Ночное отчаяние

      С недавних пор Жан начал бояться одиночества. Ему было страшно оставаться одному. Нехорошие мысли тут же заполняли мозг и скребли на душе, словно кошки.       Жан боится терять близких. Все это время он безучастно наблюдал, как один за другим его друзья покидают этот мир. Беспомощность, словно кандалы, связывала руки. Ему хотелось остановить их, закричать в след, но голос будто пропадал… А ведь все так хорошо начиналось. Они стали кадетами и окончили свое обучение, но в один момент вся его жизнь разделилась на «до» и «после». Да. Именно в тот момент, когда он нашел изуродованное тело Марко. Такого приставучего, смешного и наивного ребенка, который постоянно мельтешил у него перед носом. Такой родной и любимый дурак, казалось, совсем незнающий жестокости этого прогнившего мира. Как жаль… То, что осталось от его тела, по сей день стоит перед глазами Кирштайна, давя на его плечи непосильным грузом.       Жан боялся смотреть в глаза умерших. Как только кто-то сообщал о чей-либо смерти, перед глазами представлялся улыбающийся брюнет с веснушками, который махал ему на прощание рукой. Тот самый, который каждый день трепал нервы и путался под ногами. Тот самый, после которого у Кирштайна сердце словно вырвали из груди. Марко, чьи глаза были подернуты пеленой смерти и смотрели так безжизненно, когда Жан видел его в последний раз. Он боялся смотреть на мертвых. Боялся увидеть в них такого родного, но далекого паренька с веснушками.       Жан боялся потерять себя в бесконечных лабиринтах отчаяния. Ведь в тот момент из этого мира ушел не просто приставучий ребенок, который так любил жизнь, а самый близкий для него человек. Было одиноко. Его метаний так и не смогли понять окружающие, поэтому-то он и остался один на один со своим горем.       Жан боялся потерять воспоминания о том, как из-за бессонницы они с Марко часто разговаривали по ночам, вспоминая о смешных и грустных моментах своей жизни. О том, как проходили их совместные тренировки, да и вообще все, что было связано с этим озорным пареньком. Все моменты он помнил как сейчас. Особенно ярко в памяти отпечатался их первый поцелуй. То мягкое касание губ, страстный танец языков. После они всю ночь пролежали в обнимку на койке.       Жан боялся спать по ночам. Ему стали сниться кошмары. В них был ОН. Марко, стоял напротив него — казалось, что можно было дотянуться до него рукой. Жан радостно срывался с места, желая обнять близкого друга, но тот внезапно начинал удаляться, хотя расстояние между ними никак не менялось. А потом, брюнет резко разворачивался на пятках и уходил в темноту. Жан кричал ему в след, молил остановиться. Молил прощения у погибшего друга, хотя и не знал, за что извинялся. Марко так же резко останавливался. В этот момент тени вокруг него словно сгущались и давили на виски. Брюнет медленно разворачивался к Жану и тот тут же цепенел от ужаса. Все тело парня было изуродовано, а половина его вообще отсутствовала. Глазницы были пустые, а по щекам из них текли кровавые слезы. Рот был искривлен в ужасном оскале. В один миг становилось ужасно холодно, а воздух пропитывался трупным запахом. — Пойдем со мной! — прорычало то, что когда-то было миловидным пареньком, и начало тянуть к Кирштайну свою полуразложившуюся руку.       В этот момент Жан с криком полным ужаса вскакивал с кровати, вновь разбудив соседей по комнате. Парень не высыпался. Под глазами его пролегли темные синяки. Он боялся спать, ведь то, что когда-то было его самым дорогим человеком с недавнего времени начало приближаться к нему. С каждым сном оно все ближе, так и норовит схватить его. Жану страшно. Ведь, если это настигнет, кто знает, что тогда будет. Одно он знал наверняка: в живых его на тот момент уже не будет.       Все дни были похожи на сотни предыдущих. Время тянулось ужасно медленно. Сегодня титаны загнали их в ловушку. Идти некуда, а прорываться сквозь толпу — глупо. Помощь скоро должна быть здесь, но успеет ли она до того, как их съедят? Было страшно, но куда страшнее факт, что Жана из-за недосыпа начало клонить в сон. Психика желала отключиться из-за перегруза. Парень отчаянно цеплялся за нити ускользающего разума, но проиграл в этой битве.       На этот раз все было по-другому. Никакой темноты. Тварь из кошмара пропала. Было лишь бескрайнее поле, которое украшало множество цветов. Красиво. По лазурному небу медленно плыли кучевые облака. Где-то вдалеке виднелся лес, из которого вышла неясная черная фигура и пошла навстречу Жану. Парень не сразу различил столь родные черты лица. Глаза наполнились слезами. Парень сорвался с места и побежал на встречу к тому, кого ему так яростно не хватало. Никакого искажения в пространстве. Все было спокойно. Кирштайн со всей скорости влетел в Марко, который в ответ задорно засмеялся и сжал содрогающееся от рыданий тело. Они оба с шумом упали на траву, пугая кузнечиков. — Боже, скажи, что это не очередной дурной сон… Скажи, что это и вправду ты, — рыдая, прохрипел Жан, вдыхая столь родной запах брюнета. — Да, это я, не бойся, — посмеялся Марко и потрепал светлые волосы. — Мне так тебя не хватало… — Я знаю. Не плачь, Жан, я знаю, — прошептал в ответ Марко, поднимая заплаканное лицо Кирштайна с груди и притягивая для нежного поцелуя, на который тот поспешил ответить.       Воздух внезапно стал слишком горячим, последовала череда поцелуев, в которые парни вкладывали все отчаяние, одиночество и безграничную любовь друг к другу. Руки сами собой начали освобождать тела от ненужной в такой момент одежды. Форма тут же полетела в неизвестном направлении. Обнаженные и разгоряченные тела прижались друг к другу, потираясь кожей о кожу. Марко перевернул Жана на спину и удобно устроился между его разведенных ног. Поцелуями он спустился на шею, где оставил глубокий след от укуса. Жана выгнуло дугой, он подставлялся под ласковые прикосновения. Руки брюнета очертили линию груди, пощекотали ребра и огладили крепкие бедра. Поцелуями-укусами, парень с веснушками опустился на грудь Кирштайна и принялся покусывать и посасывать сосок. Первый громкий стон слетел с губ Жана, который запустил пальцы в волосы брюнета. Тело жадно принимало ласки и в исступлении отдавалось страсти. Поцелуи спустились чуть ниже, на живот. Последовал укус около впадины пупка, заставляя выгнуться на встречу и коротко вскрикнуть. На губах Марко заиграла хитрая ухмылка: такая же появляется на лицах детей, когда они хотят похулиганить. Жан почувствовал цепкие пальцы на своем члене и невольно толкнулся бедрами навстречу. — Какой ты у меня нетерпеливый, — прозвучал насмешливый голос прямо над ухом, после чего большой палец надавил на истекающую предэякулятом головку. Кирштейна как током пробило — он выгнулся дугой и громко простонал от пронзившего тело удовольствия. Он кончил, однако возбуждение лишь возросло. — А ты быстро… — Это все твоя вина… — плаксивым голосом ответил Жан, пряча лицо в изгибе руки. Марко улыбнулся и постучал пальцем по ней. Солдат неуверенно оторвал руку от лица, после чего его вовлекли в страстный поцелуй.       Пальцами Марко собрал сперму и опустил руку между ног Жана, проникая скользкими пальцами между ягодиц. Кирштейн удивленно приоткрыл глаза, ожидая, что будет дальше. Смазанные пальцы нащупали сжимающееся колечко мышц и протолкнулись внутрь. Тело Жана свело неприятной тянущей болью. Парень попытался отстраниться, но Марко не позволил ему это сделать, отвлекая от дискомфорта нежными поцелуями в шею. Это помогло — вскоре Жан расслабился, но удовольствия не получал, стараясь заострить внимание на ласковых покусываниях за кончик уха. Двигая пальцами на манер ножниц, Марко пытался найти заветное местечко, от которого у его любимого голову снесет моментально. Пока безуспешно.       Посчитав, что достаточно растянул сфинктер, Марко аккуратно перевернул Жана в коленно-локтевую позу. Кирштайн смотрел на него через плечо, пытаясь понять, что будет дальше. Марко хихикнул и приобнял парня за плечи. Жан почувствовал, как горячая головка члена уперлась в его дырочку и как он одним плавным движением оказывается внутри. Было больно. Очень. Но успокаивающие поглаживания и шёпот отвлекали от неприятных ощущений. Юркие пальцы опустились на затвердевшие соски и начали играться с ними. Первый толчок и Кирштайна выгибает в самых немыслимых позах. Второй, а затем и третий. Стоны разносились по полю, пугая птиц. Марко двигался быстро, размашисто, словно пытался слиться с Жаном в одно целое. Тот был не против и подмахивал бедрами в такт толчков, выстанывая имя любимого. Вот, рывок, еще один и Жан бурно кончает, сжимая в себе Марко, который тут же следует за ним.       Мокрые от пота, уставшие, но ужасно довольные, они лежали на траве и смотрели в глаза друг другу. Вся эта гармония успокаивала и дарила уверенность в завтрашнем дне. Жан лежал, уткнувшись в грудь брюнета, вдыхая запах любимого, к которому примешались ароматы секса. — Марко, не оставляй меня больше. Я не вынесу одиночества, — прохрипел солдат, сжимая любимого в объятиях — Прости, Жан, но твое время еще не пришло. Не бойся, я всегда с тобой. Жаль, но кажется, тебе уже пора, прости, — с тоской ответил Марко, после чего весь окружающий мир погрузился во тьму.       Жана разбудили крики. Подмога пришла, и сейчас они вступают в бой с титанами, но его душа спокойна. Марко с ним, он рядом!