Мы полетаем однажды?

            Птица существовал в этом мире давно, не одно десятилетие ожидая часа, когда сможет обрести своё тело. Птица был сущностью, созданной огнём и воздухом, приобрёл форму чёрной человекоподобной птицы, которая может нести с собой как счастье, лёгкость полёта и живительного тепла, так и холод урагана с ужасом огненной смерти.       Будучи невидимым для людей, он долго изучал их поведение, видел, как они жаждали собственной выгоды, втыкали нож в спину ближнему и часто забывали о созидании, руша то, что строили их предки. Сколько лет ни проходило, люди не менялись, а потому Птице надоело следить за их трепыханиями. Он уснул, прячась от назойливой реальности.       Спал, не проснувшись, даже тогда, когда противный холодок сырости сменился на теплоту, сухость и уют. Спал до тех пор, пока его не поглотила обволакивающая всю его сущность боль, обида и одиночество.       Когда Птица открыл глаза, он увидел мир глазами маленького мальчишки, забившегося в какой-то угол и тихо рыдающего. Осознание приходило не сразу, мысли патокой тянулись в голове. Да, он проспал момент, когда смог обрести материальное тело, и это тело, не найдя какой-либо реакции от поселившейся в нём сущности при зарождении, сформировалось в человека, заточив в своём теле Птицу.       Сейчас это было только его ошибкой, что он допустил зарождение в своём теле новой жизни, но делать было уже нечего, а сжирающие изнутри боль и обида противно скреблись. Стараясь не сильно тревожить мальчишку, сущность осторожно коснулась сознания, пытаясь рассмотреть хотя бы отрывки воспоминаний.       Мальчик, Серёжа, четырёх лет отроду, только что стал сиротой. Его родители за несколько дней до этого попали в аварию. Мать выкинуло из машины, а отец свалился с дороги и взорвался в собственной машине. За жизнь женщины врачи боролись четыре дня, но тело всё же не выдержало. Мальчишка, которого родители как раз тогда ехали забирать из садика, сейчас находился на временной передержке дома у одной из сотрудниц органов опеки.       А ещё этот мальчишка, похоже, был умнее своих сверстников, потому что в таком раннем возрасте уже осознавал, что произошло и представлял свою судьбу дальше. Родственников у них не было, шанс, что его приютят друзья родителей — слишком мал, и дорога только одна — в детский дом, на поиск новой семьи, да только зачем ему новая семья, если в памяти ещё свежа улыбка матери, басистый смех отца и образы родителей, к которым Серёже все ещё очень хотелось.       Закрыв воспоминания, Птица вышел из сознания, с тихим шелестом появляясь рядом с ребёнком. Этот мальчик внутри был очень светлым, почти светился маленьким солнышком и Птице, за свою жизнь повидавшему так мало подобных людей, всеми силами хотелось не дать этому свету утонуть во мраке. — Ну что же ты, тише, не плачь, тебя могут услышать. — Серёжа испуганно затих, прижимая коленки плотнее к груди, и смотрел своими невозможно голубыми глазами на кого-то, кто сидел в темноте комнаты. — В-вы кто? — голос был тихим, запинающимся от слёз, но таким по-детски звонким. — Я твой друг. Ты остался один, и я пришёл к тебе, чтобы ты никогда не был одинок. Я защищу тебя от всего, — произнес Птиц. Глаза ребёнка засветились любопытством и детской, искренней надеждой. — Вы правда-правда будете со мной? У меня не было друзей раньше, я мало с кем общаюсь в садике, потому что они дразнятся. — И как они тебя дразнят? Не бойся, я не буду тебя дразнить. — Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой. Но я никого не бил, и вообще, ну и что, что я рыжий. Ты теперь тоже будешь так говорить? — Что ты, нет, смотри, я тоже рыжий. И пернатый, только сам обещай, что не будешь смеяться. Обещаешь? — Обещаю, я не буду смеяться, честно-честно! — глаза мальчика засверкали, да и сам он повеселел. — Хорошо, тогда смотри.       Птиц немного напрягся, меняя своё лицо на такое же, как было у Серёжи, только немного старше. И незаметно подстраивая свой рост. Ребёнку было бы проще общаться с кем-то, кто был равен ему.       Закончив метаморфозы, Птица присел ближе к ребёнку и одинокому ночнику, позволяя лампочке осветить своё тело. Короткие рыжие прядки в беспорядке лежали на голове, мерцали золотые глаза, и робко переливались в жёлтом свете перья, которые покрывали почти всё тело. Где-то за спиной подрагивали крылья, касаясь маховыми перьями пола. Серёжа завороженно рассматривал нового друга. — Ваау, ты очень красивый, а ещё будто мой брат-близнец. У нас в садике есть две девочки, они очень похожи, они всегда вместе и такие дружные. — мальчик шмыгнул носом. — Я всегда мечтал о братике. Не важно, старшем, младшем, или как я. — Теперь у тебя есть я, и я никогда тебя не брошу, — ласково улыбнулся Птиц. — А я тебя! А можно потрогать? — Можно, конечно.       Серёжа выполз из угла, в котором до этого плакал, и сел прямо напротив Птицы, неуверенно и осторожно касаясь пальцами мягких перьев и поглаживая их. Детские пальчики могли утонуть в пухе и перьях, которые щекотали ладошку. Серёжа старался трогать очень осторожно, чтобы ничего не помять и не повредить, случайно не сделать больно. — Ой, я ведь представиться забыл. Я Серёжа, Серёжа Ра-зу-мов-ский. — произношение своей фамилии мальчишке явно давалось с трудом, — А тебя как зовут? — Я Птица, можешь меня так и называть. Приятно познакомиться, Серёжа. — Серёжа улыбнулся так ярко, что вся сущность Птицы затрепетала. — А крылья покажешь? — Птица без слов расправил крылья, насколько позволяло пространство. — Ваау.       Серёжа уже не только руками, но и носом залез в мягкие перья, вдыхая лёгкий запах дыма. Чёрный, скорее даже темно-синий цвет так красиво блестел и переливался, что ребёнок невольно залип. — Птицы ведь летают, ты тоже можешь? Мы полетаем однажды? — Могу, Серёжа, могу, только сейчас мои крылья не до конца окрепли, чтобы поднять в воздух нас двоих. — Я готов ждать столько, сколько будет нужно. Только, пожалуйста, оставайся со мной, — на последнем слове Серёжа зевнул и потёр глаза. Стресс, новые впечатления и поздний час уже давно забирали последнюю энергию ребёнка. — Останусь, обязательно останусь. Только давай пойдём спать, ты устал. — А ты поспишь со мной? — Посплю. — оба мальчика залезли на кровать и обняли друг друга. Благо, Птица был материален только для Серёжи. — Спокойной ночи, Серёжа. — Хороших снов, Птиц.       В объятиях мальчишка заснул почти моментально, только сильнее прижимаясь к тёплому пернатому телу во сне. Птица аккуратно гладил медные пряди, иногда слегка накручивая их на палец, и думал, что точно не бросит этого ребёнка и будет защищать. Построит тот мир, где Серёжа не будет плакать, заберёт всю его боль, страдания и страх. Однажды они станут одним целым, единым организмом, но до этого момента ещё столько времени. Можно подарить немного радости этому светлому существу.       С этого дня Птица посвятил своё существование одному рыжему мальчику и своему обещанию. Он был рядом, когда их отправили в приют, обнимал каждый раз, когда снились кошмары или родители. Уводил от обидчиков, закрывал уши, когда те дразнили Серёжу. Дул на ранки, когда мальчик неудачно падал и героически терпел, пытаясь не заплакать. Помогал с домашним заданием, когда рыжику было что-то непонятно. Сбега́л с ним к заливу, где Сережа сидел на одной из лодок, а Птица расправлял крылья навстречу ветру и смотрел куда-то за горизонт.       Серёже казалось, что в такие моменты Птица был очень красивым и таким свободным. Эту красоту он каждый раз пытался нарисовать в тетрадках или альбоме, который ему однажды подарила Татьяна Михайловна. Конечно, ни один рисунок не мог передать и доли красоты оригинала, но Серёжа всю душу вкладывал в эти рисунки и очень бережно хранил.       Другие дети сторонились Серёжи и не общались с ним. Для них он был странным рыжим мальчишкой, который постоянно рисовал что-то странное в альбоме, мог разговаривать сам с собой, не вступать в игры, и в остальном вёл себя странно. А ещё никогда не позволял стричь себя и устраивал чуть ли не истерики, только для того, чтобы ему не обрезали его рыжие кудряшки. Причины такой любви к волосам никто не знал, но это стало только ещё одним поводом смеяться над странным мальчиком.       Серёжа и сам не тянулся к другим детям, ему было хорошо со своим единственным другом, благодаря которому он и не слышал половины обидных слов и насмешек. Хотя, было немного обидно, что Птица не всегда мог защитить его от старших. Иногда он куда-то уходил, но всегда возвращался, когда всё заканчивалось, помогал обработать ранки и успокаивал его.       После каждой драки говорил, что все обидчики однажды поплатятся за всё, что пожалеют, будут просить у Серёжи прощения за все слова. А ещё, что они обязательно однажды улетят оттуда. Серёжа верил.       Довольно скоро слова Птицы исполнились. Они вдвоём снова сидели на уже полюбившейся лодке, поначалу разговаривали о своём, пока не послышались голоса банды задир из их приюта и лай обитавшей тут собаки, которую Серёжа иногда подкармливал сухариками.       Как и ожидалась, мальчики бежали за бедным животным, кидая камни и размахивая палками. Животное лаяло и скулило, но детей это только раззадоривало, они не обратили внимания на Серёжу, подходя к попавшему в рыболовные сети зверю. — Зачем они это всё делают, ей же больно! Причинять боль совсем не весело!       Серёжа злился, и Птица это чувствовал. Этот малец всегда шёл на защиту слабых, ввязываясь в драки, хотя сам был хлипким. А уж животных особенно любил, немного ассоциируя их со своим другом. — Потому что в мире очень много злых людей, которым нравится причинять другим боль.       Один из парней начал поднимать с земли массивный камень, собираясь кинуть в собаку. — Я их остановлю. Эй! А ну не трожьте её! — Серёжей двигала злоба и решимость, заставляя идти на безрассудства. — Серёжа, подожди, не надо! — вскрик остался проигнорированным. — Слышь, сопля, тебе чё, больше всех надо? — Просто не трогайте собаку. — Ну ладно, сам напросился.       Ситуация усугублялась, а зная жестокость приютских детей, преимущество в росте, силе, возрасте и количестве, один Серёжа на этот раз бы парой пинков не отделался. Птице придётся взять ситуацию в свои руки. — Серёж, я разберусь. — сущность вернулась в сознание, забирая у мальчика контроль и перекрывая ему обзор. Голубые глаза вспыхнули золотом. — Ну что, поиграем.       Ошибкой тех задир стала зажигалка. Да, Птиц ещё был не в том состоянии, чтобы самостоятельно создавать огонь из ничего, но усилить уже имеющийся сущность могла с лёгкостью. Пару раз ударив навскидку и оценив свои силы, Птица вывернулся из окружения и нырнул в будку, где когда-то была береговая охрана. Стены там отсырели, но внутри было полно старых сетей, вёсел, канатов, спасательных кругов, а ещё старая канистра бензина, спрятанная под сетями.       Заперев дверь, Птица разлил бензин, считая удары до того, как старая дверь поддастся напору и откроется. Когда замок вот-вот готов был поддаться, Птица с невероятной грацией выпрыгнул в окно под потолком, захлопывая его. Задиры уже ворвались в помещение, насвистывая и подзывая рыжика, когда в дверях показался Серёжа, с потерянной в драке зажигалкой в руках.       Лицо озарила улыбка хищника, а до того, как мальчики успели на него наброситься, Птица крутанул колёсико зажигалки, из которой вместо маленького огонька вырвался столб пламени, поджигающий бензин и опаляющий куртки задир. Бензин вспыхнул, сразу же перекидываясь на испачканные в нём же кроссовки, зажёвывая штанины и прыгая на куртки, словно живой. Задиры, не на шутку испугавшись, начали вопить, но дверь захлопнулась, выломанный до этого замок застрял, а с полок над дверью упал мусор, полностью перекрыв выход. Ловушка захлопнулась.       Птица пытался отдышаться, сдерживая приступ смеха. Он смотрел на свои руки, на которых проклюнулись маленькие черные пёрышки. Процесс слияния уже начинался. Зажигалка, казалось, обжигала пальцы, но это было так приятно, вновь чувствовать контроль над одной из родных стихий, это так пьянило.       Серёжа в сознании начал дергаться, а потому Птица поспешил убрать все перья и вернуться за вещами, брошенными в лодке. Теперь нужно сделать вид, что пришёл туда недавно, и бежать в детский дом, сообщить воспитательницам о пожаре на заливе и о том, что слышал там крики. Серёже он придумает, что сказать, главное, что собака успела сбежать, а обидчиков постигла кара за все их грехи.              Тогда им повезло, пожарные это определили как несчастный случай из-за игр с огнём. Как оказалось, зажигалка была не одна. Полицейские Серёжу распросили, но мальчик ничего дельного так и не сказал, потому взрослые от него быстро отстали, но не дети. Кто-то распустил слух, что тот самый странный рыжий и сжёг этих детей. Детдомовцы теперь ещё чаще стали дразнить мальчишку, а в обычное время сторонились и игнорировали.       Да, у Серёжи всё ещё был хороший друг в лице Птицы, но такое отношение больно резало по сердцу. Постепенно попытки Птицы утешить мальчика становились менее и менее эффективными, а незаметно поглощать негативные эмоции не выходило. Детскую душу постепенно начинал окутывать мрак, и Птица не на шутку этого боялся. Боялся потерять свой личный свет.       Именно в тот момент, когда Серёжа больше всего нуждался в реальном друге и защите, а Птицу постепенно охватывало отчаяние, появился Олег. Новый мальчик так же сначала не прижился среди сирот. Ходил особняком, смотрел на всех волком и не боялся показывать когти тем, кто к нему лез. А потом в один прекрасный момент начал общаться с Серёжей.       Просто разговаривал поначалу, потом он стал подсаживаться к ним за обедом, выходил гулять. Однажды избил старших, когда они вырвали очередную тетрадь с рисунками. Потом постоянно стал Серёжу защищать, доставать того из драк. А Серёжа в ответ помогал ему обрабатывать ранки, дул на них, точно так же, как раньше Птица делал и говорил почти то же. Только улыбался при этом солнечно, радуясь новому другу.       Птица против Волкова сейчас ничего не имел, радовался только, что этот паренёк смог разогнать мрак на душе Серёжки, а с излишками Птица сам справится, поглотит все остатки, чтобы этот свет точно никуда не исчез.       Правда, когда Серёжа Олегу о своём друге рассказал, тот только улыбнулся и сделал вид, что поверил. Воображаемый друг у изгоя и просто странного мальчишки, бурная детская фантазия, и ничего больше. Для слишком рано повзрослевшего Олега это было самое логичное объяснение. Но Серёжа на него не обижался, Птица давно объяснил, что он может дружить только с самим Серёжей, потому что пришёл он именно к нему, дабы он никогда не оставался один. Мальчику, конечно, было немного обидно, что его друзья не могут подружиться, но делать было особо нечего.       Так и жили до совершеннолетия. Когда Серёжа стал взрослеть, то больше уходил в учёбу, иногда всё же попадая в передряги вместе с Олегом или же сам. Птица стал появляться всё реже. Мозг и мышление Серёжи взрослели, и могли возникнуть вопросы на счёт своего невидимого друга и собственной адекватности.       Как бы тогда ни старался Птица, после выпуска из детского дома у Серёжи остался страх людей, особенно толпы, нервозность, из-за которой подросток часто ходил напряжённый и ему было сложно расслабиться, но хотя бы не пил и не курил, но зажигалку при себе держал. Зато душа у Разумовского всё ещё была очень светлая и тёплая, так и сияла.       В институте парень и вовсе загорелся целью делать этот мир лучше. Под влиянием сильного желания Птица сделать для Серёжи идеальный город, жизнь и окружение, чтобы всё было хорошо, все счастливы, могли расти и развиваться, эта идея передалась самому парню. Юный гений нашёл свой дар в программировании, поступил в достаточно престижный университет на бюджет и просто вгрызался в знания и учёбу.       Конечно, детский дом не мог дать нормальный старт во взрослую жизнь всем воспитанникам, и к своей мечте путь нужно было выгрызать, снося на своём пути все препятствия и цепляя удачу за хвост. Маленькая однушка, кое-как снимаемая на мизерные социальные выплаты, стипендию и подработку в виде написания сайтов и программ, питание макаронами, гречкой и пельменями по праздникам, единственным, что Олег их научил готовить перед тем как уйти из универа и податься в армию. Серому тогда было грустно друга отпускать, но у каждого своя дорога, а Волче обещал звонить и писать как можно чаще.       А Птиц сидел внутри, смотрел на жизнь серёжиными голубыми глазами, впитывал негатив и силы свои копил. Ждал, когда сможет вновь появиться перед другом без последствий. Помогал, конечно, когда это было необходимо, не дать сжечь квартиру, проявить больше наглости и упорства, которые не всегда давались неуверенному Серёже, но вместе они начали добиваться высот.       Все мучения, усилия и боль явно стоили того, потому что у Серёжи появилась собственная социальная сеть, которую он не боялся развивать, инвесторы, помощники, которые так же горели светлой идеей. Казалось, после долгой череды проблем пришла светлая полоса, компания набирала обороты, её акции дорожали, а Серёжа получал всё больше и больше денег, при этом используя их только для развития. А свою первую полученную большую прибыль и вовсе отправил в помощь своему детскому дому.       Жить стало хорошо, в каких-то аспектах проще, в каких-то труднее, но благодаря тому, что жизнь их так закрутила, Серёжа совсем не заметил метаморфоз своего тела. Парень вытянулся, набрал мышцы, которые из-за особенности телосложения так и не были видны. Периодические боли в спине сбрасывались на сидячий образ жизни, и только Птиц видел, как его сущность постепенно объединяется с телом, как мышцы спины постепенно меняются и там зарождаются пока никому не видимые крылья. Совсем скоро данное когда-то давно в детстве обещание сможет исполнится.       Однако, негатива в жизни не убавилось. Как только Сергей стал известной личностью, в него полетели жёлтые статьи, каверзные интервью, пиявками цеплялись другие миллионеры, желавшие добиться денег и власти через молодого и неопытного гения.       Птица брал на себя львиную долю негатива, даже особо уже не прячась, что периодически выливалось в апатию и меланхолию Серёжи. А Птиц брал и брал, не желая, чтобы всё это посмело хоть немного притушить свет его личного солнца. Брал почти всю жизнь, предпочитая не забирать положительные эмоции. Совсем забывая, что те стихии, что его самого породили, должны быть в гармонии добра и зла, дабы не выйти в мир ураганом, несущим смерть.       И в один момент все резервы переполнились и полились наружу. Хотелось сжечь, уничтожить всех этих обнаглевших мерзких людей, которые только и думают о своих кошельках. Вытравить всю грязь, направляя на неё своё яростное пламя отмщения и справедливости. Чтобы никогда эта гниль не посмела коснуться таких же чистых созданий, как Серёжа.       Птица держался, ещё несколько месяцев таясь на подкорке сознания, пока не выдержал всего сам Серёжа, узнав о смерти единственного друга. Тогда Птице сорвало почти все рамки и предохранители, а план дальнейших действий встал сам собой.       Птица пытался предстать перед Серёжей старым другом в своём истинном облике, но прибывавший в нестабильном эмоциональном состоянии парень оттолкнул даже его, не желая вспоминать прошлое, где рядом с Птицей рисовалась фигура погибшего друга.       Не было другого выхода, кроме как заблокировать воспоминания и подстроить вместо них новые. Усыпив бдительность и уничтожив записи о смерти Волкова Птица принял его вид, играя спектакль одного актёра. А ещё, пока мог, воспользовался телом и мозгами Разумовского, чтобы написать пару новых строчек кода для Марго и спрятать их. Теперь можно было начинать подготовку к пляске Смерти.       Весь дальнейший год был театром безумия. Серёжа вцепился в образ друга и, казалось, совсем на задумывался о Птице, с которым был всё это время. Птица за год нашёл передовую компанию по производству оружия, заказав себе огнеупорный костюм с огнемётами. Он, конечно, мог сам создавать достаточно разрушительное пламя, но огонь из ничего мог вызывать подозрения, а вот огнемёты его вполне оправдывают. И неважно, что огонь они извергают раза в два или три страшнее и мощнее, чем есть на самом деле. Неважно, что работать могут без топлива.       Вообще, с костюмом пришлось прилично повозиться. Ещё при заказе Птица попросил, чтобы спинную пластину можно было легко вырвать или снять. Крылья с каждым днём больше и больше формировались в незримом пространстве и однажды могли понадобиться в реальности для срочного побега. Заказав у других мастеров плащ, дабы вырвавшиеся крылья, или порванную одежду после их появления можно было прикрыть       Наручи были отдельной историей, ибо костюм плотно прилегал к телу, а после использования родной силы перья могли покрывать руки и переходить на торс. Птица уже не раз проверил, пока Серёжа спал или был в отключке от алкоголя. Пришлось к собственному размеру добавлять ещё по несколько миллиметров, что бы тютелька в тютельку перья входили в свободное пространство и не ломались.       Последние нотки здравого смысла, обещания и заботы о Серёже заставили полубезумную сущность обеспечить себе подушку безопасности на случай внезапного исчезновения или подставной смерти миллиардера.       Была создана фальшивая личность актёра с похожей на Серёжину внешностью, продумана история, в подполье приобретённые качественные документы, зарегистрированные государством. Платить деньги взяточникам за подобные услуги было противно, но Птица обещал себе, что потом выжжет их всех дотла.       От лица фальшивой личности были куплены акции Вместе, достаточное количество, чтобы с их помощью можно было завести неплохую денежную подушку. А зарплата, которую Серёжа перечислял своему другу-телохранителю, также капала на банковский счёт двойника. Была куплена квартирка на окраине Москвы и дачный домик в глубинке России, ближе к Карелии. Там навряд ли станут искать, и можно будет залечь на дно. А добраться туда и своим ходом можно, при обнаружении спрятавшись в лесных пожарах. Может, ещё сородичей встретят.       Когда приготовления были закончены и перепроверены, даже для Марго было создано несколько протоколов безопасности, судьба сама преподнесла первую жертву, которая объявит начало пляски Смерти. Кирилл Гречкин, зажравшийся представитель «золотой молодёжи», избегающий наказания за тяжёлое преступление. Да ещё какое, сбил воспитанницу именно их детского дома, к которому Серёжа в последние годы относился с особым трепетом.       Ярость Разумовского, огромное количество негатива, жажда мести и правосудия, струящаяся в венах алым пламенем, сорвали последние крохи адекватности, на которых держалась крыша сущности. Холодное безумие охватило Птицу, как только родной огонь коснулся чужой плоти, пронизанной гнилью и страхом, жадно пожирая её и наслаждаясь криком ужаса.       Это был момент триумфа и освобождения годами сдерживаемой стихии, звенящей своими цепями и готовой спалить весь этот город, не оставив камня на камне. Жертвы боялись, гневались, откупались, горели в огне правосудия, сгорали не только тела, но и души этих мерзких, заражённых чумой людишек.       Гремели на всю страну слова, разжигающие огонь наживы и сопротивления в душах обычных людей, также заражённых этой заразой бесчестия, жадности и беззакония.       Отражались от стен офиса крики и мольбы Серёжи, скрывающие внутри себя такую же жажду смерти всем этим людям. Уничтожались нервные клетки, сдерживались слёзы и каждый раз с губ слетало уже осточертевшее «Олег». Каждый раз Птица просил себя потерпеть ещё немного.       А по городу бегал, путаясь под ногами Игорь Гром, упрямо копающий под Чумного Доктора и горящий желанием засадить преступника за решётку. Единственное, за что был майору благодарен Птица, так это за спасение Разума, включившего в себе комплекс героя по защите всех вокруг.       Вообще, Гром был каким-то мутным типом. Он вроде и за справедливость, даже не продажный, но его методы оставляли желать лучшего. Такой союзник Чумному Доктору пришёлся бы очень кстати, но как враг — только мешал. Людей нельзя убивать, видите ли. Ничего, законы для людей писали, а Сергей Разумовский человек только наполовину, не считается.       И всё же, убить Грома хотелось сильнее, и вся благосклонность к его личности ушла сразу после того, как этот майор открыл Серёже правду, которую Птица так тщательно пытался скрыть. Хорошо, у Разумовского реакция хорошая, и силушка от Птицы не плохая, бутылкой полицейского приложил знатно, но этот страх в глазах любимого человека всё же больно ранил. Но даже это не остановило безумия поглотившего его. — Я уж думал ты никогда не решишься. — О-олег?! — Хватит. Никакого Олега здесь нет, да и не было никогда. Ты же сам прекрасно это знаешь. А вот я был с тобой всегда. Всю. Твою. Жизнь.       Убрать, наконец, давно осточертевшее лицо Олега вместе с бронёй было наслаждением, таким же, как и запах страха и крови. С каждым шагом тело больше возвращалось в свой истинный облик, а за спиной раскрывались огромные чёрные крылья, на которые Серёжа смотрел с ужасом и тихим восхищением. — Тебе было одиноко и появился я. Я всегда был рядом с тобой. Защищал тебя, заботился, помогал. Мы так здорово ладили, дружище, что же случилось? А, да, ты ведь нашёл настоящего друга, а потом забыл про меня. Но всё это время я жил у тебя в голове. И вот, когда твой дорогой Олег ушёл, я снова вернулся! Ты ведь даже не хотел сначала меня принимать. Теперь посмотри, чего мы с тобой добились! — Это ты убил всех этих людей! — Мы убили этих людей, Серёжа. А что не так?! — образ Птицы появился прямо перед человеком. — Ты же сам так хотел сделать жизнь в нашем городе лучше. Мы всегда этого хотели. — Я не убийца! — Прозвучал звон стекла витрины одной из античных статуй. От вырвавшейся из тела энергии выключился свет и забарахлил экран. — Ты так ненавидел детей, издевавшихся над тобой в приюте, бандитов, пытавшихся отжать твой бизнес, богачей, отравляющих наш город. Я помню всех, кто причинял тебе боль, и видит бог, я слишком долго всё это терпел.       С напускной нежностью Птица погладил когтистой рукой щёку Серёжи. Прикосновение, казалось, пылало огнём, и парень в ужасе отполз к экрану закрывая глаза и уши. — Я тебя создал, значит если я постараюсь, ты, ты исчезнешь. Уходи, уходи, уходи, уходиуходиуходиуходи. — Собственное дыхание Серёже казалось слишком громким. — Зря стараешься, Серёжа, я тебе не какой-то воображаемый друг. Я нечто большее, то, что ты и представить себе не можешь. Из-за моей ошибки мы были заточены в одном теле, но совсем скоро… — Птица замолк, полубезумно улыбаясь. — Если предыдущие убийства ты совершал с моей помощью, то это!       Тратя свои силы, но поднимая вполне материальное тело Игоря Птица бросил его на колени Серёжи. Какие-то внутренние крохи того, что пробилось через клещи безумия, просили остановиться и смягчить свой тон. Серёжа не должен был сильно пострадать от действий сущности, но охваченный безумным азартом и злобой Птица просто не смог бы себя остановить. — Этот случай исключительно на твоей совести. Знаешь? Это означает только одно. Мы с тобой становимся одним целым. — Серёжа бросил тело и прижал к горлу осколок покрупнее, режа пальцы. — Я убью себя, я убью нас обоих! — Можешь попробовать, хотя всё равно ничего не выйдет! — когтистая рука схватила руку с осколком, на этот раз не обжигая. Стоило немного сдавить и стекло выпало из ладони, а порезы затянулись за пару секунд. — Ты не испортишь мой план, уверяю, итог тебе понравится, ты увидишь всё это собственными глазами!       После этой угрозы в глазах у Серёжи внезапно потемнело, а тело обмякло, падая на пол. Потерял сознание, или пытался сбежать от реальности, неважно, в ближайшее время Разумовский точно не был нужен Птице. Присев на корточки, сущность осторожно убрала пару прядей с лица гения. — Прости, Серёжа, что приходится именно так, но осталось совсем немного, и, будь уверен, я выполню своё обещание.       Проведя костяшками по щеке, Птица вернулся в тело, возвращая его в сознание и выводя из крови остатки алкоголя. Сейчас нужно огреть полицейского ещё разок, для достоверности, сжечь его одежду и надеть запасной костюм Чумного Доктора. Пусть и не по своей воле, но Игорьку придётся помочь обезопасить славное имя Разумовского и начать главный танец чуть раньше положенного. Улик пока всё равно недостаточно, а Серёжа в народе является слишком светлой личностью, чтобы люди легко поверили в его личность как Чумного Доктора. — Марго, отредактируй записи по протоколу «Новое наследие». И доставь в офис робота-уборщика, нужно прибрать этот беспорядок. — Будет сделано.       Чтобы переодеть тушу Грома, затем подложить улики в его дом вместе с поддельным контрактом на имя Игоря, Птица позаботился об этом заранее, сделав контракты на разных подходящих личностей, потребовалось больно много сил. Затащить тушу Грома на казино, свершить месть Бехтиеву, надеть маску и плащ на всё ещё бессознательного Игоря и скрыться с места преступления было тоже не легче.       Пока полиция разбиралась с подставным доктором, Сергей обеспечил себе алиби, перепрятал второй костюм, а комнату, где раньше было снаряжение, переделал под тайный выход, через который как раз в случае опасности можно было просто сбежать. А ещё взял рюкзак с вещами, мощным ноутбуком, двумя запасными телефонами, документами и деньгами подставной личности и спрятал его в надёжном месте на окраине города.       У Птицы было около суток форы, ибо, он не сомневался, Игорь выберется из участка и придёт к нему снова. Установил напоследок программу Марго, дабы ИИ сама потом отредактировала записи видеокамер. На всякий случай. Серёжа за всё это время не подавал никаких признаков своего существования.       Гром не подвёл, заявился в офис уже на следующие сутки в своей неизменной кожанке. Как неосмотрительно, с голыми руками, да против огня. Яд, сарказм и предстоящий триумф победы были во всем образе некогда скромного, неуверенного в себе, но храброго миллиардера, гения и просто золотого человека. Если подумать, в этом образе не было почти ничего, что напоминало бы о всем известной личности. — Моё почтение, Игорь, не думал, что ты так быстро выберешься. Хотя, ты всё равно не сможешь испортить мой план по спасению города. Я вернул деньги обманутым вкладчикам банка Исаевой. Выкупил свалку Зильченко и организовал очищение территории и переработку мусора. Я реально очищу город от мусора. Гречкин, Бехтиев, их смерти не будут напрасны! Благодаря им я построю новый, идеальный город! И никто не сможет мне помешать. Даже ты.       Завязалась драка, в начале которой Птица поддался Игорю, дабы показать, на чьей стороне власть и кто реально манипулирует всем этим городом. А на сломанные огнемёты было плевать, никто не поверит, что Сергей создавал огонь из воздуха. Пока Игорь созерцал взрыв участка, Птица сжигал ремень, которым был связан. — Ты чё натворил... — Ха, спокойно, Игорь, всё идёт по плану. Сейчас эта грязь почувствует свою безнаказанность и хлынет на улицы. Через пару часов прибудет армия, и очистит город жёстко и радикально. Так я избавлюсь от богачей, отравляющих город, и маргиналов, подражающих мне. — Да ты хоть представляешь, сколько людей погибло и сколько ещё погибнет?! — Да какая разница, я готов пойти на любые жертвы.       Выроненная ампула с топливом покатилась в сторону Игоря, взрываясь с двойной силой. Птица перекатился в сторону, недовольно цыкая, когда майор увернулся. На долю секунды показалось, что на периферии сознания мелькнул образ Серёжи, но Птица смёл это наваждение. Одна из реконструкций древних статуй отлетела от взрыва и разбила одно из окон, впуская в помещение ощутимый только для Птицы запах страха, жажды крови и огня.       Дальнейшая битва напоминала безумной сущности игру в кошки-мышки. Вернее сказать, в Птички-мышки, но это не так важно. Огонь, будто дразня, проходил в миллиметрах от своей жертвы, иногда специально не задевая. Так хотелось поиграть с напуганным человеком, вкушая мощь подвластной Птице беспощадной стихии. Незамеченный никем отвалившийся шарик прослушки был раздавлен и сожжён, уничтожая всю записанную информацию.       Из-за наслаждения собственной силой и погружением в их маленькую игру Птица не сразу почувствовал появление дружков Грома, в последний момент уворачиваясь от струи воды, которая, впрочем смогла его задеть. Но что такое для повелителя огня и воздуха обычная вода?       К сожалению, один из рабочих наручей вышел из строя, так что Птица просто сорвал его за ненадобностью. Из порванных мест наружу выглянули чёрные перья, вызывая немой шок майора полиции. Сущность никак не озаботил этот момент, потому что дальше он отправил в Игоря уже своё собственное пламя. Среди серверов вновь показалась фигура Серёжи и на этот раз это точно не было наваждением. Мальчишка следил за ними, но не мешался.       От появления Сергея пыл Птицы немного поутих, но он всё равно сделал несколько залпов в сторону спрятавшихся людей. По встревоженному взгляду голубых глаз, направленных ему за спину Птица понял, что опасность рядом. Только сделать ничего не успел, ибо Игорь схватил его за ноги, направляясь к выбитому окну, у которого сейчас стояла рыжая фигура.       Напуганный возможной смертью тела и близкого друга, Серёжа попытался помешать Игорю, но будучи материальным только для Птицы, мог лишь вцепиться в него и падать с ними. Чисто на собственных инстинктах Птица создал поток воздуха, задержавший их падение.       С треском вылетела спинная пластина, разрывая ткань костюма. Игорь, подхваченный своими друзьями, остался висеть из разбитого окна, а Птица расправил гигантские черные крылья, останавливая падение и застывая в воздухе. Убедившись, что падение им не светит, сущность взяла повисшего на его талии Серёжу, подняла и обняла крепче.       Оба пытались отдышаться, посматривая по сторонам и немного истерично посмеиваясь. Люди во все глаза уставились на зависшего в воздухе человека, шею которого покрыли чёрные перья, золотые глаза горели огнём, а вокруг глаз расцвело чёрное нечто. Будь у Юли возможность это снять, она бы обязательно сделала это, но шок и тело Игоря в руках мешали сделать это.       Потоки воздуха трепали волосы и обеспечивали внезапное чувство безопасности. Огонь в венах стал понемногу успокаиваться, возвращая Птице ясность ума и выпутывая из лап безумия. Сущность крепко и очень нежно прижало к себе хрупкое тело, вдыхая не запах крови и огня улиц, а лёгкий аромат мяты, жвачки и тепла, исходящий от волос Серёжи. — Я ведь обещал, что мы однажды полетаем. Время пришло, Серёж, давай улетим отсюда. — гений всем телом прижался к Птице, во все глаза рассматривая давно позабытые, но всё ещё прекрасные в своей красоте крылья. Взгляд на город он старался даже не опускать. — Птиц, полетели отсюда. С нас хватит всего этого безумия, пора отдохнуть. Я устал, и ты тоже. — Полетели, моё солнце.       Пока никто их не увидел, Птица сделал один мощный взмах крыльями, унося их за облака и скрывая от чужих глаз. И плевать, что там будет с Чумным Доктором, городом, Игорем и его шайкой. Птица впервые почувствовал, как безумно устал за весь этот год. Как устал Серёжа, который с замиранием сердца рассматривал волшебные ночные виды и наслаждался полётом.       Сейчас им двоим было плевать на всё, что было, что есть, что будет. Казалось, они просто вернулись в детство. К их посиделкам на заливе, когда так же чувствовалась свобода и ветер в перьях. Когда не волновало, что им прилетит от воспитателей за опоздание на ужин, что они опять лягут спать голодные. Тогда были только Серёжа и Птица. Просто дети, живущие мечтами и надеждами на лучшее.       Казалось, что весь мир подождет и остановит своё течение времени, пока они где-то там, спрятанные за мягкими подушками облаков, летят, в обнимку рассматривая звёзды. Летят в уютном молчании, иногда тихо посмеиваясь и снимая часть стресса предыдущего дня. Теперь они свободны и могут начать жизнь с чистого листа, а что до прошлой — прошлая жизнь будет где-то там, в далёком будущем.       Прибывшая на место происшествия полиция арестовала Игоря и Диму с Юлей, как его подельников. Доказательств, опровергающих невиновность Грома пока было слишком мало. Предстояло много кутерьмы и судов. Тело Сергея Разумовского так и не было найдено, и он был признан без вести пропавшим. По завещанию Вместе управляли главы отделов, такие же гении, разделяющие идею Сергея, совместно с акционерами компании. Серёжа давно позаботился о безопасности своего детища.       А где-то в лесах Карелии в уютном домике притаился молодой актёр, гений и не совсем обычный человек, который делил своё тело с поселившейся в нём сущностью, постепенно налаживал отношения и занимался хозяйством. Возможно, через пару месяцев они обнаружат себя, показавшись миру потерявшемся человеком с амнезией.       Но это будет потом, а сейчас можно уйти в лес и взмыть в небо на прекрасных, сильных чёрных крыльях, рассекающих воздух и облака. Налетаться хотелось сразу за все года, проведённые на бренной земле. Потому что однажды, они смогли взлететь.