Излом

Вэй Ин запускает руку внутрь металлического шкафчика, стоящего в ряд с остальными, и ловко выдергивает оттуда футболку. Штаны с бельём уже вынуты и прижаты к груди, подобно ценнейшим сокровищам, которыми по сути и являются. Не найдись они тут — пришлось бы худо. Этой раздевалкой он пользуется нечасто, все самое необходимое давно лежит под рукой в лаборатории. Но ключ от персональной жестяной коробки выдается каждому новому сотруднику, поэтому запасные вещи и прочий личный хлам засунуты и сюда. В том числе и самокат. Когда лень идти пешком, можно и прокатиться. Благо, новая съёмная квартира находится совсем недалеко. Вэй Ин смотрит на футболку и хмыкает: надо же, с лотосами. Он и забыл про неё. Последний предмет гардероба и полотенце пихаются к остальному, а телефон в заднем кармане пиликает новым оповещением, так что до душевой приходится идти, залипнув в экран. Вэнь Цин, которую, очевидно, донимают приступы смертельной скуки, присылает фото свежего трупа с подписью: «смотри, человек широких взглядов». На её столе мирно лежит покойник с отрезанными веками. Вэй Ину тут же становится интересно, кто такое сотворил и зачем. Через пару сообщений выясняется, что это приблуда из наркоотдела. Местные дилеры в очередной раз что-то не поделили и один, забавы ради, решил подкинуть в квартиру другому труп неизвестного. Того аккуратно усадили в кресло посреди комнаты, и каждый, кто входил, тут же натыкался на пустой взгляд мертвых не закрывающихся глаз. Вдобавок на шею нацепили табличку с пафосной надписью «Я слежу за тобой». Вэнь Цин и с ней фото присылает, рассуждая, что хочет нечто подобное на дверь. А увлечённый Вэй Ин предлагает свой вариант, вспоминая выражение, которое можно увидеть над входом в судебный морг. Он зажимает кнопку голосового и открывает дверь душевой. — Помнишь её? Она крутая, — фраза звучит сначала на латыни, а затем адаптацией: — «Да умолкнет речь. Да утихнет смех…» — «Здесь мёртвые имеют честь учить живых,» — заканчивает знакомый голос, разнося эхо слов по кафельной плитке. Вэй Ин бросает вещи на лавку, машинально нажимает «отправить» и только после этого поднимает голову от телефона, спрашивая: — Откуда ты знаешь эту фразу? — А ты совсем меня за дурака держишь? — отвечает Цзян Чэн, стоящий к нему вполоборота с полотенцем в руках. — Не держу… Вэй Ин, кажется, себя сейчас не удержит. Вот точно. На него тёплой волной накатывает лёгкий, чуть щекочущий изнутри ступор. — Ты призрака увидел или что? Цзян Чэн полностью одет, ничего такого. Но вот волосы… — Ну почти. Я сейчас подумал, почему у кого-то другого твой голос, — тупо произносит Вэй Ин. — Знаешь, как в ужастиках: голос тот же, а тело чужое… — Идиот. Нечего в телефон таращиться, — одергивают строго. — Уже людей не узнаёшь. — Да не поэтому. Я про… — он неопределенно взмахивает рукой в сторону головы Цзян Чэна. — Не представлял, что ты можешь выглядеть… Настолько иначе. — А по-твоему, я никогда волосы не развязываю? Может, думаешь, что я и сплю в таком виде? — В моём сознании лейтенант Цзян существует только с пучком, — согласно кивает Вэй Ин. — Но эти иллюзии только что разрушились. Я потрясён. И почему я должен думать, как ты спишь..? — недоумённо переспрашивает он, а мозг уже начинает работать в указанном направлении. «Ну, спасибо. Спасибо, лейтенант. Теперь я представляю, как эти распущенные волосы, которые у тебя, оказывается, почти до лопаток, размётываются по подушке. Они сейчас ещё и влажные… Можно я запущу в них пальцы? Ты зачем голову помыл? Ну что тебе неймётся? Лейтенант, твою мать…» Пока мозг Вэй Ина занят подкидыванием новых картинок — одна красочнее другой, — Цзян Чэн, кажется, осознаёт, что сказал не совсем то, о чём свидетельствуют смятение и недовольство, отразившиеся на лице. — Расслабься, лейтенант! — показушно отмахивается Вэй Ин, видя его замешательство. — Я просто хочу спокойно в душ сходить и избавиться от этой липкой дряни. Давай не будем языками цепляться? «Да, Вэй Ин, ты тоже молодец, — сокрушенно обращается он к себе. — Ничего лучше придумать не мог? Или сразу спросишь разрешения на колени встать? Зачем тянуть?» За последний час их беседы отдают сплошным привкусом бездарного флирта, а всё в целом потихоньку начинает напоминать не только испытание нервов, но и проверку выдержки Вэй Ина на прочность. Пожалуй, сейчас правильнее всего будет отвернуться от предмета своих фантазий, чтобы не бередить воображение. Но беда в том, что в голове Вэй Ина они с Цзян Чэном уже жарко целуются прямо в одежде под струями горячей воды. Это какая-то сплошная сексуальная катастрофа, а не лейтенант. Резко сдёрнутая испачканная майка падает прямо на пол, а в спину летит: — Не будем так не будем. «Как ты мог лишить меня поцелуя?!» — мелькает быстрая саркастичная мысль. — Но что-то мне подсказывает, — продолжает Цзян Чэн, — надолго тебя не хватит. И в чём-то он прав: молчать долго Вэй Ин точно не намерен. Но всему своё время. Немного позже грядет ещё одно испытание, а пока нужно выдохнуть и постараться настроиться на роль примерного мальчика. На лопатках будто чувствуется обжигающий взгляд, но стоит обернуться — за Цзян Чэном уже захлопывается дверь. Сейчас им действительно лучше разойтись. И наконец-то можно сходить в душ. Похолоднее. Так, на всякий случай. На экране мигает сообщение от Вэнь Цин: «Это вы с Цзян Чэном, что ли, фразы друг за друга заканчиваете? Его голос звучит так горячо, когда он говорит о мертвецах.» Кажется, Вэй Ин потом прослушает это голосовое ещё раз. Пару раз…

───── ◉ ─────

— Лейтенант! Лейтенант, да подожди ты..! Что ж такое! Цзян Чэн! Вэй Ин успевает просунуть пальцы между почти закрывшимися створками лифта, и двери тут же разъезжаются в стороны, позволяя ему войти. Рабочий день давно закончился, но возможности оказаться дома до сих пор не представляется. О каком уходе может идти речь, если планы по смягчению сердца лейтенанта так и не претворены в жизнь? А всё потому, что за Цзян Чэном водится не самая приятная привычка — задерживаться. Он довольно часто покидает отдел позже положенного времени, когда никого из сотрудников уже не остаётся. Может, думается ему в тишине спокойнее, а может, дома ничего не ждёт. Вэй Ин не знает. Но сегодня этой традиции Цзян Чэн тоже не изменяет, поэтому приходится горестно вздохнуть и послушно ждать порядка пары часов, пока он закончит. Лезть к нему во время работы не лучшая идея. Коротая время у себя, Вэй Ин залипает в игрушку на телефоне, а когда поднимает голову, понимает, что едва не проморгал лейтенанта. Тот как-то слишком незаметно исчезает из-за своего стола, и ничего не остаётся, как догонять его у лифта. Вэй Ин переводит чуть сбившееся от бега по коридору дыхание и недовольно произносит: — Неприлично делать вид, что ничего не слышишь, если это не так. — Со слухом беда — я же старый, — звучит ровный ответ. Цзян Чэн не смотрит на него и просто стоит рядом, сложив руки на груди. Вэй Ину хочется сказать: «Классная куртка, лейтенант. Огненно смотришься.» Очень жаль, что это будет совсем не к месту. — До сих пор обижаешься? — надо добавить в голос побольше сожаления. — На таких, как ты, не обижаются. Это как обижаться на душевнобольных. — Ну зачем сразу обзываться-то? Я же просто со злости ляпнул, — ещё немного и Вэй Ин начнёт дуться, но он не может не добавить: — Ты не старый. И хорошо выглядишь. — Вот спасибо, — сердечно отзывается Цзян Чэн. — Комплимент от тебя — это определённо то, чего я ждал всю жизнь. Их однобокие реакции друг на друга начинают медленно, но верно раздражать. — Ну что мы как в детском саду с тобой все время, а..? Давай… Договорить Вэй Ин не успевает, потому что двери лифта открываются, и лейтенант бодрым шагом уже направляется в сторону выхода. И на его спину, обтянутую черной кожаной курткой, если честно, сложно не пялиться. Обычно Цзян Чэн уходит в форме, но в этот раз он предпочёл переодеться в штатское, что не может не радовать глаз. — Подожди. Вэй Ин опять догоняет его и цепляется сзади за край куртки, вынуждая остановиться. Так просто отпускать лейтенанта нельзя. Зря он тут что ли лишние два часа торчал? Решил ведь сказать хоть что-то здравое, помимо привычной задиристой чуши. — Ты оказался прав: надолго меня не хватило. Но я не хочу ругаться. Мне немного надоело. Давай поговорим? — раздаётся просьба, а взгляд вперивается в чужой затылок. Цзян Чэн по росту чуть выше. С ним должно быть очень удобно целоваться. И почему мысли постоянно уводит куда-то не туда..? Они стоят посреди пустого холла, где сейчас и охраны-то нет. Самый что ни на есть удачный момент, чтобы начать беседу. Но ответа Вэй Ин не дожидается и немного неуверенно продолжает: — Ну типа как взрослые..? Цзян Чэн медленно поворачивается к нему и с явным удивлением спрашивает: — А ты разве взрослый? Что-то я не заметил. Мне кажется ты застрял где-то в подростковом периоде, даже на самокате катаешься, — снисходительно добавляет он в конце. — И что такого? — недоумённо выдаёт Вэй Ин. — Взрослые, по-твоему, не катаются? Прикольно на самом деле… Дать попробовать? — О да, я — и на самокате, — уровень иронии в голосе Цзян Чэна начинает зашкаливать. — Скажи мне, лейтенант, ты хоть когда-нибудь развлекаешься? Хоть иногда улыбаешься? — Вэй Ин не удерживается и быстро тыкает пальцем ему в щёку, за что рискует получить по рукам, но всё ограничивается перехватом за запястье и очередным недовольным взглядом. — Или ты принципиально только со мной такой хмурый? Ну хочешь, поехали как-нибудь на роликах покатаемся? — с улыбкой вносит он предложение. — Будет весело. — А тебе лишь бы повеселиться. — Что плохого в отдыхе? Это делать тоже иногда надо, иначе можно чокнуться, — веско заявляет Вэй Ин, без усилий выворачивая руку из его пальцев. Он укладывает её на чужое плечо и чуть надавливает через плотную кожу куртки. — Ты вечно сидишь допоздна. У тебя вон мышцы все каменные… — Убери руки, — его обжигает более опасным взглядом. — И иди уже домой — тебя никто задерживаться не заставлял. — Нет, Цзян Чэн, не пойду. Давай всё-таки поговорим, — это больше походит на жалобное нытье, но ладонь Вэй Ин сразу убирает. — У меня нет желания с тобой разговаривать, зато есть свои дела. Но… — с сомнением тянет Цзян Чэн, и явно полный стремления отделаться от своего прилипчивого провожатого как можно скорее. — Ты ведь всё равно не отвяжешься и тем более не замолчишь? — Не отвяжусь и не замолчу, — слышится решительное подтверждение. — Наверное, единственный способ заставить тебя заткнуться — это заклеить скотчем рот. — Хочешь заклеить мне рот? — Да, очень. Это один из первых пунктов в моём списке тайных желаний. — Знаешь, Цзян Чэн, — Вэй Ин задумчиво хмурится. — Если бы я не знал тебя хоть немного, я бы подумал, что ты ко мне подкатываешь… Всё-всё, молчу! — вот теперь стоит прикусить язык, а то и правда по голове получить не долго. — Точнее, говорю только по делу, — поправляется он. — Цзян Чэн… Приходится сделать глубокий вдох для уверенности, прежде чем посмотреть лейтенанту в глаза. Чертовски красивые, между прочим, глаза. Но лучше в них долго не таращиться, а то уплыть можно. — Я не бесполезный. И очень сообразительный к твоему сведению. Я помочь тебе могу, если будет нужно. В лаборатории мой потенциал раскрыт лишь частично и… — Можешь не продолжать, — останавливают его, не давая сказать и половины заготовленной речи. — Я знаю. Цзян Чэн небрежно пожимает плечами и отходит в сторону кофейного автомата, нажимая на нём какие-то кнопки. — Тогда почему..? — негодующе округляет глаза Вэй Ин, до конца осознавая смысл сказанного, и подходит к нему вплотную. — На прошлом месте я чуть со скуки не удавился. Не заставляй меня чувствовать то же самое из-за личной неприязни. — Дело не в личной неприязни, — спокойно поясняет Цзян Чэн и, размышляя над чем-то, нажимает ещё пару кнопок. — Я отвечу тебе сейчас нормально, так что цени. Кто знает, может, такого больше никогда не случится… Для начала, я считаю, что тебе пока рано на полноценные выезды. Молчать, — он предупредительно поднимает палец, пресекая попытки возмутиться. Вэй Ин закрывает рот, кофейный автомат гудит, наливая коричневую жидкость в стакан, а Цзян Чэн продолжает: — Перебьёшь меня — пошлю к черту и пойду по своим делам. И никаких тебе разговоров… — он дожидается послушного кивка. — Ты трупы только в морге видел, а в поле чего только не насмотришься. Может казаться, что ты горы способен свернуть, но на деле нужно больше времени, чтобы привыкнуть к убойному и его особенностям. С этим не должно возникнуть проблем, но не всё сразу. К тому же что будет, если ты уедешь, и понадобишься кому-то здесь? У капитана сейчас нет ресурсов на ещё одного работника, который будет на подхвате. Ты нужен в лаборатории. По крайней мере до тех пор, пока мы не предоставим первый отчёт наверх, что вложения окупились. Знаешь сколько вообще стоят игрушки у тебя в кабинете? В твоей вакансии изначально делался упор на работу в отделе, иначе теряется приоритетность анализа. Начальство слишком знатно потратилось, чтобы сразу разбазаривать только привлечённого хорошего эксперта на два фронта. Вэй Ин просто стоит и молчит, а потом говорит: — Значит, никаких выездов? — его голос чересчур отдает грустью. Ну и пусть. — Я подумаю, — эта отрывистая фраза вселяет лёгкую надежду. — Почему ты сразу не сказал? — Потому что я тебе ничего не должен, — строго смотрит Цзян Чэн. — И с тобой изначально оговаривалось: как будет возможность — поедешь. Но ты начал клевать мне мозг чуть ли не в первый день. С твоей помощью дела и так пошли лучше, нужно упрочить это положение, чтобы отсутствие в лаборатории не вызывало особых вопросов. И чтобы нам не предъявили претензий, будто мы сами не справляемся да ещё и эксклюзивных работников отдела с собой таскаем. — Я понял… Цзян Чэн, если что, я не собираюсь падать в обморок как трепетная девица при виде трупа на месте преступления. Ничего принципиально нового я там не увижу. Ты возьми меня как-нибудь с собой, а? Вдруг получится? Как-нибудь аккуратно… Возьмёшь? — опять в ход идут жалобные глаза и просьбы. «Может, всё-таки встать перед тобой на колени? — тут же просыпаются похабные мысли. — Ты сегодня заслужил.» — Сказал же, подумаю, — припечатывает Цзян Чэн. — Знаешь, и если у тебя есть какое-то тухлое дело, в котором можно поковыряться, дай его мне? Ну, или парочку. Я хотя бы голову чем-нибудь новым займу… — Посмотрим, — осаждает Цзян Чэн. — Всё, замолчи, не доставай меня больше. Свой лимит доброты на сегодня я почти исчерпал. — Ладно, молчу, — уступчиво соглашается Вэй Ин. — Только ответь на последний вопрос… — добавляет он с хитринкой, вновь ходя по грани чужого терпения. — Ты правда считаешь меня хорошим экспертом? Цзян Чэн с досадой косится в сторону, но правила игры принимает. — Если бы это было не так, надолго бы ты здесь не задержался. И я знаю, что ты очень быстро прошёл повышение квалификации, чтобы получить это место. Быстрее, чем многие. — Тогда почему всё время говоришь, что я никчемный? — Вэй Ин, с одной стороны, немного изумлён этой непрямой похвалой, но с другой, чуть обижен. — Ты меня за что-то конкретное невзлюбил? — Ты приставучий и не знаешь, когда следует остановиться. А ещё слишком наглый и болтливый. Даже сейчас никаких рамок не чувствуешь. Твоё несоблюдение границ вряд ли когда-нибудь перестанет выводить меня из себя. Достаточно? — Это не повод, — упрямится Вэй Ин. — Ты даже с Сюэ Яном умудряешься находить общий язык, а он похлеще меня раз в десять будет. И я ничего тебе не сделал, но с перевода прошел почти месяц, а мы только и делаем, что гавкаемся. Сначала-то было весело, а теперь уже не очень… — Значит, хочешь перемирие? — серьёзно спрашивает Цзян Чэн, внимательно его разглядывая. — Вообще-то да. Хочу, — пожимает плечами Вэй Ин, но молчание слишком затягивается, и чтобы хоть куда-нибудь деть взгляд, он смотрит на давно наполнившийся стаканчик с кофе в автомате, через секунду недоуменно спрашивая: — А зачем с молоком? Ты ведь не пьёшь такой. Цзян Чэн глядит на него, как на идиота, затем вынимает кофе и пихает Вэй Ину в руку, раздражённо поясняя: — Это твой. — Ты… — Заткнись, иначе ударю. Обещаю. Вэй Ин дожидается, когда Цзян Чэн доходит до входной двери и на прощание бросает: — До завтра, лейтенант. Спасибо. «Да уж, такой щедрости я от тебя точно не ожидал…» — думает он, покидая участок следом. И, пожалуй, этот знак внимания можно считать явным признаком только что состоявшегося примирения. Со свежим кофе будет очень неплохо прогуляться по вечерним улицам, а на работе, может, потихоньку всё и наладится.