Стоит того, чтобы ждать...

Глава 1.

Огонь в её глазах

Может, зря я сюда иду? Наверное, зря, ведь можно было остаться на танцах и посидеть в сторонке, или вообще незаметно уйти, и погулять где-то. На мост сплавать, например. Но если я уже пообещал ей, то надо прийти. И почему во мне всегда просыпается эта неуверенность?! Но, вот за густыми кустами показалась десятиметровая ракушка сцены, отвлёкшая меня от своих мыслей. Я тихо выглянул из-за буйствующей зелени и посмотрел на дощатый настил, покрытый выцветшей краской. Там, расслабленно болтая ногами, сидела девичья фигурка. Пришла, всё-таки. Значит, и правда хочет мне сыграть. Вообще, когда девочка хочет сыграть тебе, это значит что ты ей интересен. Не обязательно как предмет любовного интереса, может, как друг. Но, в моей жизни таких вот случаев, чтобы девушка хотела что-то мне сделать, не было. Так, или иначе, к сцене я пришёл. — Эй! Алиса, это ты? — уточнил я. — Кто это? — дёрнулась та, не разглядев меня среди извилистых теней пролеска. — Это я, Семён, кто же ещё. Ты меня утром звала, не помнишь? — слегка улыбнувшись, я ступил на траву, залитую жёлтым светом старого уличного фонаря. — Ну, так а зачем ты пришёл? — В смысле, зачем пришёл? Ты меня позвала, я согласился. Противоречий не наблюдаю, — удивился я, подходя ближе. — Ну, ты же не хотел идти. Ты на танцы хотел, сам мне сказал, — надувшись, скрестила руки под грудью она — Я пообещал, что приду — я сдержал слово. — Мог бы не приходить. — Я тебе ещё утром сказал, что танцевать я не люблю, и не умею. Следовательно, на танцы не пойду. Я пришёл, теперь ты меня посылаешь, —это начало раздражать. — Ну, ты же хотел на танцы идти сначала! И, скорее всего, опять хочешь! — Да не хочу я на дискотеку! Сколько раз повторять, я хотел сам прийти сюда! — сделал максимально усталый голос я. — Мог не приходить, я тебя не ждала, — бросила со сцены она, откладывая гитару в сторону. Как не ждала, если она утром сказала: «Буду ждать тебя в десять»! — Ну, могу уйти, если хочешь, — демонстративно развернулся я. — Ну и иди! — крикнула Алиса. Ссутулившись, я неслышно зашагал в сторону площади, но на повороте дороги уши уловили быстрый топот пионерских сандалет. Плечо несильно схватили тонкие пальцы: — Семён, стой, — обернувшись, я увидел чуть покрасневшую Алису, потупившую взгляд куда-то вниз. — Что? — хмыкнул я, стараясь не выдать заинтересованности. — Сём, я… не хотела нагрубить. Ну так, сыграть тебе? — запнувшись, пробормотала она. Казалось, слова «не хотела нагрубить» дались ей нелегко. Она и вправду хотела извиниться. И сделала это, как умела. Ведь ей наверняка нечасто приходится это делать, учитывая особенности её характера. — Ну, давай. Я весь в предвкушении, — пустил я нотку сарказма, полностью развернувшись, и медленно зашагав обратно. — Не хо… — идя за мной, приуныла она, ещё опустив взгляд. Да сколько там тараканов? — Играй, давай! — хохотнув и запрыгнув на сцену, перебил я её, протянув ей инструмент. Алиса бережно взяла гитару, устроив её на коленях. Размяв пальцы, и закрыв глаза, она начала перебирать струны. Несложная партия, льющаяся из-под аккуратных пальцев, заставляла забыть обо всём, и просто чувствовать мелодию. Взяв гитару в руки, девушка полностью преобразилась. С точеного личика гитаристки вмиг сползла извечная насмешливая маска, уступив место спокойно-умиротворённому выражению. Спустя минуту, в гитарный перебор вплёлся уже не привычный грубовато-надменный тон, а более нежный, мягкий, с приятной хрипотцой голос. Простой текст, с классической идеей про чистую любовь и свободу, как нельзя лучше вплетался в тихие аккорды. Чарующие гитарные переборы кончились, как и слова чуть ранее, едва заметным эхом отзвучав на сцене. В тишине раздался лишь облегчённый вздох Алисы, и мои громкие аплодисменты. — Красиво! Отличная песня. Ты ведь её сама сочинила, не так ли? — Да… — У тебя талант, Алис. И грехом будет его терять. — Ой, льстец! Давай, сам сыграй что-нибудь, или не умеешь? — чуть покраснев, перешла в контратаку она. Играть я умел, хоть и последний раз брал в руки инструмент года три назад. Аккорды я уже давно забыл, но опыт, как говорится, не пропьёшь. — Это вызов? — Да! Удиви меня! — Руки ощутили прохладу деки. Пальцы пробежали по струнам, зажали пару аккордов. Удовлетворившись, я начал перебивать свой скромный репертуар на предмет подходящих песен — Ну, ты будешь играть, или нет? — Да, да, я просто гитару в руки не брал три года, вспоминаю, — Чем же её можно удивить? По характеру, будучи бунтаркой, ей подошёл бы Цой. Но, думаю, что не прогадаю, если предположу, что она любит и нежные песни. Спою ей «Кукушку». У меня всегда хорошо получалось играть её, да и голос Виктора Робертовича я мог изображать. Пальцы, как в давно забытые дни, сами легли на нужные аккорды. Проиграв несколько секунд, и вспомнив её полностью, я начал: «Песен, ещё не написанных, сколько Скажи, кукушка, пропой В городе мне жить, или на выселках Камнем лежать или гореть звездой, звездой…» Весь первый куплет Алиса как-то странно на меня смотрела, а с началом второго стала с мечтательной улыбкой покачиваться в такт. Под конец она даже тихо подпевала мне. Закончив, я улыбнулся: — Ну как? — Удивил, — Мы встретились взглядами. И она улыбнулась! Не обычной дерзкой и надменной ухмылкой, а самой обычной. Доброй, светлой, милой. В подобных застывшему пламени глазах блеснул незнакомый огонёк. В груди потеплело, плавя безразличность. Какая же она красивая — настоящая Алиса. Девичьи щёчки предательски заалели, что она попыталась скрыть, отвернувшись, и сделав вид, что смотрит на звёзды. До самой ночи мы по очереди играли песни, весело смеялись, разговаривали, прекрасно проводя время. А я так ею и не налюбовался.