В память

Рыхлый снег приятно хрустел под босыми ногами. До онемения морозил кожу стоп. Она шла по каменным, покрытым трещинами, ступеням и в немом изумлении рассматривала всё вокруг. Деревушка казалась отдалённо знакомой: покосившиеся заборы, покинутые жильцами дома, хлева с забытым в них скотом. Она так увлеклась изучением окрестностей, что почти не мёрзла, а ведь на ней были лишь шортики, майка… и чья-то куртка. Вещица видавшая виды. Большая, потрёпанная, с дырявыми карманами, полинявшая и вся в каких-то пятнах. Однако, на удивление, в куртке она чувствовала себя защищённой. В какой бы домик не зашла, в каком бы районе деревни не оказалась — за ней словно приглядывал ангел-хранитель. Свернув с главной улицы заброшенного поселения, она ощутила беспокойство и сильнее закуталась в куртку. В груди болезненно заныло. Захотелось вернуться, убежать… но куда? Обратный путь завалила гора липкого снега. Она сделала опасливый шаг вперёд. Ещё один. И так мало-помалу, шаг за шагом, уходила дальше в густой туман. Влажная пелена оказалась настолько плотной, что не было видно даже собственных рук. Ветер жалобно выл, сбивая с высоких елей снежные шапки и превращая их в метель. Длинные рукава куртки болтались на ветру, хоть она постоянно и поправляла их. Но метель будто бы всё видела, становясь с каждой минутой всё неистовее и громче. Погода хныкала, как маленький ребёнок. Или это и был ребёнок? Она прислушалась, пытаясь разобрать звуки. Так и было. За стеной бури навзрыд плакало крохотное дитя. Это она сама. Розмари. Только совсем ещё маленькая. Вдалеке, прищурившись, Роза разглядела себя в облике младенца. Совсем одна. Брошенная на произвол судьбы малютка звала родителей. Но никто не слышал. Роза хотела побежать к ребёнку, чтобы хоть как-то успокоить, но передумала, услышав знакомый голос: — Не бойся, Роза… — Кто здесь? — её шёпот утонул в непогоде. — Вот так, маленькая, папа рядом… — Папа… — повторила Роза и ощутила на щеке что-то тёплое. Солёные капельки, срываясь с подбородка, падали на землю и растапливали снег под ногами Розмари. Девушка не привыкла показывать слёзы, но сейчас ей хотелось плакать без остановки. Итан был совсем близко, только бы руку протянуть, но Розмари боялась. Боялась, что он снова растворится или превратится в монстра. — Роза — моя дочь! Я не отдам её тебе! — Папа, я здесь! — крикнула она, не жалея связок. Как по щелчку пальцев, буря начала затихать. Перед ней оказалась полянка с высокой травой, припорошенная тонким слоем блестящего снега. Закатное солнце подсвечивало мужской силуэт, стоящий к ней спиной. Итан Уинтерс. — Папа? Розмари недоверчиво вгляделась в спину отца. Но упустить шанс увидеть его не могла. Она поспешила к Итану, сдерживая новый порыв слёз. Безумно хотелось рассмотреть его в живую, а не на фотографиях. Запомнить его голос, улыбку, взгляд. Розе так его не хватало! Она вприпрыжку подбежала к нему, чувствуя, как под ногами тает снег и проклёвывается молодая травка. Аккуратно положила руку на его плечо, разворачивая. Но лицо почему-то было видно нечётко, черты неопределённые. И всё же Роза чувствовала, что это её отец. — Поверить не могу, я нашла тебя! — Роза… — прохрипел Итан. — Мне жаль… — Что? О чём ты? — Прощай, моя девочка… Итан начал мгновенно меняться, превращаться в статую из непонятной массы. Что это было? Песок? Насекомые? Роза даже опомниться не успела, как отец рассыпался, и останки упали к её ногам. — НЕТ! Розмари вздрогнула в постели, будто ошпаренная. Лицо покрыл липкий пот и солёные слезы. Чтобы унять сердцебиение, она сделала несколько глубоких вдохов. Поняв, что находится у себя в комнате, девушка начала постепенно успокаиваться. Но, по правде говоря, на душе ещё скребли кошки. Роза огляделась. На кресле рядом с кроватью лежала та самая куртка. Посмертный подарок отца. Единственное, что от него осталось. Роза стиснула зубы, чтобы не взвыть от несправедливости. Почему Итан умер именно так? И это после всего, что он прошёл?! Но с судьбой не спорят. Жизнь за жизнь. Он сам так решил. И пусть Розмари потеряла отца — память о нём никто не отнимет…