Безрассудный план

Хэнк Андерсон и сам не знает, как так получилось, что он сидит за рулем своего задыхающегося от натуги автомобиля и вжимает в пол педаль газа. Если бы полгода назад ему сказали, что всех андроидов уничтожили, а их тела отправили на свалку, он бы от радости ушел в запой на неделю. Пил бы литрами виски и, словно сумасшедший, смеялся бы до потери сознания. Но почему-то лейтенант, совершенно трезвый и пропитанный насквозь сигаретным дымом и запахом кофе, едет на эту самую свалку, чтобы найти андроида. Действительно, смешно. Смешно, блять, до колик в животе. Оборжаться. В последний раз Хэнк видел Коннора в тот день, когда патрули уничтожали андроидов прямо на улице. Коннор, черт бы его побрал, отлично справился со своим заданием, нашел и уничтожил лидера девиантов, отослал рапорт в Киберлайф и с невозмутимым видом принял тот факт, что его уничтожат. Вот так вот просто. Выполнил цель – отправляйся на свалку. А Коннор, его Коннор, который бросался под пули и прыгал под машины ради этого гребаного задания, даже глазом не моргнул. Лишь на мгновение противный мигающий диод сменил свой цвет на красный, тут же после этого заливаясь голубым свечением. Лейтенант даже не поверил, что это конец, когда напарник обратился к нему: - Мне только что прислали новое задание из «Киберлайф». – Коннор по привычке присел на край стола Андерсона и заговорил быстрее, зная, что мужчина начнет возмущаться по этому поводу. – Сейчас я отправлюсь в лагерь для андроидов, где меня уничтожат. Хэнк подавился слюной. - Ты что сделаешь? - Отправлюсь в лагерь для уничтожения, лейтенант Андерсон. Я выполнил свое задание. В тот момент Хэнку показалось, что у него в груди что-то лопнуло, заливая густой липкой жидкостью нутро, стало тяжело дышать, а сердце пропустило пару-тройку ударов. Коннор же андроид. Всего лишь пылесос или электрический чайник, просто робот. Робот, который дико его раздражает: все время сминает бумаги, когда усаживает свою задницу на его рабочий стол. Иногда лейтенанта, в прямом смысле, тошнит от этого андроида. Сколько раз он подавлял рвотный рефлекс, когда видел, как тот толкал свои пальцы, измазанные очередным дерьмом, в рот. Еще и смаковал, перекатывал подобранную бурду языком куда-то дальше в глотку, поджимал губы и будто бы наслаждался, словно не грязь слизал только что, а творожный крем с торта. И вот также он поджал губы, когда сказал, что идет на свое последнее задание, также будто бы сглотнул слюну. Хэнк даже не знал, есть ли у андроидов слюна, или какой-то ее заменитель. Почему-то именно сейчас вдруг захотелось узнать о Конноре больше. Потрогать его кожу, снять рубашку, узнать, есть ли у него волосы на теле, нарисовали ли ему родинки и в каких местах. И как именно их изобразили? Рассыпали рандомно или четко рассчитали по линейке, в какой точке родинка будет смотреться эффектнее? Коннор закинул ногу на ногу и слегка наклонил голову вперед, заставляя Хэнка прервать ход своих мыслей. - И ты уйдешь прямо сейчас? – Слова вышли тихими, произнесенными шепотом. Железяка не мог этого не заметить, наверняка уже анализировал что-то в своей умной башке. Но сейчас было плевать. Пусть думает что хочет. - Да, лейтенант. – Голос Коннора был спокойным, как и всегда, но на какое-то мгновение Хэнку показалось, что это было нарочитое спокойствие. Но разве этого андроида можно разговорить? С ним не выпьешь, не поболтаешь за стаканчиком виски о жизни. Может, он вовсе и не хочет умирать, но кто его знает. Даже если не хочет, то все равно пойдет подставлять свой лоб под пулю. Просто потому что так надо. Коннор не уходил еще несколько минут. Может быть, ждал, что Хэнк скажет ему еще что-нибудь, но он молчал. Да и что тут скажешь? Разве не этого стоило ожидать? Робот выполнил задание, робот больше не нужен. - До свидания, лейтенант. Коннор медленно поднялся и также медленно направился к выходу. Больше Хэнк его не видел. Забыть этот разговор лейтенант Андерсон решил самым доступным и привычным для него способом – ушел в запой. Он пил снова и снова, вырубался прямо за кухонным столом, просыпался и снова вливал в себя алкоголь. Не помогал даже Сумо, который доверчиво терся об ноги и заглядывал своим щеньячим взглядом прямо в глаза. Если Хэнк решил напиться до такого состояния, чтобы забыть даже собственное имя, то он непременно это сделает. Однако, спустя несколько дней открылся побочный эффект пьяного забытья. Хэнку начали сниться сны. Ужасно реалистичные, словно бы продуманные до мельчайших деталей. Ему снился Коннор. Обнаженный, податливый, прогибающий спину под прикосновениями лейтенанта, стонущий и мечущийся на простынях. Он шептал его имя и просил ласки, выгибаясь, словно мартовский кот. И Хэнк ласкал его до изнеможения. Целовал тонкие ключицы, выводил языком узоры на животе, кусал и оставлял засосы. И сходил с ума от стонов и шепота, которым Коннор просил прикасаться к нему, требовал поцелуя или зазывал в свои объятия. В его снах Коннор был живым, живым роботом с надоедливым мигающим диодом, привычкой облизывать пальцы (боже, Хэнк многое бы отдал, чтобы увидеть это снова) и вредным характером. Просыпаясь, лейтенант пытался понять, почему вообще считал своего напарника роботом. Да, у него были микросхемы вместо мозгов и шланги вместо кишков, но кто сказал, что нейроны, клетки и сухожилия делают нас живыми? Коннор тискал Сумо, зачарованно смотрел на снегопад и рассуждал о любви, в то время как Хэнк забывал выгулять собственного пса, глотал виски и пытался покончить с собой. Кто из них был живее? В других снах Коннор умирал. Погибал под колесами машин, бросался под пули, падал с крыши и всегда неизменно повторял «До свидания, лейтенант». Из его рта и носа вытекал тириум, в обнажившейся груди стучал насос, а из глаз сыпались искры. Коннор умирал, и Хэнк каждую ночь умирал вместе с ним, просыпаясь от собственного крика. Сумо прятался под диван, а лейтенант рыдал, как мальчишка, не в силах остановиться. В какой-то момент стало понятно, что напиться не получится, от забытья становилось только хуже. Коннор начинал мерещиться везде, казалось, что он никуда и не уходил, стоит за дверью и ждет, когда наступит точное время встречи, чтобы войти. Хэнк раз за разом проверял комнаты, прекрасно зная, что напарника там нет, заглядывал в ванную, распахивал входную дверь, выглядывал на задний двор. Но андроида там не было и быть не могло. Пришлось взять себя в руки, собрать бутылки, вытащить пса из-под дивана и убраться. И когда дом был вылизан до чистоты, мусор выброшен, а Сумо перебрался на колени, Хэнк вспомнил, что уже несколько дней не знает, что происходит в стране. Включив телевизор и найдя сводку новостей, лейтенант уставился в экран, в очередной раз ловя себя на мысли, что надеется увидеть Коннора. Тысячи людей вышли на митинги против уничтожения андроидов. Огромные толпы прошли по центральным улицам. Основное требование собравшихся – восстановление еще не уничтоженных андроидов, возвращение их к жизни и предоставление им оплачиваемых рабочих мест. На время переговоров остановлена работа мусоросжигающих машин, тела андроидов по-прежнему находятся в сортировочных пунктах. В ближайшие дни будет принято решение о более гуманном способе утилизации тех, кто не подлежит восстановлению. Мысль, мелькнувшая в голове, заставила лейтенанта вскочить с дивана, а Сумо недовольно заворчать. Если тело Коннора все еще на свалке, то наверняка должен быть шанс забрать его оттуда. Хэнк прекрасно помнил, как его напарник не раз валялся в луже собственного тириума, держал в кулаке насос, заменяющий ему сердце, а уже через несколько дней снова бросался под пули. И всегда выходил сухим из воды. Коннор не простой андроид, он ужасно живуч, бесконечно предан одному ему понятным идеям и чрезмерно любвеобилен по отношению ко всем живым существам. Хотя бы одна из его особенностей должна была «выстрелить». Хэнк нутром чувствовал, что его напарник не мог умереть так, как это случилось со всеми пойманными андроидами, способности которых ограничивались мытьем полов и сменой подгузников. А если есть хоть какая-то возможность выручить товарища, ей необходимо было воспользоваться. Ближе к вечеру созрел одновременно безрассудный и до невозможности простой план. 1. Добраться до сортировочного пункта. 2. Попасть внутрь. 3. Найти Коннора. 4. Узнать, наконец, какого лешего он является к нему в столь непотребных снах и как, все-таки, выбирали местоположение родинок у него на теле. В одиннадцать вечера лейтенант проверил пистолет, налил Сумо полную миску воды и насыпал корм. Немного подумав, оставил собачью дверцу открытой. Вряд ли ленивый пес попытается уйти на ночную прогулку без его ведома, но если вдруг Хэнк не вернется, то, по крайней мере, он будет знать, что у собаки есть возможность выбраться на улицу. В одиннадцать часов и пятнадцать минут лейтенант завел свой автомобиль, а в полночь уже осветил фарами въезд на сортировочный пункт. - Стой, стрелять буду! – Молодой парнишка с автоматом наперевес преградил лейтенанту путь. - Свои, пацан. – Хэнк опустил окно и вытянул руку с удостоверением, помахав им перед носом караульного. Паренек нагнулся, вглядываясь в едва различимую карточку. - И что вам здесь нужно, лейтенант Андерсон? - Понимаешь, там, у тебя за забором, мой напарник. Он сам мне вроде как не нужен, но в его микросхемах в башке осталась кое-какая информация, она-то мне и нужна. Парень недоверчиво переступил с ноги на ногу. - Я не уверен, что вы найдете его, сэр. – Юноша все же отступил в сторону. – Андроидам деактивировали кожу перед тем как отправить в лагерь, больше всего сейчас они напоминают кукол. - Спасибо. Я все же попытаюсь. Сам понимаешь, девианты девиантами, а заполнение всех этих чертовых бумажек никто не отменял. – Хэнк натянул улыбку, пытаясь выглядеть непринужденным. Паренек устало улыбнулся в ответ. - Можете проезжать, сэр. Андерсон вдавил в пол педаль газа и проехал внутрь, пока фары его не осветили огромную белую кучу наваленных пластиковых тел. - Вот черт. – Лейтенант заглушил мотор и вышел из автомобиля. Пронизывающий ледяной ветер впился иголками в кожу. Мужчина поежился и оглядел тела лежащих ближе к нему андроидов. Как среди тысячи этих бестелесных, лишенных кожи и одежды, умерщвлённых и униженных машин найти Коннора? Хэнк видел его разным. Огорченным, бунтующим, раскаивающимся, злым, теряющим тириум. Но вот таким – никогда. Коннор всегда был одет с иголочки, прилизан, даже прядь волос, вечно выбивающаяся из прически, всегда лежала строго под определенным углом. - Чертов андроид. Только попадись мне на глаза, всю душу из тебя вытрясу, если она у тебя есть. Хэнк нашел фонарь в багажнике и двинулся в глубь свалки, освещая себе путь. Мертвая тишина не сулила ничего хорошего. Когда лейтенант вернулся к своему автомобилю, ночь уже сменилась утром, и мужчина мог осмотреть свалку не в темноте, а при дневном свете. И залитая яркими солнечными лучами она являла собой ужасающее зрелище. Андерсон, всю ночь бродивший среди безжизненных тел и выкрикивающий имя напарника, глухо застонал, готовый разрыдаться. Это было невозможно. Н-е-в-о-з-м-о-ж-н-о. Хэнк видел растерзанные, разбитые, размозженные и раздавленные тела. Его почти стошнило, когда в темноте он наткнулся на женскую модель андроида, обнимающую маленькую пластиковую девочку, похожую на пупса с огромными, живыми, живыми, мать его, глазами. Роботы, несмотря на деактивированную кожу, обездвиженные, мертвые, все равно смотрели на лейтенанта, а губы их были открыты в безмолвном крике. Неживые машины молили его о помощи обжигающим взглядом. А он не мог ничем помочь. Но Коннора среди них не было. Эти глаза цвета горького шоколада Хэнк не перепутал бы ни с чем. Парень с автоматом выпустил Андерсона без лишних вопросов. Мужчина подумал, что, должно быть, выглядит он паршиво. Еще бы. Человек, отправившийся искать гребаного андроида после беспробудного запоя, не может выглядеть хорошо. Лейтенант не отправился домой, где его ждал лишь один вариант – напиться до беспамятства и заснуть сидя за столом, пока во сне к нему не придет Коннор, не снимет с себя рубашку, обнажая сочащуюся тириумом грудь. Вместо этого Хэнк заехал в отдел, зачем-то убрался на столе под удивленные взгляды коллег. Выбросил все, оставляя деревянную поверхность девственно чистой. Так Коннору было бы гораздо удобнее присаживаться на край, Андерсон даже не стал бы возмущаться. Притихшие полицейские замолчали окончательно, когда лейтенант, собрав волосы в хвост, привел в порядок все документы, педантично разложив их в алфавитном порядке. В отделе царила гробовая тишина. Хэнк знал, что вряд ли кто-то из его коллег питает к нему хоть какую-то симпатию, но он был им благодарен. Все эти матерые полицейские, живущие тем, что вне службы можно было шутить похабные шутки, вливать в себя кофе и запихивать пончики, подкалывая друг друга по поводу и без повода, ожидая следующего вызова, который всегда мог стать последним, сейчас молча скорбели. Скорбели вместе с ним по его мальчику. По мальчику, спасти которого Хэнк не смог. На памяти Андерсона это был второй раз, когда весь отдел погружался в безмолвную, звенящую страданием тишину. Первый раз коллеги молчали, скорбя о Коуле. Хэнк был благодарен им тогда и был благодарен сейчас. - Иди домой, Андерсон. Уже поздно. – Хэнк вздрогнул, просыпаясь от осторожного прикосновения ладони Фаулера к его плечу. Он и сам не заметил, как заснул, положив голову на скрещенные ладони. - Сколько времени? - Почти полночь. Я бы и дальше тебя не будил, но ты что-то кричал во сне. Взял бы ты выходной, Хэнк. - Спасибо, сам разберусь. – Андерсон сбросил тяжелую ладонь с плеча, попутно отгоняя от себя остатки кошмара. Кричал во сне. Неудивительно. Оставалось только надеяться, что Фаулер – единственный, кто задержался допоздна и стал свидетелем этой неприятной сцены. Впрочем, какая уже разница. Подъезжая к дому, мужчина машинально подметил, что прошли сутки с того момента, как он отправился на поиски Коннора. Сумо, наверное, с ума сходит. Лишь бы пес оказался достаточно ленивым и не отправился самостоятельно на поиски хозяина. Ну ничего, мужчине осталось лишь проехать мимо небольшого парка и свернуть на свою улицу, откуда уже можно разглядеть его неухоженный участок. Сумо придется потерпеть еще совсем чуть-чуть. - Это еще что такое?! Хэнк с силой вдавил педаль тормоза, отчего старый автомобиль натужно заскрипел и ведомый по инерции куда-то вбок развернулся, подпрыгивая на неровных участках дороги. Лейтенант вышел из машины, с силой захлопнув за собой дверь. Впереди, в трех метрах, стоял его большой и неуклюжий пес, освещенный светом фар. На поводке. Рядом, держа поводок в руках, неловко переминаясь с ноги на ногу, стоял Коннор. Одетый в огромную для него одежду Хэнка, удерживая рвущегося на встречу хозяину Сумо, андроид, поддавшийся было всем телом вперед, остановился, понуро потупив взгляд. - Господи, Коннор. – Мужчина преодолел расстояние до паренька в три шага и уже через мгновение прижимал его к себе, захлебываясь собственным смехом, переходящим в рыдания. – Ты понимаешь или нет, что я чуть не сдох, я даже на свалке был, найти тебя хотел. Убить тебя мало, железяка. - Простите, лейтенант. – Коннор выпустил поводок из рук, и ленивый Сумо, словно понимая важность момента, не спеша потрусил к дому. – Я так надеялся, что вы попросите меня не уходить, так ждал этого, но вы промолчали тогда, Хэнк. – Голос андроида стал тихим, а диод его горел так ярко, что красное переливающееся сияние просвечивало даже сквозь шапку. - Но я не смог. Вы же не прогоните меня, лейтенант? Андерсон хмуро улыбнулся, обхватив ладонями лицо напарника, указательным пальцем обводя родинку на щеке. - Не дождешься, Коннор.