С миром покойся, холостяк

P!nk — Walk Me Home

Широ, пожалуй, мудак. Не «пожалуй», а так и есть. Беспринципный ублюдок без капли совести. Он осознаёт это в полной мере когда целует Кита. Когда опускает ладони на его бёдра, когда прихватывает зубами нижнюю губу, когда прикрывает веки, отдаваясь настоящему безумию. Будь у него совесть, он бы не позволил этому произойти. Будь у него совесть, он бы остановил если не Кита, то себя точно. Потому что волосы Кита подколоты гребнем. Гребнем, с которого стекает фата. Будь у него совесть, он бы не наслаждался этим, но Широ наслаждается. Углубляет поцелуй, запускает пальцы под пояс джинс и старается не думать о том, что через несколько часов у Кита свадьба с другим. Всё не так должно было пойти. Широ просто увидел парня в клубе. Тот курил возле окна, воплощение печали и отчаяния. Прекрасный, как звёзды в ночном небе. На его острых плечах была крутая кожаная куртка, на невозможно длинных ногах — рваные джинсы, на изящных руках — байкерские перчатки, а в чёрных волосах — издевательски белая фата. Короткая, где-то до лопаток. Неуместная, и так идущая ему к лицу. Он ведь просто спросил, чем может помочь. Широ ведь хозяин этого клуба, он должен быть в курсе, если кому-то из гостей грустно. Всего лишь один вопрос, чтобы услышать его голос, ничего больше. Один вопрос перевернул его жизнь с ног на голову. Потому что теперь Широ дрочит парню своей мечты, ловит его стоны губами и чувствует себя до отвращения счастливым. Оказалось, что парень сбежал с мальчишника. Что его зовут Кит, и что в его глазах кроется хренова Вселенная. — Он клёвый, конечно, — говорил Кит в перерывах между затяжками, — и очень много для меня сделал, правда, но… Не знаю. Всё ещё не могу смириться, наверное. Кит подставил лицо к небу, вдохнул прохладного летнего воздуха, и в этот момент сердце Широ рухнуло вниз. — Смириться? — Говорю как ребёнок, да? Да и веду себя не лучше, хотя давно вырос. Мне просто стоит принять это, думаю. Тем более он мне как отец. Широ не просто сочувствует ему. Он в ужасе, и хотел сделать для него хоть что-то. Минет в планы не входил, но, судя по тому, как Кит растягивается на капоте Понтиака, шепча имя Широ, ему нравится. Понтиак. Ещё одна ошибка вечера. В планы вообще ничего похабного не входило. Широ всего лишь предложил Киту прокатиться. Насладиться последними часами свободы, которую вряд ли получит от будущего мужа. Тогда Широ ещё не видел, как дорожный ветер путается в чёрных волосах. Тогда Широ ещё не слышал его смех — самую малость хриплый и счастливый. Тогда Широ ещё не знал, что вместе с ключами от кабриолета вручил ему своё сердце. Он думал, что место рук Кита — на руле этой тачки. Теперь Широ знает, что их место — на его заднице. Они целовались как одержимые. Широ не помнит, кто начал первым. Помнит, как Кит припарковался у пустынного пляжа. Как обернулся к нему, восторженный. Как открыл рот, но так и не сказал ни слова. А потом Широ обнаружил его на своих бёдрах. Теперь он закидывает ноги Кита на свои плечи. Прикусывает кожу нежной задницы и вылизывает её как следует. Толкается языком, кружит возле, продолжая надрачивать чужой член, и, море свидетель, Широ не будет стыдно даже если их застукают. — Вставь мне, — просит Кит, приподнимаясь на локтях. Куртка сползла с плеча, футболка задралась до груди, лунный свет переливается на чёртовой фате, которую Широ ненавидит. — Хочу, чтобы ты меня трахнул. Широ целует косточки на его лодыжках, прежде чем оставить Кита на долгие мгновения. Хоть бы в бардачке остались презервативы, хоть бы, хоть бы, хоть бы. Кит ждёт его. Опирается на капот, зарывается пальцами ног в остывающий песок. Бросает умоляющий взгляд из-за плеча, и Широ не может противиться этому. Даже не собирался, и ему за это не стыдно нисколько. Он растягивает его со всей бережностью. Целует обнажённую поясницу, открытую полосу кожи между волосами и воротом куртки. Осторожно вынимает гребень с фатой и отшвыривает его на сиденья, подальше от глаз. Вдыхает запах Кита и находит губами его губы. — Пожалуйста. — Шёпот коротит в нём что-то, но Широ ещё держится. — Тебе будет больно. — Я выдержу. Хочу тебя, пиздец. И правда. Пиздец. Широ вылизывает его ещё раз. Корит себя за то, что не кинул в бардачок ещё и смазку — и это единственное, за что он себя корит. Потому что Кит потрясающий. Потому что ладони ложатся на его талию так, будто для этого и были созданы. Потому что его стоны — лучшее, что Широ слышал за свои двадцать семь. Потому что Кит двигается с ним в одном ритме, словно они делают это далеко не впервые. Если бы они встретились раньше. Если бы у них было больше времени. Нет, не сейчас. Сейчас единственное, что имеет значение — Кит под ним, кусающий губы, отчаянно пытающийся ухватиться за гладкую поверхность капота. Широ помогает ему с этим. Снова укладывает на лопатки, склоняется, чтобы Кит обхватил его шею покрепче. Дрочит ему, пока двигает бёдрами, и непрошенные слова любви растворяются на чужом языке. Кит пачкает его руку. Обмякает, вымотанный. Прикрывает глаза. Улыбается. В бардачке нет смазки, но есть влажные салфетки. Широ изводит всю пачку в попытках отмыть их обоих и изводит себя мрачными мыслями. Впрочем, они исчезают, стоит ему посмотреть на Кита. Он знает, что поступил плохо, но он не чувствует этого. Всё правильно. Так, как должно быть. С трудом Кит одевается. Держится на ногах едва-едва, затраханный и уже сонный, готовый отключиться в любую секунду. Широ подхватывает его на руки, как невесту. Как же, блядь, иронично. Они не поедут никуда сейчас. Кит не в состоянии вести машину, а Широ не хочет этого делать. Вместо этого он оставляет Кита спать на пассажирском месте. Утыкается лбом в руль, думая, что делать со всем этим. Как последняя сволочь он прячет фату под сиденье. Когда Широ открывает глаза, солнце уже высоко над морем. Переливается яркими бликами на мелких волнах, отражается от стекла кабриолета и клёпок на куртке Кита. Он безупречен. Даже с растрёпанными волосами, помятый и заспанный. Он — лучшее, что с Широ вообще случалось, и сейчас это ощущается ещё особеннее, чем ночью. Он его всё. Его соулмейт, его воздух, его Вселенная. Широ просто знает это. Как знает, что Кит принадлежит не ему. — Свадьба, — Кит прочёсывает пятернёй волосы, — я не могу опоздать. А Широ не может его отпустить. Не хочет отпускать, но он ему никто. Они познакомились этой ночью и один раз переспали. У Широ нет права решать за него. Он должен. И он сделает для Кита всё, что тот попросит. Даже если это причинит боль. — Говори адрес. Широ выжимает педаль газа. Прячет глаза за стёклами чёрных авиаторов, стискивает челюсти, стараясь не думать. Всё равно бросает на Кита взгляды, уверенный, что любит его больше жизни. Вот так просто, ничего о нём не зная. Он не сможет забыть Кита. Не получится. Дальше нельзя — Широ паркует кабриолет в зоне для гостей. Впереди, на яркой зелёной поляне, расстилают дорожку и расставляют стулья; девушки-декораторы украшают цветами витую арку. В груди щемит. — Спасибо, — Кит целует его в щёку, — мне… — Беги. Он кивает и выпрыгивает из машины, уносится к огромному шатру, забирая с собой душу Широ. Тот же просто надеется, что не сломал руль — так сильно он сжимал на нём пальцы. Трасса совсем пустынная. Широ и сам не знает, куда едет. Жмёт на газ по инерции. Мыслями он не здесь. Мыслями он в Аду, где таким как он самое место. Хочется закурить, хотя Широ не курит. Из-под сиденья торчит фата, как язвительное напоминание. Её бы выбросить. Вместе с Китом из своей головы. К сожалению, он знает, что не сможет. Широ останавливается посреди дороги. Гладит фату пальцами. Это всё, что ему от Кита осталось. Он поступил правильно. Так почему Широ не может найти себе место? Потому что теперь ты знаешь, где оно, — подсказывает сознание. Да. Всё так. И он не простит себе, если не попытается. Шины визжат на повороте. Ветер бьёт в лицо, отбрасывает назад чёлку, треплет белую футболку. Понтиак гонит под сто десять миль в час, и Широ плевать на количество штрафов. Он должен успеть. Для него нет ничего важнее. Разметка — не преграда. Широ проезжает мимо парковочных мест, несётся прямо по изумрудной лужайке. Уводит машину в сторону, притормаживая боком аккурат возле стульев с гостями. Привстаёт, опираясь на спинку кресла, и сдёргивает авиаторы, чтобы лучше видеть Кита под алтарём. Только вот под алтарём не Кит. Женщина похожа на него, очень, но всё же. Она вскидывает очерченные брови, не произносит ни слова. Статный мужчина рядом с ней — тоже. Широ ошибся свадьбой? Не ошибся, понимает он, когда Кит встаёт со стула. Невозможно прекрасный, в ладно пошитом белом костюме по фигуре, в тон платью невесты. Его волосы собраны в аккуратный хвост, шею душит алая бабочка, в петлице — такие же алые крошечные цветы. Но главное не это. Он видит Широ и улыбается. Словно только его и ждал. Кит подбегает к невесте. Говорит ей что-то, кивая в сторону Широ, чмокает её в щёку. Хлопает мужчину по плечу и коротко кланяется. Салютует им обоим прежде, чем прыгнуть к Широ в тачку. — Кит! — окликает невеста, и тот оборачивается. Она швыряет в него букет; такому броску позавидовал бы любой бейсболист. Кит ловит его с поражающей лёгкостью и машет им на прощание. — Спасибо! — кричит он ей, а затем обращается к Широ: — Погнали отсюда. Не вопрос. Вопросы у Широ другие. Их слишком много, и он не знает, с которого ему начать. В любом случае, им и правда сначала стоит убраться подальше. — Так это не твоя свадьба была? — спрашивает он, как только они выезжают на трассу. — Что? — Кит хмурит брови. — Конечно нет. Это моя мама замуж выходит. — Подожди, но… клуб? Я тебя с мальчишника увёл! — Ну да. Он у Коливана был. Это, ну, мой новый отчим. Я не хотел, но мама настояла. — Ты в фате был. — Забыл резинку и страдал весь вечер. Давно надо подстричься. Нашёл за диваном что-то, чем можно заколоть волосы, и… Подожди, ты меня за невесту принял из-за этого?! — Жениха, — поправляет Широ машинально, теперь припоминая, что два дня назад в этом же зале проводили девичник. — И ты решил, что это моя свадьба? — Тот кивает, чувствуя себя идиотом. — И всё равно приехал, чтобы забрать меня? Приходится съехать на обочину, потому что руки трясутся. Потому что эмоций слишком много, и потому что с ними нельзя справиться. Ни тем более тогда, когда Кит берёт лицо Широ в свои ладони и гладит скулы большими пальцами. — Подумал, что не смогу без тебя. Сейчас Кит целует его первым. Прижимается губами к губам, нежно, трепетно. Смеётся, прижимаясь лбом ко лбу, и Широ кажется, что он уже не будет счастливее. — Тогда к чёрту это всё и погнали отсюда. Кит достаёт упавшую между сиденьями фату и втыкает гребень над хвостиком. Широ ненавидит её, честно. Всеми фибрами души, которая едет рядом с ним, радостно вскидывая руку с букетом. Он останавливается снова, чтобы вытащить хренов гребень. Вслед за ним на пол отправляются бабочка, пиджак и жилетка. — Я всё равно ненавижу костюмы, — пожимает Кит плечами, взбираясь на колени Широ и сцепляя руки за его шеей. — У меня ты можешь их не носить. Он хихикает, целуя Широ в кончик носа. — Мне подходит.