Над бурей поднятый маяк

Палатки Джастина и его друзей, крохотные, латаные-перелатанные, примостились на самом краю зеленой низины, там, где склоны устремлялись вверх, к выходу из пестрой сутолоки фестиваля. Пирамидки палаток выстроились неровным полукругом неподалеку от костра, в котором весело потрескивали угли, подернутые налетом пепла: серое на черном и переливающиеся алым огненные пятна. Музыка не замолкала, и океан людей, все больше погружающихся в транс, качался и пел, точь-в-точь, как волны в ночи. Звуки музыки, конечно, долетали и сюда, где почти обрывалась толпа, но все равно в маленьких объединениях разноцветных палаток играли на гитарах и укулеле и распевали во весь голос песни. Песни, которых просили молодые души. Райан сидел на шатком раскладном стуле, откинувшись на парусиновую спинку, и смотрел на пляшущие языки пламени. Тянущиеся в темное небо, они становились совсем прозрачными, невидимыми. Кто-то лениво подбросил в костер сухую ветку, и пламя отозвалось снопом искр. Райан проводил их взглядом: искры, как светлячки, устремились вверх, быстро растаяв среди звезд. Справа от Райана, на стволе поваленного дерева, примостилась целая компания. Мальчишка в круглых очках, субтильный и какой-то тщедушный, жадно вгрызался в печеную картошку и вытирал перепачканные золой руки прямо о белую футболку. Два совершенно одинаковых молодых мужчины горячо спорили, жестикулировали татуированными руками, перебивая и договаривая друг за друга фразы так, как могут только близнецы. К ним липли с обеих сторон девушки: обе стройные, пестро одетые, в юбках до земли, коротких топиках, сплетенных из конопли — как только не замерзли под дождем, бедные. Длинные белокурые волосы волнами падали им на плечи. А в сторонке, прямо на земле, обнимая расписанную цветами гавайскую гитарку, сидела, скрестив ноги, еще одна девушка. Сурово хмурясь, она сосредоточенно извлекала из инструмента фальшивые неприятные звуки. Упрямо выпятив квадратную нижнюю челюсть, девушка и не думала останавливаться. Отбрасывая со лба короткие волосы, она попыхивала зажатой в зубах вонючей папиросой и роняла пепел на широченные полосатые шаровары. Но в центре всего был, конечно, Джастин. Встряхивая русыми кудрями, он шустро накрывал импровизированный стол на квадратном куске выцветшей кухонной клеенки, перемещаясь от палатки к костру и обратно. Все ждали, пока Джастин закончит приготовления, и к ужину не прикасались. На «столе» уже лежали небрежно собранные сэндвичи с сыром и кружочками томатов, целая гора печеной картошки и россыпь дешевого печенья. Печенье было сухим и напоминало собачьи галеты — Райан уже попробовал и совершенно не оценил. Хотя его в эти минуты раздражало все: и костер, и сидящие вокруг молодые люди, с которыми Джастин и не подумал их познакомить, и запах влажной росистой травы. А особенно то, что Доктор охотно болтался туда-сюда вместе с Джастином, раскладывал на клеенке красные яблоки, разливал из термоса терпко пахнущий мятой чай. И эти двое безостановочно оживленно разговаривали, вообще будто не замечая ничего и никого вокруг. Райан было порывался помочь, но Джастин, улыбнувшись одними губами, коротко ответил: — Не надо, я сам. Но от помощи Доктора отказаться и не подумал. Вокруг, в густой синеве вечера, сновали тени зрителей, бесконечные в своем множестве. Сквозь разрывы в тучах землю освещал тусклый серебристый свет высоких звезд. Фестиваль дышал полной грудью: музыка лилась и лилась непрерывным потоком. В восковых боках яблок отражалось пламя костра, а Райан сердито смотрел на пылающие уголья и дулся. — …представь себе, — донесся до его ушей смеющийся голос Доктора, — я-то грешным делом подумал, что в доме живут призраки! — И как же можно спутать призраков с утечкой газа? — спросил Джастин, наконец опускаясь рядом с друзьями. — У родителей Джека и Арло как-то были проблемы с газом, и там все почти закончилось взрывом, — он кивнул на близнецов. — Но там особо и времени не было думать о привидениях. — Это был немного другой газ, — уклончиво отозвался Доктор и, одним движением разложив еще один складной стул, сел рядом с Райаном. — Так а вы все, ребята, — он обвел новых знакомцев неопределенным жестом, — давно знакомы? Мальчишка в очках, отложив картошку, отряхнул руки: — Я Пакс, брат Секвойи, — он указал на хмурую девушку с укулеле, и та, не поднимая головы, помахала. — С остальными недавно познакомился. Мне родители не разрешали с ребятами общаться. — С чего бы это, — пробормотал Райан. Он с нетерпением ждал, когда же кто-нибудь наконец возьмет что-то со стола первым: желудок уже давно напоминал о себе тоскливым ворчанием. А Пакс сарказма не заметил: — А у нас родители — типичные американцы из пятидесятых. Отец партнер в фирме, а мама домохозяйка. Они считают, что движение хиппи — это блажь и ересь. Опасная для юных умов. — И им не растолкуешь, — встрял один из близнецов, — что корпоративная Америка катится в никуда. И их совершенно не интересует, что мир уже двадцать лет находится на грани атомной катастрофы. — Старшее поколение вообще не считает нужным что-то менять, — добавил второй. — Наши родители просто живут своей комфортной сытой жизнью, а все остальное им до лампочки. Светловолосые девушки согласно закивали. За все время они не проронили ни слова, только шептались изредка со своими кавалерами. — И родители все равно отпустили вас сюда, на фестиваль? — Райан приподнял брови. — Да щас, — подала голос девушка с укулеле, Секвойя. — Мы — я, Арло, Джек, Рэйн и Скай — живем вместе. Снимаем небольшую квартиру. Я и Пакса недавно к нам забрала: отец совсем его заклевал. Я близнецов знаю еще со школы. А девчонок они уже сами где-то подцепили. В ее голосе звучала прокуренная хрипотца. Но у Райана чесался язык, и он сказал о другом: — Извините, что спрашиваю, но всегда было очень интересно: откуда берутся такие имена? Вот он — Джастин, — он невежливо ткнул пальцем, — тут все понятно. Но Рэйн, Скай, Секвойя?.. Секвойя вздернула подбородок: — Мы выбираем имена сами. Потому что не обязаны соответствовать чьим-то ожиданиям. Райан вскинул руки: — Лишь спросил. Ну а как насчет тебя? — он посмотрел на Джастина. — Твое имя не похоже на имена других ребят. Джастин улыбнулся: — Потому что я тоже не обязан соответствовать чьим-то ожиданиям, — и молодые люди одобрительно загалдели. Молчавший до этого Доктор прыснул: — Райан, — он толкнул друга локтем, — а он тебя только что сделал. — Слишком категорично. Доктор только плечами пожал. — Давайте уже ужинать, — предложила одна из блондинок, то ли Рэйн, то ли Скай. — Я голодная, — и капризно надула губки. Джастин хитро прищурился: — А у меня, кстати, кое-что припасено. Не один же чай нам пить. И с видом фокусника вытащил откуда-то из-под бревна большую бутылку из темного стекла. В бутылке оказалось вино — домашнее, приторно сладкое, оставляющее кислый привкус на языке. Вино быстро разлилось по бумажным стаканчикам, стаканчики передавались по рукам, и Райан незаметно для себя сделал глоток, сморщился, сделал еще один, и стакан стремительно опустел. Зато внутри разлилось приятное густое тепло. Под вино вокруг костра закружил разговор. Близнецы внимательно слушали раскрасневшегося Пакса, сосредоточенно что-то объяснявшего и чертившего палочкой на земле сложную схему. Блондинки, присев друг к другу, шептались и хихикали, поглядывая то на Доктора, то на Райана. А сам Доктор, закинув ногу на ногу, к вину не притрагивался — просто сжимал в ладони бумажный стаканчик и смотрел на пляшущий огонь. Джастин, так и сидевший на бревне, от Доктора не отрывал глаз. И все это от Райана отнюдь не ускользнуло. Он настолько сосредоточился на молчаливом наблюдении, что чуть не подавился куском сэндвича, когда его дернули за рукав рубашки. Райан дернулся, повернул голову и увидел, что рядом стоит Секвойя со стаканом вина и снова — с папиросой. — А сэндвичи без мяса, да? — ляпнул Райан первое, что пришло в голову. Девушка приподняла бровь: — Конечно. Мы же вегетарианцы. А вы нет? — Я даже не уверен, что я хиппи, — рука сама собой потянулась к повязке, съехавшей низко на лоб.