Ничего сверхъестественного

Ворон к ворону летит, Ворон ворону кричит: «Ворон! где б нам отобедать? Как бы нам о том проведать?» (с) А.С. Пушкин "Ворон к ворону летит"

- Почему я не удивлен? - просипел Сёмка и полез через сугробы к машине. Волк сидел и не думал удирать, завидев человека. В его глазах Сёмке виделись совсем не звериные ум и внимательность. Или он так хотел верить, что это волшебный, сказочный волк, который поможет. Ведь не зря же он явился именно в этот момент, когда Семёну волшебство необходимо больше жизни. - По сценарию я обязан съесть твоего верного коня, - обыденно сообщил волк обессиленно вывалившемуся из последнего сугроба Семёну. - Но, прости, меня не вдохновляет жрать эту вонючую жестянку. - Ничего это не жестянка! - сиплым шепотом возмутился Сёмка, которому в общем тоже не улыбалось, чтобы кто-то съел обожаемую Димкину Волжанку. Вот брат вернется, а машины нет, что тогда? Но и оскорбительные высказывания в адрес любимицы семьи он допустить не мог. - То есть, ты настаиваешь? - Волк будто бы саркастически хмыкнул. - Ни в коем случае, - как можно более убедительно возразил Сёмка. - Но, достоверности ради, могу прогрызть шину, - как бы в раздумьях протянул Волк. - Право, не стоит затруднений, - сосредоточился на изысканной вежливости Сёмка. - Тогда, если не возражаешь, продолжим, - продолжал издеваться Волк. - Будьте столь любезны, - выдал окончательно замороченный Сёмка. - Тьфу ты! Что я несу? Тебя Яга послала? - Что? - возмущенно удивился Волк. - Нет! - А почему тогда?.. - Законы жанра, Сёма, - вздохнул Волк. - Законы жанра. - Какого еще жанра? - насупился Сёмка. Сейчас ему точно было не до литературы. - Разумеется, сказочного. Кстати, я не представился. Серый... - ...Волк, я знаю. - Ну, еще бы. Тогда садись, поскакали. - Я... ээээ... Волк был немаленький. Совсем немаленький для волка, и даже огромный, этакий зимний волк-мутант. Но и в Сёмке умещались тоже совсем небанальные почти два метра красоты. И от представления картины, как он скачет на Волке, а его ноги тащатся по земле, Сёмке стало дурно. И немножко смешно. Димка, будь он здесь, конечно, постебался бы вволю. - Может, лучше на машине? - тактично предложил Семён. Кто их знает, эти сказочные законы, может, прогресс неприемлем ни в каком виде, и нужно по старинке: семь пар железных башмаков стоптать, семь железных посохов сносить, семь железных хлебов изгрызть, прежде чем чего-то внятного добьешься. Впрочем, Сёмка был согласен и на это, главное, за двое суток успеть. Но Серый Волк не стал сопротивляться техническим достижениям современности. - Поехали, - запросто согласился он. Волк дождался, когда Сёмка откроет ему пассажирскую дверь, и прыгнул на сиденье, таща на лапах в салон комки снега. Семён завел двигатель и с деловым видом выехал на шоссе. - Куда едем? - Туда, - Волк мотнул мордой вперед. - Открой окно, а? - Холодно будет. - Открой, тебе жалко что ли? Семёну было в общем-то не жалко и он, снизив скорость, дотянулся и опустил стекло. Волк тут же положил лапы на дверь и радостно высунул голову наружу, раскрыл пасть, вывалил длинный ярко-розовый язык. В салоне немедленно и закономерно наступил дубак. Сёмка пожал плечами: мало ли, может волков укачивает в машине. Когда Волк втянулся обратно, вся его морда была засыпана снегом, а замороженный язык никак не мог вернуться в пасть. - Аыхыхы, - сказал Волк с высунутым языком. - И не говори, - согласился Сёмка. - Никогда не понимал, зачем собаки так делают, - поупражнявшись некоторое время с окоченевшим языком, Волк наконец снова мог говорить. - Ну, не зимой же, - покачал головой Сёмка. - Пожалуй, - согласился Волк. - Закрывай, сквозит. И Волк осуждающе посмотрел на Сёмку, будто это не он сам требовал открыть окошко. - Куда мы едем? - заговорил о насущном Сёмка, устранив причину сквозняков. - Тебе же брата вернуть нужно? Я так и подумал. Тогда мы правильно едем, к Рипейским горам. - Это где Рипейские горы? - запаниковал Сёмка, который точно знал: в окрестностях никаких таких гор нет, а у него нет времени на более дальние путешествия. - Далекооооооооууууу, - ответил, переходя на вой, Волк. - Кхм. Извини, вырвалось. - Как, далеко? Зачем далеко? - психовал Семён. - Смотри, чтобы брата починить и оживить, нужно что? Правильно, мертвая и живая вода. Где у нас источник? Правильно, в Рипейских горах. Где у нас горы? Правильно, там. Ты сказки не читал что ли? - Но похороны... Нельзя допустить... - промямлил Сёмка, пытаясь нажать на тормоз, остановиться. Призрачная надежда, вновь забрезжившая с появлением Волка, оказалась ложной, и Семён был невероятно разочарован. Но тормоза проваливались, а Волжанка неслась все быстрее, будто Сёмка давил на газ со всей дури. - Держись! - зарычал Волк. И, кажется, они преодолели звуковой барьер. Во всяком случае в ушах у Сёмки что-то громко бахнуло и сделалось тихо. Пейзаж за окном машины показывали с такой скоростью, что он сделался невнятной смазанной полосой. "Ну все, капец" - подумал Сёмка и потерял сознание от перегрузки. *** Очнувшись, Сёмка почти сразу сообразил, что Элли уже не в Канзасе. В машину заглядывало и даже слегка припекало солнышко, а окрестности мало походили на среднюю полосу России. - С возвращением, - услышал Сёмка откуда-то сзади. Он постарался придать себе более-менее вертикальное положение и обернулся. Волк разлегся на заднем сиденье, вытянув вперед лапы, и очевидно собирался вздремнуть. - С-спасибо, - просипел Семён. - Где это мы? - Скорее, "когда", - навел таинственности Волк. - Но в целом можно и "где". У Рипейских гор, как обещал. Дальше я с тобой не пойду, места здесь не очень, честно говоря. Но ты и сам справишься. Бери баклажки и шагай по тропинке. Только смотри, не сворачивай, иначе и брата не вернешь, и сам пропадешь. Для только что очухавшегося Сёмки информации было много, даже лишнего, чтобы все за раз усвоить. Он только понял, что пойдет в неведомые горы в одиночестве, даже без волшебного волка. Впрочем, вряд ли это страшило Сёмку. Сейчас он боялся только одного - не успеть. - Баклажки... - Сёмка потряс гудящей головой. В багажнике наверняка найдутся какие-нибудь емкости под живую и мертвую воду... На миг Сёмку накрыло жутким и очень реалистичным ощущением: такого не может быть. Человек, который слышит разговоры котов и волков, видит оживших покойников и всерьез задумывается о том, в какую емкость набрать живой и мертвой воды, должен лежать в соответствующим заведении и получать мощные дозы какого-нибудь препарата посильней, чтобы на санитаров не кидался. Наверное, так и есть, он давно лежит в психушке и галлюцинирует в свое удовольствие, плотно запеленутый в смирительную рубашку. Сёмка пошевелил руками, чтобы убедиться в их свободной подвижности, покачал головой и вышел на улицу. Припекало. Семён в своем зимнем гардеробе немедленно упрел. Даже если все вокруг всего лишь иллюзии больного мозга, это вовсе не повод отказываться от намеченного пути. Ощущение присутствия в двух разных местах одновременно отступило так же внезапно, как и появилось. Оставив лишнюю одежду в машине и раскопав тару, Сёмка пошел искать тропинку, о которой говорил Волк. Сам зверюга остался спать в машине, повелев раскрыть все окна, чтобы жарко не было. Горы, и правда, были нехорошие. Вырастали из своего подножия сразу резко вверх и выглядели достаточно мрачными и неприступными. - И горы встают перед ним на пути, и он по горам начинает ползти, - подбодрил сам себя Семён. - А горы все выше, а горы все круче, а горы уходят под самые тучи.* Однако та самая тропинка, обнаруженная в неприметной расщелине, хоть и не была идеально пологой, шагать по ней было достаточно просто. И Сёмка пошел, повторяя про себя: "только не свернуть, только не свернуть". Но пока что сворачивать было некуда, дорога вела сквозь каменный коридор, а потом и вовсе нырнула в гулкую, прохладную пещеру. Шагать было бы откровенно скучно: ни впечатляющих пейзажей, ни веселого спутника, только петляющая тропа, унылые каменные стены, да короткие пещеры, в которых от входа просматривался выход - и это к счастью. Фонаря у Сёмки не было, а искать дорогу впотьмах он не мог, чай, не кот. Но Семён-то сюда не в поход с классом шел, и не на экскурсию, его грела мысль найти источник и вернуться в Бреды поскорей. Когда над ухом кто-то хихикнул, а следом прозвучало предостерегающее "тсссс", Сёмка подумал: показалось. Может даже от нервов и от усталости, потому что, судя по ощущениям, отмахал он уже километров сто, и все на подъем. И будто в ответ на его невысказанный вопрос "доколе?", дорожка наконец закончилась, оставив Сёмку с очередным болезненным разочарованием. Отвесный обрыв, на краю которого внезапно оказался Сёмка, не давал никаких надежд продолжить путешествие. Внизу - Сёмка видел - из скал бежали два ручейка и, сливаясь в единый поток, небольшой речушкой бурлили по камням. По одну сторону горной речки весело и густо росла прибрежная зелень, по другую - лежали удручающие голые глыбы. Над рекой красиво искрилась и переливалась мини-радуга. Сомнений в том, что именно это Сёмка искал, не было. Но как подобраться к воде, не свернув шею? Уныло побродив туда-сюда по неширокому порожку над обрывом, Сёмка прикинул варианты. Или лезть вниз с гарантией в миллион процентов сорваться и разбиться, или вернуться на тропинку, внимательно поискать: нет ли ранее незамеченных свертков, которые приведут к реке в другом, более доступном месте. Сёмка еще раз подошел к самому краю, глядя вниз: вдруг что-то упустил? - Убьется! - услышал Сёмка резкий, каркающий голос. - Как пить дать, убьется! - Само собой, - согласился другой голос. - Славный будет ужин. Сёмка поднял голову. Чуть выше, на кривом мертвом дереве, иссохшим на ветру, как старые кости, сидели два крупных ворона. Графитово-черные перья красиво переливались на солнышке. Вороны-то и обсуждали дальнейшую Сёмкину судьбу в виде ужина. - Не убьюсь, - назло врагам пообещал себе Сёмка. - Тогда тебе крылья отрастить нужно, - насмешливо каркнул ворон. - Ты за водичкой явился? Давненько никто не забредал, да. - Давненько мы свежего мяса не ели, - подхватил второй. - Да вы кто такие вообще? - невежливо попытался рявкнуть, но скорее просипел Семён. - Я Хугин, - ничуть не обиделся ворон. Правильно, на будущий ужин кто обижается? - А это Мунин. - Да ладно? - не поверил Сёмка. - Не хочешь, не верь, - засмеялся Хугин и, красиво расправив крылья, спланировал вниз, к Семёну. Повторяя за Сёмкой, прошелся по кромке, поглядел вниз. - Без веревки не спустишься, - констатировал ворон очевидное. - Веревка! - стукнул себя ладонью по лбу Сёмка. Черт возьми, можно было бы и догадаться! Ничего, он сейчас вернется к машине, время еще есть. - Сюда можно прийти только один раз, - важно поведал Хугин, и уставился на Сёмку снизу вверх блестящими глазами-бусинами. - Врешь? - Не врет, - подтвердил с дерева Мунин. - С чего мне вам верить? - А ты проверь. Сёмка покачал головой: так рисковать он не мог, не имел права. - Что же делать? Вопрос был скорей риторическим. Лететь со скалы, отращивая в процессе крылья, казалось единственным доступным вариантом. - Мы можем помочь, - в хитреньких глазках Хугина вспыхнули алчные искры. - Можем! Можем! Можем! - разорался, прыгая по ветке, Мунин. - Мы принесем воду, но не даром, - продолжал рекламировать свои услуги Хугин. - Нужно платить! Платить! - надрывался Мунин. - Что вам нужно? - растерялся Сёмка. - Мы хотим есть, - буднично поведал Хугин. - Я люблю печень, - сообщил с дерева Мунин. - Ну, ты не орел, - нетактично возразил Хугин. - Да и парень не Прометей. Помрет. - Помру, - мрачно согласился Семён. Мунин зловеще захохотал, предусмотрительно не спускаясь вниз. Потому что Сёмка начинал потихоньку звереть, и только надежда получить какую-то помощь не давала ему разогнать наглых птиц. Хугин покрутил головой и сообщил: - Мы согласны на глаз. Всего один глаз ты отдашь нам добровольно, и мы наполним твои сосуды живой и мертвой водой. - Два! - рявкнул Мунин, который был явно не столь силен в маркетинге, как его брат. - Без глаз он не выберется отсюда, - резонно предположил Хугин. - Можно подумать, с глазами выберется, - каркнул Мунин. - Я здесь, между прочим! - хрипло напомнил Сёмка. - Это не страшно, - хором уверили вороны. - Я согласен, - внутренне холодея, произнес Семён. - Я отдаю добровольно один глаз, вы приносите мне живую и мертвую воду в этих фляжках. Так? - Так, так, - закивали вороны. - Воду вперед! - Хитрый какой! - возмутился Мунин. - Тихо! - прикрикнул Хугин. - Никуда он не денется. Давай свои сосуды. Стараясь не думать о жуткой сделке и о грядущей расплате, Сёмка уселся на краю обрыва, свесив ноги вниз. Вороны, держа тару в когтистых лапах, пролетели под радугой, на мгновение сделавшись разноцветно-переливающимися, как прекрасные жар-птицы, и разлетелись в стороны. Хугин припал к источнику живой воды, Мунин - мертвой. Или наоборот, черт их знает, на взгляд Сёмки птицы выглядели абсолютно одинаковыми. Наконец обе фляги были наполнены, и вороны вернулись. Сёмка тщательно закрутил крышки, чтобы ни одна драгоценная капля не пролилась зря. - Глаз! Глаз! - нетерпеливо прыгал вокруг Мунин. - Забирайте, - решительно произнес Сёмка. Он бы, не раздумывая, отдал и печень, и почки, и даже сердце - если бы в этом был смысл. Глаз казался не такой уж великой ценой. Но когда в его лицо вонзились острые когти, а в глазницу будто ткнули раскаленным прутом, прожигающим насквозь, до мозга, Сёмка взвыл не своим голосом. А еще страшней было видеть оставшимся глазом, сквозь мутную пелену боли, как вороны дерутся на своем дереве за кровавый ошметок, который только что был живой и отлично функционирующей Сёмкиной частью. Разумеется, ждать, кто победит в это схватке, Сёмка не стал. Надежно упрятав фляги за пазуху, подвывая и трясясь от боли, он вновь ступил на тропу, что вела сквозь гору. То ли уже темнело, то ли от повреждений в организме, но дорогу Сёмка видел крайне плохо. По лицу текла кровь, Сёмка то и дело утирал ее ладонью, но толку было чуть. Как он пойдет через пещеры - лучше не думать. Но первую прошел довольно легко, на ощупь, держась рукой за стены. На шепотки за спиной и жутковатое, загробное хихиканье старался не обращать внимания. Это же пещера, эхо шагов, должно быть, дает такой эффект. А вот дальше Сёмку ждал большой сюрприз: за выходом из пещеры, чуть в стороне от тропы, в каких-то сухих и колючих кустах сидел Димка. Бледный, с перекошенной физиономией, он держался за живот, как тогда, в лесу. Даже в сумерках, даже с мутным сознанием, Сёмка узнал его. - Дима? - просипел Семён. - Сёмыч, ты? - поднял голову брат. - Слава богу. Наконец-то. И снова изможденно уронил голову на грудь. Забыв все полезные советы, Сёмка бросился к брату, потянул из-за пазухи флягу, почти не соображая. - У меня... вот... ты поправишься, - хриплым шепотом сулил Сёмка. Неожиданно Димка вскинул руку и крепко схватил Семёна за шею. Глаза его сверкнули зеленым хищным светом, синюшные губы приоткрылись, показывая острые зубищи. Сёмку резко дернуло и потащило в темноту. Увлекаемый во тьму пещер неизвестной острозубой тварью, стучась башкой о каждый встречный камень, Сёмка обеими руками держал свою драгоценную ношу, сосредоточившись только на том, чтобы не потерять фляги. Хотя вроде бы уже все, конец истории настал - драться Сёмка не мог, а помощи ждать не приходилось. Кто-то мимолетно трогал его за лицо, за плечи, ощупывая оценивающе, с предвкушением. А та тварь продолжала тащить, и Сёмка всерьез задумался о том, что, пожалуй, им сегодня все же закусят. Потом раздался жуткий рык, эхом отозвавшийся под каменными сводами, по пещере пронесся зубасто-когтистый мохнатый вихрь, мощными лапами снося все на своем пути. Невидимые в темноте твари заметались, кто-то, спасаясь, прополз прямо по Сёмке, волоча за собой собственные склизские кишки, отвратительно воняющие требухой. Потрошенный, бестолково загребая конечностями, попутно зарядил Сёмке в пустую глазницу, и Семён второй раз за сегодня упал в обморок - теперь от болевого шока. *** В следующее свое пробуждение Сёмка ощутил себя натурально падалью. Он лежал на твердом и неудобным, надо полагать, на камнях. Высоко в небе кружили два стервятника, потихоньку снижаясь - это Сёмен едва угадывал оставшимся глазом. Он честно попытался пошевелиться, но от пронзившей все тело боли застонал и отказался от пустых попыток. Помирать вот так, напрасно и во цвете лет, было до крайности обидно. "Стервятники" между тем приземлились и оказались старыми знакомцами Сёмки, Хугином и Мунином. - А я говорил, - каркнул один, прыгая по камням к Сёмке, - и с глазами не уйдет. - Шведский стол, - радовался второй, прицеливаясь расклевать Сёмке щеку. - Кшшш, - прошипел Семён и пошевелил рукой. - Смотри-ка, живой, - удивился ворон. - Это ненадолго, - злорадно отозвался его брат, прикидывая, откуда начать ему. Откуда ни возьмись, рядом с Сёмкой обрушился Серый Волк и прижал обоих воронов лапами к земле. - Ой-ой-ой! - заголосил один, пытаясь вырваться. - Пусти! Другой примеривался, как ловчее клюнуть Волка в лапу. - Глаз верните! - рявкнул Волк. - Иначе шеи сверну обоим, распотрошу и все равно возьму. - Не посмеешь! - заверещал Хугин. А может, это был Мунин. - Еще как посмею, - Волк лязгнул зубами у самой вороньей башки. - Да подавись ты, - досадливо отозвался ворон и выкатил из клюва то, что вероятно было Сёмкиным глазом. - То-то же. А теперь кыш, чтобы я вас не видел! Роняя перья и истошно вопя, выпущенные на волю вороны стремительно взмыли вверх. - Ну ты дураааааак, - ругал Волк Сёмку, прилаживая глаз на место. - Хорошо, хоть воду добыл и не потерял. Как дитя малое, честное слово. Открывай фляжки. - Это... для... брата... - Точно, дурак. Ты сейчас помрешь, и кто спасет брата? Открывай, говорю. Я бы и сам, но противостоящий палец еще не отрастил. Да не дрейфь, тебя вылечим, и брату останется. Аргументы Волка были такими, что спорить не приходилось. С трудом, но Сёмке удалось свинтить крышки. И он зорко (если можно так сказать) следил, чтобы драгоценная жидкость не пролилась зря. Обнюхав обе фляги, Волк приказал: - Вот это на глаз лей. А вот этой хлебни, тебе уже можно. Из чего Сёмка сделал вывод, что он уже практически обеими ногами в могиле. Процесс приживления вырванного глаза обратно был едва ли не таким же мерзким и болезненным, как и лишение оного. Глазницу отчаянно пекло и жгло, а бедный Сёмка даже орать не мог, настолько обессилел. Зато живая вода буквально чудеса творила. Один глоток вернул Сёмку к жизни. Сразу же отчаянно зачесались все стремительно заживающие ссадины, царапины и ушибы. Пуще всего чесался, разумеется, глаз. Но Сёмка понимал: стоит только начать, и остановиться он уже не сможет, вычешет несчастный глаз обратно. К счастью, длилось все это не слишком долго. Осторожно Сёмка приоткрыл вновь обретенный орган - глаз будто всегда тут и был. И больше ничего не болело, даже сорванное воплями в лесу горло не саднило. - Чудеса, - вот теперь Сёмка поверил, что эта вода точно поможет ему вернуть брата с того света. * К.И. Чуковский «Айболит»