Излом

Вэй Ин не успевает толком понять, что произошло. Помещение кухни как будто бы падает — превращается в опрокинувшуюся набок кортонную коробку, стены которой резко переворачиваются. От удара из лёгких выбивает воздух, а в поле зрения появляется потолок, но он сразу же исчезает, потому что его закрывает морда злобного добермана, придавившего Вэй Ина к полу. Зубы клацают прямо перед лицом, а из звуков не остаётся ничего, кроме оглушительного лая и рычания, которые с каждым мгновением вбивают его всё глубже в чёрную липкую трясину. Возможности стащить с себя тяжёлую тушу практически нет: у Вэй Ина едва хватает сил, чтобы не позволить челюстям сомкнуться на горле. Но долго он точно не продержится, потому что чувствует, как топь воспоминаний вырывается наружу и хочет забрать его давшее трещину сознание себе… — Твою мать! Что за… Ах ты зараза! — крик Цзян Чэна врывается в голову горстью раскалённых углей и на секунду возвращает в настоящее. — Да в кого ты такая тяжёлая? Он тебя стероидами, что ли, кормил?! А ну слезай! На место! Не с первого раза, но взгромоздившееся на Вэй Ина тело стаскивают, кажется, схватив за ошейник. Легче от этого едва ли становится: грудь почему-то до сих пор сдавливает, дышать становится всё тяжелее. Разум окончательно сдаётся и словно истаивает, пропуская внутрь черепной коробки то, что хранилось в подсознании, запрятанное под крепкими замками. Под скулёж и рычание дверь кладовки громко хлопает, а после этого слух совсем пропадает. — Нет… Нет. Пожалуйста, не трогайте её… — успевает выдохнуть Вэй Ин, распахивая уже ничего не видящие глаза. Теперь перед ними не потолок дома. Перед ними тёмный грязный переулок одного из самых неблагополучных районов, заполненный чужими криками, лаем, хрустом костей и растекающейся, брызжущей во все стороны кровью. А он сам даже кричать не может. Просто смотрит, как стая диких собак безжалостно разрывает тонкое, хрупкое тело на части. Её голос затихает слишком быстро, а они всё не останавливаются… «Не трогайте… Хватит…» Внезапно щёку обжигает болью. А затем ещё раз — уже другую. — Давай же, приди в себя..! Ты меня вообще слышишь? Видишь..? — Вэй Ин пытается проморгаться, но глаза застилает какой-то мутью. Это, что, слёзы? Телу почему-то очень больно, и оно совсем не слушается. — Посмотри на меня: куда бы тебя ни тянуло, не проваливайся..! Смотри на меня. Только на меня… — лицо Цзян Чэна проступает сквозь туман наваждения. Его испуганный взгляд прямо напротив. — Тебе надо вдохнуть. Слышишь? Попробуй вдохнуть… Так вот почему в груди жжёт как огнём..? Вэй Ин пытается впустить в неё хоть каплю кислорода, но ничего не выходит, потому что горло как железными тисками сдавило. Он будто со стороны слышит свой судорожный хрип. Кажется, ещё немного — и его может выключить… — Нет, не так, — Цзян Чэн говорит как можно ровнее, стараясь достучаться. — Попытайся расслабиться. Смотри на меня и медленно вдыхай, — его ладони бережно обхватывают Вэй Ина за лицо, не позволяя отвернуться и разорвать зрительный контакт. — Давай, ты сможешь. Вдохни. Медленно. Самые нужные на свете глаза сейчас так близко. Тепло рук согревает кожу. И может быть, именно поэтому у Вэй Ина наконец получается: грудь всё ещё жжёт, но такой необходимый вдох проскальзывает сквозь схваченную спазмом гортань, и от этого сразу становится легче. — Вот так, молодец, — пальцы Цзян Чэна стирают слёзы с его скул. Возможно, тот делает это машинально, но прикосновения настолько приятны, что если бы Вэй Ин мог, то улыбнулся. Только, к сожалению, на подобное он сейчас не способен. — А теперь дыши. У тебя всё получается. Главное, не спеши… Вдохи даются непросто, напополам с хрипами, но постепенно становятся ровнее. Правда, слёзы до сих пор текут — с ними ничего сделать не удаётся. — Как же ты меня напугал, мать твою… — Цзян Чэн расслабленно опускает голову и утыкается лбом в пол — прямо над плечом Вэй Ина. Голос раздаётся у самого уха: — При немного другом раскладе я бы тебя сам уже убил… Ты зачем полез её открывать?! — его ладонь резко шарахает по паркету с другой стороны от головы Вэй Ина, и тот непроизвольно крупно вздрагивает, вновь срываясь на судорожное дыхание. — Чёрт, ладно, тихо-тихо, прости… — Цзян Чэн опять поднимает на него взгляд и осторожно проводит по чужим успевшим растрепаться волосам. — Я позже тебя отругаю за несоблюдение норм безопасности, а сейчас успокаивайся… Встать сам сможешь? — Вэй Ин мотает головой. Руки и ноги как ватные. — Хорошо, давай помогу, горе моё… — Цзян Чэн аккуратно обнимает его за плечи и приподнимает от пола. — Пойдём, тебе лучше посидеть где-нибудь подальше отсюда. Он, придерживая Вэй Ина за талию, выводит того из кухни и усаживает на диван в соседней комнате, а затем закрывает обе двери, через которые пролегал путь, чтобы хоть немного отрезать их от так и не затихшего, но уже приглушённого лая. Цзян Чэн даже об этом подумал… Ну разве он не самый лучший на всей земле? Мысли текут очень странно: то ненадолго утаскивая Вэй Ина в прошлое, то возвращая к лейтенанту, который стал якорем, не дающим воспоминаниям забрать его окончательно. Он прекрасно знает, что всё промелькнувшее в голове уже давно минуло и сейчас не должно иметь над ним никакой власти, но слишком внезапная встреча с одним из некогда самых сильных страхов уж точно не поспособствовала его душевному спокойствию. И по возможности нужно как можно быстрее затолкать все негативные эмоции подальше — туда, где они были до этого… Внезапно Вэй Ина прошибает одновременно тревогой от вспыхнувшей перед внутренним взором картинки и озарением. — Цзян Чэн. Собака… — Всё нормально, она заперта, — произносит Цзян Чэн, опускаясь перед ним на корточки и глядя снизу вверх. — Я не про то… — нервно тараторит Вэй Ин. — Цзян Чэн, у неё кровь на зубах… Она, скорее всего, покусала убийцу… — Я понял, — останавливает его лейтенант. — Скажу экспертам, чтобы взяли все образцы, какие только можно. Я уже написал, чтобы прислали кого-нибудь тебе на замену и тех, кто по части собак. А ты сегодня работать больше не будешь. Как себя чувствуешь? — Нормально, — тихо уведомляет Вэй Ин. — Я сейчас посижу немного и совсем приду в себя. Ты прости за всё это, я… — Не надо, потом поговорим, — Цзян Чэн падает рядом на диван. — Возвращайся в привычный вид или, если не получится, когда приедет команда, хотя бы притворись, что ты не в коматозном состоянии. Лишние сплетни нам ни к чему. — Хорошо, я постараюсь, — кивает Вэй Ин. — Обещаю. Спасибо, лейтенант, правда… — Всё. Сиди, — Цзян Чэн откидывается на спинку и достаёт телефон. И дело в том, что это вовсе не обычное «спасибо», ведь Вэй Ин понимает: как старший по званию, лейтенант обязан сообщить о подобном инциденте начальству. Панические атаки одного из сотрудников — не то, что по правилам стоит скрывать от капитана. А если это всплывёт, о полноценной работе в полиции точно можно забыть. Вышвырнут или посадят ковыряться с бумажками до конца дней. От собственных мыслей Вэй Ина отвлекают звуки сирен. Непонятно, сколько проходит времени, но, наверное, около получаса. Он поворачивает голову, и взгляд невольно падает на экран телефона Цзян Чэна. — Это, что, моё полное личное дело? — глаза поражённо округляются. — Да, это твоё полное личное дело. Ты же не думал, что я не попытаюсь узнать, что за хрень с тобой сейчас была? Обычно люди так не реагируют. Да, понятно: страшно, неприятно… Но не настолько, чтобы задыхаться и выпадать из реальности. — Оно ведь есть только у капитана Не… — А у меня есть доступ к файлам капитана Не… — Лейтенант Цзян! — прерывает бодрый голос от входной двери, принадлежащий одному из офицеров. — Мы на месте и ждём указаний! — Иду. Цзян Чэн выходит, а дом постепенно начинает заполняться голосами и гомоном. Осмотреть его в любом случае нужно весь: никто не знает, какая именно улика способна привести к убийце. Поэтому в комнату, где сидит Вэй Ин тоже заходят несколько человек, попутно здороваясь. Щёлкают затворы фотоаппаратов, кто-то что-то спрашивает — Вэй Ин что-то отвечает. Но он сам не может сообразить, что именно. У него вместо мозгов до сих пор разжиженная каша. — Ты чего тут рассеялся? — звучит от двери голос Вэнь Цин. — Ну-ка поднимай свой зад — и поехали. Труп на ближайшие пару часов принадлежит только нам. Я ведь знаю: тебе очень хочется познакомиться с ним поближе. Если пожелаешь, и образцы с собаки сам возьмёшь. Я попрошу мальчиков, чтобы тебе оставили. Они говорят, она не бешеная — просто злая пока, потом успокоится. Вэй Ин оборачивается к ней в полном недоумении, едва успевая погасить панику в глазах, но ответить нужно хоть что-то… Слава богу, в этот момент на помощь приходит лейтенант: — Он не поедет сейчас в участок — он поедет со мной. У нас важное дело, касающееся расследования, — самое забавное, что по факту Цзян Чэну практически не соврал. — И оно важнее всего прочего. — Вау, лейтенант, полегче… Я всё поняла, — рапортует Вэнь Цин с серьёзным кивком и исчезает из поля зрения. Через несколько секунд Вэй Ин чувствует, как телефон в кармане вибрирует, а затем читает: «Я надеюсь, это значило только то, что у вас свидание? Ты такой ошалевший и растрёпанный потому, что вы трахались, признайся? Это азарт на месте преступления поспособствовал?» Вэй Ину почему-то становится плохо. Он выключает телефон, порывисто запихивая его обратно, и сам не понимает, что именно происходит с его реакциями. Но от всего этого фарса и чужой беспечности становится дурно — почти начинает тошнить. Вэй Ин осознаёт, что Вэнь Цин здесь совершенно ни при чём: она ведь не в курсе произошедшего и того, что он недавно пережил. Но в голове так и крутится: «Прекрати. Прекрати. Прекрати нести чушь. Ты правда не понимаешь? Ребёнок ведь погиб… Как ты можешь шутить после этого?» Но Вэнь Цин ничего об этом не знает. Зато теперь, кажется, знает лейтенант, который успел прочитать то, что было самым тёмным пятном в его личном деле. — Тебе опять плохо? — наклоняется к нему и тихо спрашивает Цзян Чэн, неожиданно появляясь рядом. — По лицу же вижу, что сейчас накроет. — Мне бы на воздух, — шепчет Вэй Ин, боясь, что ему в самом деле может поплохеть. Запах крови бьёт по обонянию и наталкивает совсем не на те ассоциации. — Тогда идём, — лейтенант, беззастенчиво беря Вэй Ина под руку, поднимает его с дивана и ведёт к выходу из дома, мимоходом громко бросая: — Чтобы в участок всё отвезли до ночи. Разбираться будем уже утром на свежие головы. Отчёты тоже завтра. Мне звонить только в крайнем случае. — До завтра, лейтенант… До встречи… — звучат вразнобой несколько голосов, а потом их заглушает закрывшаяся входная дверь. Вэй Ин чуть не спотыкается на ступеньках крыльца. — Тихо ты, — Цзян Чэн все ещё держит его под локоть и не позволяет упасть. — Пойдём в машину — там вода нормальная есть. Вэй Ин только кивает. Через минуту он оказывается на переднем сиденье, и ему в руки пихают бутылку. — Пей давай, может, хоть немного отпустит. Что с тобой? Ты до сих пор… Видишь это? — Да. Вижу… И запах чувствую… Там было столько крови… Я не знал, что в таком маленьком теле может быть столько крови… — Стой. Нет. Не говори об этом, — Цзян Чэн встряхивает его за плечо. — Ты можешь хоть как-то отвлечься? Ну давай, вспоминай, чему тебя учили на терапии? — Легко сказать, отвлечься, — почти шипит Вэй Ин, проливая на себя воду, потому что руки начинают трястись. — Они все ещё лают в моей голове… Я не виноват, Цзян Чэн… Слышишь? Я не виноват, что так вышло… — Разумеется, ты не виноват. — Откуда мне было знать, что они там окажутся и что она не успеет убежать… — Вэй Ин снова теряется и куда-то падает. Он чувствует себя беспомощным слабым ребёнком, не способным ничего сделать. — Остановись. Нельзя опять туда проваливаться. Как назло, со стороны дома раздается лай. Очевидно, собаку пытаются вывести, а та упорно сопротивляется. — Блять… — Вэй Ин роняет бутылку себе под ноги и закрывает уши руками, сгибаясь пополам и надеясь, что это хоть немного остановит кровавые видения, желающие во всей красе вернуться к хозяину. Цзян Чэн быстро поворачивает зажигание и давит на газ. Машина резво срывается с места, а Вэй Ин старается сделать всё для того, чтобы сохранить жалкие остатки разума при себе. Он не знает, сколько они успевают проехать, но скоро ход замедляется, и лейтенант тормозит на какой-то обочине. Кажется, это просто одна из соседних улиц, зато отсюда точно не слышно того, что происходит у злополучного дома с трупом. А ведь если бы лейтенант не успел оттащить собаку, там было бы два трупа… — Вэй Ин, посмотри на меня, — зовёт Цзян Чэн, разворачивая его к себе. — Мне нужно привести тебя в порядок. Ты не можешь оставаться в таком состоянии, — говорит он с расстановкой. — Скажи, что мне сделать? Как я могу помочь? Ты должен знать… — Поцелуй меня, — срывается с губ само собой первое, что приходит на ум. Цзян Чэн от неожиданности таращит на него глаза, а Вэй Ин, в ужасе от того, что сказал, шарахается подальше, упираясь спиной в дверцу салона. — О боже, нет, Цзян Чэн. Не слушай меня. Прости… У меня голова не работает. Я не в адеквате. Не соображаю, что несу… Забудь, прошу тебя… — Ладно, — выдыхает лейтенант, глядя на него и хмурясь. — Я не знаю, что с тобой делать, но надо перенаправить твои мысли в другую сторону. Поэтому хотя бы просто поговори со мной. Сможешь? — Что говорить? — тупо переспрашивает Вэй Ин. — Да что угодно, — боже, и как у Цзян Чэна ещё хватает терпения вот так сидеть с ним и нянчиться. — Я в тебя влюбился… — он тут же захлопывает рот ладонью, сквозь неё испуганно и глухо проговаривая: — Блять, это не работает! Я сейчас не контролирую свои слова! — Зато ты отвлёкся, — хмыкает Цзян Чэн. И непонятно, чего он хочет больше: прибить Вэй Ина или рассмеяться. Потому что ситуация, в которой они оказались, очень… Стрёмная. Но, если честно, в данный момент забавная. Хотя от этого, конечно, менее стыдно за себя не становится. — Давай так, — Цзян Чэн тянет его за запястье, убирая руку от рта. — Ты химию хорошо помнишь? — Н-нормально, — чуть заикаясь, отвечает Вэй Ин. — А что? — Тогда называй мне температуру плавления всех металлов по очереди, которые только вспомнишь. — Ладно… Хорошо. Это я могу… — следует усердный кивок. После собственной безотчётной ахинеи образы переулка всё же чуть размываются, но не настолько, чтобы полностью прийти в себя. — И дай мне руку. — Зачем? — он только сейчас с лёгкой паникой осознаёт, что Цзян Чэн всё ещё держит его за запястье. Так близко… так тепло… — Затем, что тебя трясёт как эпилептика. Крепко сожми и постарайся унять дрожь, — лейтенант переплетает их пальцы, а Вэй Ина от этого пробирает почти судорогой, которая уже не имеет никакого отношения к прошлым страхам. — Охренеть, конечно… — задумчиво комментирует Цзян Чэн, глядя на их сцепленные руки. — Это ты на меня так среагировал? Может, в другом случае лейтенант и не спросил бы ничего подобного: его нрав всё же слишком сдержанный, и он обычно думает, что говорит. Но эти неоднозначные глупые моменты, видимо, и его толкают на откровенные вопросы. — Ничего не могу сделать. Я не специально, — срывается жалобное. — И ты сам меня провоцируешь… — Я тебя не провоцирую — я пытаюсь тебя успокоить, — лейтенант тянет Вэй Ина ближе и не терпящим возражений жестом укладывает его голову к себе на плечо. — Теперь я очень внимательно слушаю температуру плавления, а ты говоришь и стараешься перестать трястись. — Как скажешь… Вэй Ин, не удержавшись, глубоко вдыхает запах Цзян Чэна, почти уткнувшись носом в шею и надеясь, что это спустят ему с рук, а потом начинает перечислять. У него выходит вразнобой, потому что подряд всё вспомнить не получается, но в голове то и дело всплывают новые цифры, которые вскоре уже без напряга слетают с языка. Мозг перестраивается под другие мыслительные процессы, и Вэй Ин чувствует, как его потихоньку отпускает. Дрожь тоже начинает затихать, и он чуть расслабляет руку, но не позволяет их пальцам расцепиться. Ещё минуту. Он посидит так всего минуту… — Почему ты замолчал? — звучит вопрос Цзян Чэна прямо в макушку. — Тебе лучше? — Да. Мне нормально, — почти неслышным шёпотом отзывается Вэй Ин. — О чём ты думаешь? — раздаётся немного подозрительное. — О том, что не хочу отпускать твою руку, — опять на автомате отвечает он и тут же отстраняется, открывая глаза, которые непонятно когда умудрился закрыть. — Ох, я снова, да? Всё, больше не буду… — разумеется, все эти слова — и даже больше — ему в любом случае хотелось бы произнести, да вот только не в такой ситуации. А Цзян Чэн, вздохнув, предлагает: — Отвезти тебя домой? — Наверное… — Я бы хотел поговорить обо всём этом, но не уверен, что ты в состоянии обсуждать что-то без последствий. — Да нет, Цзян Чэн, — Вэй Ин напоследок мягко сжимает чужую ладонь и окончательно отпускает. Хватит с него на сегодня. Лейтенант и так предоставил ему достаточно тепла. Это слишком хорошо и больно. — Я смогу поговорить. Я давно могу об этом говорить. Тем более раз ты прочитал моё дело, нет смысла от тебя что-то скрывать… И я думаю, меня больше не накроет, просто… Сейчас переклинило так сильно — да ещё и двойным заходом, — потому что рецидивов с самой юности не случалось. По жизни я вполне нормально воспринимаю собак, но всё произошло слишком быстро, и моё подсознание не успело подстроиться… Не было готово к подобному и так близко… — Хорошо, потерпевший. Тогда поехали? Угощу тебя кофе. Или, может, выпить хочешь? — спокойно спрашивает Цзян Чэн, укладывая руки на руль. — Поехали куда-нибудь, где есть кофе по-ирландски? — улыбается Вэй Ин, откидывая голову на спинку сиденья. — Почему бы не совместить? Когда заводится двигатель, он обещает себе не думать о том, что теперь это и впрямь слишком похоже на свидание.