Весёлая поездка

      

Беги! Спасайся из этого кошмара Беги, оглядывайся и прячься Окружающим все равно, насколько ты маленький, беззащитный и слабый. Беги! Хотя ты знаешь: из кошмара нельзя убежать. Поэтому всё, что тебе остаётся… Бунтовать, бунтовать, бунтовать!

      — Тилль, ты же понимаешь, что мы это сами не споём? У нас совершенно не подходящий под это вокал, — Петер битый час смотрел в новый текст своего коллеги и не понимал, что в его жизни пошло не по плану и когда немец успел втоптать дорожку-другую белой феи.       — Петер, это будет не просто клип, а минифильм. Зоран уже согласился быть режиссёром, я вполне себе спокойно побегаю пару кадров в костюме, а вокал… я найду нам вокалиста со стороны, — Линдеманн, кажется, видел цель и не видел препятствий, а если и видел, то знал, как это обойти.       — Ещё скажи, что у тебя есть кто-то на примете, — швед скрестил руки на груди.       — Есть, можешь не сомневаться. И, мне кажется, ему будет интересно принять в подобном участие, — ухмыльнулся Тилль, продумав всё наперёд.       — Тихо, тихо, дети, тихо! Господи, я понимаю вашу радость, но по прибытию на место вы должны будете успокоиться, иначе вы перепугаете всех зверушек вокруг!        Молоденькая учительница с терпением ангела и выдержкой военного генерала пыталась успокоить шумный третий класс, который не прекращал уже как час распевать веселые песни. Ох уж эти школьные поездки, становившиеся генератором шума на много миль вокруг. Тем более, что сейчас, когда дети знали наверняка, что их ждет не скучный музей, где вредная старуха-смотритель будет шикать на них по каждому поводу, а самое ни на есть что настоящее ранчо, по которому можно побегать, попрыгать и покормить кого-нибудь с рук, веселье пропитало воздух.       — Но… миссис Олсен, а разве эта ферма не принадлежит компании, которая экспериментирует над животными вне закона? — подала голос девочка с двумя пышными бантами на голове.       — Мелани, в твоем возрасте девочки должны читать книги про принцесс, а не журналы с сомнительной репутацией, — добродушно усмехнулась классная руководительница, а по автобусу прокатилась волна смеха.       — Вот-вот! Люди, которые разрешают бегать по своим полям и гладить кроликов, не могут быть злыми! — ответил откуда-то с задних рядов парнишка с пушистыми черными волосами и бронзовым загаром на коже.       — А еще они не пускают к кроликам тех, у кого руки разрисованы вредными для животных цветными ручками. Парди, у тебя же чистые руки сегодня? — голос учительницы уже звучал с нотками строгости.       — Обижаете, миссис Олсен, чисто! — мальчик поднял ладошки, демонстрируя ещё не зарисованные за сегодняшний день просторы детской кожи.       «Всё равно на обратном пути нарисую цыплёнка. Ну, или яблоко, если красную ручку дадут», –уже продумывал свой коварный план Эшли, мечтательно щурясь на тёплое сентябрьское солнце.        Вскоре автобус замедлил ход, свернул с трассы на просёлочную дорогу, и водонапорная башня фермы показалась на горизонте. В открытые окна ударил уже запах не дорожной пыли и бензина, а свежей кукурузы, ждущей своей очереди в толстых початках.       — Итак, вы помните правила поведения? Никуда от экскурсовода не разбредаться, куда запрещено не лезть, и слушать своего учителя. Всё поняли? — дала последние указания учительница, прежде чем выпустить ораву из недр транспорта.       — Да, миссис Олсен! — ответили с искренними улыбками дети, у которых всё сказанное тут же вылетело из головы.       Встретил их вполне себе обычный на вид фермер, высокое служебное положение которого выдавали именной бейджик и особая выправка, не свойственная для тех, кто всю жизнь на полях вкалывал.       — Приветствую, юные мои друзья. Меня можете звать просто Петер, без чинов и сэров. Тут, на ферме, у нас все просто и все мы на одной волне с потребителями, даже такими маленькими, как вы, — с небольшим акцентом поздоровался работник, поправив шляпу и мгновенно очаровав школьников своим обращением.       — Поездка наверняка вас утомила, так что почему бы не расслабиться немного перед основной экскурсией и не завести новых друзей? — класс завели в один из амбаров и подвели к небольшому вольеру.       –Кролики!— Эшли едва ли не заорал дурниной от счастья, увидев множество белых пушистых комочков с красными глазами.       — Так, ну-ка тихо! Вы их напугаете! — учительница было шикнула на подопечных, но мужчина её остановил.       — Миссис Олсен, не мешайте детям выражать радость. Эти кролики слышали рёв комбайнов и шум элеватора, что им детский крик. Пожалуйста, можете гладить их, брать на руки или покормить морковкой из ящика, они совершенно спокойны.        Дети тут же разобрали себе зверьку, одарив их вниманием и лаской на месяцы вперёд.       — Петер, а эти кролики потом не…– решил спросить кто-то особо умный, тиская зверя едва ли не с себя размером.       — Уверяю, эти кролики ни к кому на стол не пойдут. Они декоративные и выращены исключительно для красоты и развлечения. И, могу заверить, все наши животные выращены с такой же заботой и любовью, — пояснил фермер, с улыбкой наблюдая за довольными школьниками.       — Мы кормим их лучшими продуктами, среди которых и кукуруза с наших полей. Кстати, она сейчас в самом соку и уже готова к сбору.       Дети гораздо умнее, чем принято о них думать обычно, поэтому банда школьников быстро уловила намёк и оставила кроликов в покое, уже готовясь к крестовому походу на поле.       — Не боитесь, что эта орава вам весь урожай снесёт? — женщина с восхищением смотрела на то, как ловко Тэгтгрэн управлялся с толпой возбужденных детей.       — Для юных гостей можно и пожертвовать пару десятков початков, — отмахнулся Петер, прихватив серп с собой.       — Дети, прошу от меня не отставать, поле большое и есть риск заблудиться. Если проявите терпение, то не только соберёте себе сладкой кукурузы, но и увидите одно из наших пугал, что охраняет урожай от непрошеных гостей.       Заросли ещё зеленоватой, но сухой растительности стенами нависли над стройной колонной школьников, шурша листьями на тёплом ветру. Дети тайком облизывались на толстые початки, но ждали, пока им разрешат вслух покуситься на урожай.       — Что это такое?! — кто-то в конце строя испуганно крикнул, и за секунду детское сарафанное радио передало на другую половину, что среди кустов на темной земле белели чьи-то кости.       — Дети, успокойтесь. Это… это всего лишь собаки притащили сюда остатки своего обеда. Да, иногда ходят тут бродячие, от жары прячутся. Вот такие сюрпризы после них и находим, — нашёлся с ответом Петер, мгновенно переключая внимание школьников на пугало, восседавшее на деревянном колу над полем.       Дальнейшие прогулки по полям, амбарам и загонам прошли без инцидентов, а последующий обед так и вовсе поспособствовал тому, что дети забыли про жуткую находку в поле. Полностью домашняя пицца с овечьим сыром, свежими овощами и фермерской курочкой, вареная кукуруза и молоко с мёдом пришлись по вкусу избалованной юной аудитории.       — Дети, после обеда у вас будет ещё час до отъезда. Может потратить это время как вам угодно, — миссис Олсен подошла к фермеру, поговорить о своих каких-то рабочих и совершенно не интересных для ребёнка делах.       Часть отправилась осаждать прилавок с сувенирами, кто-то разбился на компашки и обсуждал увиденное за день. Эшли же дожевал свою кукурузу в гордом одиночестве и решил, что неплохо бы поделиться остатками обеда с новыми пушистыми друзьями. Прихватив несколько кукурузных початков, мальчишка отправился к вольеру, где его порыв встретили благородным похрустыванием и треском за ушами от усердия.       — Приятного аппетита. Вам наверное это даже нужнее, чем мне, — Парди умиленно наблюдал за кроликами, уже прикидывая, как бы уговорить бабушку на одного такого и как спросить у фермера название породы, а может быть, даже и цену.       Внимание юного индейца отвлекло шуршание за вольером, и он увидел…       — Кролик? Ты как оттуда выбрался, приятель? Наверное, кто-то забыл тебя вернуть на место. Ничего, сейчас мы это исправим, — Эшли по-следопытски подкрался к «жертве» и… потерпел фиаско.       Шустрый зверёк не дал себя в обиду и упрыгал от охотника, остановившись неподалёку будто бы в насмешку.       — Угрх… ладно… я тебя все равно поймаю, — раззадорившийся Парди решил во что бы то ни стало вернуть кроля на место, поэтому погнался за ним, не обращая внимания ни на что вокруг.       В погоне за добычей Эшли не заметил, как ушёл за идеально выкрашенные амбары и сараи и неприметному бетонному зданию в один этаж, что растянулось серой кляксой между полей. Табличка сверху равнодушно вещала «склад», однако это не удовлетворяло природного любопытства паренька.       — Кролика поймает кто-то ещё, а я просто посмотрю. Ничего же страшного не случится, если я просто загляну, — Парди воровато огляделся и нырнул в складскую темноту.        Ноги зашли уже не на соломенный настил, а на мертвый холодный бетон. Противно пахло металлом и аптекой, особенно от каменных ступенек, что уходили глубоко вниз, непременно что-то скрывая от чужих глаз. Эшли не был трусом, но ему стало не по себе сначала от темной лестницы, где в какой-то момент почти ничего не было видно из-за темноты, а потом от искусственного света статичных ламп, освещавших длинный коридор, по бокам которого были проходы в другие помещения.       — Ух ты… вот это ферма, вот эта размах. Интересно, они здесь антибиотики варят? — от размышлений паренька оторвало лошадиное ржание.       Конюшня? Под землей? Не лучше ли было бы обеспечить лошадям отдельное пастбище на поверхности? Или это какие-то новые породы… Парди пошел на звук и увидел загоны с вороными конями. Только вот глаза у них были красные, как у кроликов. Настоящие адские лошади, ни дать ни взять.       — Ух ты… из какой игры вы сбежали, ребята? — Эшли любил лошадей и часто катался на них на ранчо дедушки, поэтому знал как с ними обращаться, и протянул было руку погладить животное.       Лошадь такого жеста, кажется, не оценила, поэтому отреагировала злобным ржанием и едва не откусила парню пальцы. Следом остальные копытные взбунтовались в своих вольерах будто бы по цепной реакции, готовые выбить ворота и растоптать вторженца к чертям. Эшли, испугавшись до смерти, побежал мимо вольеров, уворачиваясь от хищных челюстей и тяжелых копыт бешеных животных.       — Твою ж мать… вот тебе и эко-ферма… — бледный как мел Парди прислонился к стене, переводя дыхание и подумывая о том, как бы прошмыгнуть мимо обратно.       — Черт возьми, у меня опять брак. Целая партия стерильных цыплят, — послышались шаги рабочих, а следом и писк золотых пушистых комочков, которых Эшли разглядел из-за угла, притаившись.       — А у меня крольчихи, чтоб их, от выводков отказались. Я говорил зоотехнику, что маткам отдых нужен, а он всё туда же. Мол, некогда, прибыль стоит. Тьфу, а выкармливать их кто будет?! У нас ни свободных крольчих, ни аппарата для искусственного вскармливания. Вот, целый ящик… Дьявол! Сучьи кобылы! — один из мужчин, у кого был ящик с ещё слепыми крольчатами, едва успел увернуться от лошадиной морды сбоку.       — Тихо! Тихо! Уймитесь, твари! Что это они сегодня не в духе?       — Небось почуяли, что мы им свежачок принесли, хех. Кстати, зоотехнику не попадайся на глаза. Кто-то забыл выловить кости из чана с кровью, и мелкие шкеты увидели их на поле. Благо, Петер наврал им про бродячих собак, те и поверили. Дети, они ж тупые. Кстати, надо будет перьев нащипать с кур. Из сувенирной лавки всего нахватали, ловцы снов так закончились.       У Эшли внутри всё аж похолодело, и он шмыгнул подальше в темный закуток, весь превратившись в слух и зажав себе рот рукой на всякий случай.       — На кой хер мы держим этих адских кобыл тут?! Эти утробы Джеку на днях руку по плечо сожрали.!       — Руководство придерживается «безотходного производства», а этим какое гнильё не скорми, схавают за милую душу. Тем более, кто-то там их вроде купить хотел, или из них добывают что-то. Меня не касается. Давай быстрее, никакого кайфа нет видеть то, что здесь будет.        Эшли слышал звук, будто бы что мягко насыпалось на бетонный пол, а потом по комплексу прокатилось лошадиное ржание вперемешку с хрустом, чавканьем кровавого месива под копытами и предсмертного крика существ, пожираемых заживо искусственно созданными отродьями. На карих глазах парня навернулись слёзы, а к горлу подступил ком. Отвратительная симфония звуков длилась мучительные 20 минут, пока не осталось лишь похрустывание мелких косточек да запах крови, повисший в помещении.       Убедившись, что сейчас он один, Парди не выдержал, и его вырвало на бетонный пол недавним обедом. Прокашлявшись и кое-как утерев лицо парень поглубже вдохнул и медленно вступил в коридор, направляясь обратно. Мальчик изо всех сил старался не смотреть по бокам и не обращать внимания на чавкающих чудовищ, дабы не спровоцировать их и не вызвать у себя новый приступ рвоты. Лишь бы побыстрее свалить отсюда… В спасительный автобус… И никогда не вспоминать об этой адской поездке.        Не разбирая дороги из-за наплыва эмоций, Эшли не заметил, как врезался во что-то пушистое. Сердце ухнуло в пятки, а душа уже была на низком старте, когда парень поднял глаза. Это… существо, было или человеком в очень хорошем костюме, либо очень страшным мутантом, гибридом человека и кролика с четырьмя (!) красными глазами и уродливыми шрамами на правой половине лица. Тут детская психика окончательно сдалась, и мальчишка издал полный ужаса визг, как-то проскочив между ног неведомой хтони и увернувшись от вил в зад.        Детский крик прокатился по всем коридорам, а потом и по всей ферме, когда Эшли наконец-то выбрался на свет из подземелий.       — Так… кого-то одного не хватает… Парди? А, вот и ты, ну-ка быст… — учительница даже сказать ничего не успела, как индеец пулей влетел в автобус, схоронившись на заднем сидении в слезах.       — Ух, неугомонный мальчишка. Позже поговорю с ним насчет поведения, — женщина покачала головой, и автобус тронулся в обратный путь.       Пока все бурно обсуждали поездку и жалели, что пробыли на ферме так мало времени, Парди сидел, обняв колени, с ужасом смотря в окно и не реагируя на одноклассников. В гробу он видал такие приключения… много лет спустя       — Мистер Парди, мы так и не сдвинулись с вами в проработке ваших детских кошмаров, — психиатр, сняла очки, повернувшись к собеседнику белым глазом.       — Вы же понимаете, что никакого подземного комплекса с мутантами и чудовищами нет? Это продукт неустойчивого детского восприятия и контента, поступающего из окружающей среды. И то, что вам не поверили, это пусть и не совсем правильная, но нормальная реакция окружающих. Сейчас вы взрослый, самодостаточный человек, и вам нужно двигаться по жизни дальше.       — Понимаю. Я пытаюсь над этим работать, но сам справляюсь плохо, — напротив сидел уже второкурсник дизайнерского института, мечта всех юных студенток и король вечеринок, Эшли Парди, подающий большие надежды модельерский талант.       — Походите ко мне ещё пару раз на терапию, и мы что-нибудь придумаем. Если вам будет легче, то эту компанию давно уже выкупили конкуренты и, вполне возможно, разорили. Так что все ваши страхи давно погибли по воле экономического случая.       — Да? Что ж, спасибо за хорошую новость, — индеец попрощался и уже на улице выдохнул спокойно.       Временно можно и выдохнуть.