Господин Неудача

Энтони устал злиться и раздражаться. Он сбился со счета, не знал, который сейчас час и день. Мозг работал и варил плохо. Вампир грезил о мягком, пускай и неудобном диване, и готов был спать с Эдмундом еще неделю, лишь бы не стоять тут в данный момент. Вуд тоже выглядел не очень. Наверное, намного хуже, чем сам Энтони. Вот бы поставить мир на паузу, полежать, помыться и заварить чай. Пока чайник заваривался, Энтони мог подумать хорошенько, перевести дух и на свежую голову выдать какую-то мысль. Спонтанность выматывала и нервировала. Он так не мог. Но зато знал того, кто жил так несколько столетий и еще столько же проживет в этом ритме. — Если кто-то из моих близких на тебя пожалуется или намекнет, я тебя посажу. — На что, мон амур? — Вуд развел руками и улыбнулся так по-доброму, что стало страшно. — На «в тюрьму», а там уже зэки решат, на что тебя садить. И в какой позе. Будешь выделываться, я тебя здесь оставлю. Со своей госпожой. — Она мне не госпожа! Я сам себе госпожа! Вуд тихонечко рассмеялся и отчего-то так грустно взглянул на Энтони. Серые глаза переливались на свету серебром. По всему хозяйственному двору прошел гул и из дверей выпало полчище Хвостов. Вуд вполоборота посмотрел на обозленную свору и вздохнул: — Что ты там хотел сказать? — «Мы в дерьме», — ответил Энтони. — Мы. В дерьме! — повторил за ним Вуд. Больше тысячи сердцебиений стучали по ушным перепонкам вампира. Невозможно было находиться рядом с таким шумом. Энтони совсем не разобрал, что говорил Вуд. Видел только, как он погладил Эдмунда по спине и куда-то пошел. Сбегал? — Ты куда? — своего голоса вампир не слышал. — Вы пока тут зажигайте, а мне надо одно дело доделать! Тоша за главного! Эдмунд закашлялся и оперся об Аню в попытках устоять на ногах. Его пульс забился быстрее, и Энтони кинулся к товарищу, пытаясь поднять его на ноги. Эдмунд мотал головой, скреб пальцами землю, дергал коленями и тяжело дышал. Товарищ начал дымиться, а в воздухе появился запах гари. — Что… Что он с тобой сделал? Что?! Эдмунд попытался ответить, но из глотки вырвался лишь слабый сдерживающий стон. Зрачки в желтых глазах вытягивались, рыжие волосы пробивались из кожи, покрывая все тело пушистой шерстью. Пальцы крючились, ногти вырастали в длинные и тупые когти, из копчика выбился короткий хвост. Уши скрутились по-боксерски в трубочки, сползая будто ниже, а лицо растянулось в звериную морду. Хвосты задеревенели вокруг тупоголововыми фигурками, только и делая, что открывая рты, как голодные кукушата. — Отошли от него! Не видите, ему хрено… — Энтони не успел договорить, звук трескающихся швов и рвущейся ткани у него за спиной прервал смелую речь. Кровь застыла в жилах, когда на уровне своего лба Энтони увидел здоровое волчье… Лицо? Мокрый черный нос дергался, обнюхивая вампира, на кончиках светлых усов полыхал огонь. Моргнув, Энтони попытался прогнать наваждение. Еще раз. Ничего. Из всех громкоговорителей замка в один момент начала играть музыка. Лебединое озеро Чайковского ритмично разносилось по всей территории. И вот уже и крики Хвостов отошли на задний план. Потому что на первом пылал Эдмунд.

***

Вуд устало считал этажи. Спальня Зилии находилась почти на самом последнем, и нынче для чудища главным врагом были ступеньки. Деревянные перила проминались и трескались, когда Вуд хватался за них в отчаянии подтянуться выше. Будь проклят этот камердинер сотню раз, за то, что разрешил строить такие хрупкие лестницы. Хвосты вытаскивали из замка ценные вещи и не обращали на Вуда никакого внимания. Ценными вещами они посчитали: телевизор, черепа вампиров, газеты прошлого века, чашки и прочая посуда. Тяжелая дверь резко открылась, чуть не сбив Вуда с ног. Оттуда выбежала худощавая и высокая белокурая женщина: — Госпожа отпустить меня! Она сказать, что я могу бежать! — Анабель… Ты еще тут… Как? Отпустила? Там твои дети. Сейчас же забери их и беги! Прошу, чем быстрее ты это сделаешь, тем счастливее будешь! — И это мне говорить ты? — огрызнулась Анабель, делая два шага назад. — Ты сожрать мои дети! И я убить тебя за это! Я не повестись больше на твой уловка! — Анабель! Я их не трогал! У тебя такие хорошие дети! Они постоянно меня бьют! — Вуд дернулся следом, сползая по перилам, но Анабель вывернулась и скрылась внизу. — Я не шучу! Пожалуйста! Они скучают… Выпустив воздух из жабр, он еще долго всматривался в лестничный проем. Но вампирша не появлялась. Она была в замке все это время. Была тут, когда Энтони впервые появился на арене. И когда они с ним сбежали из замка. Вуд мог многое изменить, если бы знал об этом раньше. Он бы помог ей воссоединиться с детьми. Но Анабель никогда не видела в чудище никого, кроме чудища. Ей об этом должен был сказать кто-то другой. Например, горячо любимый сынуля. Вуд до сих пор не мог поверить саму себе. Нет, это были не галлюцинации. Он безумен, безусловно. Но Анабель была реальной. Ее, вероятно, отпустила не Зилия. Кто-то отдал приказ Хвостам заместо нее. Прокравшись вдоль стенки, Вуд спиной зашел в покои колдуньи. — На колени, урод! — приказал один стоящих Хвостов, приставляя дуло винтовки к затылку Вуда. Засада. Но Зилии и тут не было! А ведь Вуд хотел попрощаться с ней навсегда и уйти в закат. — И это Великий и Ужасный охотник на вампиров, которого Госпожа пыталась отучить с ними якшаться? — Планы изменились, знаешь ли, — Вуд покорно опустился на пол, довольно скалясь. По стенам поползли черные струйки. Еще немного и сами Хвосты окажутся пленниками.

***

Неуверенно зарычав, Эдмунд посмотрел на товарища, как бы для одобрения, но Энтони уже готов был получить очередной инсульт. Вампир держался за сестру, то ли прячась за ее спиной, то ли показывая Хвостам Аню. Непрочная ткань штанов треснула на коленках и бедрах Эдмунда, оголяя шерстистые рыжие лапы. Добродушные желтые глаза товарища растерянно смотрели по сторонам. Эдмунд стоял посреди горящего двора, как первоклассник в огромном коридоре. Огонь тонкой полосой стремительно двигался в сторону деревянных построек. Пламя, резко вспыхивая, перекидывалось с одной балки на другую, поглощая в своем красноватом свечении все вокруг. Черный дым заполонил хозяйственный двор. Хвосты отступали, закрывая руками носы и рты. Тонкие языки хватались за сухие травинки, потрескивая прямо под ногами Энтони. — Нет-нет-нет! Противный дым забивался в легкие. Память предательски подкидывала в голову разнообразные картинки из прошлого. Крики родителей давили изнутри, поляна перед замком превратилась в родной дом. Обгоревший диван, искрящаяся розетка. Сестра с невиданной для девочки силой впилась в плечи брата. Дверь. Надо искать дверь. Ее нигде не было. Стены дома сдвигались, закручиваясь вокруг Энтони юлой. Он был заперт в бесконечном лабиринте, выход из которого был один — смерть. На месте окна, через которое удалось спастись в прошлый раз, зияло черное пятно. Ветер, разгоняя горький смрад, обвалил с крыши несколько глиняных черепиц. Они впивались в землю рядом с Энтони, норовя угодить по светлой башке. Цепляясь тонкими пальцами за твердую землю, вампир отползал назад, но едкий туман закрыл его в плотный кулак. Кто-то потянул его в сторону, вызволяя из смертельной ловушки. Среди бегающих по двору Энтони разглядел светловолосую женщину. Маму. Он хотел было окликнуть ее, но что-то ударило его по затылку. — Вставай! Мы уходим! — такой родной и до ужаса в груди знакомый голос зазвучал громом посреди воцарившейся тишины. — Отец?! — полушепотом вопросил Энтони, приподнимаясь с земли. Ричард стоял перед ним в своей домашней одежде и помогал подняться. Его образ расплывался по краям, собираясь из лоскутов разных воспоминаний. Неполная картинка, голограмма из сатирических сериалов про трехтысячные года. — Нет времени на разговоры! Надо бежать! Она скоро передумает! — Ричард дергал того за край рубашки, пытаясь сдвинуть с места. — П-погоди… — Энтони не мог связать и слова. От испуга язык перестал ему подчиняться и просто безвольно лежал во рту. — Где мама? Что происходит? — Потом, все потом! Только пошли со мной! Энтони хотел было шагнуть следом, но лишь замер. Вокруг стало необычайно тихо. Так тихо, что в ушах начало звенеть. Закусив губу, Энтони одернул отца, отступая назад. — Я никуда не пойду! Там товарищи мои, их нельзя оставить! — Ты же так хотел этого, Энтони! То-ни! То-ха, ёшкин ты кот, ё-маё! — голос отца растворился, плавно переходя в крики товарища. Пробудившись, Энтони попытался что-то сказать, но грудь защемило тугой болью, ребра сдавили по бокам. Вокруг все полыхало. Умирающий в огне замок грустно покосился, разваливаясь на отдельные этажи. — Капец! — Аня сразу же помогла брату подняться и крепко прижала его к себе. — Мы уже думали… — Мы думали, шо ты сдох, нафиг! — добавил за нее Эдмунд, натягивая на себя кафтан. Ответно обнимая Аню, Энтони вспоминал очертания отца, звавшего его куда-то на свет. Он даже и сам не понял, как весь такой серьезный и колючий, сейчас стоял весь в слезах и соплях, обхватывал сильные плечи младшей сестры.

***

Хвост хладнокровно заправил в винтовку серебряные пули и наставил оружие Вуду в голову. Они все пялились на него, наверняка фантазируя, как из его башки потекут густые черные мозги. По крайней мере, сам Вуд так бы и сделал. — Твои последние слова? — Потанцуем? Хмыкнув, Хвост нажал на спусковой крючок. Боковым зрением Вуд успел заметить, как вошедшая Зилия шагнула наперерез. Хлесткий одинокий выстрел пронесся по спальне, оставляя после себя только мертвенную тишину. Все было как в тумане, оглушающий звон в ушах скрипучей ивой заполнял голову. Спину обдало неприятным покалыванием, сотни маленьких иголок впились в позвоночник. Вуд попытался подняться, но что-то ему мешало. На коленях лежало чье-то легкое тело. По темной одежде расплывались бордовые круги. Вуд чувствовал, как что-то теплое быстрыми ручейками впитывалось в его штаны и струилось по ногам. — Госпожа? — шепнул один из Хвостов, в ужасе наклоняясь. Ящеры, словно тараканы, спешно толкая друг друга, выбежали из спальни. Конечности обвисли мокрыми тряпками, не было сил даже чтобы скинуть с себя колдунью. Тело Зилии дернулось, сползая на пол. Ее грудь пузырилась красной кровью. — Нет… — он подхватил колдунью, расстегивая ей горловину блузки. — Прости меня, Митя, за все прости… — прошептала Зилия и, сделав глубокий вздох, протянула ладони к возлюбленному. Сморщенные пальцы обхватили страшную морду, нежно-нежно касались подбородка и щек. Ее худое лицо радостно улыбалось. Руки Вуда совсем не слушались: тряслись, не чувствуя пуговиц, потели, а потом вновь холодели. Он не успевал думать, не успевал уследить за ходом собственных действий. — Стражник, сука, меткий, — нервно рассмеялся Вуд. С каждым новым вдохом из груди Зилии выбивалось все больше крови. Легкий дымок поднимался из раны к потолку. — Откуда у тебя тут серебро? Ну откуда? — он и сам не заметил, как смех перешел в истерику, а улыбка сменилась слезами. Пришлось закусить щеку изнутри, чтобы на мгновение отрезвить разум. Так часто делала Зилия. Хлопнув себя по карману, Вуд достал сигареты. Пачка выпала из рук, рассыпаясь по полу, попадая в лужи крови. Подняв одну, он сунул ее в пасть. — Зажигалка… — приоткрыв рот, Вуд выронил сигарету. — Нет огня… — Огонь сейчас везде, — хрипло констатировала Зилия, слабо улыбаясь. Ее высохшие губы уже потеряли свой естественный цвет, начав синеть. Время в замке замедлилось. Все защитные заклятия спадали, с каждой секундой они сползали с замка невидимой простыней. Будто проверив что-то, Вуд ущипнул себя за руку. — Не надо меня спасать. Я же не прошу этого. Лучше прости… Меня… — колдунья, прикрыв глаза, затихла. — Бог простит, дура, — шепнул Вуд в ответ. — Ты меня спасла! И я тебя так не оставлю! Собрав остатки сигарет, он присел на кровать. Шелковые простыни скользили, впитывая в себя грязь, кровь и страх. Осознание пришло сразу, как только пелена открыла ему вид на тело Зилии. — Я не думал, что все зайдет так далеко, Зилия. Прости меня. За все это и за то, что было тогда. Давным-давно…

***

Замок рушился, а Вуд все не выходил. Энтони ждал минуту. Две. Три. Острый клык прорезал губу, и сердце забилось быстрее. Дым охватывал уже верхние этажи. Энтони вглядывался в забитые досками окна. Никто не выходил. — Аня, помоги найти Эдику штаны, а я поднимусь за чудищем. — Тоха, ты сдурел?! — Аня нашла где-то кувшин с водой и поливала Эдмунда. — Вдруг… Вдруг там что-то не так… Огонь на этот раз благоволил вампиру. Огонь перестал быть хищником. Он больше не кусался, а тихо грел. Огонь теперь встал вровень с товарищем. Вуд копошился в куче безделушек посреди разгромленной спальни, когда Энтони нашел его. — Что ты тут копошишься?! — крикнул ему Энтони из коридора. От внезапного звука Вуд подпрыгнул, но молчал. Видок у него был еще хуже, чем когда Энтони увидел его около сарая. На промятой старой кровати лежало мертвое тело. Труп старухи осунулся и посерел. Звук сердца и шум крови не ощущался вампирским чутьем. Энтони без опаски подошел ближе. — Это что… Зилия? — Да, я кокнул Зилию, — холодно бросил ему Вуд, продолжая рыться в вещах колдуньи. — Чего?! — Оглох? Зилия мертва! Все! — Вуд вскочил с места, размахивая руками. — Теперь ты можешь спать спокойно! Ты и твоя славная компашка! Слушался бы ты меня — ничего этого не случилось бы! — его голос дрожал, срывался, постепенно возвращаясь к истерике. — А что это ты так переживаешь за нее? Хочешь вернуться в былые года?! — парировал Энтони, ответно подходя ближе. — Может, и хочу! Меня никто не спрашивал! Не спрашивал, когда я пытался учиться жить, не спрашивал, когда я плохо жил! И даже, когда хорошо! Всем было плевать! И может, — Вуд отошел назад, сглатывая ком, — и может, я бы тогда хорошим человеком стал бы! — Горбатого только могила исправит! — Энтони отвернулся. — Если тебе так жалко Зилию, то нахрена ты ее убил? — Я не хотел! Тоша! Я не хотел ее убивать! Я хотел попрощаться! Она бы меня отпустила! Осмотрев еще раз иссохшееся тело старухи, Энтони заметил маленькую черную книжку, лежащую на прикроватном столике. Взяв в руки и пролистав несколько страниц, вампир пошатнулся. Это определенно то, что ему нужно забрать с собой. Вуд же, полностью проигнорировав Энтони, открыл дверцу шкафа, и почти сразу отпрянул, рассматривая огромное мазутное пятно, которое, сгорбившись, постепенно принимало силуэты человека. — А это что за челофек-торфянник? Вампиру стало не по себе. Он отошел за Вуда и смотрел поверх седой головы на это странное существо. — Опять двадцать пять! Вот и ты! А я думал, где ты шкеришься, падлюка черножопая, — выпалил Вуд, недовольно качая головой. — «Не трогай меня, Митенька, — завысив тон голоса, играючи проговорил Вуд. — Я тебе еще пригожусь!» — он покачал головой, улыбнувшись. — Ну ладно! — ответил он сам себе. Поиграв бровями, Вуд сделал пару шагов назад и, показав Чернобогу оба средних пальца, захлопнул шкаф. — Неужели! — воскликнул Энтони, поднимая с пола два деревянных шара. Нужно было выбираться отсюда. Как можно скорее! Если Ловцы доберутся сюда, то перешманают всех и каждого, не разбираясь. А Вуда вообще превратят в решето, как только увидят его рядом с замком. Никакого суда и следствия над чудовищем быть не может, и Энтони это знал. Хвосты облепили тело Зилии сотней зеленых маленьких ящерок. Некоторые так и остались людьми, в скорби склонившись над бывшей хозяйкой. Они обнимались и плакали, плакали и обнимались. Вампиру не было их жалко. Подхватив когтистой рукой выбившийся из деревянного каркаса дверной косяк, Вуд пару раз хлопнул им по ладони. С кем он собрался драться? Кроме Хвостов в замке Энтони никого не видел. А они, судя по всему, весьма безобидные. Беспокойное биение сердца и скорые шаги приближались в сторону Энтони. — Энтони! Я наконец-то нашел тебя! Дядя стоял прямо перед Энтони. Его светлые брови сдвинулись в разочаровании, пальцы сжались в слабый кулак. Лаверн. Вот, с кем собрался драться Вуд. — Чего тебе надо, Лаврентий? — Вуд вышел вперед, закрывая собой Энтони. — Он тебя обманул, Энтони, беги! Заставил поверить в его доброту! Спасайся, я его задержу! Лаверн закусил нижнюю губу до крови, и кажется, посерел еще больше. Волосы редкими прядями закрывали несколько залысин и шрамов на черепе, впалые глаза бегали от угла в угол, лишь бы не сталкиваться с чудищем. — Его никто не держит, — сухо ответил ему вместо Энтони Вуд. — А вот тебя здесь никто больше не ждет. Зилия мертва и тебе пора. Лаверн даже оглянуться не успел, как его насквозь пронзил заостренный дверной косяк, разбрызгивая алую кровь по стенам. Лаверн схватил воздух ртом и попытался перехватить деревяшку, но руки схватили конвульсии. Он хрипел, неестественно дергался. — Зря ты это… Я ведь… Знаю… Кто. Ты. — Тоже мне новость! Тоша тоже знает, и что с того? Вон он бедный, встал столбом и рот не откроет, чтобы любимого дядю защитить! — Что-то он и за чудище не заступается… — Зачем за меня заступаться, Лаврентий? Ты из ума выжил? Я — чудище! Седые волоски один за другим стали вставать дыбом, разряд электричества бегал по суставам и скрипел. Нет, стрекотал. Торкающие звуки вперемешку с неприятным чваканьем вырвались из порезов на ключице. Дернув за косяк, Вуд резко вынул его из бока Лаверна. Окровавленное дерево ровным пластом упало на неровные полы. — Отдай мне племянников и… — Лаверн пришел в себя на некоторое время, и все, что его интересовало — это чужие дети. Он не успел додумать и договорить: очередь сильных ударов в лицо повалила его на пол, в собственную лужу крови. Вуд бил быстро и часто, не моргал и только смотрел, как корчится от болей раненный Лаврентий. Он мог убить его сразу. Вонзить когти под сломанные ребра, вытащить сердце, перекусить горло, в конце концов. Энтони нашел силы, чтобы сглотнуть, но во рту была засуха. — Как ты спасся от чудовища? — Лаверн как будто не замечал Вуда, как будто не чувствовал хруст собственных костей. Был только он и племянник. — Спасся? — Энтони нахмурился и отошел к стене. Если до этого он стоял ближе к Вуду, то сейчас остановился посередине. Между дядей и чудищем. — Меня никто не спасал. Ни ты, ни чудище! — Он — убийца! — Лаверн подорвался с места, сбивая Вуда с ног. — От него нет спасения, и твоя жизнь чудом уцелела! Неужели, ты нашел его слабое место?! — Я ничего не искал! Он меня не трогал! — Энтони только сейчас понял, что все его слова звучат, как фэнтезийный бред. Неужели тот, с кем он делил кров и хлеб оказался настоящим предателем? Неужели, Вуд действительно настоящий злодей? — Он внушил тебе это! Он умеет убеждать! У него тысяча имен и жизней! Ему наплевать на нас с тобой! — пока Лаверн плевался кровью вместе с правдой, Вуд просто стоял рядом. Вуд молчал, не отвечая ничего. Будто подтверждал этим своим молчанием слова дяди. — Злодей, супермэн, женщина-кошка. Кто следующий? — Энтони смотрел на Вуда чистым и очень серьезным взглядом. Слегка склонил голову вниз, выискивая в маленькой фигурке Вуда истину. Сердцебиение Вуда выровнялось, взъерошенные кудри внезапно осели, даже выпрямились. В какой-то момент звуки вокруг завакуумировались. — Мне надо подумать. Без вас всех! Вы достали меня оба! Один бросил и улетел, второй добряка из себя строит! Если вы оба в конце этой супергеройской драмы сдохните — мне будет только в радость! Энтони ушел в дальний угол, медленно опустился на корточки, и, обхватив длинные коленки, уместился лицом в стену. Он стучал четырьмя пальцами поочередно, надавливая на большой. Какая-то детская считалка, которая шевелила мозги или успокаивала нервы. — Тоша? — Вуд стянул вниз закатанные рукава, — у тебя все нормально? — Нет! Иди отсюда! — Энтони не поворачивался. — А лучше лет через десять приходи, как некоторые! Да, Лаверн? Для кого-то десять лет это пустяки, а для Ани почти целая жизнь. Она и лиц родительских не помнит, а тут еще и дядя какой-то! — Хорошо, как скажешь, Тоша! Я тебя подожду! — Вуд непривычно сжался, уменьшаясь в размерах и затих. Он действительно ждал.

***

Лаверн карабкался по выступающим камням в стенке, поднимая свое искалеченное тело. Он харкался кровью, но вставал. Со страхом смотрел на племянника, с гневом на Вуда. Зубы задрожали в нервной конвульсии, когда Лаверн смог удержаться на ногах: — Ты еще будешь думать? Делать выбор между родным дядей и чудищем?! — Сгреби свои оставшиеся мозги в кучу и помолчи! — Вуд подобрал с пола дверной косяк и вновь вонзил его в плоть Лаверна. — Ты не видишь, что Тоше сейчас не до твоих соплей? Его надо оставить в покое! Из новой раны хлынула горячая кровь. С уголков потрескавшихся губ потекли красные струйки. Лаверн задышал тяжелее и под весом Вуда рухнул обратно на пол. Он как был слабаком, так им и остался. — Не жалко тебе меня рубить?! — истерически рассмеявшись, Лаверн обхватил трясущимися руками край доски. — Энтони! Последний раз тебя прошу! Помоги одолеть чудище! — Мне никого не жалко рубить. Если я уже взял топор, то обязательно кого-нибудь рубану! — Вуд нагнулся к Лаверну и говорил тихо, чтобы не беспокоить Энтони. Он же, все-таки, попросил. Ради такого можно и битву остановить. — Энтони, хоть и трус, но он моя кровь! И когда он узнает правду, то посмотрим, на чьей стороне он будет! — Лаверн сплюнул багровый сгусток к ногам Вуда. — Я подумал, — Энтони возник незаметно. Вуд осторожно покосился на Энтони, с ужасом ожидая того, что же будет дальше. И вообще, будет это дальше? — Идите вы нахер оба. Я домой, — Энтони развернулся, и как ни в чем небывало пошел в сторону лестницы, сунув руки в карманы. Он всегда ходил красиво, даже сейчас. Грязный, но гордый, с ровной спиной. Хотя обычно такие высокие постоянно сутулились. Энтони — никогда. — Ам… А? — Вуд отпустил деревяшку. — В каком смысле?! — давясь слюнями, шипел Лаверн. — В коромысле! — прикрикнул Энтони из-за угла. — Один меня съесть пытался, к тому же — злодей. Второй колдунье нас с Аней отдать хотел. Вот я и решил, что вы разбирайтесь сами, а я пойду. Скоро тетя Лиза прилетит, а меня дома нет. — А я? Я куда? — Вуд совсем поник. И без того спавший румянец на щеках побледнел, светлые ресницы без краски удивленно хлопали, а длинные уши раскосо повисли в стороны. — Мне еще и решать за тебя? Да ты совсем охринел?! Энтони пропал из виду, но Вуд слышал его, чувствовал, как удалялся вампир. Что-то щелкнуло в груди. Магическая сила растекалась по всему телу, готовясь выброситься наружу. Вуд чувствовал прилив этой энергии всеми фибрами своей души. Он-то думал, что такого уже никогда не почувствует. А еще, несомненно, огня добавили округлившиеся глаза Лаверна, который ожидал увидеть труса-племянника на своей стороне. — Тогда добью тебя уже, Лаврентий, да пойду, тебя друг уже заждался совсем! — сломав косяк, Вуд воткнул второй осколок в горло Лаверну. Из артерии небольшим фонтаном хлынула кровь. — Наконец-то… Поднявшись на ноги, Вуд осмотрел, как тело Лаверна извивается в лихорадке. По коридорчику покатилась корона. Она была криво спаяна на углах, чуть помятая, но очень ценная. Ее боялись в магическом мире, и Ловцы десять дней будут креститься, когда увидят эту диковину. — У вас прямо на роду написано, что вы все дергоумочные! Этого спаси, того убей! Что мне делать с вами-то? — дальше чертыхаясь на чистом французском, Вуд устало передвигал ноги, в надежде нагнать Энтони. Они пересеклись около входа в столовую. Вампира било в нервной агонии. Он осатанел. Запах чужой крови превращал интеллигента в зверя. Веки дрожали в нервном тике, клыки выдвигались навстречу сладостному запаху. Хлопнув чистой рукой Энтони по щеке, Вуд повернул его на себя: — И вот ты и не трус вовсе. Он так больше не скажет. — Что с ним? — А с тобой что? Пошли отсюда. Хватит тебе приключений. Они еще долго смотрели друг на друга, все грязные, в крови и поту, но страх уходил, адреналин спадал. Вуд тревожно вглядывался в испуганное лицо Энтони. Ему было страшно, а он держался молодцом до последнего. А еще он только что пожертвовал информацией о своих родителях, помог тому, кого несколько раз пытался сдать Ловцам, и постоянно перебрасывался с ним оскорблениями. Но, при этом, остался на своей стороне. Это чудище приняло сторону Энтони. Узнав о кончине своей госпожи, Хвосты, кажется, сошли с ума. Прямо как рой саранчи они бежали по коридорам, заполняя собой все пространство. Не став разглагольствовать, Энтони первый вскочил с нагретого места, бросаясь в уже знакомый длинный коридорчик. — Ты не на утренней пробежке! Можно немного быстрее?! Вуд даже сам не заметил, как его уже тащили вниз по дряблым лестницам, крепко держа ладонь. — Я тебе не…

***

Впервые за несколько лет Эдмунд обратился в волка. Раньше переживать полнолуние ему помогали лекарства на полыни, и он просто мучился от болей, но вот чтобы прям так… Мышцы от усталости тянуло, ноги и руки болели, как после часа на турниках. Со рта беспрерывно текли слюни, цвета вокруг все еще были черно-белыми, а под ноги падали клочья рыжей шерсти. — Надо валить! — крикнула Аня, подбегая к телеге. Подтянув до пупка растянувшиеся трусы, Эдмунд зажмурился, прогоняя головокружение. Он где? Он кто? Зачем он? Неистово болела башка. Распахнув двери, на задний двор выбежал Энтони, таща за воротник Вуда, который еле успевал за длинными ногами. Следом за ними, буквально руша все на своем пути, мчалась стая бешеных Хвостов. Плохо дело. — Гони! — Энтони забросил в телегу Вуда и прыгнул следом. — А чё я?! — возмутился Эдмунд, прикрывая пах фуражкой. Мама ему всегда говорила прикрывать трусики перед девочками. Но тут ему придется не только скрывать сокровенное место, но и рулить! — У тебя тут права — ты и веди! Я всю жизнь кучером на полставки работал, надо же кому-то сменять! — Вуд говорил с большим трудом, не в силах унять одышку. Он упал там, куда его швырнул Энтони и вроде, даже не собирался двигаться. По незнанию, Эдмунд с размаху залепил лошади ладонью по заднице, и та, взвизгнув, помчалась напрямую. Аня с ужасом смотрела назад. Преследование не прекращалось. Некоторые Хвосты неслись за ними в обгоревших рубашках и штанах. Оборотень только и успевал дергать поводья на себя — лошадь в панике потеряла рассудок. Хвосты, видимо, задействовав все свои извилины, сели на другую уцелевшую повозку и рванули следом. А те, кто не догадался, — бежали рядом. — Чё вы там наделали?! — завопил Эдмунд, вновь натягивая ремни повода. — Он убил Зилию! Представляешь?! — почти сразу ответил ему Энтони, перекрикивая встречный ветер и ржание лошади. — Что сделал?! — Аня не поверила брату, хотя, если оглядеться по сторонам, то можно было уже верить и Энтони, и каждому слову Вуда. Она в удивлении открыла рот, но тут дорогу ослепило белоснежное свечение. И секунды не прошло, как телега громыхнула и во что-то врезалась. Гомон оживленной улицы ударил по ушам, лошадь вздыбилась на задние ноги, почти что сбрасывая Эдмунда с себя. Дома, кафе, фонарные столбы. Травмпункт. Оборотень узнал, куда их принесли сферы. Автомобили на встречке сигналили, сворачивая от скачущей по всем выбоинам и кочкам телеги, люди на тротуарах в спешке доставали телефоны. За такое вождение Эдмунда бы сразу лишили прав. Это нужно было видеть! А еще разослать десяти родственникам, чтобы удача преследовала вас целый год! Телега катилась быстрее лошади. Неподкованная кобыла грохотала уставшими ногами по скользкому асфальту, но ее все равно заносило в другую сторону. Она никак не могла догнать телегу, к которой была привязана. — Если кто-нибудь увидит у нас сферы — всех попересажают! — и Энтони был абсолютно прав. Охровые глаза Эдмунда смотрели по обочинам в поисках ДПСников. Если Эдмунда поймают, то тут только увольнение от стыда! А еще он сразу же автоматически прировняет себя к отцу-бандиту. Он тоже нарушал закон. — Да кому мы нужны? — ответно крикнула Аня. Эдмунд пытался усмирить напуганную лошадь, но та не давалась ему, верезжала и ругалась по-лошадиному, сбивая припаркованные легковушки. Все, чему его учили в автошколе — было зря. Не рассчитав угол поворота, телега наклонилась вбок и, откинув Вуда на противоположную сторону, Энтони выровнял ее обратно. Из-за поворота вывернул Ловцовский бобик, который изначально ехал совсем по другим делам, но, заметив это светопреставление, устремился следом. Такой улов упускать нельзя. Сигнал визжащей сирены и синие огни стучали по затылку Эдмунда. Оборотень не хотел поворачиваться. Подскочив на лежачем полицейском, одно колесо телеги с треском раскололось. — Ёкарный Бабай! — Эдмунд сразу же наклонился вниз, видимо, в надежде на починку, но колесо было не спасти. Он уже стер подушечки ладоней до пузырчатых мозолей, но продолжал тянуть на себя поводья. Замедлившаяся телега дала фору Хвостам… Собрав остатки храбрости в кулак, Эдмунд повернулся к Вуду. — Придумай чё-нить! Сейчас!

***

Вуд лежа наблюдал за ордой одичавших ящеров, изредка попинывая их ногами. Безмозглых Хвостов давили проезжающие автомобили, оставляя на дороге темные кровавые пятна. Они справлялись и без его вмешательства. — Не дрейфь, Эдюша! Хвостам до нас далеко! В отместку, за Вуда уцепился один, самый вертлявый, и потащил за собой. Карма сработала мгновенно! Стукнувшись лбом о металлический корпус автомобиля, Вуд поднял подбородок: Ловцы были в сантиметре от телеги. И они очень сильно хотели поймать ушастую тварь. То есть, его. — Руку давай! — Энтони рыпнулся перехватить Вуда обратно, но было уже поздно. Устранители Незаконной Магии ускорились, выходя на обгон. Теперь Вуд их пленник, случайно зацепившийся за капот. — Мужики! Вы чего?! Вуд отбивался от Ловцов, которые тянули свои шаловливые ручки в перчатках, дабы сцапать его за ляжку. Автомобиль придал газу. Ухватившись за дворники, Вуд стал перелезать на крышу. Лобовое стекло захрустело и пошло трещинами, Ловец у руля сгруппировался, а второй вытащил травмат. — Ехали медведи на велосипеде*, — зашептал Вуд, смотря на автобус впереди, — а за ними кот задом наперед! — он перевернулся на живот, подтягиваясь к краю. — А за ним комарики на воздушном шарике, — взгляд Вуда зацепился за волокушку, — а за ними раки на хромой собаке, — буркнул Вуд, когда под колеса встречки попал очередной Хвост. — Отдайте нашего лешего, ёма-ё! — прикрикнул Эдмунд, вновь маневрируя к Ловцам ближе. Кобыла бежала на пределе своих возможностей. Она сама не знала, что так умела. — Волки на кобыле! — закричал Вуд, вставая на крышу двумя ногами. Равновесие держать было очень сложно — бобик не на шутку разогнался. Резкий поворот под мостом через бухту чуть не десантировал Вуда под колеса большегруза, который уже сбавлял скорость, пытаясь обойти погоню. — Сдавайся! — крикнул ему Ловец, высунувшийся в окно автомобиля. — Львы в автомобиле! — Вуд искал пути отступления. — Никогда не сдавайся — позорься до конца! — призвала Аня, махая рукой к себе. Сделав несколько широких шагов, Вуд спрыгнул с бобика, свалившись прямо на телегу. От удара кобылу тряхнуло, и бедная чуть не выскочила из упряжи. Выпав с корабля сразу на бал, Вуд полез к Эдмунду, и приобняв того за плечи, слегка провел пальцами по рыжей шевелюре. Телега воспламенилась. — Вы что творите?! — Энтони уже повторно, если не трижды, успел охрипнуть и потерять сознание, а потом снова очнуться и кричать в полную силу. Вуд, похлопав себя по карманам, вытащил украденную сигарету и, поднеся ее к горящим деревяшкам, сделал пару затяжек. Нахмурившись, он махнул рукой и повозка, искрясь черным дымом, начала ускоряться сама по себе. — Ты что, колдун? — Аня заподозрила участие Вуда. — Нет! Тебе показалось! — сомнений не было — это Вуд. И его черное колдовство. Огонь постепенно начал угасать.

***

— Ты думаешь, у них там все хорошо? — Елизавета, сидя в такси, переминала в руках носовой платок. — Надеюсь, что да. Город цел, новости ни о чем не трубят. Я считаю, можно выдохнуть и принять тот факт, что мы просто классно съездили отдохнуть! — Сара успокаивающе похлопала ведьму по плечу. Таксист резко дал по тормозам. Ведьмы синхронно наклонились, удерживаясь за ремни безопасности. — Что случилось? — забеспокоилась Елизавета и выглянула в окно. В зеркале заднего вида она увидела Ловцовский бобик и обгоняющую его на всех парах горящую телегу. Балкой, где должно быть третье колесо, зацепило такси, и машину развернуло. — Гони, блять, гони! — уловила Елизавета знакомый голос Энтони. Выйдя из автомобиля, Елизавета замученно оперлась о дверь, чтобы не дать ватным ногам разъехаться в стороны. — Что это за психи?! — воскликнула Сара, выходя следом из машины. — Это наши психи… — прошептала Елизавета и положила голову на крышу такси.

***

За бортом начали мелькать деревья, озера — приближались к парку. Трамвай выскочил из-за поворота нежданно, и, завопив, Энтони схватил вместе и Эдмунда и повод, но тормозить было уже поздно. Эдмунд пригнулся, зажмурившись, Аня прижалась к полу. Внезапная ударная волна черной бурей прошлась где-то сбоку, и телегу отбросило от трамвая. Лошадь испугано кричала совершенно не звериным голосом. Сломанные колеса перескочили через ржавые рельсы, словно мячики, и они выбились на дорогу. Когда Энтони открыл глаза, Вуд сразу же сунул почерневшие руки за спину, отвлеченно смотря на небо. Самое время. Ловцы встали на перекрестке: их никто не пропустил даже с поворотниками и сиреной. — Направо! — опомнившись, скомандовал вампир. Когда до подъезда оставалось несколько метров, Эдмунд еще не мог затормозить лошадь, и Вуд, отцепив упряжь на ходу, высвободил бедное животное. Повозка с грохотом врезалась в трансформаторную будку. — Бля… — протянул Энтони. — На мне что-то тяжелое лежит… — А я на мягком лежу! — устало усмехнулся Вуд, вытягивая ноги. — Если чё, вы оба на мне валяетесь! — Эдмунд кряхтел откуда-то из-под досок. Переломы это самое малое, что могло произойти с бедным оборотнем. Хромая, Аня вылезла из куста, попутно вытаскивая из волос поломанные ветки и сухие листья. Выгнув спину, Вуд оперся локтями о лавочку и, скривившись от боли, схватился за спину. Видимо, все лечение Зилии умерло вместе с ней. Подав товарищу руку, Энтони вытащил из-под обломков повозки оборотня. — Материться можно? — на выдохе буркнул Вуд, не зная, за что хвататься: за рану под грудью или за копчик. — Можно… Сегодня можно все, — прошептал Эдмунд, одергивая кафтан на голой груди. Зажав пальцами на домофоне четырехзначный код, вся компания зашла внутрь. Энтони, выпотрошив один из цветочных горшков, вытащил запасной ключ. — Как жопой чуял — пригодится. — Тетя Лиза ахуеет, — протянула Аня.