Излом

— Ты… Ты не можешь просто сказать такое… — задушено выдыхает Вэй Ин, слишком поражённый, чтобы выдавить из себя что-то более связное. «Что значит передумал? Что вообще всё это значит..?» Ему сейчас невыносимо плохо, но то, куда внезапно зашёл разговор, теперь вызывает смятение, непонимание и одновременно греет сердце едва уловимой надеждой, за которую самому от себя становится противно. Даже в сложившейся ситуации он не способен убить её окончательно. — Конечно, не могу, — подтверждает Цзян Чэн, не отводя взгляда, от которого Вэй Ин как к полу прирос. — Поэтому дай мне объяснить? Если решишь потом уйти, обещаю, держать не стану, но… — он замолкает, и между ними повисает напряжённая пауза, которую через мгновение всё же разбивают слова: — Но скажу честно, отпускать тебя я не хочу слишком сильно. Особенно сейчас, — его пальцы не настойчиво, но уверенно тянут Вэй Ина за запястье к себе. Тот успевает почувствовать только чужие руки на пояснице и мягкий рывок, а через какую-то долю секунды уже оказывается у Цзян Чэна на коленях, сидя на нём сверху — практически нос к носу. — Не смей так делать..! — свой убитый, жалобный голос Вэй Ин едва узнаёт. Если лейтенанту опять стукнуло в голову его пообнимать, а затем сказать, что это ничего не значит, он в своём нынешнем состоянии этого просто не переживёт. — Не хочу тебя отпускать, — опять повторяет Цзян Чэн. — Не могу. И я вижу, как тебе хреново, поэтому сразу скажу главное, а потом уже вернусь к подробностям… — Что «главное»? — обрывает его Вэй Ин. Как же он сейчас близко — до изнывающей боли в груди. — Я хочу с тобой отношений. По-настоящему. Хочу, чтобы мы попробовали построить что-то новое, своё… — Подожди… — горестно и тихо стонет Вэй Ин. — Я не верю, что ты говоришь это… После всего… Ты ведь несерьёзно? — Серьёзно. Очень серьёзно. Не веришь? — Нет… Поверить в подобное очень сложно, потому что это было бы слишком хорошо. Цзян Чэн обнимает его за талию чуть крепче и прижимает к себе. Их лбы соприкасаются, а у Вэй Ина чувство, будто он выпотрошенная безвольная кукла, не способная даже на слабое движение. К тому же, кажется, у него по щекам до сих пор текут слёзы, и с этим ничего не получается сделать. Возможно, хотя бы полумрак кухни позволит выглядеть в таком положении чуть менее жалко, чем есть на самом деле… — Давай, ты просто посидишь и попробуешь успокоиться? А я постараюсь всё объяснить? — А разве я могу что-то другое..? Вэй Ин ощущает себя очень странно. Словно его собственная реальность остановилась, и её замкнуло где-то на середине пробега. — Выслушай меня, ладно..? — Цзян Чэн дожидается скупого кивка и только потом продолжает: — В ту ночь, когда мы были у тебя, так получилось… Что мне пришлось лечь спать в твоей кровати. Рядом с тобой. А потом… я не удержался и поцеловал тебя. — Цзян Чэн, ты..? — на это не среагировать никак нельзя. Вэй Ин, как может, отстраняется и смотрит ошалевшими глазами, все ещё с трудом воспринимая его слова. — Мне не показалось? — Тебе не показалось. Прости, что так вышло… Я не собирался этого делать, правда. Полагал, что раз решил себя ни во что не втягивать, то у меня это с лёгкостью получится… Но у меня не получилось. И тогда же я понял, что так не может больше продолжаться. Ты слишком давно залез ко мне в голову. Я уже не могу этому сопротивляться. Я ведь тоже не железный, как бы со стороны ни казалось. Поэтому пришлось довольно основательно подумать и прийти к тому… — Цзян Чэн глубоко вдыхает и с нажимом твёрдо произносит: — К тому, что ты мне нужен. Какие бы навязчивые сомнения меня не донимали. Хотел сегодня поговорить, но всё пошло наперекосяк… — Ты… — перебивает его Вэй Ин, и на его губах появляется горькая улыбка. Ничего не бывает окончательно хорошо, да? — Цзян Чэн, я понимаю, что ты вряд ли когда-нибудь сможешь мне довериться, — действительно, какой веры заслуживает тот, кто никогда и ни с кем не отличался особым постоянством? — И это очень неприятно… — если не сказать охренеть как больно. — Но у меня нет больше вариантов, как тебя убедить или развеять сомнения. Поэтому нам точно не стоит ничего начинать… Я уже не найду в себе сил и не хочу, чтобы ты постоянно маялся подозрениями. Это слишком унизительно. Зря ты всё это, Цзян Чэн… Так будет лучше… Уйти бы сейчас куда подальше — и дело с концом… — Тебе не нужно мне ничего доказывать, — тут же опровергает его мысли Цзян Чэн. — Я тебе верю. И сейчас пора перейти ко второй части моих объяснений… Так вышло, что по воле сторонних событий ты решил, что я внезапно завёл себе девушку, — наверное, от перехода на эту тему на лице Вэй Ина появляется слишком неприязненная гримаса, но Цзян Чэн все равно не останавливается: — И даже после этого тебе не пришло в голову послать меня к чертям собачьим и найти себе кого-то другого. Хотя ты имел на это полное право. В общем… Я слышал ваш разговор с Вэнь Цин в морге. Не весь, но… — О господи, блять, боже… — у Вэй Ина как ком в горле застревает. Быть не может, чтобы лейтенант стал свидетелем всего бреда, который там творился. — Это вышло случайно, не паникуй, хорошо? — Цзян Чэн осторожно гладит его по спине, пытаясь успокоить. — Никто ничего не подстраивал, если ты об этом подумал. По крайней мере я был не в курсе, что там у вас происходит. Мне просто Мянь-Мянь передала, что тебя следует забрать… — Но откуда Мянь-Мянь знала, что я в морге? — едва не истерично вырывается у Вэй Ина. Картинка никак не складывается. — Вот как раз насчёт неё, — как можно спокойнее старается пояснить Цзян Чэн, чтобы не огрести чужих психозов по полной программе. — Конечно же, у меня с Мянь-Мянь ничего нет и никогда не было. Там на празднике произошла абсолютно идиотская ситуация, из которой пришлось выходить при помощи импровизации. Поэтому теперь все думают, что мы вместе. И ещё мне пришло в голову, что это хорошее прикрытие для нас обоих. Тем более, раз я собираюсь встречаться с парнем прямо под носом у начальства… — Собираешься встречаться с парнем? — тупо переспрашивает Вэй Ин. — Собираюсь. Если он не передумает. А теперь про то, откуда Мянь-Мянь знала, что ты в морге, и почему я вообще рискнул ей довериться. Вдохни поглубже… — просит Цзян Чэн. — Ладно… — звучит безысходное, но просьба выполняется. — Мянь-Мянь встречается с Вэнь Цин. Вэй Ин хочет что-то сказать, но вместо этого давится воздухом, замирает с приоткрытым ртом, а потом всё же выдавливает: — Быть не может… Почему она мне не сказала? Когда я к ней пришёл… — Вэй Ин, послушай. Как я понял, она сделала это для тебя. Для нас с тобой на самом деле… Она хотела проверить, насколько ты в меня вляпался… Что-то вроде того… — Ну ты сообразил, когда подслушивать! — внезапно резко выкрикивает Вэй Ин. — Да мне так паршиво было, что я всего чего угодно понаговорить мог! Меня от безысходности там на части разрывало! Настолько, что я всерьёз подумывал убить тебя и попросить Вэнь Цин забальзамировать, чтобы ты хоть так мне достался! Ляпни я с дуру что-нибудь не то на её предложения — потерял бы тебя к чёртовой матери! — судя по всему, у него опять слёзы потекли, хотя до этого казалось, что они закончились. Сама вероятность, что Вэй Ин мог со злости или по любой другой идиотской причине согласиться с домыслами Вэнь Цин, а лейтенант бы просто ушёл, доводит почти до истерики. — Эй, тихо-тихо, — руки Цзян Чэна каким-то неуловимым образом исчезают с его талии и уже обхватывают лицо. — Ты понимаешь, что значение имели вовсе не слова? Я прекрасно слышал, что ты не в себе и тебе крышу рвёт. Но ты и мысли не допустил променять меня на кого-то другого. Если долгая работа на допросах меня чему и научила, то это отличать не форму, а смысл чужих слов и чувств. Это не всегда применимо в жизни, но что бы ты там ни ляпнул, твои эмоции говорили только об одном, — убеждённо кивает он. — И хорошо, что я теперь об этом в курсе. Ты же сам сказал, что не горишь желанием быть со мной, если я сомневаюсь… Знаю, вышло слишком нечестно. И я тебе потом всё обязательно расскажу подробно, если попросишь, только сейчас ответь: тебе все ещё нужен, как ты выразился, лейтенант, мать его, Цзян? Потому что если да — он в твоём распоряжении. На сколько захочешь. — Нужен… — хрипло выдыхает Вэй Ин. — Тогда… — Цзян Чэн осторожно проводит пальцами по его щеке. — Спишешь его тугодумие на закостенелость и дашь возможность наверстать упущенное? Я устал, Вэй Ин. И знаю, что ты тоже. Давай попробуем? Только плакать прекращай, а то я совсем теряюсь и не знаю, что делать, — неуверенно заканчивает он, стирая очередную скользнувшую вниз слезу. — Дай мне минуту, ладно? — совсем тихо просит Вэй Ин. У него внутри сейчас всё как мясорубкой перемолото: чувства и эмоций смешались в непонятный ком, не дающий толком принять происходящее. — И обними, если не сложно… Стоит это произнести, как Цзян Чэн крепко прижимает его к себе, и Вэй Ин сразу устраивает голову на подставленном плече. — Что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? — раздаётся вопрос куда-то в макушку. — Ничего… Просто не отпускай. — Не буду. Реальность Вэй Ина всё ещё не на месте. Ему плохо верится в то, что сейчас случилось, будто это глупый лихорадочный сон, не имеющий ничего общего с настоящим. Наверное, у него просто сели батарейки от всех сегодняшних встрясок, и разум отказывается воспринимать что-либо всерьёз. Минуты проходят одна за другой, а он так и сидит в объятиях Цзян Чэна, практически потеряв связь с действительностью. Голова в этом расслабленном состоянии сама собой наклоняется в сторону, и кончика носа Вэй Ина щекотно касаются пряди лейтенанта, выбившиеся из пучка. Он невольно вдыхает чужой запах, и от этого внезапно пробирает дрожью. Руки Цзян Чэна сомкнувшиеся вокруг него кольцом теперь ощущаются совсем по-другому. Не чем-то инородным и невозможным, а наоборот, очень существенным и важным, родным и необходимым. Сердце начинает стучать быстрее, кровь приливает к щекам, а вместе с очередным вдохом в его тело словно начинает возвращаться постепенно утекающая до этого жизнь. — Так это правда? — глухо, но уже без слёз спрашивает Вэй Ин. — Что именно? — Что ты хочешь быть со мной? — Правда. Сказать ещё раз? — Скажи. — Хочу быть с тобой и ни с кем больше. Столько, сколько это будет возможно. Доволен? — Нет, ещё сотню с лишним раз услышу — и буду доволен, — Вэй Ин поднимает голову и смотрит на него с едва заметной улыбкой. Конечно, ему о многом предстоит поговорить с Цзян Чэном и, как минимум, выяснить все подробности сегодняшнего вечера. Конечно, ему, скорее всего, нужно поговорить с Вэнь Цин… Но самое важное, кажется, уже сказано, а всё остальное можно оставить на потом. — Знаешь, больше всего мне обидно за то, что ты целовал меня, а я этого не помню, — сообщает он, задумчиво постукивая пальцем по губам. — Это твой самый большой повод для обиды? — Цзян Чэн удивлённо вскидывает брови. — Но тут можешь не переживать: это и поцелуем-то назвать сложно. Так… Лёгкий порыв. Показать? — Цзян Чэн, — просяще зовёт Вэй Ин и тут же запинается, чувствуя, как руки лейтенанта опускаются вниз и небрежно скользят под его футболку. Сердце начинает колотиться ещё сильнее. — Ты… Как бы это сказать..? Не спеши, ладно? Я так хотел чего-то подобного последние полгода, что чуть не умер, но сейчас со мной творится непонятное… Дай немного привыкнуть? Мне до сих пор не верится… А то тебе придётся объяснять скорой, что меня хватил удар от твоих же признаний, — он нервно хмыкает, и за глупую шутку сразу становится стыдно. Ну что он, в самом деле, как девица на первом свидании? Значит, как воображение задействовать, так всё в порядке, а до чего-то конкретного добрались, так ему… Боязно? Охренеть не встать. Хотя… Наверное, это нормально — нервничать рядом с человеком, о котором так долго мечтал? — Ох, Цзян Чэн, да что же ты… — срывается с губ, а спина прогибается от мелкой дрожи, когда руки лейтенанта скользят под его футболкой выше. — Я не буду спешить, обещаю. Привыкай, — говорит тот, медленно проводя по коже самыми кончиками пальцев вверх и вниз. От этих невесомых прикосновений Вэй Ина бесконтрольно пробирает новой порцией дрожи и сразу становится жарко, будто температуру кто-то резко поднял градусов на десять. А губы Цзян Чэн тем временем, следуя обещанию, всего лишь скользят по подбородку, затем — по скуле и куда-то к виску, оставляя там короткий поцелуй. — У тебя лицо солёное, — уведомляет лейтенант между делом, и Вэй Ин чувствует его улыбку. — Ну извини, могу пойти умыться. — Сиди спокойно… Глаза закрыты и ресницы трепещут, когда мягкие прикосновения губ ощущаются уже с другой стороны, проходя примерно тот же маршрут, что и раньше. Видимо, Цзян Чэн решил уделить внимание всему, чему только будет позволено, а Вэй Ина с каждой секундой накрывает всё более сладким и томящим удовольствием. Каким-то обволакивающим. Надо же… Всё совсем не так, как он представлял. Можно подумать, ему впервые в жизни предстоит целовать кого-то. Кого-то настолько важного. И очень хочется запомнить каждый миг. Хотя по изначальным предположениям всё должно было уже давно случиться в порыве страсти на любой горизонтальной поверхности. Но в том-то и дело, что так могло произойти с кем попало, а вот с лейтенантом даже поцелуй хочется такой, чтобы полностью осознавать и впитывать в себя происходящее, не упуская ни крохи. Губы Цзян Чэна перемещаются к переносице и ведут вниз, оставляя едва ощутимую дорожку поцелуев, последний из которых попадает на кончик носа. — Как твоя шея? — вдруг тихо спрашивает он. — Всё ещё болит? — Не очень, — заторможенно отвечает Вэй Ин, едва вспоминая, в каком там состоянии ныне пребывают многострадальные синяки. — Тогда я аккуратно, ладно? — и пока Цзян Чэн говорит это, его пальцы под футболкой проводят между лопаток, вызывая очередную волну трепета, а губы, лишь мельком мажа по губам Вэй Ина, которые тут же начинают гореть, опускаются ниже и изучающе скользят по шее. Прерывистый вздох вырывается сам по себе, и низ живота теперь скручивает по-настоящему сильным возбуждением, проснувшимся лишь сейчас. А стойкостью Цзян Чэна можно только восхититься: он с завидной методичной неспешностью продолжает выводить на чужой коже незамысловатые узоры руками и губами. Хотя реакция его тела тоже прекрасно чувствуется, и Вэй Ину, сидящему сверху, хочется прижаться теснее. Но что-то его останавливает… Напирать вот так сразу самому кажется каким-то неправильным… Он теперь словно в капкане из объятий — и пусть с ним делают всё, что заблагорассудится. Только вот пока Вэй Ин занимается исключительно тем, что млеет и раз за разом повторяет себе, что это не сон, он забывает о самом важном: разрешение на поцелуй так и не было получено. — Цзян Чэн, — на выдохе произносит Вэй Ин, опомнившись только потому, что дыхание становится всё тяжелее, а контроль над происходящим почти приказывает долго жить. — Я привык, — вплетаясь пальцами в чужие волосы и глядя на лейтенанта расфокусированным взглядом, зовёт он. — И этот поцелуй я точно должен запомнить. Никаких больше «я целовал тебя во сне». Не дожидаясь, когда всё произойдёт, он притягивает голову Цзян Чэна ближе, и в то же время тот так же подаётся навстречу. Их губы встречаются в осторожном прикосновении одновременно. Реальность Вэй Ина трескается. Совсем недавно запустившаяся хаотичным колесом, она ломается, заставляя забыть о любой боли и недопониманиях и оставляя ему только это бережное касание, насквозь пропитанное нежностью. — Вот так я тебя ночью поцеловал. — Что..? — в отчаянии выдаёт Вэй Ин, успевший почти испугаться, что всё закончилось. — Нет-нет, не смей останавливаться… Я… Я не понял. Давай ещё раз, так, чтобы я понял… Несколько раз… Много… Поток его сбивчивых слов обрывают слишком быстро. Их губы встречаются ещё раз. Ещё, ещё и ещё… Всё так же осторожно и медленно, отчего голова кружится. А когда Вэй Ин приоткрывает рот, желая почувствовать вкус Цзян Чэна уже по-настоящему, у него такое впечатление, что он до этого действительно ни разу никого не целовал. Первое неспешное движение их языков отдаётся таким наслаждением, что тело тут же начинает изнывать. По венам будто пустили свежую порцию эндорфинов вперемешку с дурманом, от которого Вэй Ин потихоньку сходит с ума, пока обнимает Цзян Чэна за шею и впивается в его губы. Но усиливать напор он не спешит, потому что этот плавный, тягучий поцелуй слишком приятен, и, наверное, Вэй Ин готов просидеть на коленях лейтенанта до самого утра. Или вечность? Почему бы и нет? Он так долго ждал… Может же он получить столько, сколько хочет? Поэтому отпускать Цзян Чэна Вэй Ин не намерен, продолжая изучать его рот языком и ловя неспешный ритм, позволяющий полностью окунуться в процесс, лишь изредка отстраняясь. И не стоит забывать, что рубашку лейтенанта уже вполне можно расстегнуть, проводя ладонями по крепким мышцам. Такое невероятное ощущение… Руки Цзян Чэна, замершие под его футболкой на какое-то время, теперь тоже оживают. Видимо, их хозяин посчитал, что несправедливо обделяет Вэй Ина вниманием, и тот тут же срывается на судорожное дыхание и почти стоны, сбиваясь с темпа. Но лейтенант вовсе не планирует прерываться или отстраняться от его губ, а только притягивает ближе, продолжая выводить кончиками пальцев незамысловатые линии по бокам и спине. Мало того, что Вэй Ина в принципе очень давно никто трогал и его тело успело прилично соскучиться по ласке, так ещё и на каждое прикосновение Цзян Чэна оно отзывается в разы сильнее чем когда-либо раньше. Непрекращающиеся чувственные поцелуи вместе с этим вынуждают прижаться теснее и тут же вздрогнуть от вспышки удовольствия. Бёдра сами собой подаются вперёд. Вэй Ину кажется, что это уже слишком и он сейчас просто утонет в шквале эмоций и впечатлений. Но по-настоящему «слишком» становится, когда руки Цзян Чэна перемещаются на грудь и его пальцы проводят по затвердевшим и крайне чувствительным соскам. Тогда из горла вырывается уже совсем не сдерживаемый глухой стон, а собравшееся в паху возбуждение почти не поддаётся контролю. Вэй Ина хватает ещё на пару ставших более жаркими поцелуев, и тело, плавящееся в объятиях лейтенанта, теперь окончательно требует своё, поэтому он с трудом отстраняется и выдыхает: — Цзян Чэн, давай либо остановимся, либо пойдём в спальню..? Потому что я уже совсем… Мне аж больно, долбаные узкие штаны… — А ты готов сейчас к спальне? — Цзян Чэн пробегает языком по его губам. — Я готов к спальне ещё с того момента, как увидел тебя в первый раз, — лейтенант на это только вскидывает бровь. — Нет, я неправильно сказал, — собирается с мыслями Вэй Ин и мотает головой, сообразив, что его могут не так понять. — Тогда я был готов запрыгнуть на тебя прямо посреди коридора, потому что ты потрясающе красивый и сексуальный. А сейчас я готов абсолютно на всё, так как выяснил, что ты ещё и самый невероятный мужчина на свете, которого я люблю без памяти. Так лучше? — Лучше, — с благодарной улыбкой кивает Цзян Чэн. — Хотя всего несколько минут назад… — помимо телесных желания Вэй Ин ловит себя ещё и на необходимости пояснить кое-что: — Я боялся тебя даже поцеловать. Знаешь, мне показалось, раз я так долго ждал и так часто представлял себе что-то подобное, вдруг в реальности это окажется совсем по-другому и тебе не понравится… Или я сделаю что-нибудь неправильно… Никогда не думал, что меня вообще будет донимать подобная неуверенность! — почти с обидой возмущается он, а потом, опять меняя настрой, смущённо продолжает: — Это потому что ты мне важен, Цзян Чэн. Я сейчас даже перед тем как прикоснуться к тебе, в голове десять раз перебираю твою реакцию. Что, может, это будет не к месту? Или ты ждёшь чего-то другого? В общем, просто ужас какой-то… Никогда такого не было. — Со всей ответственностью за свои слова скажу: что бы ты ни сделал, мне это, скорее всего, понравится. Ну, если мы не в общественном месте, не в двух шагах от моей сестры или вроде того… — Ты сейчас этими словами мне очень многое позволяешь, — игриво тянет Вэй Ин, не удерживаясь и несильно сжимая зубами его нижнюю губу, затем тут же зализывая место укуса. — Аккуратнее, лейтенант Цзян, а то окажешься как-нибудь ночью прикованным наручниками к кровати… — А кто сказал, что я против? Только ты всё же предупреди заранее, — Цзян Чэн сжимает объятия крепче, тем самым вжимая бёдра Вэй Ина в себя вплотную и срывая с его губ стон. — Но если тебе вдруг захочется, можем ещё пару месяцев только целоваться и держаться за руки, как все приличные люди… Его прерывает тихий смех Вэй Ина. — Вряд ли я долго продержусь, так что пошли в постель. Сейчас же. — Ого, кто-то решил покомандовать? — Да. Но только ты знаешь, где она, потому что это твоя квартира, а я здесь впервые, поэтому… — Какой я негостеприимный, даже не устроил тебе экскурсию. Видимо, самое время. Руки Цзян Чэна выскальзывают из-под его футболки и уверенно подхватывают под бёдра. Вэй Ин крепче обнимает лейтенанта за шею и тянется ещё за одним поцелуем, которые теперь необходимы ему как воздух. Возбуждение с каждой секундой давит всё сильнее, поэтому обходиться без продолжения уж очень не хочется… Но совершить задуманное он так и не успевает, потому что резко вздрагивает от громкой мелодии входящего звонка телефона Цзян Чэна, лежащего на столе. Лейтенант сразу поворачивает голову в ту сторону и хмуро сообщает: — Это по работе. — Да. Ответь, — почти без запинки произносит Вэй Ин и понимающе кивает. Он знал, на что шёл. — Возможно, мне придётся уехать. — Ничего, правда. Главное, что у нас всё хорошо, — как же слащаво звучит. Ну и пусть. — У меня есть пара минут. Я не обязан отвечать сразу посреди ночи. Если… — Цзян Чэн вопросительно смотрит на него, опустив ресницы. — Если я сейчас к тебе прикоснусь, ты..? — Да, — моментально понимая суть вопроса, отвечает Вэй Ин. — Думаю, что почти сразу… — Хочешь? — Хочу… — не успевает он это сказать, как одна рука Цзян Чэна ложится на его бёдра сзади, придерживая, а пальцы второй ловко расстёгивают пуговицу и молнию на джинсах. Вэй Ин, так неожиданно получивший свободу, хрипло стонет и вцепляется в чужие плечи, чувствуя прикосновение пока через одежду. Но надолго это ощущение не задерживается, и его прошивает внезапным острым удовольствием, стоит только ладони Цзян Чэна обхватить истекающий смазкой член и провести от основания до самой головки. — Твою-то мать, А-Чэн… — выдыхает Вэй Ин, готовый впиться в его плечо ещё и зубами. Всего пара сильных движений — и тело, распалённое и полностью готовое получить удовольствие, начинает дрожать. Стоны, сдерживать которые нет никаких сил, вырываются один за одним, а бёдра так и сводит судорожными сладкими спазмами, заставляющими подаваться навстречу. С ним сейчас это делает сам лейтенант Цзян, о котором он грезил чёртову кучу месяцев, а пару часов назад и представить не смел, что между ними может случиться что-то подобное. Подумать только… От самой этой мысли уже можно кончить. В какой-то момент Цзян Чэн сжимает ладонь как-то по-особенному чувствительно, большой палец проводит под головкой, и Вэй Ин резко вскрикивает, дергаясь в его руках. Сразу после этого в глазах темнеет, а напряжение в мышцах и внизу живота достигает своей наивысшей точки. Зубы всё-таки впиваются в чужое плечо прямо через рубашку, чтобы заглушить крик, потому что накатывающий оргазм настолько яркий, что всё вокруг меркнет. От последнего движения руки его окончательно затягивает воронкой удовольствия, а затем по телу стремительно растекается такое долгожданное, хлёсткое и заставляющее забыть обо всём наслаждение, что не сравнится ни с какими фантазиями. — Блять… — единственное, что может выдохнуть Вэй Ин, которого неконтролируемо потряхивает. Ему так хорошо, что ни сил ни энергии практически ни на что не остаётся, но он взывает к оставшимся крохам самообладания и тянется за телефоном, все ещё надрывающимся на столе. Ведь Вэй Ин прекрасно понимает: доставать мобильный свободной рукой Цзян Чэну неудобно, а другая сейчас немного… Залита чужой спермой, что уж там. Вэй Ин, мутным взглядом вперившись в экран, смахивает на «принять вызов» и прикладывает телефон к уху Цзян Чэна, затем обессиленно роняя голову на его свободное плечо. — Лейтенант Цзян. Слушаю, — голос как будто бы обычный, но Вэй Ин улавливает в нём хриплые нотки и хорошо замаскированное почти сорванное дыхание. Он довольно улыбается и прикрывает глаза, не считая нужным вникать в чужой разговор. Тем более мозг не шибко способен что-то воспринимать, и пока никто не мешает, можно ещё раз прочувствовать эту расслабленность и полное удовлетворение, растёкшиеся по венам. А также наслаждаться тем, как вместо того, чтобы забрать телефон, Цзян Чэн всё время, пока говорит, успокаивающе водит ладонью по его чуть вздрагивающей спине. — Буду через полчаса. Улавливает Вэй Ин завершающую фразу и приподнимает ресницы, чтобы сбросить вызов. Телефон снова оказывается на столе. — Значит, у тебя есть ещё минут пятнадцать на сборы? — лениво уточняет он. — Двадцать. Здесь недалеко, и без пробок я быстро доеду. Как ты..? — Я отлично, не волнуйся, — улыбка трогает губы, а взгляд падает на открытую бутылку пива на столе, но она опустошена едва ли на пару глотков. — Возьмёшь такси или на своей? — хотя зная принципиальность Цзян Чэна… — Лучше такси. Вызову перед выходом. — Лейтенант Цзян, — Вэй Ин поднимает голову и касается носом кончика носа Цзян Чэна. — Ты же понимаешь, что я не могу отпустить тебя спасать мир, оставив при этом без оргазма? Я успею. И в душ идти не придётся… Тебе ведь хочется… — он недвусмысленно опускает глаза вниз. — Так что отпусти меня и даже не думай отказываться. — Даже не думаю, — эхом отзывается Цзян Чэн, разжимая пальцы и глядя на него вновь вспыхнувшим взглядом, от которого у Вэй Ина чуть ноги не подгибаются, стоит встать с чужих колен, попутно подтягивая джинсы и подавая полотенце. Он бы, может, и сам собрал языком все потёки спермы с руки лейтенанта, не пропустив ни капли, но у них не так много времени, а языку сейчас найдётся занятие поинтереснее… Вэй Ин награждает Цзян Чэна ещё одним коротким поцелуем и считает нужным предупредить: — Я сто лет этого не делал, так что все правки желательно озвучивать. — Как скажешь, — беспрекословно соглашается лейтенант, слегка улыбаясь, услышав этот деловитый тон. Стараясь не терять ни минуты, Вэй Ин плавно опускается на колени, для удобства разводя чужие ноги шире, и уже тянется к ремню и застёжкам на штанах, которые даже приспускать не приходится. Он справляется со всем так быстро, как только может, и его тут же пробирает лёгкий мандраж, а рот наполняется слюной от одного вида крепко вставшего члена с поблескивающей от смазки головкой перед лицом. Вэй Ин сглатывает и без малейшего сомнения подаётся вперёд, стараясь вспомнить, что и как вообще нужно делать. В те же университетские годы у него бы и не возникло подобных вопросов, но слишком давно минули времена разгульной юности, поэтому повод понервничать какой-никакой имеется. Пальцы сжимаются на основании, а язык пробегает по уздечке, но устраивать долгие прелюдии у них сейчас нет возможности, поэтому губы сразу опускаются вниз, скользя по стволу почти на всю длину. Благо, Вэй Ин помнит, как правильно расслабить горло, чтобы доставить максимальное удовольствие и не попасть в неловкое положение. И как только он ощущает терпкий вкус Цзян Чэна во рту, его словно ведёт от невероятно сильного желания продолжать. Глаза закрываются, а глубоко вбирать в себя напряжённую плоть становится почти необходимым. Как же Вэй Ин хотел почувствовать твёрдость именно этого члена на языке… Он готов застонать от собственного внутреннего удовлетворения и теперь уже опускает голову не так размеренно, а резче и быстрее, чувствуя это невыносимо приятное скольжение между плотно сомкнутыми губами и желая получить больше. Вскоре Вэй Ин совсем привыкает и насаживается глубже, с оттяжкой проводя языком по выпуклым венам и основанию головки. Он с лёгкостью ловит более быстрый темп, к которому присоединяется и рука, добавляя полноты ощущений. У Вэй Ина кровь стучит в ушах, но сквозь неё он всё равно слышит тяжёлое хриплое дыхание и ощущает, как бёдра Цзян Чэна напрягаются. — Вэй Ин… — сначала продолжения нет, но затем раздаётся то, что услышать хотелось, наверное, больше всего: — Не останавливайся, — пальцы лейтенанта вплетаются в волосы, хвост тут же оказывается намотан на его запястье, а ладонь мягко ложится на затылок. Это прерывает процесс всего на пару секунд, но Цзян Чэн вовсе не собирается ему что-то навязывать, и это, признаться, немного удивляет. Потому что если кто-то раньше хватал Вэй Ина за волосы, это обычно значило, что хозяином положения будет явно не он. Разумеется, они с лейтенантом попробуют по-всякому, с абсолютно разными уровнями нежности и жёсткости, но сейчас от проявленного такого участия на душе теплеет. Или это просто значит, что ему не слишком везло с партнёрами? Скорее всего, именно так… Но теперь пора навёрстывать упущенное с самым важным человеком на свете, разве нет? Вэй Ин успевает вернуться к прерванному занятию и, кажется, все его старания не проходят даром, потому что пальцы на затылке сжимаются чуть сильнее, а сверху раздаётся прерывистый выдох. «Ну же, почти… Давай же, Цзян Чэн. Кончи для меня.» Он вдыхает через нос глубже и старается ускориться ещё больше, усиливая напор, насколько может. И когда это получается, член Цзян Чэна между онемевших губ окончательно каменеет, а через мгновение в горло Вэй Ина бьёт тугая струя густого семени. И ему так вкусно, боже… Так хорошо от осознания, что удалось довести сдержанного лейтенанта Цзян до вырвавшегося из груди судорожного стона. Вэй Ин с нескрываемым удовольствием проглатывает всё до капли, проводя губами по стволу в последний раз, чтобы точно ничего не осталось, и вскидывает голову. Цзян Чэн смотрит на него ошалевшими глазами, а потом хватает за руку и опять затаскивает к себе на колени. Вэй Ин осторожно обнимает его за шею и тихо улыбается, чувствуя, как рука лейтенанта ослабляет хватку на его хвосте, но продолжает медленно накручивать тот на запястье, позволяя гладким прядям свободно падать кольцами друг за другом. — Когда он начал тебе нравиться? Хвост? Ты часто говорил, что его стоит отрезать… — Мне он всегда нравился. А говорил я так потому, что мне слишком хотелось провести по нему руками, — пальцы Цзян Чэн неспешно пропускают между собой пряди на всю длину, и Вэй Ину хочется замурлыкать. — Цзян Чэн… Думаю, я никогда никого не любил так сильно, как тебя. Просто потому что мне нужен именно ты… Не знаю, почему так происходит, но это правда. — А-Ин, — от этого обращения в груди всё замирает. — Думаю, я тоже.