Воспоминания и последствия

1714 год. Англия. Дом Акааши.

— Ты вообще соображаешь, что ты натворил? — Тецуро срывался на крик. — Прекрати на него орать, Куроо, — Кейджи ударяет по столу, за которым все сидели в данный момент. — А почему я должен молчать? Тоору подвергает свою жизнь опасности, по-вашему, я буду спокойно на это реагировать? — Было бы намного легче, если бы ты реагировал именно так, — Акааши моментально вспыхивает злобой. — Со мной всё нормально, хватит кричать, — тихо проговорил Ойкава. — Ага, именно поэтому тебе угрожают, — Тецуро вскакивает со стула. — Последний раз это было месяц назад, — парень нервно сжался. — Какая разница? — Не кричи на меня, — на глазах Тоору появляются слезы, но он старается сохранить тон. Куроо вскидывает брови и садится обратно, посматривая на остальных. Бокуто аккуратно гладит друга по плечу, успокаивая, а Акааши закрывает глаза, не желая ни с кем разговаривать. Ойкава падает головой на деревянную поверхность и захлебывается воздухом. — Я уже давно вырос и в состоянии оценивать свои действия сам. Да, у меня есть мелкие проблемы, но я способен их решить. — Зачем ты влез в это? — Котаро грустно смотрит на парня. — Раскрытие тайн государственного бюджета лишь занавеса, хотя тоже очень интересное дело, которое мне пришлось затронуть. Я преследую совсем иные цели, — Тоору вздохнул и поднял глаза, кладя подбородок на стол. — Но ты о них, конечно же, не расскажешь? — выпалил Акааши, получая в ответ отрицательное покачивание головы. — Так и знал. — Не поймите неправильно, я доверяю, просто переживаю за вас, — парень грустно улыбается. — Нет уж, будь добр объясниться, — огрызается Куроо. — Я тебе ничего не должен, Тецуро, завяжи свой язык в узел, — Ойкава хмурит брови и повышает голос. — Замолкните оба, — Акааши снова ударяет по столу, оставляя на руке ярко-красные следы. — В любом случае через полгода мы уедем, Тоору начнёт новую жизнь под новым именем. Ему ничего не будет угрожать, — теперь собеседник обращается к Куроо. — Слушай, успокойся. Ведёшь себя так, будто самый белый и пушистый, словно никогда не творил глупостей. — По крайней мере, у меня нет секретов, — Тецуро вскидывает подбородок и отворачивается. — Это мы ещё посмотрим, — Кейджи с неким укором взглянул на друга и быстрым шагом направился в коридор. — Ойкава вправе хранить молчание по поводу дальнейших планов, если так лучше для всех нас. Беспорядок в высшем обществе уже явно превысил привычный уровень, обратного пути нет, — парень скрывается на лестнице. — Спокойной ночи, не желаю больше участвовать в балагане. Все, кто остался на кухне, молча уставились друг на друга. Бокуто сдался первый, не выдержав напряжения, и принялся разливать чай по кружкам. Он аккуратно поставил горячий напиток перед каждым на стол и сел обратно на небольшой диванчик. — Спасибо, я не хочу, — фыркнул Тоору, отодвигая чай подальше от себя. — Не вредничай, тебе специально зелёный заварил, может нервы успокоит, — Котаро подошёл и щелкнул парня по лбу, впихивая кружку прямо тому в руки. — Боюсь, нервишки успокаивать не мне надо, а одному вспыльчивому амбалу, — тихо прошипел Ойкава, отпивая первый глоток. — Если сейчас на меня намек был, я этот твой ромашковый чай прямо кому-то в лицо плесну и не постесняюсь, — размеренным тоном произнёс Куроо. Тоору вспыхнул злобой и впервые за вечер повернулся в сторону Тецуро. — Так хорошо было, пока вы молчали, — вздохнул Бокуто. — Я, видимо, оставлю вас наедине. Поговорите, пожалуйста, только нормально, — парень медленно направился в комнату на первом этаже и громко хлопнул дверью. Залпом выпивая кипяток, Ойкава поднимается со стула и идёт в коридор, игнорируя чужое существование. Куроо окрикивает его, призывая к вниманию, но получает только удаляющуюся спину. — Тоору, прошу, посмотри на меня, — парень хватает того за запястье, стараясь не придавать этому жесту какой-либо агрессии. — Мне тяжело, я не хочу. Тецуро усаживает парня обратно на стул, заглядывая в чужие глаза. — Прости меня, — Куроо пристраивается на полу, положив руки на колени Ойкавы. — Я просто вылил эмоции, не желая воспринимать твои собственные чувства и мысли. Это было эгоистично. — Не то слово, — собеседник хмыкает. — Я понимаю... Ты переживаешь, поэтому так реагируешь. Но порой подобное обижает. — Знаю. — Ты стал слишком груб, а ещё твоя постоянная раздражительность выводит из себя, — прошептал Тоору. — Что случилось, пока меня не было? Почему ты так изменился? — Я бы очень хотел поделиться этим с тобой, но не могу. Ещё не время, — Тецуро приподнимает уголки губ, выдавливая улыбку. — Ясно. Но знай, если что-то произойдёт, ты можешь поделиться! — Взаимно.