Наполовину грешник, наполовину святой

      Если бы Ривет кто-нибудь сказал, что ей будет интересно и весело в обществе безбашенного сорвиголовы, жаждущего адреналина, она бы задала этому кому-нибудь вопрос в духе: «Под чем вы, уважаемый, и как мне достать то же самое?».       Но вселенная полна всякими чудесами, и Октейн, пожалуй, был одним из них. Этот донельзя странный человек, наполовину грешник – потому что порой казалось, что в погоне за острыми ощущениями он ни в грош не ставит свою жизнь и может втянуть в заварушку и друзей, и наполовину святой – поскольку на поверку он оказался не меньшим оптимистом, чем Ривет, с неподдельной искренностью готовый помочь пушистой подруге воспрять духом, если та всё же опустит нос.       Как же всё-таки странно эти казавшиеся несочетаемыми качества уживались в Октавио Сильве, ворвавшемуся в её жизнь, словно ураган в какой-нибудь отдалённой планете, но тем необычнее для Ривет оказывалось ощущение того, как она к нему привязывается.       Хотя после не одной дюжины заварушек со всеми мыслимыми и немыслимыми сюжетами ломбакс более чем отчётливо понимала – этот парень с лаймовыми глазами под стать цвету его волос и жилета, с неописуемой неусидчивостью и тягой к адреналину занял место в её жизни, при чём явно надолго.       Как и хвастливый Мираж, готовый поделиться занятной историей, и загадочная Бладхаунд, ставшая для Ривет своего рода наставницей. Ломбакс никому из них не давала «мест», потому что дружбу и приключения некорректно измерять, это скучные и сухие научные величины. Каждый был интересен по-своему, и Октейн в том числе.       А ещё не зря говорят, что противоположности притягиваются. Да, первое время к Октейну, от которого, как казалось порой, разве что искры не летят, Ривет приходилось привыкать, но со временем она обнаружила, что именно его общество приносит ей какое-то своё, уникальное наслаждение: Октейн запросто мог помочь взбодриться, выгнать всё плохое из головы, а когда всё уляжется, первым делом осведомится, всё ли в порядке.       Он мог без умолку предлагать устроить очередную гонку на стрежуках по кислотным болотам, когда они надумают вернутся на Саргассу, или же забег по явно обветшалой и ненадёжной артиллерийской палубе старого крейсера на свалке кораблей. Но мог так же и осторожно, стараясь не разбудить, отнести заснувшую девушку, слишком увлёкшуюся работой за верстаком, до её кровати и сидеть рядом, пока не убедится, что сон её ничего не беспокоит. Не раз Октейн помогал привести в порядок протез или немедля откликался, поделившись обезболивающим от фантомных болей.       Ривет же стала для Октавио поводом хоть иногда притормозить, а не гнать без остановки под выкрик: «Быстрее, быстрее, ещё быстрее!», хотя в этом он точно никому бы не признался. Но факт фактом – ему не хватало только повода. И кто же знал, что «повод» этот будет с большими ушами, пушистым хвостом и чертовски милым. Октейн тоже не мог догадываться, что приятно бывает не только от побед и новых достигнутых высот, но и просто от общения с одной удивительной особой, в прямом и в переносном смысле единственной в своём роде, а ещё – когда сидишь на краю её кровати, поглядывая по сторонам, чтобы Мираж или Бладхаунд ходили потише.       Ещё Ривет могла бы сказать (про себя, конечно, не вслух), что Октейн выглядел по-своему мило, когда улыбался и не носил свою странную маску с рисунком из зубов, очки-консервы и подшлемник. Да, пожалуй, так.       Но больше всего остального в Октейне Ривет поражала его надёжность. Если уж он непреднамеренно находил для себя и всей команды приключений с уймой рискованных моментов, то никогда не забывал поглядывать по сторонам, чтобы все успевали выбраться целёхонькими – и Ривет в том числе:       – Запомни, bonita, люди бывают или быстрыми, или мёртвыми! – закрепив в наспинном креплении свой переносной батут, сказал безбашенный сорвиголова. – Держись за меня, и мы будем из первой группы!       Передавая ему запасной магазин для «Вольта», Ривет вместо десятков слов ответила кивком и полным уверенности взглядом. Если следовало такое заверение, можно в нём можно было не сомневаться.       Как и в том, что после улётного победного конца они точно от души поболтают за бокалом cerveza.