Я купалась, капитан

             — Где. Ты. Была?              Леви час простоял на дежурстве один, тогда как присутствующих должно было быть двое. Видите ли, Микаса Аккерман не соблюдает воинский устав. Помимо сегодняшнего опоздания, она единственная — единственная! — обращается к нему, как к какому-то куску говна, причем залежалого качества. А еще… ух, да он бы мог написать сорокастраничный отчет по поводу её нарушений, и то это было бы не всё.              — А вам какое дело? — Микаса обладает совершенно убийственной аурой. Прямо тошнить начинает, когда Аккерман открывает рот. Еще и позорит их фамилию — хотя в их роду в принципе достаточно всяких ублюдков и без нее.              Заметьте: он еще даже не начинал говорить про её брата. Если эта бешеная женщина (иногда Леви, правда, думал, что Аккерман и не женщина вовсе, а какой-нибудь гибрид) услышит хоть одно жалкое оскорбление в сторону такого же жалкого Йегера, она не просто набросится на вас — она убьет вас одним взглядом. Пронзит и изнасилует.              — Да так… интересуюсь.              Если честно, он даже смотреть на нее не хочет. Ладно, отошлет это недоразумение в казармы, а потом спокойно свалит в свой кабинет пить чай, дождавшись смены караула.              Закатывая глаза, Леви благосклонно решает:              — Иди.              Но Микаса была бы не Микасой, если б не испортила всё в последний момент:              — Я купалась, капитан.              Удивленный таким откровением (но больше — уважительным «капитан» из её уст), Аккерман повернулся в сторону провинившейся. Купаться посреди ночи, да еще и…              «Шарф? Она это серьезно?!» — Леви в шоке. Леви просто, блять, в ахуе. Почему она вся мокрая, почему её лифчик просвечивает ко всем чертям, почему вообще она носит лифчики, когда девушки просто перевязывают себе грудь, будучи на службе?!              Аккерман совершенно отключила последние извилины своего мозга. Что-что, а купаться в шарфе — это уже перебор.              «Пялиться на нее почти что голую — вот что такое перебор», — вовремя напоминает сознание, и Леви даже не пытается противиться голосу в своей голове. Да, он глазел на Аккерман. Зачем? Этого уже знать необязательно! Всё, забыли.              Но как можно забыть то, что уже запечатлелось в памяти? Прилипшая к телу рубашка, этот гребанный шарф, висящий на шее и закрывающий самое главное, отчего уже хочется размотать эту тряпку и найти ей более полезное применение — например, мыть полы. О да-а, подарок этого придурка Йегера будет собирать всю грязь с убитых временем досок…              А может, лучше чистить этой тряпицей себе сапоги? Нет, пусть уж тогда эта Аккерман чистит, а он посмотрит. Сверху-вниз — хотя бы раз в этой дерьмовой жизни!              — Купалась? Молодец. А теперь — иди. Вали нахрен, — черт, он уже возбудился. И вот что теперь делать? Для начала — прогнать Аккерман и только потом, заперевшись в собственном кабинете, с яростью надрачивать свой твердый вставший член…              От слишком ярких фантазий он — этого еще не хватало! — вдруг смущается. Бормочет про себя извинения, стараясь по возможности не смотреть на капельки воды, что висели на коротких волосах его подчиненной. Ой, да какие волосы! Всё это время Леви пялился на её открытый рот.              Вот нахрена его открытым держать, а?! Лучше б захлопнула, пока не поздно — как знать, может, какая «мушка» туда залетит. Большая такая. Двадцать один сантиметр, блять, в длину.              — Смотрите на меня, когда говорите мне идти.              Нет, у этой женщины совершенно отсутствует инстинкт самосохранения. От нарастающего чувства безнадежности Леви устало вздыхает, понимая, что Аккерман даже не сознаёт, насколько сексуально и соблазнительно сейчас выглядит.              — Это просто невероятно… — он почти стонет, искренне побаиваясь своей эрекции — вдруг еще штаны разорвет? А ведь он только недавно стирал их…              — Что именно?              Мда-а, а Леви все-таки надеялся, что она не такая дура.              — Всё. И твой лифчик… блять, зачем ты его расстегиваешь?! — ужаснулся мужчина, увидев, как Аккерман с хитрой ухмылочкой потянулась к застежкам.              — Он вам так нужен? — заметив, что мужчина не понял вопроса, Микаса поспешила объяснить:              — Вы так жадно смотрели на него, что я подумала…              — Не продолжай, — цыкнув, Леви, недолго думая, накрыл эту извращенку теплым плащом. Уж лучше его член замерзнет, чем он позволит Аккерман окончательно свести его с ума.