Сломанные

      — Игорь?       — Ммм?       — У тебя какие планы на завтра?       — Серёж, три ночи, какое завтра? Спи…       Разумовский надулся и отвернулся от заснувшего Грома, сразу наткнувшись на внимательный взгляд Волкова.       — Что?       — Ничего. Игорь прав, спи.       Серёжа рыкнул и, скинув Олегову руку с талии, резко поднялся.       — Поработаю пойду. А вы спите.       В офисе он был уже через пару минут. На банкете сидел Птица, залипнув взглядом в стену над столом Серёжи.       — Ночи.       В ответ Птица что-то невнятно промычал и попытался сфокусировать пустой взгляд на Разумовском.       — В честь чего ночные бдения? — Серёжа неловко рухнул на диван, скорее потеряв равновесие, чем намеренно.       — В честь праздника? Ну, типа…       — …Я плохо на тебя влияю. Никогда слова «типа» не было в твоём лексиконе, — трагично приложил ладонь к сердцу Разумовский. — Только мат.       — Ой, завались, — Птица раздраженно махнул на него рукой и выдохнул, разом поникнув. — Думаю вот куда уйти завтра.       — А зачем? — после непродолжительной тишины уточнил удивленный Серёжа.       — Так… Не мешать вам? — Птица неопределенно мотнул головой. — У вас же р-романтик должен быть. Да и в целом праздник… семейный?       — Вот последний аргумент не засчитан точно, — Серёжа нахмурился. — Ты у нас по документам кто? Савва Разумовский, мой брат. Игорь вообще тебе не простит если уйдёшь… Конечно, если он сам будет…       Разумовские посмотрели друг на друга, с некоторой обреченностью понимая, что мыслят они совершенно одинаково в отношении близких людей.       — А ты чего пришел-то?       — Мои переживания злостно проигнорировали и сказали спать…       — Паника?       — Паника.       — Пожалуй, я принесу нам чего-нибудь, — вздохнул Птица, направляясь к автоматам и доставая из неприметного ящика бутылку вина.       Молча выпили пару бокалов. Серёжа расслабился, паника понемногу отступала.       — Вот вроде уже сколько? Год мы с Игорем вместе, да и до этого знакомы были столько же, а всё ещё не знаю, как он поступит. Ну не может же он просто уйти?! — он эмоционально взмахнул руками. — Или может? Я чувствую себя потерянным…       — Хах, — выдохнул Птица. — Понимаю. Действительно, страшно довериться кому-то в решениях… Похоже, за все года, что мы были одним целым, отложили слишком сильный отпечаток. Никогда не думал, что буду так реагировать на кого-то.       — Ты в целом никогда ни на кого никак не реагировал. Ну, кроме попыток убить или игнорирования, это да, это всегда.       — Не лучшие мои годы, согласен. Надо было пользоваться чем-то более незаметным. Ударился бы в химию, быстродействующий отсроченный яд, исчезающий из организма после действия, — Птица закатил глаза. — Мммм. Великолепно.       — Ну ты и сука.       — А как же? Ты, что, сомневался?       — Так ладно стоп. Мы вообще о доверии говорили и боязни праздника.       — Ну или людей. Тут уж с какой стороны посмотреть.       — Кхм.       Разумовские резко развернулись на звук. В проходе стоял заспанный Игорь, трущий глаза в попытке проснуться, и, как всегда собранный, Олег.       — Не думали, что сон очень хорошее средство от подобных заго-онов? — зевнул Гром, потягиваясь.       — Серёж, ты при своей политике «Разговор — лучшее решение», почему-то забываешь, что с нами тоже можно говорить, — нахмурился Волков.       — Но желательно не в три часа ночи, — согласно кивнул Игорь и потянул Олега внутрь, на диван, поближе к Разумовским. — А то есть шанс, что мы не поймем тебя правильно. О, винишко.       — И так. О чем же вы, господа Разумовские, переживаете? — Волков внимательно следил за наливающем себе вина Громом.       — …я всё же пойду. Сейчас, — Птица попытался встать, но был удержан быстро среагировавшим Серёжей.       — Сидеть! Я не собираюсь страдать в одиночку.       — С каких пор ты такой сильный, сволочь? — Птица пару раз на пробу дернул рукой в крепкой хватке и тяжко вздохнул.       — Итак?       — Ну… Мы боимся, что наши планы не совпадут с вашими.       — А конкретнее? Серёж, не будь ребенком, говори, тебя никто не тронет, — Игорь невесомо потёрся носом о шею Разумовского.       — Я просто… боюсь того, что ты будешь делать завтра… Может у тебя планы ежегодные, к Прокопенко, в конце концов, собираешься. А мы тут… без тебя. Будет грустно… — Серёжа неловко отвел взгляд.       — Эм, — Гром недоуменно моргнул. — А с чего такая мысль?..       Птица прыснул себе в кулак и тут же получил слабый удар по плечу от покрасневшего Серёжи. Олег вопросительно поднял бровь.       — Да ничего, просто он мне минут пятнадцать назад похожий вопрос задал.       — Это первый наш новый год… Мы не знаем твоих привычек в этом, обычных планов, которые ты, возможно, не хочешь нарушать…       — Ну, обычно я остаюсь на ночное дежурство в эту ночь. У всех остальных вроде как планы, встречи, семьи… А я так. Всегда свободен, — Игорь ломано, улыбнулся, но тут же встрепенулся, снова лучась довольством. — Правда, не в этот раз. Я ещё недели две назад себе выходной обеспечил. Как я могу оставить вас в столь важный момент? — он притянул Разумовского в объятья. — Для меня этот день так же значим, как и для вас.       — Тьху! Опять всё в своих розовых соплях затопили! — Птица закатил глаза. — Пошли спать уже. Завтра, хотя уже сегодня, много дел.       — Уаах, — Серёжа зевнул. — Ты прав, спокойной ночи, — и потянул Игоря к лифту.       На выходе Волков слегка повернул голову в сторону Птицы.       — Только попробуй свалить куда-то сегодня, — и ушёл.       Птица хмыкнул. Губы сами растягивались в улыбку. Волч никогда не был силен в проявлении словесной заботы, но на душе стало теплее.

***

      — Блять! Мы проспали!       Рыжий вихрь метался по комнате, быстро одеваясь. Игорь с тихим ворчанием потянулся и сел на кровати, потирая глаза.       — Серый, ну что опять случилось?..       — Уже восемь утра! А мы всё ещё спим. Мы ж никуда не успеем!       — Серёж, всего восемь, а не уже, — пробормотал Олег в подушку.       — А ну встали! Нам ещё в три магазина надо успеть до обеда! — Разумовский кинул в своих парней комком одежды.       — А заказать нельзя уже? — всё же поднимаясь, спросил Волков.       — Олег. Не тупи. Мы каждый год ездим, покупаем всё сами на месте. Это же, — Серёжа запнулся, запутавшись в своём безразмерном свитере. — Это же эмоции! Как вообще можно пропустить подобное?       — Это ты про толкучку, километровые очереди и спешку? — Игорь монотонно распутывал клубок из одежды, который в них швырнули.       — Это я про выбор игрушек, хождение по большому украшенному залу и радости, — обиженно буркнул Разумовский, немного потускнев.       — Эй, я ж не со зла, всё хорошо. Стандартное утреннее ворчание, — Гром словно телепортировался к Серёже и обнял, уткнувшись носом в плечо, покрывая его мелкими поцелуями. — Прости. Мы действительно будем рады пройтись по магазинам вместе. Тем более Птичку надо выгуливать хоть иногда.       Разумовский тихо засмеялся и прижался ближе, быстро успокаиваясь.       — Пойду разбужу его, — он чмокнул Игоря в кончик носа и выбежал из комнаты.       — Люблю его до бесконечности, — с нежностью произнес Гром, смотря вслед.       — Я тоже, — Олег обнял его сзади, удобно устраивая голову на плече Игоря, и легко прикоснулся губами к виску. — И тебя.       Гром довольно фыркнул, поворачиваясь к нему лицом.

***

      — Подъём! Вставай, а то я не куплю тебе ту кружку с всратым оленем, — Разумовский упал сверху на Птицу, заставив того сдавленно захрипеть.       — Я ща сдохну… — задушенно прохрипел Птица, пытаясь столкнуть Серёжу. — Ну ты лось, — пытаясь отдышаться, бормочет он глядя в счастливое лицо всё же слезшего Разумовского. Тот же, не слишком заостряя внимание на Птице, уже стоял у шкафа. От разглядывания вещей его отвлек хруст.       — Что это было?       — Мой позвоночник, — закатил глаза потягивающийся Птиц.       — Ммм. Понимаю, — в Птицу полетели вещи из шкафа. — Ускоряемся, ускоряемся! Три магазина на очереди. Ёлку ещё новую покупать, дел часов на пять!       — Не убей Пташку, он ещё из башни даже не вышел, рановато будет, — усмехнулся стоящий напротив спального угла Игорь.       — Ох, вы уже собрались? А Олег?..       — На кухне. Надеется, что завтрак в твой план дня всё же входит. Птиц, не торопись, там ещё минут пятнадцать в запасе, — Гром с весельем стянул с лица оного капюшон. — Серый, иди уже на кухню, торопить Олега. А то чего это он завтраки так долго делает.       — Но!..       — Иди, мы тут разберёмся! — Игорь буквально выдвинул Разумовского за дверь и закрыл её. Вернувшись к Птицу, он пощелкал пальцами у него перед лицом. — Ты как?       — … — Птица медленно моргнул и сфокусировал взгляд на Громе. — Почему вы ещё не кинули его к херам? Я б кинул…       — Нда? Так что же не кинул тогда?       — …ладно, согласен, тупой вопрос. Отвернись.       — Что, панталоны надевать не будешь? — хмыкнул Игорь, следя за натягивающим джинсы Птицем через зеркало.       — Ну, если ты всех судишь по своему гардеробу, дедуль, то я соболезную.       — Ну-ну. Топай давай, пока Серый не вернулся. Отвечаю, если мы будем хоть немного медлить — нас сожгут.       — Вообще-то огнеметы мои…       — Какие огнемёты?       — …Бля, запах ахуенный. Олег превзошел себя, идем быстрее, — Птица нервно дернулся и с воодушевлением рванул на кухню.       — И не надейся избежать этот разговор! Птица! — Игорь невнятно прорычал что-то себе под нос и пошёл следом.       — Игорь, на десять минут вас одних оставил, что уже успело произойти? — на секунду отвлекся от раскладывания приборов Разумовский.       — Нормально всё. Бегает он быстро, — падая на стул, махнул рукой Гром.       — Ага, да, верю.       — Волч, успокойся.       — Да я то что? Я молчу, — Олег примирительно поднял руки.       И буквально через минуту он уже расставлял тарелки с завтраком под явно голодными взглядами.       — Спасибо за еду, — тихо кинул Птица, начиная есть.       За завтраком успели обсудить точный маршрут на сегодня, примерное меню и напомнить Птицу правила поведения в магазинах.       — Да понял я уже! Не тупой, — он раздраженно закатил глаза и подхватил тарелку, чтобы отправить её в мойку.       — И всё же. Сжигание людей, к сожалению, карается законом. Не делай так, — в очередной раз произнёс Разумовский.       — Я сейчас реально кину в тебя эту тарелку, и мне будет абсолютно похер на возможные травмы.       — Девочки, не ссорьтесь, — Игорь примирительно поднял руки. — Все уже доели, ехать пора.       Грому было всё ещё неловко от своей кожанки, которую он носил круглогодично, ведь, что Серёжа, что Олег выглядели как чертовы произведения искусства в своей, несомненно, дорогой, одежде. А теперь к ним ещё добавился и Птиц, придерживающийся в «одежде в свет» классического стиля и вышедшего века из девятнадцатого. Что сейчас смотрелось несколько экстравагантно и непривычно, но необычайно ему шло.       — Когда-нибудь я сожгу твою куртку и заставлю надеть что-то адекватное, — фыркнул Серёжа, ​​​​​​​ заметив взгляд Игоря. — А то ты в своей кожанке такое тело прячешь… Кошмар одним словом.       — Да нормальная куртка, не надо мне тут этого!.. Того. Ну ты понял, — совсем смутившись, запнулся Гром в конце.       — А теперь забыли свои сопли, встали и пошли на выход, а то я щас блевану от этой милоты, — рыкнул Птиц, толкая Серёжу к лифту.       — А кстати, на чём поедем? — Разумовский вопросительно посмотрел на Олега.       — Бугатти. Слишком уж её защита мне нравится. Да и едет мягко.       — Хм. Довольно откровенно для тебя, Волч, — Птица с интересом рассматривал его. — Когда говорить научился?       — А ты?       В этот момент двери открылись, и спор заглох сам собой.       — Кстати не забыл, что сегодня новая ель прийти должна? — садясь в машину, вспомнил Серёжа.       — Ага. Уже представляю, как вчетвером будем смешно ахуевать, ставя её, — хмыкнул Игорь.       — Юху, — Птица потряс кулаком, изображая радость, не отрываясь от экрана телефона. — Вы все же купили этого трёхметрового монстра.       — Вообще-то там три с половиной метра.       — Угу. И полметра чтоб звезду было куда надевать.       — Заткнитесь и выходите.       — А на кой мы вообще ехали, если тут идти пять минут?       — На обратном пути мы отдадим тебе мешки с вещами и оставим на улице. Сам дойдёшь тут пять минут, — Волков хлопнул Птица по плечу и пошёл в тц.       Вокруг была толпа людей. С разных сторон то и дело слышался смех и разговоры. Рядом с Разумовским, едва не задев его, пробежала девушка и всё же толкнувший его парень. Серёжа что-то тихо пробормотал себе под нос, потирая плечо.       — Лады, что там по списку? Ну, знайте, по тому списку, которого нет, — уточнил Гром.       — ИКЕА и стрёмные, но атмосферные игрушки. Это в целом план на два магазина, — ответил Разумовский, оглядываясь по сторонам. — А потом ДЛТ с его огромными ценами и ежегодной традицией покупки новой ёлочной игрушки.       — А помнишь, как первые игрушки мы купили в пятнадцать в каком-то ларьке? — улыбнулся Олег.       — А потом вы едва не сломали ель, пытаясь их повесить, — ухмыльнулся Птица.       — Ну как мы. Вообще-то это был ты.       — Наглая ложь! Я в то время даже не высовывался из твоей головы!       — Ну да, ну да. А стулом ударил одноклассника я?       — Он был сам виноват! — возмущенно сверкнул глазами Птица. — Нечего наш проект портить.       — Нас тогда чуть из школы не попёрли, — Серёжа повел плечом.       Игорь молча шёл рядом, прислушиваясь к этим неожиданным воспоминаниям. Раньше, что Серёжа, что Олег не говорили про новый год и рождество. Было приятно узнавать о них что-то новое.       — Игорь, а у вас была подобная традиция?       — Бить одноклассников стульями?       — Игорь, блин. Не смешно, я про покупку игрушек.       — Ну… — Гром задумчиво нахмурился. — В детстве, отец спрашивал, что бы я хотел повесить на ёлку, а потом вместе строгали игрушку из деревянных брусочков.       — Оу. Звучит довольно весело.       — Да, — по лицу тенью скользнула грустная улыбка. — Правда, после его смерти я больше не притрагивался к инструментам. Думаю, у Прокопенко на даче даже те брусочки до сих пор валяются где-нибудь в гараже. Воу, какой прикольный, купим? — Игорь резко перевел тему, заметив светящуюся фигуру оленя из проволоки и гирлянды на полке.       — Кидай всё что понравится. Будем создавать праздничную атмосферу. Ибо смысла в элегантности и эстетичности нет, если они не придают уют и радость, — Олег на секунду прижался лбом к виску Грома.       К кассе они подошли только через полчаса с наполовину заполненной всякой фигнёй тележкой.       — Это, что, Разумовский? — послышалось слева от расплачивающегося Серёжи, заставив его вздрогнуть и натянуть капюшон на свои приметные волосы.       Олег, заметив как вокруг начинают собираться люди, и кто-то пытается пробиться к Разумовскому поближе, быстро собирает вещи по пакетам, передаёт их Игорю и приобнимая Серёжу рукой за плечи, закрывает от ненужного внимания, уводя к машине. Птица недовольно фыркает, плетясь в конце процессии, но в машину прыгает первым.       — А вот и основной минус популярности… Может мне перекраситься?       — Руки пооткусываю за такое, — предупреждающе щелкнул зубами Олег.       Разумовский хихикнул. Пятнадцатиминутная поездка до следующего магазина и они уже бродят по ДЛТ. Задумавшийся Серёжа неожиданно натыкается взглядом на Птицу. На явно делающего селфи Птицу.       — Солнце моё ясное, курочка моя не ощипанная, а ты что делаешь? — слишком по-доброму улыбаясь, он цепко схватил Птицу за плечо.       Птица сделал вялую попытку вырваться, и сморщился, когда не вышло.       — Личное пространство, знаешь такое? — фыркнул он.       — Личная жизнь, знаешь такую? Только попробуй сфоткать нас и выложить куда-нибудь. Я тебе крылья ощипаю.       — Ой, как страшно, ща обоссусь. Топай давай к своим мужикам, пока они не заметили твоё отсутствие.       — Я слежу.       Птиц закатил глаза и краем глаза заметил что-то. Это что-то маняще блестело и просто таки требовало оказаться собственностью Птицы.       — Мы купим это, — вставшего в ступор от неожиданной смены темы, тона и положения в пространстве Серёжу потащили в ювелирный магазин.       — Они стоят больше двух лямов, — рассмотрев ценник, прошипел Разумовский на ухо Птице. — На кой чёрт тебе серьги?! — как у него получалось кричать шепотом не ясно.       — Либо мы покупаем их, либо я погрызу Олега.       — …это максимально странная угроза. Но блять, зачем тебе серьги? Просто зачем?       — Они мои. Не купишь — украду. Так что давай, милый, давай, — максимально дружелюбно скалился Птица. — Это явно не самое дорогое моё требование.       — О да. Огнемёты дороже, — Серёжа отодвинул Птицу и прошёл к продавцу. — Здравствуйте, я хотел бы приобрести вот эти серьги.       Молодой человек с вежливой улыбкой поздоровался и кивнул. Спустя пять минут они уже покинули магазин, направляясь на поиски мужей Разумовского.       — Если бы я знал, что потрачу такую сумму, я б оставил тебя дома.       — И оставил бы своих мужиков без таких шикарных подарков, — Птица весело фыркнул, вновь залипнув в телефон.       Олег с Игорем нашлись через два магазина, напротив ёлочных игрушек.       — Десять тыщ вот за эту срань?! Волч, вы ебнулись? — Гром с шоком и недоверием, смотрел на Волкова, со спокойным лицом выбирающего игрушку.       — Что у вас тут опять случилось? — поинтересовался подошедший Серёжа.       — Десятка б!.. За вот это! — Игорь яростно взмахнул руками в сторону ценников.       — Ну не десятка, а семь тысяч… с копейками.       — Один мой полноценный обед это копейки… — Гром тихо заскулил, закрывшись руками.       Разумовский неловко посмотрел на это и осторожно погладил Игоря по руке.       — А насчёт твоих полноценных обедов мы с тобой ещё поговорим, — Олег наконец повернулся к ним. И протянул Серёже игрушку. — Я думаю, ты оценишь её.       — Совушка, — Разумовский зажмурился, вздохнул и уже спокойно взял игрушку в руки. — На кассу.       Поездка закономерно закончилась в продуктовом, по которому пронеслись едва ли не бегом потому, что Серёжа решил посмотреть на время и снова начал паниковать. Впрочем, Птицу таки купили его обещанную кружку с оленем, Игорю необещанную со снеговиком, а Волкову и Разумовскому Птица впарил по бокалу с гномами. Птица в целом активизировался в этом магазине, практически каждую минуту кидая что-то в тележку: рождественские носки с рисунками; не очень нужные ёлочные игрушки, хотя те в форме фужеров оценили все; венок; декоративные еловые ветки и даже светящегося медведя. Трёх полярных сов, енота и оленя выбирали вместе. А Разумовский притащил парочку больших пледов. Залипнувший в отделе с посудой Волков добавил к покупкам довольно милый черно-белый салатник. Игорь откопал две бутылки с гирляндой. В очередной очереди на кассу им пришлось провести ещё целый час, за который Серёжа окончательно успел издёргаться.       — Мы ж не успеем. Все пойдёт прахом. У нас ещё украшать целый этаж, трехметровую елку, и готовить кучу еды и все не готово. До нового года всего ничего десять часов, — он нервно постукивал ногой, бормоча себе под нос.       — Серёж, с твоим вниманием к времени и двадцать часов может казаться мало. Мы все успеем, — закидывая пакеты в багажник, успокаивал его Игорь. — Тем более, кто говорил о радостных эмоциях и воспоминаниях от поездки? Вот и не надо тут метаться.       Не сказать, что это сильно успокоило Разумовского, но дергаться он стал поменьше и тихо.       В башне всё содержимое пакетов вытряхнули на диван, только продукты, отправив на кухню. Птица практически сразу сбежал к себе, оставив парней самим разбираться со всеми делами.       — Сергей, ель доставлена.       Голос Марго оторвал Серёжу от вытаскивания ящика игрушек с верхней полки в кладовой. Разумовский чертыхнулся, едва не выронив хрупкий груз.       — Олег, Игорь, притащите ёлку?       Со стороны кухни доносится согласное бормотание. Через несколько минут мужчины уже устанавливали дерево. Пока Разумовский с Громом удерживали ель от падения в комнату зашёл довольный Птица, буквально светясь изнутри.       — А откуда? — Олег махнул рукой в его сторону, на секунду отвлекшись от креплений ёлки.       — Его новогодний подарок. В ДЛТ купили, — Серёжа тоже посмотрел в сторону Птицы, явно чувствующего себя великолепно в больших, сияющих серьгах.       Тот в целом выглядел просто великолепно: серьги; рубашка, стянутая корсетом; чёрные брюки и уложенные на одну сторону волосы.       — Всё ещё не могу привыкнуть к его стрижке. Как представлю тебя с выбритыми висками, урх, — Гром дернулся. — Тебе бы конечно пошло, но твои волосы слишком прекрасны для подобного.       — Если Олег промыл тебе мозги на тему моих волос, знайте — отращивать длиннее не буду. Ваши грустные взгляды на мне не работают, — фыркнул Серёжа, отпуская зафиксированное дерево.       Несмотря на протесты Птицы, его всё же припрягли украшать ёлку. Разумовский уже десять минут пытался справиться со спутанной гирляндой, возможно, идея распутывать её в процессе наматывания на ель была не слишком хорошей. Волков же утащил Игоря обратно, к готовке салатов.       — Кто придумал эти ёлки… мазохисты долбанные ежегодно украшать эту дребедень… — ворчал Птица, цепляя очередную игрушку на ветку.       Серёжа только весело фыркнул на эти высказывания и быстро замотал вокруг шеи Птица мишуру. Тот замер, медленно выдохнул и чуть отодвинул её от шеи. Разумовский зажмурился, беззвучно выругавшись.       — Аккуратнее, — Птица мотнул головой и вернулся к украшению.       Серёжа хотел извиниться, но точно знал, что Птица не зол и не обижен. Он вообще редко срывался на Разумовском после психотерапии. Серёжа коротко и неловко обнял Птицу, после быстро вернувшись к коробке с игрушками. Через пару часов с кухни по стеночке выполз Игорь.       — Можно я больше не буду помогать Олегу? Желательно никогда…       Гром упал на диван, делая совершенно-точно-не-подозрительный мёртвый вид.       — Чем это он тебя так укатал? — оторвался от разглаживания дождика Птица.       — Я не смогу есть эти салаты… я знаю слишком много…       Разумовские недоумевающе переглянулись.       — Так вроде Олег ничего такого в салаты не кладёт?       — Он мешает фрукты с ветчиной и сыром. Это слишком похоже на ту пиццу. Просто нет. Нет.       — Нормальная пицца…       — Фу, извращенец. С кем я живу? — с притворным ужасом схватился за сердце Игорь.       Серёжа закатил глаза и кинул в него ёлочным шаром, который Гром поймал с тихим смехом.       — Ла-адно. Она была не так плоха. Не дуйся.       Разумовский фыркнул.       — А что это ты лежишь? Топай тоже украшать комнату. Кто купил оленя и бутылки с гирляндами? Куда ты их ставить собрался вообще? — толкнул расслабленного Игоря Птица.       — А носки значит, нам есть куда девать? Ладно, ладно…       Ещё несколько часов прошли во взаимных подколках и украшении этажа-квартиры. Свою комнату Птица никому не доверил и украшал сам. Заглянувший к нему Волков весело фыркнул на украшения из винных бутылок. Полных винных бутылок. Кажется, праздновать Птица будет о-очень долго.       — Отлично. Мясо я поставил, через час вся еда будет готова, — потягиваясь, зашёл в зал Олег.       Довольно пискнувший Серёжа мгновенно притянул его на диван, в объятья.

***

      — Пять минут! Олег, где вилки?!       — Да всё я уже принёс. Сядь и успокойся. Игорь тут, ему всё нравится, он не сбежит в последний момент.       Гром согласно промычал, о чём-то задумавшись. Резко вскочив, и напугав этим и без того нервного Серёжу, он стремительно вышел из комнаты.       — …Олег?..       — Серёж, нет.       Птица мученически простонал, уронив голову на столешницу. Игорь же быстро вернулся, сразу направляясь к ёлке, и что-то аккуратно на неё повесил.       — Это?.. — Разумовский шокировано распахнул глаза, уставившись на игрушку.       — Наша последняя с отцом. Подумал, что вам понравится… — Гром неловко потёр шею и, в последний раз поправив деревянного волка, вернулся за стол.       На прямой трансляции президент уже заканчивал своё обращение, раздался бой курантов.       — С новым годом!