теперь ты сможешь за ней ухлестывать и дальше. — Не могу. Она меня видеть не желает из-за того, что я сделал. — Хо-хо, какой же ты все-таки глупый, братец. Закомплексованная девочка, недавно узнавшая о помолвке любимого на другой девушке, впервые целуется с ним еще и под пристальным вниманием журналистов. Она испугалась. Понятное дело. Да и стала бы она тогда меня просить передать тебе, что хочет поговорить? Эрнест изумленно посмотрел на сестру, которая насмешливо улыбалась. Она быстрым взглядом пробежалась по его одежде. — Только приоденься, ладно? Деньги ты не взял, так? Я принесла тебе. И не думай, что должен мне. Это твои деньги. Если не секрет — что собираешься делать дальше? — Сегодня еще здесь переночую, а завтра уеду подальше, буду работать, как простой человек. — Ого. Интересные желания. Ну что ж, могу пожелать лишь удачи. Не забывай писать. Если что понадобится — обращайся. Эрнест кротко улыбнулся. — Спасибо. Мирабель встала, собираясь уже уходить, но вдруг вспомнила: — Помолвка будет расторгнута. Поскольку мы теперь с лордом Изимбрадом — как оказалось — друзья, то я попросила его посодействовать. Так что не беспокойся. Следуя совету сестры, мужчина закупил новых вещей и, нащупывая всю дорогу украшение в правом кармане сюртука, двинулся к поместью Арганте. Его провели в гостиную для ожидания. Эрнест загляделся на кажущиеся уютными бархатные шторы, подвязанные нежно-желтыми лентами. Тогда он почему-то подумал, что эту идею предложила леди Эсмеральда. Спустя две минуты зашла маркиза, шелестя своим болотным платьем. Черные волосы ее колыхнулись. Веер в ее руках строго щелкнул. Женщина недовольно скуксилась, оглядев гостя. — Это немыслимо! Какая наглость! Как вы, лорд Ревель, после того, что сделали, можете находиться здесь и просить встречи с моей дочерью? — она строго стукнула сложенным веером по своей ладони. — Прошу прощения, маркиза, — Эрнест учтиво склонил голову, — но леди сама соизволила пригласить меня. После того что произошло… я безусловно прошу у вас и леди прощения. Я обязательно заглажу свою вину. Маркиза усмехнулась. — Каким же это, интересно, способом? — сложила на груди руки она. — Моя дочь теперь обречена на сложности с замужеством, а вы помолвлены с моей племянницей. — Помолвка будет расторгнута. Это лишь дело времени. Я лишь прошу подождать. — Мой бывший супруг тоже просил о подобном, но в итоге он оставил меня с ребенком на руках. Поверьте, лорд Ревель, я знаю таких мужчин, как вы, и одурачить свою дочь вам не позволю! Она — единственное дорогое, что есть у меня. — Я могу сказать то же самое. Если вы мне не верите… что ж, я прекрасно понимаю ваши мотивы и не смею вас уверять дальше, поскольку знаю, что вы не отступитесь, но, если леди позволит, я буду бороться. — Я не позволю! Как вы вообще смеете даже думать о подобном? Я прошу вас покинуть мой дом немедля. Эрнест поджал губы и уже думал уйти, как скрипнула дверь, из нее выскользнула нежно-голубая ткань. Мягкие волны одежды шелохнулись, а потом показались рыжие волосы, заплетенные в скромную прическу. Она, словно бабочка, опустилась на бархатный цветок — так же легко и хрупко. Девушка, заметившая Эрнеста еще из окна, лишь скользнула по нему взглядом, а потом посмотрела на хмурую маркизу. Мужчина едва сдерживал себя от улыбки восхищения своей возлюбленной. Какая же она нежная и мягкая! — Матушка, не могла ли ты оставить меня с лордом Ревель наедине? Как-никак он пришел сюда по моему соизволению, — сдержанно попросила Эсмеральда. — Пока я хозяйка этого дома — ты будешь встречаться с мужчинами лишь под моим присмотром. Тем более что лорд Ревель уже уходит. Не так ли? — женщина приподняла одну бровь и посмотрела на Эрнеста. — Матушка, — строго проговорила девушка. Маркиза вздрогнула и мрачно взглянула на дочь. — Две минуты. Не больше. «Две минуты! Две минуты, чтобы увидеть ее, возможно, в последний раз!» Женщина недовольно скуксилась, еще раз посмотрела на Эрнеста, а потом, раздраженно вздохнув, вышла из гостиной, закрыв за собой двери. Тогда Эсмеральда, до этого стоявшая будто натянутая струнка, тотчас расслабилась, медленно выдохнула сквозь плотно поджатые губы. Эрнест почувствовал, будто по телу прошелся ток. Ладони вмиг вспотели, в ушах зазвенело. Она сделала пару шагов вперед. — Лорд Ревель, я так рада, что с вами все в порядке, — беспокойно тараторила девушка, потирая пальцы. — Я слышала, что случилось в герцогстве… Мне очень жаль. Я чувствую вину за то, что было. Ваша помолвка… Мне очень-очень жаль. — Вы не должны винить себя, леди. Это лежит полностью на моей совести. — О нет-нет. Как же вы не понимаете, — тихо посмеялась она, качая головой. — Что вы думаете делать дальше? Мира сказала, что вы не собираетесь возвращаться. — Да. Я планирую уехать в другой город, начать зарабатывать. Пока не знаю куда, но думаю, что в… — не успел он договорить, как Эсмеральда резко прислонила палец к губам и покосилась на дверь. Эрнест тотчас все понял, кивнул. — Вот оно как, — тихо сказала девушка и опечаленно опустила глазки. Эрнест залюбовался ее пушистыми ресницами, блестящими веками, скрывающими ее летние живые глаза, рыжей прядкой, ниспадающей на ее лоб. — Вы вернетесь же? Вернетесь? Она вмиг оживилась, обеспокоенно подняла свои реснички. — Конечно: вернусь. Но как скоро зависит только от, — он сделал паузу, а потом тихо-тихо добавил: — вас. Эсмеральда вздрогнула, тотчас же покрылась краской. — От меня? — так же шепотом повторила она. Тогда мужчина сделал три широких шага, чтобы оказаться прямо перед девушкой. Он достал из кармана сюртука позолоченный гребень, повертел украшение в руках, чтобы рубины начали переливаться. — Вы были правы в том, что он отлично подойдет будущей герцогине Ревель. Думаю, рубины действительно вам к лицу, — мужчина положил гребень ей в руку, а потом поджал губы. — Если бы вы могли — вы бы… Я не хочу обязывать вас, ведь все зависит лишь от вас. Ах, прошу простите! Я несу какой-то бред! Он резко развернулся и сделал несколько быстрых шагов, чтобы уйти, но вдруг остановился и вновь посмотрел на смущенную Эсмеральду. — Однако ж, позвольте поинтересоваться: если бы я спросил, то вы согласились стать моей женой? — решился все же спросить Эрнест и выжидающе глядел прямо на нее. Девушка чуть помолчала, как бы испытывая мужчину, а потом, ласково улыбнувшись, сказала: — Вероятнее всего. Они еще долгие секунды смотрели друг на друга, будто ведя немой разговор, пока мужчина быстрыми шагами не оказался рядом с ней — слишком рядом, настолько, что дышать стало сложней. Он осторожно коснулся ее губ своими. Девушка тотчас подалась вперед, как бы подтверждая свое разрешение. Он мягко, едва весомо ласкал ее губы, чуть сжимая тонкие пальцы, державшие его подарок. Эрнест был готов тотчас пасть на колени, ухватиться за ткани, начать целовать ее колени, голени, стопы, зная, как она сразу же покраснеет и начнет робко просить его встать, несильно отталкивать. Но время уже поджимало, так что он отстранился, провел большим пальцем по ее нижней губе, посмотрел прямо в глаза. — Я напишу тебе. Передам через Мирабель, — шептал мужчина. — Я приеду — к тебе приеду. Подожди еще немного. — Хорошо-хорошо, — тихо повторяла она и приложила ладонь к его груди, чувствуя его бешенное сердцебиение. — Я буду отвечать. Только пиши. Пиши так часто, как только сможешь. Она вовремя его оттолкнула, поскольку почти сразу же двери распахнулись, и зашла маркиза. Она внимательным взором окинула двух влюбленных и нахмурилась, не заметя ничего подозрительного кроме как украшения в руках ее чуть румяной дочери. — Две минуты прошло, — констатировала женщина. Эрнест, сразу же вернувший невозмутимый вид, коротко кивнул и посмотрел на Эсмеральду. — Прощайте, леди Арганте. — Прощайте, лорд Ревель, — робко похлопала ресницами девушка. Когда мужчина скрылся за входными дверями, маркиза начала расспрашивать дочь об их разговоре, все время качала головой. Она приложила руку к красной щеке девушки и изумленно распахнула глаза: — Дорогуша, ты вся горишь! Что он такого натворил? Говори! Эсмеральда лишь мотнула головой и ушла из гостиной, пока ее мать продолжала укоризненно трещать над ее ухом несмотря на то, что ее дочь была совсем далеко мыслями отсюда.