Новые правила

       Утро пятницы. Ученики Хогвартса начали подниматься на завтрак в Большой Зал. Многие удивлялись, входя в помещение и созерцая Министра Магии с некоторыми работниками Министерства и Аврората, а также Долорес Амбридж у стола для гостей, ставившийся, когда приходят люди не из школы. Сегодня, как ни странно, он был расширен дабы уместить большое количество людей. — Гарри, что случилось? Чего ты сегодня такой улыбчивый? — по дороге в Большой Зал пыталась узнать ответ Гермиона. — Скоро узнаешь. — всё так же сияя своей доброй улыбкой сказал парень. Зайти в Большой Зал «Золотое Трио» так и не успело. Их окликнул тот, кого совершенно не хотелось видеть сегодня. — Поттер. — протянул Драко Малфой — В Зале сидит сам Министр с Аврорами. Небось за тобой пришли? — гаденько улыбнувшись, сказал платиноволосый слизеринец. — Не надейся, Малфой. — так и не упуская свою улыбку, сказал гриффиндорец — Сегодня даже ты не испортишь моё настроение. Все удивлённо посмотрели на Гарри. Сам же виновник просто зашёл в Зал и, подойдя к столу факультета Гриффиндор, сел кушать. Гермиона и Рон поспешили к другу. — Приятель, с тобой всё хорошо? — задумавшись, спросил огненноволосый. Гермиона приложила ко лбу Гарри тыльную сторону ладони. — Температуры вроде нет… Гарри, расскажи, что происходит с тобой? И, серьезно, что в школе делает Министерство? — задумалась девушка. Когда все расселись, в Зал начали заходить родители некоторых учеников. Удивлению учеников не было предела. Пройдя в зал взрослые начали рассаживаться за стол для гостей. Большой чёрный пёс подбежал к Гарри, энергично махая хвостом. Парень погладил Бродягу и тот лёг мордой к нему на колени. Гарри встретился глазами с Римусом, старший помахал подростку рукой и тот ответил ему улыбкой. — Думаю, Бродяга, через несколько дней тебе не надо будет прятаться — тихо сказал Гарри, чтобы его услышал только пёс. Гермиона, которая это услышала, приподняла бровь, а Бродяга уткнулся мордой в Гаррин бок. На это действие подросток лишь улыбнулся, озадачив девушку ещё больше. Перед столом профессоров, на ступень ниже, стоял ещё один стол на девять человек. Всем ученикам и их родителям было интересно, для кого же он предназначен. Директор поднялся со своего «трона» и начал говорить: — Дорогие ученики! Как вы видите сегодня к нам прибыли некоторые чиновники Министерства, и также, родители и родственники некоторых учеников. — начал было Дамблдор, как его перебила вновь открывающееся двери в Большой Зал. — Мы же не опоздали? — улыбнулся Сириус. Все выразительно посмотрели на стоящих в проходе людей. Один из компании, рыжеволосый, нёс семь небольших фолиантов. Те подошли к единственному пустому столу и расселись. — Нам надо бы представиться. Моё имя Ровена Рейвенкло. — Хельга Хаффлпфф. — Лили Эванс. — Римус Люпин. — Северус Снейп. — Джеймс Поттер. — Сириус Блэк. — Салазар Слизерин. — Годрик Гриффиндор. Все были в шоке. Профессор Снейп, Римус Люпин и Бродяга удивлённо смотрели на Мародёров младших, они явно узнали в них своих друзей и себя. Некоторые не веряще посмотрели на путешественников. — Это правда — раздражённо сказал Корнелиус Фадж. — Мы прибыли из прошлого чтобы предотвратить ошибки будущего. Всё написано будет в книжках — сказал Салазар. Некоторые всё ещё не доверяя смотрели на Компанию за столом, но голос не подали. Другие смотрели с тайным восторгом. Гарри же просто продолжал улыбаться и гладить поскуливающего Бродягу. — Что же, раз никто не возражает я начну читать первую главу. — сказала Ровена, все согласно с ней кивнули. — «Гарри Поттер и Философский камень», интересно… — Мы что, должны слушать эту ерунду? — подал голос Драко. — Драко — шикнул на него Малфои старшие. Но некоторые также начали возражать с высказыванием Малфоя младшего. — Если не хотите умереть от будущего, которое вам пренадчертала до нашего прихода Судьба, лучше согласиться и слушать — зашипел Слизерин, после чего все заткнулись — Продолжай, Ровена. «Глава первая. Мальчик, который выжил» Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. — Скучно — протянули близнецы Уизли, тем самым развеселив всех. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде. Мистер Дурсль возглавлял фирму под названием «Граннингс», которая специализировалась на производстве дрелей. — Что такое дрели? — спросил кто-то из чистокровных. — Лучше записывайте незнакомые слова на пергамент. Потом подойдёте к магглорождённым или полукровным и спросите — добро улыбнулась Лили. Это был полный мужчина с очень пышными усами и очень короткой шеей. Что же касается миссис Дурсль, она была тощей блондинкой с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при ее росте. Однако этот недостаток пришелся ей весьма кстати, поскольку большую часть времени миссис Дурсль следила за соседями и подслушивала их разговоры. А с такой шеей, как у нее, было очень удобно заглядывать за чужие заборы. Большая половина родителей скривилась, впрочем как и дети. У мистера и миссис Дурсль был маленький сын по имени Дадли, и, по их мнению, он был самым чудесным ребёнком на свете. — Каждый родитель так думает о своём ребёнке — сказала чья-то мать, а остальные согласно закивали.       Семья Дурсль имела всё, чего можно только пожелать. Но был у них один секрет. Причём больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нём узнает. — Они кого-то убили? — Держали в заложниках? — Пытали? Послышалось со всего зала взволнованные голоса детей. — Давайте помолчим и узнаем — предложил Гарри. Ровена кивнула и продолжила. Дурсли даже представить себе не могли, что с ними будет, если выплывет правда о Поттерах. Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но они не виделись вот уже несколько лет. — Стоп — произнесла Лили — У Петунии была только одна сестра, и это я. Значит… — О да — улыбнулся Джеймс. Присутствующие засмеялись. Видеть такие открытые эмоции у магов, которых уже давно нет в живых… Гарри и Римус старший же горько улыбнулся, а Бродяга заскулил. Миссис Дурсль даже делала вид, что у неё вовсе нет никакой сестры, потому что сестра и её никчёмный муж были полной противоположностью Дурслям. — А вот теперь обидно — сказал Джеймс.       Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры. Джеймс с ухмылкой выразительно посмотрел на Лили, Римуса, Сириуса и как ни странно на Северуса. Те в ответ кивнули. — Они что-то удумали — тихо сказала Гермиона Гарри. — Сам вижу, и не уверен, что после этого, смогу вернуться к Дурслям — ответил парень. — Ты и не вернёшься — улыбнулась девушка, а Бродяга кивнул. Но как они не думали, некоторые личности услышали их и даже удивились мимике пса. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели. И они категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребёнком таких родителей. — Ну, как-бы их никто и не спрашивал. — тихо сказал Гарри, хотя его услышали все — Даже меня. Последнее предложение было уже тише.       Когда во вторник мистер и миссис Дурсль проснулись скучным и серым утром — а именно с этого утра начинается наша история, — ничто, включая покрытые тучами небо, не предвещало, что вскоре по всей стране начнут происходить странные и загадочные вещи. Мистер Дурсль что-то напевал себе под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков. А миссис Дурсль, с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детский стульчик, со счастливой улыбкой пересказывая мужу последние сплетни. Все скривились.       Никто из них так и не заметил, как за окном пролетела большая сова-неясыть.       В половине девятого мистер Дурсль взял свой портфель, клюнул миссис Дурсль в щеку и попытался поцеловать Дадли, но промахнулся, потому что Дадли впал в ярость, что с ним бывает довольно часто. Он раскачивался взад — вперёд на стульчике, ловко выуживая из тарелки кашу и заляпывал ею стены. Многие матери и некоторые отцы возмутились.       — Ух, ты моя крошка, — со смехом выдавил из себя мистер Дурсль, выходя из дома. Возмущались практически все, но не мешали чтению.       Он сел в машину и выехал со двора.       На углу улицы мистер Дурсль заметил, что происходит что-то странное, — на тротуаре стояла кошка и внимательно изучала перед ней лежащую карту. В первую секунду мистер Дурсль даже и не понял, что именно он увидел, но затем, уже миновав кошку, затормозил и резко оглянулся. На углу Тисовой улицы действительно стояла полосатая кошка, но никакой карты видно не было. Близнецы и Мародёры учуяли какой-то подвох и посмотрели на профессора МакГонагалл.       — И привидится же такое! — буркнул мистер Дурсль.       Наверное, во всём были виноваты мрачное утро и тусклый свет фонаря. На всякий случай мистер Дурсль закрыл глаза, потом открыл их и уставился на кошку. А кошка уставилась на него.       Мистер Дурсль отвернулся и поехал дальше, продолжая следить за кошкой в зеркале заднего вида. Он заметил, что кошка читает табличку, на которой написана «Тисовая улица». Нет, конечно же, не читает, поспешно поправил он самого себя, а просто смотрит на табличку. Ведь кошки не умеют читать — ровно как и изучать карты. МакГонагалл фыркнула, а близнецы, Мародёры и Гарри тихонько засмеялись.       Мистер Дурсль потряс головой и попытался выбросить из неё кошку. И пока его автомобиль ехал по Лондону, мистер Дурсль думал о крупном заказе на дрели, которые рассчитывал сегодня получить.       Но когда он подъехал к Лондону, заполнившие его голову дрели вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю автомобильную пробку и от ничего делать глядя по сторонам, мистер Дурсль заметил, что на улицах появилось множество очень странно одетых людей. Людей в мантиях. Мистер Дурсль не переносил людей в нелепой одежде, да взять хотя бы нынешнюю молодёжь, которая расхаживает чёрт знает в чём! И вот теперь эти, нарядившиеся по какой-то дурацкой моде. — Для магглов всё странное кажется дурацким — сказал кто-то из учеников Но некоторые взрослые начали припоминать события ранее.       Мистер Дурсль забарабанил пальцами по рулю. Его взгляд упал на сгрудившихся неподалёку странных типов, оживлённо шептавшихся друг с другом. Мистер Дурсль пришёл в ярость, увидев, что некоторые из них совсем не молоды, — подумать только, один из мужчин выглядел даже старше него, а позволил себе облачиться в изумрудно-зелёную мантию! Ну и тип! Но тут мистера Дурсля осенила мысль, что эти непонятные личности наверняка всего лишь собирают пожертвования или что-нибудь в этом роде… Так оно и есть! — Что маглы только не придумают — возмутился кто-то       Стоявшие в пробке машины наконец тронулись с места, и несколько минут спустя мистер Дурсль въехал на парковку фирмы «Граннингс». Его голова снова была забита дрелями.       Кабинет мистера Дурсля находился на девятом этаже, где он всегда сидел спиной к окну. Предпочитай он сидеть лицом к окну, ему, скорее всего, трудно было бы этим утром сосредоточиться на дрелях. Но он сидел к окну спиной и не видел пролетающих сов — подумать только, сов, летающих не ночью, когда им и положено, а средь бела дня! И это уже не говоря о том, что совы — лесные птицы, и в городах, тем более таких больших, как Лондон, не живут.       В отличие от мистера Дурсля, находившиеся на улице люди отлично видели этих сов, стремительно пролетающих мимо них одна за другой, и широко раскрывали рты от удивления и показывали на них пальцами. Большинство этих людей в жизни своей не видели ни единой совы, даже в ночное время.       В общем, у мистера Дурсля было вполне нормальное, лишённое сов утро. Он накричал на пятерых подчинённых, сделал несколько важных звонков и несколько раз повысил голос на своих телефонных собеседников. Так что настроение у него было просто отличное — до тех пор, пока он не решил немного размять ноги и купить себе булочку в булочной напротив.       Мистер Дурсль уже забыл о людях в мантиях и не вспоминал о них, пока не столкнулся с группкой странных типов неподалёку от булочной. Он не мог понять, почему при одном только взгляде на них ему становилось не по себе.       Эти типы тоже оживлённо перешёптывались, и он не заметил у них в руках ни одной кружки для сбора пожертвований. Выйдя из булочной с пакетом, в котором лежал большой пончик, мистер Дурсль вновь вынужден был пройти мимо этих странных личностей, и в этот момент он абсолютно случайно услышал:       — …да, совершенно верно, это Поттеры, именно так мне рассказывали…       — …да, их сын, Гарри… Все вспомнили тот день и опустили головы. — Что-то случилось? — спросил интересующий путешественников вопрос Северус. — Да, в ночь Хэллоуина погибли очень отважные люди Отдав дань минутой тишины Ровена продолжила читать.       Мистер Дурсль замер. У него перехватило дыхание. Он ощутил, как на него накатывает волна страха. Он оглянулся на шептавшихся типов, словно хотел сказать им что-то, но потом передумал.       Мистер Дурсль метнулся через дорогу, поспешно поднялся в офис, рявкнул секретарше, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку и уже набирал предпоследнюю цифру своего домашнего номера, когда вдруг передумал и положил трубку обратно на рычаг. Затем он начал поглаживать усы, думая о том, что…       Нет, конечно, это была глупость. Поттер — не такая уж редкая фамилия. Мистер Дурсль легко убедил себя в том, что в Англии живёт множество семей, носящих фамилию Поттер и имеющих сына по имени Гарри. И он даже не может со стопроцентной уверенностью утверждать, что его племянника зовут именно Гарри. Он ведь никогда не видел этого мальчика. Вполне возможно, что его зовут Гэри. Или Гарольд. — Вообще-то, фамилия Поттер единственная среди волшебников — сказал какой-то чистокровный взрослый. — И как можно было не знать имя племянника — возмутилась чья-то мать       В общем, мистер Дурсль решил, что ему совсем ни к чему беспокоить миссис Дурсль, тем более что она всегда ужасно огорчалась, когда речь заходила о её сестре. Мистер Дурсль не упрекал жену — если бы у него была такая сестра, как у миссис Дурсль, он бы… Но тем не менее эти люди в мантиях и то, о чём они говорили, — всё это было странно.       После похода за пончиком мистеру Дурслю было куда сложнее сосредоточиться на дрелях. Когда в пять часов вечера он покидал здание фирмы, он был настолько взволнован, что, выходя из дверей, не заметил проходившего мимо человека и врезался в него.       — Извините, — пробурчал он, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал. — Он знает такое слово? — удивился Гарри — Каждый уважающий себя человек знает слова вежливости — ответил Салазар — Я не об этом — улыбнулся парень, чем ввёл всех в заблуждение. Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что старичок был одет в фиолетовую мантию. Кстати, старикашка нисколько не огорчился тому, что его едва не сбили с ног. Напротив, он широко улыбнулся и произнёс писклявым голосом, заставившим прохожих обернуться:       — Не извиняйтесь, мой дорогой господин, даже если бы вы меня уронили, сегодня меня бы это совсем не огорчило. Ликуйте, потому что Вы-Знаете-Кто наконец исчез! Даже такие маглы, как вы, должны устроить праздник в этот самый счастливый день! — Вы совсем забыли о статусе секретности? — возмутилась Хельга — В тот день многие не думали о скрытности, слишком тяжёлые времена тогда были — ответил Дамблдор       С этими словами старикашка обеими руками обхватил мистера Дурсля где-то в районе живота, крепко стиснул его и ушёл. Послышался смех со стороны Гриффиндорского стола. Смеялись Гарри, близнецы и Рон. — Что смешного? — спросил Римус младший, а некоторые удивлённо смотрели на парней. — Да вы, хаха, только представьте какие, хаха, должны быть у старичка руки, хаха, чтобы обнять Вернона — перебиваясь на смех сказал Гарри Многие засмеялись. Когда все уже успокоились Ровена продолжила.       Мистер Дурсль буквально прирос к земле. Подумать только, его обнял абсолютно незнакомый человек! Мало того, его назвали каким-то маглом. Что бы там ни означало это слово, мистер Дурсль был потрясён. И когда ему наконец удалось сдвинуться с места, он быстрым шагом пошёл к машине, надеясь, что всё происходящее сегодня — не более чем плод его воображения. Хотя мистер Дурсль крайне отрицательно относился к воображению и его плодам.       Когда он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу заметил уже знакомую полосатую кошку. Настроение его резко упало. Мистер       Дурсль не сомневался, что это та самая кошка — у неё была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз. Теперь кошка сидела на заборе, отделяющем его дом и сад от соседей.       — Брысь! — громко произнёс мистер Дурсль.       Но кошка не шелохнулась. Более того, она очень строго посмотрела на мистера Дурсля, так что он даже подумал: «Может быть, кошки всегда себя так ведут?» — Ну да, профессор, кошки же не бояться резких звуков и ведут себя спокойно когда их прогоняют — сказали близнецы Минерва МакГонагалл улыбнулась, а большая часть зала захихикала.       Когда миссис Дурсль уложила Дадли в кроватку, мистер Дурсль поцеловал его, пожелал спокойной ночи и пошёл в гостиную включить телевизор. По одному из каналов как раз заканчивались вечерние новости.       «И в завершение нашего выпуска о странном поведении сов по всей Англии.       Хотя совы обычно охотятся ночью и практически никогда не показываются днём, сегодня поступали сотни сообщений от людей, которые с самого рассвета в разных точках страны видели беспорядочно летающих сов. Специалисты не могут объяснить, почему совы решили изменить свой распорядок дня. — Тут диктор позволил себе ухмыльнуться. — Очень загадочно. А теперь я передаю слово Джиму МакГаффину с его прогнозом погоды. Как ты думаешь, Джим, не будет ли сегодня вечером новых дождей из сов?»       «Не знаю, Тед. — На экране появился метеоролог. — Однако сегодня не только совы вели себя необычно. Наши зрители из таких отдалённых уголков Англии, как Кент, Йоркшир и Данди, звонили мне, чтобы сообщить, что вместо дождя, который я пообещал вчера вечером, у них был настоящий звездопад! Возможно, кто-то устраивал фейерверки по случаю приближающегося праздника. Хотя до праздника ещё целая неделя. А что касается погоды — сегодняшний вечер обещает быть дождливым…»       Мистер Дурсль застыл в своём кресле. Падающие звёзды, совы средь бела дня, странные люди в мантиях. И ещё непонятное перешёптывание по поводу этих Поттеров…       Миссис Дурсль вошла в гостиную с двумя чашками чая. И мистер Дурсль почувствовал, как тает его решимость ни о чём не говорить жене. Он понял, что хотя бы что-то ему рассказать придётся. И нервно прокашлялся.       — Э… Петунья, дорогая… Ты давно не получала известий от своей сестры?       Как он и ожидал, миссис Дурсль изобразила удивление, а потом на её лице появилась злость. Всё-таки обычно они делали вид, что у неё нет никакой сестры. Так что подобная реакция на вопрос мистера Дурсля была вполне объяснима. — И чего же она так разозлилась? — спрашивала Лили, хотя никто не знал ответ       — Давно! — отрезала миссис Дурсль. — А почему ты спрашиваешь?       — В новостях говорили всякие загадочные вещи, — пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он всё же побаивался жену, и именно она была хозяйкой в доме. — Совы… падающие звёзды… по городу ходят толпы странно одетых людей…       — И что? — резким тоном перебила его миссис Дурсль.       — Ну, я подумал… Может быть… Может, это как-то связано с… Ну, ты понимаешь… С такими, как она…       Миссис Дурсль поджала губы и поднесла чашку ко рту. А мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать жене, что слышал сегодня фамилию Поттер. И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнёс как бы между прочим:       — Их сын — он ведь ровесник Дадли, верно?       — Полагаю, да. — Голос миссис Дурсль был холоден как лёд.       — Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется?       — Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя. — Имя Гарри вполне нормальное и редкое — какого же было удивление, когда это сказал Драко Малфой.       — О, конечно. — Мистер Дурсль ощутил, как ёкнуло сердце. — Я с тобой полностью согласен.       Больше мистер Дурсль не возвращался к этой теме — ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только миссис Дурсль ушла в ванную, мистер Дурсль открыл окно и выглянул в сад. Кошка всё ещё сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала.       Мистер Дурсль спросил себя, не привиделось ли ему всё то, с чем он столкнулся сегодня? И если нет, то неужели всё это связано с Поттерами? Если это так… и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам… Нет, мистер Дурсль не вынес бы этого. — Ну как-бы никто их и не спрашивал — горько усмехнувшись сказал Гарри.       Дурсли легли в постель. Миссис Дурсль быстро заснула, а мистер Дурсль лежал без сна, вспоминая всё, что видел и слышал в этот день. И самая последняя мысль, посетившая его перед тем, как он уснул, была очень приятной: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся сегодня, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице. К тому же Поттеры прекрасно знали, как он и Петунья к ним относятся…       Так что мистер Дурсль сказал себе, что ни он, ни Петунья ни в коем случае не позволят втянуть себя в творящиеся вокруг странности. — Да-да. - со скептизом сказал Гарри.       Мистер Дурсль глубоко заблуждался, но пока не знал об этом.       Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула глазом, когда над её головой пронеслись две совы. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила.       В дальнем конце улицы — как раз там, куда неотрывно смотрела кошка — появился человек. Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха. Кошкин хвост дёрнулся из стороны в сторону, а глаза её сузились. — Кого вы там встретили? — спросил Сириус младший. — Человека, который, уж не знаю, хорошо поступил или плохо — ответила профессор.       Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемнёнными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос — очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека Альбус Дамблдор. Казалось, Альбус Дамблдор абсолютно не понимает, что появился на улице, где ему не рады — не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. — Чем им ботинки-то не понравились — спросил Дамблдор, чем развеселил всех учеников.       Однако его, похоже, это не беспокоило и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его.       — Это следовало ожидать, — пробормотал он, усмехнувшись. Наконец во внутреннем кармане он нашёл то, что искал.       Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щёлкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. Он снова щёлкнул зажигалкой — и следующий фонарь погрузился во тьму.             После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло всё, кроме двух далёких, крошечных колючих огоньков — глаз неотрывно следившей за Дамблдором кошки. И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна — даже миссис Дурсль, от чьих глаз-бусинок ничто не могло ускользнуть, — этот человек не смог бы увидеть, что происходит на улице.                   Дамблдор засунул свою зажигалку — точнее, гасилку — обратно во внутренний карман мантии и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на неё, сказал:        — Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл.       Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо неё на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Её чёрные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно, что вид у неё раздражённый.       — Как вы меня узнали? — спросила она.       — Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно.        — Станешь тут неподвижной — целый день просидеть на кирпичной стене, — парировала профессор МакГонагалл.       — Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок. Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула.       — О, да, действительно, все празднуют, — недовольно произнесла она. — Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет — даже маглы заметили, что что-то происходит. Они говорили об этом в новостях. — Она резко кивнула головой в сторону тёмного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. — Я слышала. Стаи сов… падающие звёзды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только — звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом.        — Не стоит их обвинять, — мягко ответил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья.       — Знаю. — В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение. — Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы. Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила: — Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор?       — Вполне очевидно, что это так, — ответил тот. — Вот, вы сами сказали что он мёртв — прикрикнул Министр — Я сказал исчез, а не мёртв — парировал Дамблдор — Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку?       — Что?       — Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят магглы, — лично мне они очень нравятся. Все скептически посмотрели на директора.       — Нет, благодарю вас. — Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек. — Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез…       — Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда — Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя — Волан-де-Морт.       Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощённый необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил.       — На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, — продолжил он. — Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-Морта.       — Да-да, конечно. — В голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось с обожанием. — Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто — хорошо-хорошо, кого Волан-де-Морт — боялся.       — Вы мне льстите, — спокойно ответил Дамблдор. — Волан-де-Морт обладал такими силами, которые мне неподвластны.       — Только потому, что вы слишком… слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы.       — Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки.       Взгляд профессора МакГонагалл уткнулся в Альбуса Дамблдора.       — А по сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперёд, стаи сов — это просто ничто. Вы знаете, о чём все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить?       Впечатление было такое, что профессор МакГонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило её больше всего, о том, что ей так хотелось обсудить, о том, ради чего она просидела целый день как изваяние на холодной каменной стене. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то что она знает, о чём говорят все вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Однако Дамблдор, увлёкшийся лимонными дольками, с ответом не торопился.       — Говорят, — настойчиво продолжила профессор МакГонагалл, — говорят, что прошлой ночью Волан-де-Морт появился в Годриковой Впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс Поттеры… То они… Они мертвы…       Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно втянула воздух.       — Лили и Джеймс… Не может быть… Я так не хотела в это верить… О, Альбус… — Так вот что случилось… — сказали Лили и Джеймс. Оба Римуса грустно посмотрели на друзей, Снейп пытался спрятать эмоции за маской, у него хорошо выходило, но спрятаться от самого себя, увы, никак, Гарри опустил голову, а Бродяга заскулил и уткнулся мордой в худой живот парня. «Только не плачь — были мысли юноши — Ты сильный, ты справишься. Ты же всегда справлялся, так?..»       Дамблдор протянул руку и коснулся её плеча.       — Я понимаю… — с горечью произнёс он. — Я очень хорошо вас понимаю.       Когда профессор МакГонагалл снова заговорила, голос её дрожал:        — И это ещё не всё. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог. Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли — и именно поэтому он исчез. Дамблдор мрачно кивнул.       — Это… это правда? — запинаясь, спросила профессор МакГонагалл. — После всего, что он сделал… После того, как он убил стольких из нас… он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно… Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить… Какие меры для этого предпринимались… Но каким чудом Гарри удалось выжить?       — Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор. — Возможно, мы так никогда и не узнаем правды.       Профессор МакГонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слёзы под очками.       Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и начал пристально их разглядывать. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но не было цифр — вместо цифр там были маленькие планеты, при этом они не стояли на месте, а безостановочно вращались по кругу. Однако       Дамблдор прекрасно понимал, что именно показывают часы, потому что он засунул их обратно в карман и произнёс:       — Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь?       — Да, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Но, я полагаю, вы не скажете мне, почему вы оказались именно здесь?       — Я здесь, чтобы отдать Гарри его тёте и дяде. Они — единственные родственники, которые у него остались.       — Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живёт здесь?! — вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Дамблдор, вы этого не сделаете. Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдёте другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын — я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал её ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?! — Спасибо, профессор МакГонагалл, что не хотели отдавать меня родственникам — сказал Гарри, улыбнувшись профессору МакГонагалл грустно улыбнулась в ответ.       — Для него это лучшее место, — твёрдо ответил Дамблдор. — Когда он повзрослеет, его тётя и дядя смогут всё ему рассказать. Я написал им письмо.       — Письмо? — очень тихо переспросила профессор МакГонагалл, садясь обратно на забор. — Помилуйте, Дамблдор, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме всё, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдёт в историю как день Гарри Поттера! О нём напишут книги, каждый ребёнок в мире будет знать его имя!       — Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьёзно глядя на профессора поверх своих затемнённых очков. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой? — Вообще, можно было отдать его любой семье волшебников, они бы точно рассказали бы ему обо всем, да и думаю многие относились бы к нему как к обычному ребёнку — сказала Амелия Боунс — Это было бы намного лучше чем отдавать ребёнка семье магглов, которые терпеть не могут магию, и всё что связано с ней. — Вопрос, почему вы, Альбус Дамблдор, отдали его родственникам матери? Простите Лили, но вы сами понимаете что с таким пренебрежительным отношением к вам, отношение к ребёнку будет не лучше — произнёс Салазар, Лили же утвердительно кивнула — Какова же причина такого деяния? В голосе слышалось пренебрежение, которые смогли распознать друзья Основателя. Многие после таких слов недобро посмотрели на нынешнего директора. — Кровная магия. Когда Лили защитила ребёнка, то поставила защиту на Гарри и на дом — начал было Дамблдор, как его перебили. — Вы магглорождённая? — спросил Годрик рыжеволосую ведьму. — Да — ответила Лили. — У Лили нет родового камня или чего-то подобного, чтобы поставить защиту такого маштаба. Да и если поставить подобную защиту то действовать она будет только на то место, которое человек считает домом — рассказал Основатель факультета змей — Гарри, что ты считаешь своим домом? — спросила Хельга Все посмотрели на юношу. — Хогвартс Основатели улыбнулись. Ровена продолжила:       Профессор МакГонагалл поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание.       — Да… Да, конечно же вы правы. Но скажите, Дамблдор, как мальчик попадёт сюда?       Она внимательно оглядела его мантию, словно ей вдруг пришло в голову, что под ней он прячет Гарри.       — Его принесёт Хагрид.       — Вы думаете, это… Вы думаете, это разумно — доверить Хагриду столь ответственное задание?       — Я бы доверил ему свою жизнь, — просто ответил Дамблдор.       — Я не ставлю под сомнение его преданность вам, — неохотно выдавила из себя профессор МакГонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он… Что это там?       Ночную тишину нарушили приглушённые раскаты грома. Их звук становился всё громче. Дамблдор и МакГонагалл стали вглядываться в тёмную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рёв, и с неба свалился огромный мопед. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними. Бродяга заскулил. — Поттер, твоя собака любит мопеды? — спросил Драко — Да…       Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нём человек был ещё больше.       Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли чёрных волос практически полностью скрывали его лицо. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в кожаные сапоги ступни — величиной с маленьких дельфинов. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди свёрток из одеял.       — Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мопед?       — Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка. А насчёт ребёнка — я привёз его, сэр. — А где сейчас мопед? — спросил Сириус младший, а Бродяга гавкнул. — Ну эт, у меня стоит — ответил полувеликан. — Сохатик, а где я, только старший? — спросил Сириус у Гарри. — Узнаешь в третьей книге — улыбнулся Гарри погладив Бродягу.       — Всё прошло спокойно?       — Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталось. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребёнка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем. Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свёрнутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик. На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-чёрных волос, был виден странный порез, похожий на молнию. — Значит, именно сюда… — прошептала профессор МакГонагалл. — Да, — подтвердил Дамблдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь.       — Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор?       — Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки. Ну, Хагрид, давай ребёнка сюда, пора покончить со всем этим.       Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей.       — Могу я… Могу я попрощаться с ним, сэр? — спросил Хагрид.       Он нагнулся над мальчиком, заслоняя его от остальных своей кудлатой головой, и поцеловал ребёнка очень колючим из-за обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака.       — Тс-с-с! — прошипела профессор МакГонагалл. — Ты разбудишь маглов!       — П-п-простите, — прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана гигантский носовой платок, покрытый грязными пятнами, и пряча в нём лицо. — Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, а малыш Гарри, бедняжка, теперь будет жить у маглов…       — Да, да, всё это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, иначе нас обнаружат, — прошептала профессор МакГонагалл, робко поглаживая Хагрида по плечу.       А Дамблдор перешагнул через невысокий забор и пошёл к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре. Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленький свёрток — плечи Хагрида сотрясались, профессор МакГонагалл яростно моргала глазами, а сияние, всегда исходившее от глаз Дамблдора, сейчас померкло.       — Что ж, — произнёс на прощанье Дамблдор. — Вот и всё. Больше нам здесь нечего делать. Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим.       — Ага, — сдавленным голосом согласился Хагрид. — Я это… я, пожалуй, верну Сириусу Блэку его мопед. Доброй ночи вам, профессор МакГонагалл, и вам, профессор Дамблдор.       Смахнув катящиеся из глаз слёзы рукавом куртки, Хагрид вскочил в седло мопеда, резким движением завёл мотор, с рёвом поднялся в небо и исчез в ночи.       — Надеюсь увидеть вас в самое ближайшее время, профессор МакГонагалл, — произнёс Дамблдор и склонил голову.       Профессор МакГонагалл вместо ответа лишь высморкалась.       Дамблдор повернулся и пошёл вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щёлкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чём не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на свёрток, лежащий на пороге дома номер четыре.       — Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией. — Ну да, она мне очень пригодилась, это правда — ответил Гарри       Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты, ухоженная улица тихо спала под чернильным небом, и казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах. Маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его. Он продолжал спать, не зная о том, что он особенный, о том, что стал знаменитостью. Не зная, что он проснётся через несколько часов от крика миссис Дурсль, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить за неё пустые молочные бутылки. Не зная о том, что несколько следующих недель кузен Дадли будет щипать и тыкать его — да и несколько последующих лет тоже…       И ещё он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шёпотом или во весь голос:       — За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил! — Конец главы… — сказала Ровена — Вы. Оставили. Ночью. Ребёнка. В одной только простынке и с письмом?! — прикрикнула Хельга — А если бы он замёрз или ещё чего хуже?! А если бы миссис Дурсль вышла позже?! Вы вообще думали?! В осенний холод ноября оставить ребёнка возле входа! А постучаться хотя-бы?! Родители детей возмущались не меньше. — И почему нельзя было отдать ребёнка родственникам или крестным? — спросил Годрик — У Августы Лонгоботтом и так был внук, Сириус Блэк не смог бы содержать ребёнка по причине заключения — начал оправдываться Дамблдор — Всмысле заключения?! — прикрикнули Мародёры младшие. — Сириуса необоснованно обвинили в раскрытии тайны нахождения дома Поттеров — ответил Римус старший. — Обоснованно обвинён! — выкрикнул Фадж — Доказательств, что это не он, нет! — Но и того, что это сделал он, тоже нет! — сказал молчавший до этого Гарри — Вы даже ему зелье правды не дали. Просто засадили, потому что он пришёл к друзьям на помощь и вам некого было посадить в Азкабан для народа! Парень хотел подскочить, но Бродяга сильнее прижался к нему и уткнулся в шею. Гарри упокоился и продолжил гладить пса. — Так, Гарри, ты сказал что мы узнаем всю правду в третьей книге? — спросил Северус. Парень кивнул. — Тогда давайте продолжим читать. Можно я прочту вторую главу? — предложил свою кандидатуру Северус Снейп — Конечно — Ровена передала книгу — «Глава 2. Исчезнувшее стекло»