Выходной

      Как Ранбу и боялся, жара пришла из других обширных городов в Л’манбург, таща за собой зной и бесконечную духоту. Облака на небе не появлялись уже второй день, и безумные лучи солнца были в каждом углу улиц. Тень не спасла, даже у длинной и темной полосы около домов было так же душно, как и над палящим солнцем.       Самое отвратное было то, что в этот день ему дали отгул. Холодный и свежий кабинет был занят другим сотрудником, оставляя на Ранбу огромную ношу в виде выходного.       Не сказать что Ранбу не любит выходные, скорее, даже обожает. Но не тогда, когда всë оставшееся время было прохладно, и он перебирал стопки бумаг, а теперь, в день когда на улице собиралось выше тридцати градусов, он сидел около душного вокзала.       И что? Он зря всю дорогу, размером с три часа, просидел с Таббо на сиденьях, постоянно упоминая то, как его раздражает погода? Таббо вначале тоже бубнил что-то про то, что синоптики сказали про длинную неделю, полную жары. Но быстро успокоился, потому что обстоятельства позволяли ему сесть у окошка и делать зарисовки мелькающих мимо деревьев и городов, освещённых утренним солнцем.       И даже спустя три часа, когда Ранбу и Таббо подходили к его офису их просто выпихнули, сказав что-то про нового сотрудника, которого поставили на рассмотрение прямо в кабинет Ранбу.       Да, несправедливо, но что делать?       Именно поэтому Ранбу и Таббо сейчас сидели на единственной в парке скамейке, на которую падала тень от небольшой ивы и разговаривали. Хотя, толку от этой ивы было никакого: листья поросли вредителями, а молодая кора стала рушиться от вандализма младших поколений. Была бы возможность Таббо, как он и говорит, он бы выкопал эту иву и посадил у своего сквера. — Ей это еще больше навредит, она живая, — Ранбу медленно проводит большим пальцем по длинной и густой каштановой челке, раздвигая волосы, чтобы заглянуть Таббо в глаза.       Таббо лежал головой на его коленях, прижимая все тот же старый, почти закончившийся от набросков альбом к груди. Карандаш шуршал на мягких листах, заштриховывая лицо Ранбу в другом ракурсе. — Знаю. Сядь как сидел, мне твоя нога на ухо давит, — смеется Таббо, наконец отводя взгляд от своего рисунка и заглядывая в глаза напротив. — Больно? — сразу встрепенулся Ранбу, ерзая коленом, чтобы отодвинуть ноги как можно дальше от лица. — Скорее щекотно, — жует щеку Таббо, переворачивая карандаш и стирая какую-то линию на бумаге: — Как же это солнце дьявольски шпарит. Почему оно вообще пришло? В Л’манбурге с роду не было и двадцати пяти, а тут под сорок. — Это ледники плавятся в океане. — Правда что-ли? — Нет, — Ранбу трепет ладонью причёску Таббо и ногтями делает пару очертаний затылка. — Тогда почему? — Климат такой. Ты что, в школе их не проходил? Спал на географии? — Я на географии на партах рисовал и замазку ел, — ухмыляется Таббо, делая штрихи: — А теперь не болтай и поверни голову в сторону. У меня каждый твой портрет в профиль! — Это потому, что тебе нравится мой профиль. — Это потому, что ты постоянно на меня смотришь, зудилка.       Таббо вытягивает карандаш, стëркой повернутый к чужому лицу и тыкает ей в нос, настаивая поднять голову и смотреть в сторону улицы куда-то вдаль.       Ранбу не смог долго провоцировать Таббо на разговоры. Художники такие странные, вновь подмечает Ранбу в своей голове. Эта их манера общения и постоянная страсть к рисункам удивляет и даже немного пугает. Ранбу же не перебирает документы каждый раз с ним на «свидании».       А вообще, эти их встречи трудно назвать свиданием. Выглядела она как дружеская встреча, не больше. Не было никаких мимолетных странных действий или страсти, которую видел Ранбу в фильмах по телевизору. Их невозможно было отлечить от лучших друзей, хотя оба чувствовали что-то большее.       Насчет Таббо он не знал. Сложно понять, что у художника в голове, когда там, помимо мыслей, находятся всплески энергии с идеями к рисункам и вдохновением. А спросить было страшно, да и к тому же, если Таббо сам захочет делать что-то, что не делают обычные друзья, то пускай сам сделает. Нет, Ранбу не боится ответственности, просто он видит комфортные линии людей и старается даже не прикосаться к ним, чтобы лишний раз, не дай бог, не напугать человека.       Центральный парк был забит людьми. Особенно толпа кучевала у фонтана, находящегося в метрах так десяти от них. Птицы, собаки, кошки — кого только не было у воды. Голуби настолько дерзкие, что сидят на всех, кто подходит на роль держалки, лишь бы дотянутся до сильной струи воды из земли. Некоторые дети снимали свои футболки и в одних шортах прыгали через воду, как через костры в гулянки. Да, было чертовски жарко.       Но они с Таббо заняли единственный тенëк из всех, что были вообще. Пару раз к Ранбу подходили взрослые женщины или толпа детей, просящихся в тень, но Таббо отгонял их своим «извините, но нет» или же "кто первый встал, того и тапки". Вроде не обижает, но звучит так дерзко, что Ранбу бы подумал что люди обидятся. Те лишь фыркали или шмыгали носами и отходили назад, к фонтану. «Они пользуются твоим высоким воспитанием, учись отказывать людям. Этикет не всегда помогает» — твердил в который раз Таббо, делая эскиз голубя на голове мохнатой собаки возле очередного рисунка Ранбу в углу листа. К счастью, Ранбу сам понимает этот факт.       Рука Ранбу вновь опускается на затылок Таббо и легко поглаживает, накручивая длинные и вьющиеся локоны на палец. Таббо непроизвольно жмурится и поднимает взгляд на Ранбу. Голубые глаза встречаются с фиолетовыми и между ними разливается океан затаëнной нежности.       К сожалению, долго этот океан не разливал свои волны, из-за луча солнца, проскользнувшего в лицо Таббо через щель веток ивы, заставляя того громко чихнуть, вскакивая с коленей и пугая своей резкостью Ранбу. — Я думал взорвалось что, — улыбаясь говорит Ранбу, поворачиваясь, чтобы посмотреть в альбом и увидеть работы. — Смейся-смейся, пока можешь, смертный, — Таббо протягивает двумя руками жёлтый альбом Ранбу в руки, а после скрещивает их воедино на груди: — В следующий раз я тебе на лбу шишку нарисую.       Ранбу рассматривает ещё один из длинного списка реалистичных работ с ним и не может не восхищаться тем, как у него удивительно получается копировать и переносить на бумагу. Он будто в зеркало смотрится, правда, под углом в сорок градусов. — А ты когда-нибудь рисовал красками? — внезапно задается вопросом Ранбу, вроде как игнорируя угрозу Таббо. — Ты про что? — Гуашь, допустим, акварель, — Таббо ложится на колени Ранбу вновь, заставляя обоих ощущать, как какая-то женщина около фонтана взорвалась в пылком гневе от странной нежностей между ними: — Может маслом или батиком, я не знаю! — Умею конечно, а тебе зачем? — Можешь что-то нарисовать? Я видел только карандашные твои рисунки, может у тебя красками гораздо лучше выходит. — Какой ты самовлюбленный, — Таббо проводит рукой по его сгибу локтя и легонько ударяет по нему кулаком: — Ему карандашных работ с собой мало, теперь просит цветные. — Извини, я не хотел давить, да и почему сразу меня? Может у тебя отлично выходят пейзажи или натюрморты.       Рука Ранбу касается чужого лба и накрывает его ладонью. Вначале это было похоже на то, что Ранбу проверяет его температуру, но когда Таббо, как кошка, трется лбом об ладонь, прося вновь гладить по густым волосам, это даже его смутило. Ранбу чуть опешил, но продолжал водить ладонью от челки к затылку. — Хочешь посмотреть как я кричу на краски? — зевает Таббо и ластится к теплой руке. — Почему бы и нет. — Можешь и посмотреть, но нужно встретиться с Томми, — Таббо вспоминает что-то и слегка хихикает, прислоняя кулак к лицу: — Помню, мы с ним тоже пытались рисовать. Он настолько разозлился на тюбик с акрилом, что он лопнул в его руке. Мы тогда пол комнаты драили. — Томми очень... энергичен, — подмечает Ранбу.       И это была чистой воды правда: несмотря на то, что ему почти восемнадцать лет, он всë ещё ведёт себя как ребенок с синдромом глубочайшего детства — его нельзя было назвать человеком, отвечающим за безумные поступки в порыве эмоций. Ранбу уже давно заметил это, когда после первой их встречи с Таббо они гуляли втроем. И было бы все здорово, если бы не многочисленные расспросы Томми о том, кто такой Ранбу, где живет, что хочет от жизни и всякую ерунду. Томми был веселый, но очень надоедливый. Про его шутки Ранбу вообще молчал. Удивительно, что такой интроверт как Таббо дружит с настолько взрывной личностью.       Это далеко не все, что можно сказать про Томми. Допустим, когда они встретились у памятника «Фулиша» около музея, Томми подумал что Ранбу маньяк. Хотя, в целом, если приглядеться то нотки были, но не прямые и даже не косвенные, дело лишь в подозрительно пугающей своим ростом и телом внешности. А когда они с Таббо встретились у сквера, и он потянулся к шее Ранбу, чтобы обнять его при встрече, Томми сделал настолько шокированное от происходящего лицо, громко кашляя, что Таббо стало некомфортно и он отстранился. Так и не поздоровался, постенялся. Да и Ранбу бы сам постеснялся, в этом нет вины Таббо. Томми был «с другой планеты», как говорили многие люди со странными наклонностями. И судя по солнечной системе, он был с галактики Андромеды. — Но он всë равно мой лучший друг, не забывай об этом, — разводит руки в стороны Таббо, вставая с нагретых макушкой ног: — Как же всё-таки жарко… — Конечно я это помню, ты нахваливаешь его при мне каждый раз. — А тебя при нëм, — добавляет свои пять копеек Таббо, взяв свой альбом.       Стоило Ранбу подняться со своего места и от силы шагнуть на пол метра, то на лавочку набросились как дикие звери: дети, женщины, даже голуби. Все походило на надоедливую электричку — стоит подняться с места и тебя уже толкают, чтобы занять его. Какая-то женщина с коляской шикнула на детей и они живо съехали с середины лавочки на край, освобождая ей пространство. Вот бы и Ранбу такую способность к лидерству, хотя бы в узком кругу друзей. — Ты слишком наблюдательный, — высказался на счет этого Таббо, взяв его под руку: — Надеюсь Томми будет у Уиллбура.       Ранбу и Таббо зашагали в сторону фонтана. Нельзя было сказать, что фонтан был удивительно красивым, потому что из ржавых труб все чаще стала брызгать вода, делая занозу в заднице водопроводчикам. Чинить его мало того что не хотели, так еще и запрещали. Дело в том, что он пренадлежал какому-то мужику с вечно звенящими карманами, запрещающему делать что-либо с его собственностью. Поэтому единственное что могли сделать водопроводчики — спаивать оранжевые от ржавчины трубы между собой, не давая им вновь рвать швы неделю, как минимум. Кому только в голову пришло покупать фонтан в центре города? Это равноценно купить в магазине стойку с молоком и брать за неё стоимость. Может в этом и был плюс?        Они останавливаются у фонтана. Свободной рукой Таббо протягивает руку к фонтану, тыкая указательным пальцем в голубиное оперение. А ленивая и нахальная птица даже не испугалась. Что там испугалась, она даже с места не сдвинулась. Как сидела на перегородке так и сидит. Что только духота не делает с животными. — А что если он не у Уиллбура? — спрашивает Ранбу, переминая пальцы.       Таббо наклоняется к столбу воды и, набрав немного в ладошку, брызгает ей в Ранбу. Сперва тот не понял что произошло, но как только холодная вода плесканула ему куда-то в область шеи и костюма, то недовольный крик пронесся по всему парку, а после и оглушительный смех Таббо. — Прости, я забыл что ты боишься воды! — Таббо буквально кричит эти слова, не в силах остановить нахлынувший смех. — Ты еще громче скажи, чтобы все услышали, — Ранбу тоже смеется и разводит руки в стороны.       Будем честны, Таббо всегда помнил и держал в голове то, что Ранбу терпеть не может воду. Под дождем он без зонтика никуда не пойдет, а как он терпит душ — было загадкой человечества. Но, тем не менее, ему очень хотелось сделать это сейчас. Вот, проходит почти что мгновение, и Ранбу уже схватил его со спины. — Как тебе идея проверить глубину фонтана? Смех, радость, куча эмоций — что только между ними не проскальзывало сейчас. Приятная дружеская атмосфера становилась настолько разряженной и спокойной, что ни капли агрессии не проскальзывало на уме ни у кого, кроме как огромных, толстых мужиков на лавочках, видя такой разгар эмоций у двух парней.       Наклоняя Таббо над холодной водой, Ранбу слышит удивленное и громкое бурчание. Сердце само, похоже, обливается кровью и не позволяет скинуть «поленом» Таббо в фонтан. Удивительная магия милых парней, ну и как с ней бороться? — Так что будет если он не у Уиллбура? — переспрашивает Ранбу, опуская его на тротуар. — А то, что нам нужно будет пойти к Томми домой. Он тебя недолюбливает, сам знаешь, — Таббо разводит руки: — Уже не помнишь как вы ссорились в тот раз? — Было дело.       Ранбу глубоко вздыхает, вспоминая этот инцидент. Все было в тот же день, после которого их отношения с Томми координально не складывались. Диалог с ним совсем не клеился, он даже не мог найти тему, которую бы поддержал громкий подросток. Единственное, что ему хотелось обсуждать, так это девушки, диски, ещё раз девушки и власть. И по новой. Вроде поддержишь диалог, что женщины красивые, так Томми начнет возникать, мол «Какие именно?». А про диски Ранбу вообще промолчит. Диски для него были словно мировой культ религии, которой он по ночам молится. И, судя по словам Таббо, так оно и есть. Так почему Ранбу с ним ссорится? А он и сам вспомнить не мог причину, лишь помнил то, что Томми грубо осудил его мнение, обычно, так и происходило со всеми и всегда. Со всеми, кто общался с Томми. — Для чего нам вообще к Томми, разве у тебя нет других красок, помимо акрила? — Есть, — Таббо отмахивается в сторону и фыркает: — Вся проблема в холсте, я у Томми не только холст оставил, так ещё и плотную бумагу для красок. — Это та, из которой Томми себе картонный меч сделал? — усмехается Ранбу.       Таббо глубоко вздыхает, прежде чем продолжить. Да, с Томми лучше в поход не ходить. И в разведку тоже. С ним вообще лучше никогда никуда не ходить. Так безопаснее для всего человечества. И для Томми тоже — не порежется о единственный осколок в радиусе сто метров. — Значит бумаги уже нет, ладно, надеюсь хоть холсты останутся.       Таббо вынимает из кармана телефон и шумно тарабанит пальцами по кнопкам, долго смотря в телефон. Сразу понятно некое раздражение или грусть в его действиях. Наверное, бумага была дорогая.       Стоило Таббо ему написать, как Уиллбур сразу же ответил.

×××

I_love_bees

•Привет, Уилл, этот у тебя? √√

15:46•

Wilbur_soot •Привет, Милашка, ты бы еще позже написал. Из-за уведомления забыл про ставку √√ 15:47• •Что за «этот»? √√ 15:47• •Аа, ты про мелкого пиздюка… Уже не у меня. Только что проебал двадцать баксов и съебал в свою каморку. Минут как десять должен быть дома. По всем вопросам ему пиши, я давно ему не нянька! 15:47• •Кстати, если хочешь можешь прийти ко мне) Меня в какой-то подпольный клуб затащил Квакити, просираю деньги. √√ 15:48•

×××

— Меня Уиллбур в очередной лохотрон Квакити зовет, — смеется Таббо: — Что-то типо «Отдай мне все свои деньги, и получи кредит под 16% годовых». Хочешь со мной?       Ранбу не может насмотреться: он такой… счастливый? Таббо вообще всегда веселый и оптимистичный, словно каждый день был настолько ярким, что слепило в глаза. Иногда вот так смотришь на него, за просмотром очередного фильма и он такой удивительный. Глаза светятся в счастье от графики и сюжета, а потом слезятся, потому что главный герой умирает. Так проходят почти все дни с ним. Они либо сидят дома у кого-то из двух, либо выходят вдвоем на улицу. Большего не дано. Ранбу никогда не сможет насмотреться на него. — Так мы пойдем? — неуверенность и вопросительный взгляд сложно не ощущать. — Ну, я не знаю, — произносит Ранбу, потирая ладонь руки.       Таббо слегка вздыхает прежде чем посмотреть на него. Он выглядел взволнованным. Даже слишком взволнованным для себя. Обычно он мог скрутиться от стыда или неприязни к чужим прикосновениям.       Ему не нравились случайные касания чужих рук, объятия или даже хлопка по плечу. Он чувствовал себя не в своей тарелке, когда прохожий наступал ему на ботинок. Наверное, это каждого подбешивает. Нет, Ранбу не был мизантроп, он был очень стеснительный и воспитанный, даже слишком для такого человека как Таббо. Иногда ощущалась эта напряженная линия, когда Таббо вдруг на прогулке встречался с Карлом или Сапнапом, смеялся и разговаривал так же, как и с ним. Как с Ранбу. Это привычное дело - ревновать своего друга к другим его друзьям, но чтобы так сильно? Ранбу не любит компанию Таббо не потому, что она слишком живая для него, а потому, что боится что Таббо вновь увидит в них то, что нет в Ранбу. Это обидно, но человеку не укажешь. Ранбу выглядел очень расстроенным этим фактом. — Блин, там уже нет мест, — смотрит в телефон Таббо: — Да и Томми уже вернулся домой, мы можем сходить за холстом.       Поспешное сообщение «Не, я с Ранбу» было отправлено через мгновение, перед тем, как Ранбу немного улыбнулся, когда Таббо успел взять его под руку.       Теперь без всяких разборок и суеты они медленно шли вдоль длинного парка, с постоянно обгоняющими людьми, тревожно оборачиваясь, а вдруг показалось что два мужчины идут под руку. После пристального секундного взгляда уже третьего взрослого мужчины, он фыркает и ускоряет шаг, дабы быстрее скрыться от всякой, по видимому, преследующей его гомосятины. Да, чем ты старше, тем ты чаще видишь во всëм неправильные поддексты.       Мужчина скрывается моментально, сходя с асфальта на дорогу и заходя в переулок, а Ранбу и Таббо переглядываются, прыская от смеха. Нет, это правда было смешно, немного неловко, но смешно. — Слушай, а Томми далеко живет? — проходит несколько минут, прежде чем интерисуется Ранбу, не спрашивая об этом раньше. — Довольно, пешком пол часа может идти. Это буквально в другом конце города, — покачивается из стороны в сторону Таббо, проходя через детскую площадку по середине парка.       Оба морщатся, когда визг какого-то ребенка раздается по всей площадке. Площадка была полна детей, даже удивительно, как их столько там поместилось. На качели была страшно длинная очередь, почти такая же как и на горку. Ну неужели нельзя пойти на другую площадку. Так и час простоять можно, ожидая когда назойливый парнишка уступит нагретое пятой точкой сиденье на качелях.       Внезапно Таббо замирает, заставляя Ранбу остановится. — Знаешь, я кое-что придумал, — в глазах его сверкает какая-то идея и, судя по взгляду, не менее безумная, чем обычно. — Боюсь спрашивать что... — Ты же мне доверяешь? — Таббо обходит Ранбу, задавая направление ближе к забору детской площадки. — Смотря как, — с волнением произносит второй.       Таббо просит его пригнуться, прежде чем кивнуть в сторону толпы пятиклассников с самокатами, что прислонились к бортику забора. Дети явно играли в жмурки. Какой-то толстенький мальчик, точно подглядывая, пытался допрыгнуть до крыши горки, на котором уместилось аж три человека. Как говорят на современном сленге «заскамили парня». — Видишь, они же заняты. — Ну да, а что? — кивает на вопрос Таббо Ранбу. — Действуем в темпе вальса, понял?       Ранбу не успевает осмыслить эти слова, как Таббо сразу же тянет его за рукав в сторону забора, на котором были брошены и не привязанные от таких людей как Таббо самокаты и велосипеды. Ну, самокаты были довольно маленькие, для их то двоих, так что же Таббо делает?       Он толкает Ранбу в сторону одного из больших велосипедов. Равновесие не подкачало, но он падает на сиденье. Шокированный хрип от Ранбу Таббо проигнорировал. Он тут же садится на решетку позади сиденья, которое обычно используют чтобы ездить вдвоем, или привязать на неë корзину с чем-то. Обе руки хватаются за плечи, и Таббо буквально горит своей идеей. — Чего ты встал, поехали! — Это чужая собственность, это незаконно! — выкрикивает Ранбу, все же положив обе руки на руль. — Поэтому я и попросил мне довериться, трогай, пока нам ещё больше не влетело. Не пойман — не вор!       Ранбу отталкивается ногами от земли, выезжая на тротуар. Это, конечно, не совсем удобно, когда длинные ноги чуть не упираются в землю, переодически крутя педали, но смех Таббо делает ситуацию лучше в три раза, а то и в пять. Он какой-то родной, греет душу. Да, греет душу от того факта, что они угнали велосипед. Да, греет душу ещё больше в плюс тридцать. — И это мне говорит один из министров у президента.       Таббо улыбается: — Крути быстрее, пока они не заметили как два мужика угоняют их велик. — Ох, — Ранбу качает головой, но все же ускоряет велосипед. Таббо хватается за его плечи сильнее, стараясь не упасть назад: — Нехорошо это. — Мистер совесть, поднажмите, — растягивает последние слоги Таббо. — Да я и так еду так быстро, как могу! — М-да, в форсаже ты бы явно не снимался.       Таббо перемещает две руки на талию Ранбу, чтобы ухватиться плотнее. Парень перед ним хмыкает и едет через шумную аллею, думая о детях, которые заметят пропажу. Таббо вначале просто удерживает равновесие, но сейчас у него какие-то странные и безумные планы. Он привстает на железных бортиках на ноги и вновь переместив руки на чужие плечи, ставит свой подбородок на чёрно-белую макушку, постоянно потираясь о неё. Чем-то напоминает ласки котят. Так как с этой железной подставки можно было легко упасть, альбом он держал под мышкой, постоянно думая, что он упадет. Ранбу вздрогнул, но равновесие не потерял, скорее впал в неожиданный ступор. — Сядь, упадешь, — просит как обычно в своём вежливом тоне Ранбу. — Не-а, — Таббо утыкается носом в его волосы, вдыхая их аромат: — Не знал, что у тебя ягодный шампунь. Надо чаще тебя нюхать — хихикнул Таббо.       Ранбу слегка краснеет, но обдувающий ветер гложит это чувство щекотки у затылка и живота. Вот же гад, зачем заставлять воровать чужие велики, а потом зудить. Тот закатывает глаза, чуть махнув затылком, из чистой случайности попадая ему по челюсти. — Эй, ты чего? — Сядь говорю, потом будешь меня нюхать. — Так точно, Боссмэн! — Таббо сразу же садится назад, утыкаясь лбом в чужую спину, пока Ранбу проезжает очередную дорожку.       Деревья и декоративные кустарники мелькают через раз. Ранбу вглядывается в улицы и, на всякий пожарный, машины, а то вдруг как заедет нахуй на бардюр и начнет гонять по детям. Чего только тут не увидишь, нужно быть ко всему готовым.       Таббо хихикает от случайных, но таких смешных волос, лезущих в глаза, голубей, в которых Ранбу чуть не врезался, а ещё самого Ранбу.       Он такой! Такой классный! Обычно если ты предлагаешь человеку угнать чей-то велик, он смотрит на тебя как на сумасшедшего, а этот аж сам едет вперёд туда, куда Таббо говорит ему поворачивать. — Так, прямо, потом направо, налево и по переулку до желтого здания, — Таббо вновь неугомонно вскакивает и хватается за чужую шею: — От него до аптеки и там за углом его дом. И поднажми, давай обгоним тот мерседес! — Не обгоним мы его. Ты на физике тоже спал, по всей видимости, — Ранбу поводит плечом: — И отпусти ты меня, липучка, сиди спокойно. — Не отпущу, — Таббо лыбется: — Смотри что могу.       Тот встает с железных подставок на металлическую держалку и нависает над Ранбу. Ей богу, как в цирке на мотоциклах. Только там себе нос не расшибут.       Таббо наклоняется над его головой, чтобы тот его увидел. И Ранбу устало и громко вздыхает. — Поворотник включи, — хохотнул Таббо, тыкаясь носом в его в лоб: — Сейчас налево.       Ранбу прослеживает его взглядом, когда тот пропадает над головой.       Наконец, оставшуюся поездку он больше так не вскакивал, тревожа до боли ранимое сердце Ранбу. Правда, он все еще шутил свои шуточки и то ли дело лип к его спине, но не без этого.       Остановились они у белой многоэтажки, напротив небольшой детской площадки. Обычно для детей от шести до двенадцати. Как обычно, хотя жара была, честно говоря, невъебейшая, детей там было много. Маленькие ребятки носились от песочницы на горку, вываливая из своих ведер песок, дабы для веселья, но очередные дворники бухтят и ругаются на их матерей, по всей видимости, которым, господи боже, все равно.       Ранбу подъезжает к лестнице и встает с велосипеда, скрещивая руки на груди. — И куда мы его… Или ты его себе забрал? — Ранбу чуть хмурится. — Нет конечно. На электричке что-ли ко мне его везти? — Таббо достает свой альбом и листая несколько изрисованных страниц отрывает кусочек от рандомного листа: — Щас я все сделаю, не ссы.       Тот пишет пишет до тех пор, пока Ранбу наконец шумно вздыхает. — «Внимание, если вы хозяин этого велосипеда, то почините железные подставки, у меня с них ноги слетают. По всем вопросам обратитесь по номеру…» — Таббо гордо диктует набор цифр. — А чей это номер? — Кто его знает, — Таббо легко улыбается, когда дырявит лист железной ручкой, вешая его для большей надежности. — Нехорошо мы поступили. А если бы у тебя украли велосипед? Ты бы расстроился. — Не-а, — Таббо шагает в сторону подъезда, пока Ранбу следом тихонько идёт за ним: — Ты бы догнал вора и вернул бы мне велик. — А если бы стащили альбом? — сравнивает их шаг Ранбу. — Там кроме тебя ничего интересного нет, вернут по внешности, — смеется Таббо.       Наконец, оба доходят до бетонных ступенек, когда вдруг из-за угла выскакивает серый котëнок. Он громко мяукнул, прежде чем Таббо с радостной улыбкой присел на корточки. Серый пушистый комок стал мурчать довольно громко, когда Таббо выставил ладошку и погладил его мохнатую головушку от ушей к спине. Ранбу вскидывает брови. — Что это за малыш? — Это Майкл. Он бездомный и живет в подвале. Я бы забрал его себе, но моя кошка явно будет против, а Томми не может, ему некогда содержать ещё животных.       Таббо чешет маленького зверька за ушком, пока тот трется о ноги.       Ранбу тоже приседает и тянет указательный палец к мордочке животного.       Майкл вначале шугается странного холодного пальца, но сразу же забывает все обиды и лезет к нему тоже. Его мокрый нос тычется в подушечку пальца. — Хорошенький, — Ранбу гладит его по спине: — Жалко его, один живёт. — Его тут сытно кормят, грех жаловаться, — Таббо встает на ноги, стряхивая пыль с одежды: — Майкл, домой!       Котенок тут же мурлыкает что-то в руку Ранбу и убегает за бетонные блоки. — Какой умный, — удивляется Ранбу: — Удивительно, что его ещё никто не подобрал.       Таббо гуманно кивает, когда дверь подъезда с шумом отворяется. Из-за неë вылетает светловолосый и кудрявый подросток в белой футболке с красными рукавами. Лицо его излучало грозовую бурю: он то ли злится, то ли радуется, а ещё было похоже на то, что он собирается с мыслями чтобы чихнуть. Громкий и знакомый голос звучит за спиной Ранбу, от чего он даже вздрагивает. — Таббо! Я не видел тебя с каменного века! — Ты видел меня неделю назад, — хмыкает Таббо, когда Томми влетает в его объятия: — Й-эх! Аккуратно!       Сжимая его в своей клетке рук, Томми забывает про все: про открытую дверь, про жуткую жару и даже про Ранбу в действительности. Он вообще его не заметил сначала. — Мне Уиллбур написал что ты зайдешь, я ждал-ждал, а тебя все нет и нет. — Ты живешь от меня за миллион километров! — А что не заходишь? С дверью железной разговариваешь? — Со мной? — Ранбу встает на ноги.       Он был чертовски высокий по сравнению с Томми, что теперь говорить про Таббо вообще. Его черно-белый сплит чуть закрывал фиолетовые глаза, заглянув в которые Томми вздрогнул. Скорее от неожиданности, чем от странной суеты в области сердца.       Рука в чёрном костюме тянется чтобы пожать чужую, приветствуя Томми, но, похоже, он принял этот жест за попытку украсть его внутренности. — Блять! Не пугай так. Я же чуть не здох нахуй! — сразу же пугливый мат сыпется из уст Томми.       Да, Таббо тоже ругается, тоже скверно, но как-то по-своему, спокойно, в тему и в меру, а Томми, кажется, вообще жить не может без своих «блять» и «пиздец». Очень гуманное общество современного Л’манбурга, ничего такого. — Прошу прощения, — Ранбу оттягивает руку назад, но Томми, отлипнув от Таббо, тут же хватает её и пожимает. — Я знал что ты его притащишь, — ухмыляется он, смотря на Таббо.       Грозный и осуждающий взгляд Таббо окидывает Томми сверху вниз, заостряя внимание на его глазах. Будь Ранбу на его месте, он бы испугался такой решительной и пугливой, безмолвной угрозы. Таббо смотрит на него с некой злостью, словно эти слова могли задеть самые хрупкие стенки его чертог разума, и сейчас он снесет от злости всë к чертям, но он лишь продолжает пипилить его пугающим «закрой рот» читаемый прямо в глазах. — Томми, — наконец говорит Ранбу, испуская некий кашель, дабы прервать неловкую и злую паузу: — Рад тебя видеть.       Томми поворачивает голову к Ранбу и вновь чуть глянув назад на Таббо, который все еще пепелил его взглядом, риторически шепчет: — Ты его хоть дрессируй иногда воспитанием, он же может так до инфаркта довести. Желательно на поводке.       Томми тут же получает звонкий удар по затылку и протяжное и громкое «блять» вновь заставляет Ранбу дернуться. — Дриссеруй свой язык на тишине, — Таббо рикошетит эти слова так важно, что на секунду кажется что он и Томми — злейшией враги, вступившие в эмоциональную схватку: — Желательно на поводке. — Заслужил, — Томми отпускает из рук ладонь Ранбу и трëт затылок: — В следующий раз сразу в сонную артерию хуярь, чтобы я здох нахуй.       Тот морщится и отходит к двери подъезда.       Ранбу с опаской смотрит в глаза Таббо и тот сразу же добреет, словно секунду назад не бил Томми. Да и вообще, кто такой этот ваш Томми? Я знаю лишь милых котят и как угонять велосипеды. Его добрые голубые глаза смотрят в фиолетовые и он слегка хихикает, подставляя запястье ко рту: — Извини что услышал это, Томми не видит границ в общении. — Ничего, — Ранбу поднимает обе руки вверх, в жесте «все нормально»: — Бывало и хуже. — Вы там блять долго будете сюсюкаться? Я кому дверь стою держу! Две улитки! — Томми шипит откуда-то из-за угла и Таббо быстро хватает Ранбу под руку и так же быстро идет к двери.       Блин, Таббо правда такой маленький по сравнению с Ранбу. Он даже это не заметил, если бы не задумался о сравнении роста. Он был ему чуть ниже плеч, но это выглядело так значительно, что даже пугало: а вдруг взрослый дядя утащил ребенка с площадки! Но в этом случае скорее наоборот. Таббо такой хороший: веселый, милый, компактный, но такой до ужаса пугающий иногда, что Ранбу боится дышать. Тем не менее, он заимел слишком идеальный набор качеств, чтобы быть в обществе людей Л'манбурга.       Таббо заходит за железную дверь, все так же таща Ранбу за собой, пока Томми сдерживает порыв фыркнуть. — Ты всё еще на восьмом? - спрашивает он, оборачиваясь. — Куда же я денусь, — Томми закрывает дверь: — Лифт уже на первом, ждать не придётся.       Трое заходят в лифт и Томми поспешно тыкает на фиолетовую «восьмерку» среди множества других цифр.       Доезжают они без всяких проблем, поэтому Томми быстро вылетает из только что успевшего открыться лифта и немедленно шагает через тамбур в открытую дверь, стряхивая с ног кроссовки. — За мной, пока лифт вас не съел нахуй. — А он может? — шепчет Ранбу Таббо, чтобы Томми вновь не начал реплики. — Кто знает, но лучше поторопиться.       Оба выходят из лифта, чуть оглядываясь, когда тот с шумом захлопывает железные двери и поднимается куда-то вверх.       Томми уже скрылся в своей квартире, поэтому Таббо тут же проходит через тамбур, зазывая за Ранбу, чтобы тот не стоял в стороне.       А в целом тут даже не так и плохо! Сырые стены правда отдавали каким-то куревом, но это не мешало ощущать прохладу. Тут было явно холоднее, чем на улице, но вот внешний вид подвел. Измазанные в краске стены с граффити в виде всяких «бум», закрашенные поверх даты, куча нарисованных «членов», чем-то напоминавших обычную букву «Т» да и в целом кучи надписей, которые были в любых подъездах.       Ранбу задерживает дыхание, перед тем как войти в чужую квартиру.       Тут было уютненько. Обои песочного цвета и мягкий белый ковер, явно сделанный для проверки на грязную обувь смотрелись красиво. Томми "не поленился" отодвинуть свои кроссовки, поэтому Таббо чуть толкает их в сторону шкафа. Тёплое освещение в коридоре замяло глаза, когда Таббо нажимает на выключатель. Сразу же коридор озаряется кучей подробностей: множество разных картин, календарь, даже настенные часы, которые сперва даже не видно было. Стоящие по углам тумбочки с орхидеями и повешанные на стенах вырезанные диски, которые Томми так любил.       Таббо снимает с себя свои ботинки, пока Ранбу мнется с ноги на ногу. — Не волнуйся, все будет хорошо, — Таббо говорит это так надежно, что Ранбу даже на секунду забывает о страхе перед чужим человеком в чужой квартире.       Конечно, это же не Таббо, у которого он бывает довольно часто. Это не его кошка, уже привыкшая ко второму хозяину в доме и даже не новая плюшевая игрушка из набора Таббо. Это, господи, храм дисков и кроссовок.       А, да, ещё орхидей.       Таббо проходит чуть дальше ковра, ожидая пока Ранбу снимет с себя обувь. Оставлять его одного опасно, вдруг убежит.       Тот неловко мнется, но стягивает со своих ступней темные ботинки, которые вмиг были поставлены к ботинкам Таббо. Разноцветные носки красного и зеленого цвета наступают на мягкий ковер, прежде чем шагнуть по паркету. — Тебе идет, — хихикает Таббо: — Видимо ты любитель сочетания цветов: — Ты по мылу или антисептику? — Предпочитаю второе, — хмыкает Ранбу, когда Таббо роется у шкафа с зеркалом и находит какую-то прозрачную бутылочку.       Оба «моют» руки, а после Таббо удаляется куда-то прямо.       Он тут бывает часто, значит нужно по стадному мышлению идти за ним. Интересно, а у Томми есть подвал?       Но они не пришли в подвал, как боялся Ранбу, а к деревянной двери, увешенной разными аксессуарами и даже табличкой «кто прочитал, тот Уиллбур». — Уилл часто у него бывает? — Чаще, чем я рисую, — задумчиво растягивает слова Таббо. — Сумасшедший, — пугается Ранбу, а Таббо смеётся.       Дверь распахивается и на пороге стоит тот же Томми, на этот раз с лицом, говорящим о его желании взорвать весь мир. — Чего встали? Заходите! Как не у себя дома, честное слово.       Ранбу чуть хмурится, когда Таббо спокойно зашел за дверь, а вот его остановили. — Ваши права? — О, — Ранбу ухмыляется: — Я везу через штаты «дезоморфин». Надеюсь, у вас узаконены трупные останки в реках или же мне стоит сбрасывать их в мусоропровод?       Таббо оборачивается, улыбаясь с видимой гордостью: — Узаконены       А Томми гордо кивает пару раз: — Ты принят в мой клуб.       Тот с особым уважением сжимает его ладонь в своей и пожимает, от чего у Ранбу даже заболело запястье.       Комната его была гораздо захламленнее чем коридор: пустые банки от энергетиков, куча фикурок из "Майнкрафта", разбросанные по столу незакрытые тома "Незеритового сердца", "Големы тоже нуждаются в любви" и "Розовые овцы", а так же просто огромная куча мусора. В целом, обычная комната подростка, ничего удивительного. Стоявший у окна столик с компьютером и тем самым игровым креслом, которое так любит Томми. Книжные полки, доверху набитые разноцветными корешками, — блин, а он любит читать? — одинокий шкаф, диван и небольшая кровать, уткнувшаяся в углу комнаты. — Миленько, - потирает ладонь о ладонь Ранбу. — Не миленько, - хмыкает Таббо: — Тебе давно пора выкинуть весь хлам, ты же знал, что я к тебе зайду, почему не убрался? — Таббо хмурится — Кошмар, что с тобой иногда Уиллбур делает. — Ну так я не мог точно знать, что ты притащишь этого типа сюда, - пожимает плечами Томми. — Он - Ранбу. Ты знаешь его имя, поэтому используй. — Да я знаю-знаю, прости, чувак, - Томми трет указательным и большим пальцем глаза: — День не удался, проебал двадцатку в "дураке", а щас словно с луны свалился и злюсь на весь мир.       Тот подходит к своему столу и закрывает недочитанные книги, сложив их в стопку друг на друга. Нет, Томми не плохой человек, а даже хороший. Просто он очень оживленный, поэтому часто берёт пример со своих друзей, которые часто играют в разные азартные игры, тусят у кафешек, да и просто веселятся. Чего доброго Томми просто повторять их интересы, так ещё и подстраиваться и изучать их характеры. Тот же самый Уиллбур его координально переворачивает с ног на голову и назад. Без него Томми не рвался гулять, не рвался общаться с новыми компаниями, не рвался найти подружку, не рвался даже играть в тот же самый "майнкрафт", который до Уиллбура ему много кто советовал. Вообщем, парень нашел себе пример подражания в образе взрослого мужчины возраста лет двадцати пяти. Серьезно, даже страшно иногда думать, какую дичь может сотворить Уиллбур. Страшно слушать, а представить это еще страшнее. — Без проблем, не переживай, - Таббо подходит к нему и в одобрительном жесте стучит по спине: — Я вот чего, кстати, к тебе зашел. Помнишь, я у тебя свой холст оставил? — Эм-м, ты про картон? — Нет, хотя про мою плотную бумагу тоже, - Таббо покачивает головой: — Я про тот белый холст. Помнишь, я у тебя рисовал акрилом? — Ну этого я не забуду... На ковре до сих пор пятно. — Так вот, где мой второй холст, который я у тебя в тот день оставил? — Бля, чувак, - Томми чешет затылок: — Я, походу, понял про что ты, и ты меня щас убьешь нахуй.       Таббо вскидывает брови в вопросительном жесте. — Вообщем, если бы ты пришёл раньше, - Томми неловко оглядывает свою комнату: — Я бы еще мог тебе помочь... Тут вот какое дело, не поверишь, буквально сегодня я его нашел, ну и...       Таббо слушает его настороженно. — Короче, я твой холст, - Томми чуть пятится и хмурится: — Продал за ту двадцатку. — За сколько?! - Таббо вмиг повышает голос: — Какой идиот продаст итальянский, блять, холст за двадцатку? Он стоит в разы больше, Томми — хватается Таббо за голову — Кому ты его продал?! — Квакити и Чарли, - Томми выглядит так, словно сейчас его нахуй повесят взглядом: — У меня не было денег на руках, поэтому я нашел рандомную вещь и продал. — Пиздец, - Таббо глубоко вздыхает: — Так, всë, есть еще какие-нибудь холсты? Ничего не испортит мое настроение сейчас.       Ранбу в чистом спокойствии стоит позади ребят, взяв какую-то книгу с полки и начавший читать. Давно ему хотелось прочесть "Проклятье несъемности", удивительно, откуда у Томми столько интересных книг. — Ну, есть, - Томми теребит пальцы: — По номерам какой-то есть, подарили, а я не рисую, щас пороюсь и найду. — Отлично.       Таббо отходит к Ранбу назад, пока тот медленно поднимает от книги на него взгляд. Он берёт его за руку и отводит к дивану вдоль стены, оба садятся и Таббо ритарически смотрит на Ранбу. — Что? - тот отрывается от книги вновь: — Я давно искал еë, но в "Читай-городе", постоянно еë раскупают, когда я захожу. — Ничего, - улыбается Таббо, - Когда читаешь ты выглядишь удивительно. — Так, давайте без этого, - Томми роется среди шкафов: — Не в мою смену.       Таббо игнорирует его, подсаживаясь довольно близко к Ранбу, заползая за его руки, держащие книгу. Ранбу слегка улыбается, когда Таббо прислоняется к его груди и животу и падает на него макушкой. — Ты где читаешь? — Второй обзац снизу вверх, на слове "Листья", - Ранбу водит указательным пальцем по странице, указывая на слово. — Угу, понятно, - Таббо, по всей видимости, начал читать.       Ранбу ставит подбородок на его макушку и он даже на миг забывает про Томми, который довольно громко гремит среди своих вещей и что-то бубнит под нос. Это тихое мгновение такое знакомое, что вызывает дежавю. — О, я нашел свою кепку, так давно её искал, - выглядывает Томми из шкафа: — Я... Э-э... Ладно, всем похуй. — Он утыкается назад в свои вещи.       Таббо поднимает указательный палец и тыкает Ранбу в нос, от чего тот вздрогнул. — Переворачивай. — Сию минуту, - хихикает Ранбу, листая страницы. — Нашел! - Томми вновь выглядывает, держа в руках какую-то коробку: — Нашел! — Слышу, - Таббо улыбается, соскальзывая с дивана и расцепляя руки Ранбу, тот подходит к своему другу: — Это та картинка по номерам? — Она самая, - гордо поднимает нос Томми. — В ней есть краски? — Походу. Не будут же, блять, без красок продаваться! — Отлично, тогда мы пошли, - Таббо разворачивается к Ранбу назад, подходя к дивану. — Эй, а я? - Томми обиженно скрещивает руки на груди: — Я тоже хочу с вами. — Ты же не любишь, когда я рисую, - оборачивается Таббо. — Да ладно, не сидеть же дома одному, плюс скоро приедет с работы мама, а там я буду ебашить дела по дому как бешаный.       Таббо пожимает плечами, смотря на Ранбу, мол: "ты как?"       Ранбу ставит книгу на стол, слегка улыбаясь и кивая. — Хорошо, тогда пошли. — Ты на улице будешь рисовать? - Томми обгоняет его: — Там же триллион ебаных градусов! Это у меня еще прохладно, а там вообще жопа! — Я знаю, - Таббо одной руки заталкивает небольшую плоскую коробку под мышку, а второй тянется к ладони Ранбу: — Но что делать? — Тоже верно, - кивает Ранбу. — Ох, господи, чую я, это будет ужасно сложно терпеть, - Томми качает головой. — Что? Жару? Да ничего, прорвëмся. Найдём тень. — Да не жару, а ваши сюсюканья...

***

— Ебучий случай, тут же нихуя интересного, - Томми проходит рядом с лавочкой, на которой сидели Ранбу и Таббо.       Таббо что-то смешивал на бумажной политре, пока Ранбу открывал тюбики с краской, которую Таббо у него просил. Кстати, велосипед чудом пропал. Наверное, какой-нибудь человек тоже угнал его. Ну а что, не пропадать же добру.       Таббо, кажется, проигнорировал этот вопрос, тыкая пальцем в зелёный акрил, который Ранбу тут же открывает и чуть выдавливает на бумагу, за что получает благодарный взгляд и "спасибо".       Картина по номерам с эскизом какой-то кошки была замазана сверху белилами. Тонкая кисть смешивает какую-то краску на бумажной палитре и делает очертание белой многоэтажки, в которой живет Томми. — Тут совершенно нет пространства для искусства, о, - поднимает палец Томми: — Кроме площадки и домов ничего путного не нарисовать. — Ну и что, - хихинул Таббо: — Не всегда же рисовать пейзажи французского сада с виноградными лозами. И Красной площади тут нет, как и Колизея. — Могли бы хоть до центра на автобусе доехать, а там вид лучше. Красивые дома, площадь, тот же самый президентский дом и то лучше, чем это. Почему ты вообще не у Джея? Тебя уволили? — Ты же знаешь, что моя роль там равна пыли. Лишь один раз расписался на договоре, так теперь секретарь может запросто подделать мою подпись. — А ты, Ранбу? Сегодня середина недели, почему ты не в офисе? — А, - Ранду закрывает тюбик и ставит его в открытую коробку: — Мне дали выходной. Новичку нужно обжиться на месте. Свободный стол был лишь в моем кабинете.       Томми плюхается на спинку лавки, ставя локоть на плечо Ранбу, от чего тот напрягся, но старался игнорировать. По крайней мере, до тех пор, пока Томми не стал рыться в его волосах. — Ты их красил? - Томми задумчиво зарывается в чужие волосы и накручивает их на палец. — Нет, - монотонно отвечает на вопрос Таббо: — У него такие с рождения. Нарушение в пигментации. Как гетерохромия с глазами.       Таббо поднимает голову, когда ощущает что Ранбу рядом с ним слишком напрягся. Он смотрит на Томми, который рылся в его волосах, что-то изучая. — Не копайся в его волосах, ему некомфортно, - Таббо с улыбкой смотрит в фиолетовые глаза, полные благодарности, а затем назад, в небольшой эскиз красками на холсте. — Да ладно, тебе можно, а мне нет? - Томми сердито упирается руками в его плечо, спрыгивая со спинки: — Прости, чувак — кивает он в сторону Ранбу. — Мне можно, - Таббо очерчивает кистью дорогу: — Я же не лезу в волосы к твоим девушкам. — Это другое, - сжимает локоть Томми.       Таббо закусывает щеку, намечая на холсте контур елей. — Где ты тут видишь ели, - наклоняется над рисунком Томми. — Я от себя добавил. Люблю ели. — А холод ты не любишь, случайно? - Томми вытирает со лба подступающий пот: — Как же жарко нахуй.       Таббо рисует довольно быстро, уже успев сделать первые слои домов, елей и дороги. Благополучное солнце разместилось посередине серого неба, освещая всю картину теплым светом. Около асфальта он рисует чёрный контур машины. — Нарисуй тучки, - прислоняется Ранбу к спинке лавочки: — Хоть где-то будет прохладно. — Гений, - Таббо улыбается и макает кисть в серую краску, после закрывая бледное солнце седыми пятнами.       Солнце пеленой распорошилось по небу, не оставляя ничего, кроме мрачного неба, покрытого дождевыми облаками. — Вот, так то лучше, - Ранбу слегка хихикает, открывая тюбик с синий краской. — Хуета, - заглядывает Томми на холст: — У него даже ты лучше в альбоме выходишь. — Неправда, - поводит плечом Ранбу: — Вышло правда здорово. Это реализм и никакой лишний капли фантазий. Всего в меру. Да и плюс, Таббо очень талантлив, это мы с тобой ничего не понимаем, а он то видит разницу, не делай из него дурака. Таббо даже не добавил ничего от себя, кроме тех тучь. — Кроме елей, - добавляет Таббо, чуть краснея от такого колличества похвалы. — Кроме елей, - говорит эту фразу заново Ранбу. — Ели вообще афигенно зашли. Даже лучше чем березы, - Томми кивает несколько раз.       Так проходит ещё один период времени, довольно значительный и долгий, так как Таббо уделял большое значение деталям. Приделал по просьбе Томми несколько фонарных столбов, а по просьбе Ранбу он наслаждался процессом. Все выглядело замечательно: даже Томми не так много болтал, как обычно, а просто усевшись в углу лавочки тихо и мирно смотрел на искусство. Томми то смотрел, а вот Ранбу выглядел очень втянутым во все это. Завороженным. Так, что даже и добавить то нечего. Раньше он видел только карандашные эскизы, которые у Таббо выходили на пять с плюсом, а сейчас на холсте разложился удивительной красоты пейзаж угла дома Томми, нескольких елей и асфальтовой дороги с машинами. — Завораживает, - Ранбу чуть склоняет голову на бок. — Просто Таббо молодец, - тыкает его в плечо Томми: — Да, Таббо? — Я подумаю над этим.       Стоило Таббо сказать это, как на холст что-то капнуло. — Это..? - Таббо вскидывает голову, смотря на причину пятна на небе.       На холст капает ещё две капельки.       А после и на затылок.       И на руки. — Дождь? - Таббо хмурит брови. — Какого хуя? Синоптики сказали что дождя не будет еще неделю, не меньше, - Томми встает с лавочки. — Й-ех, - Ранбу морщится, когда на него попадает вода. — Ранбу, сними пиджак, - Таббо чуть морщится от капель, упавших на нос. — Я прошу прощения, - Томми чуть ухмыляется.       Ранбу тоже как-то странно хмыкает, но снимает легкий черный пиджак со своих плеч, стараясь игнорировать капающую сверху воду.       Таббо откладывает холст на лавочку, вставая на колени, чтобы накинуть на его разноцветную голову его же пиджак и завязать рукава на шее. — Так лучше? - интересуется он же. — Пойдет, - кивает головой пару раз Ранбу. — Отлично, тогда побежали, пока совсем не промокли, - Таббо берёт свой холст и спрыгивая со скамейки бежит в сторону подъезда Томми.       Ранбу все еще сидит на скамейке, потому что Томми, когда тот захотел встать, остановил его рукой. — Так, подожди. Скажи мне одну вещь, чел.       Ранбу в недоумении смотрит на него. Томми смотрит в след бегущему к его дому Таббо, а после резко начинает диалог, заставляя его понервничать. — Ты ему нравишься.       Томми говорит эти слова довольно медленно, не смотря на положение, в котором они находятся. А Ранбу вопросительно вскидывает брови, но Томми даже этого не увидел, потому что толком на него не смотрел. — Ты очень ему нравишься, правда, чувак, - повторяет эти слова Томми. — Я.. ладно, хорошо, - Ранбу даже не знает, что нужно сказать. — Скажи честно, - Томми наконец-то поворачивает голову на Ранбу: — Он тебе хоть как-то нравится?       Неприятное молчание сковало горло. Ранбу чуть смутился, покраснел, но старался сохранять самообладание. — Ты нравился ему в той ебучей электричке, нравился на прогулках, нравился даже, блять, когда я и Таббо гуляли вдвоём. Он постоянно говорит об этом мне, спрашивает: "Как думаешь, а я ему нравлюсь?", а я даже не знаю что ответить, - Томми чуть хмурится: — И сейчас ты ему пиздец как нравишься.       Ранбу опускает взгляд, ища что-то глазами под лавкой. Это не тот разговор, чтобы так открыто обсуждать его с Томми. Не тот, совсем. — Только попробуй разбить сердце моему мальчику, - Томми с угрозой хмурит брови и смотрит, даже не смотрит, а дырявит его взглядом: — Или я сам, лично, найду тебя, свяжу и брошу в реку.       Томми перестает хмуриться. — Скажи сейчас и сразу, не тяни время. Он тебе нравится?       Ранбу гуманно молчит, пока Томми все еще ждет ответа. Дождь усиливается. Где-то на площадке слышны крики детей, которые не успели скрыться от ливня. Томми весь промок: волосы, лицо, одежда, он словно в ведро с водой упал. Ранбу стоило набраться храбрости. — Нравится, - угукает Ранбу: — Очень нравится. — Отлично, - Томми кивает и встает с лавки: — Кстати мне Уиллбур написал, что к нему ментура приехала по поводу какого-то велосипеда, угар...

***

— Скажи па-па, - Таббо держит за лапки маленького котенка, пушистого, теплого, теперь живущего дома.       Вместо "папа" котенок лишь громко мяукает и трется головой о чужие руки. — Не мяу, а папа, ну же, па-па, - Таббо чешет за ушком маленького зверька, который начинает громко мурчать. — Ну что, получается? - Ранбу осторожно садится на кровать, рядом с Таббо и тыкает указательным пальцем в нос котенку, который при виде обоих начал мурчать сильнее. — Нет, дальше "мяумя" он не пошел, - хихикает Таббо. — Майкл умный, потом научится, - Ранбу чешет его шейку пальцем.       Майкл правда умный. И ласковый. Прямо как Таббо. Ранбу просто не мог оставить его на улице.       Довольный котенок ластится о руку и вертится туда-сюда, играясь лапками с руками обоих. — Майкл, скажи: "популяция тритонов сокращается".       Котенок не ответил, он лишь прыгнул на подушку Ранбу и, чуть поерзав, скрутился и мяукнул. — Может назовем его тритон обыкновенный? — Думаю, Майкл подходит лучше, - смеется Ранбу, тихонько опускаясь рядом с котенком, пока Таббо гуманно прыгает на его спину. — А какое у него будет отечество? - Таббо вновь нюхает его волосы. — Моë. — Нет, моë! — Не твоë, а наше!