А че не здороваемся?

— На поле вы в танке… а в танке, как выяснилось, главное не обосраться, — заключает Масиков, поправляя привычным движением пиджак.       Он смотрит на каждого, высматривая тех, кто хоть каплю сомневается, а значит портит общий настрой команды, что скажется не только на первые пять матчей, но и затем будет мешать выигрывать матчи с крупным счетом.       Работы с ними целая куча.       Назначение прошло сумбурно, ещё вчера, хотя официально ему руку никто еще не жал, собственно, и чудес с него никаких за это не требовали.       Химик, который оказался на грани вылета из Первого дивизиона, буквально просил умирающим голосом Игоря о помощи, и Игорь не мог отказать, даже если придется единорогов ловить и радугой срать.       Ребята оглядывались друг на друга, не понимая, где привычный дед, говорящий исключительно на русском-матном, и Игорю стоило усилий улыбнуться, потому что ему хотелось, чтоб его воспринимали Тренером с первой секунды. Их интересуют только зарплаты и премии, зарплаты и премии. А что, кроме них?       Футбол в России — выжженная земля, покрытая тремя слоями говна, а ему бы бросить всё это, всю эту футбольную грязь вместо того, чтоб бежать на помощь, тем более его собственные воспоминания еще очень свежи, каким невыносимым придурком был он сам в этом возрасте, оказавшись в абсолютно такой же ситуации: убитый действительностью российского футбола клуб, не получавшие зарплату игроки, нулевая посещаемость на стадионе… симптомов слишком много, чтоб Игорь сейчас зависал, вспоминая их всё, да и времени у него целая куча ещё до первой тренировки, можно будет поразмышлять.       Но чудо тогда они совершили.       И сейчас Масиков чувствовал себя вершителем правосудия.       Никто не улыбался ему в Дзержинске, ему даже официально еще руку не жали, а общался он только с Тихоном Жизневским, президентом, спортивным директором и прочим в одном лице.       Масикову хотелось помочь кому-то так, как однажды помогли ему, снова научили любить дело всей своей жизни, — каждый мальчишка смотрел по ночам матчи Барселоны в Лиге Чемпионов, мечтая оказаться там же, — дали медали Кубка России, затем медали чемпионов ФНЛ, а дальше — крепкий середняк Премьер-Лиги, вышедший два раза в Лигу Европы, не считая того памятного случая, когда они играли с Челси, хоть и очковали всей командой, тогда один Столешников точно знал, что проиграют на поле, но для Новороссийска останутся чемпионами.       А им после оглушительного успеха казалось, что закончится всё. И признание, и заголовки громкие, и финансирование в клуб, и улыбки людей в Новороссийске. — Надеюсь, все меня услышали, — Масиков смягчает свою мотивационную речь, когда видит, насколько с дикостью на него смотрят «ветераны» команды, будто бы впервые вообще слышат, что тренер может общаться с ними помимо тренировочного поля. — Все свободны.       Игроки медленно разбредались по раздевалке, затем, перешептываясь, выходили кучками, всё еще немного в бреду, и Масикову даже показалось, что они не понимают, в каком соотношении он — их новый начальник, главное лицо команды, тренер, а в каком — городской сумасшедший, случайно забредший на стадион.       Ему самому не нравилась идея переезжать в Дзержинск, особенно после полюбившейся шумной Москвы, особенно после всех пересудов его самого. Он не чувствовал себя Столешниковым, загубившим свою карьеру игрока за пять минут, но личностью в российском футболе Масиков стал неоднозначной, постоянно балансирующей на грани между критикой и обожанием болельщиков.       В Локомотиве, куда его запихнули через три сезона супер-звездой, Игорь так и не смог заиграть на том же уровне, что в Метеоре, как бы не лез из кожи вон, доказывая свою незаменимость, а возвращаться на закате доигрывать не хотелось, вот и получилось, что карьеру он закончил так же сумбурно, как его сюда назначили.       Мог бы в тридцать три, как возраст Христа, в родной команде, но поперся в Локомотив, потому что лечил свой собственный комплекс неполноценности, получилось правда наоборот.       И ничего не осталось, кроме как зарабатывать деньги, подкармливая своих внутренних демонов тем, что сейчас он помучается, потешит свое самолюбие и поднимет немного уровень российского футбола, займет призовые места в ФНЛ, может быть эта команда даже получит лицензию пройти дальше, а если нет — сосредоточатся на чем-нибудь ещё, турниров ведь целая куча. Ему необязательно ориентироваться на Кубок России. Его назначили как раз перед стартом сезона, чтоб он смог преподнести свою идею в команду, дать понять всем остальным тренерам, чего он хочет, а дальше уже наигрывать в двух товарищеских матчах, которые ему обещали.       Масиков осматривает территорию стадиона критически. По сравнению с Москвой, вся инфраструктура убитая, сиденья давно поотламывали болельщики от злости на команду, да и поле никакущее, а еще тренироваться на нем. Вот и как на таком стадионе чувствовать себя «дома» и играть домашние матчи? Болельщиков нет, поле прямиком из советской эпохи футбола, явно бегать на полях «Крыльев Советов» приятнее и немного роскошно, что может понизить самооценку команды втрое. Ему команда нужна королевская, как будто каждый раньше играл как минимум в аутсайдерах Английской Премьер-Лиге, а как максимум — во всех лучших командах Европы.       Ему бы думать, как команду тренировать, опыта же не шиша настоящего, ведь команда — это не только про ведение конспектов и с лицензией поноситься (чтоб получить), а как им играть в итоге… стеночки ему тренировать с забеганием?       Была б его воля, Масиков бы как в старые добрые английские времена — поставил девять человек у ворот противника, а свои бы пусть защищали двое, вратарь да защитник, вот так бы и вышли в РПЛ, только вратарь у Химика не ахти, надо будет заставить побегать, сбросить пару килограмм.       Мысли о команде занимали его всё время, пока он бродил по каждому ряду, высматривая, где и за что предъявить потом Тихону. У него папа не мэр города, но мог бы привлечь парочку спонсоров, чтоб залатать совсем видимые дыры.       Команда, которая есть сейчас, тоже хороша, хоть и совсем не бегает, по крайней мере по личным показателям играют все на уровне, в общем про трансферы ему нужно будет думать уже после тренировки. Середина в наше время стала совсем уж дефицитной, судя по всему, если даже в Спартаке туда не хватает игроков. В Химик тоже нужно найти хоть одного хорошего опорника, про ротацию говорить пока нечего. Правда нельзя допустить поломку костяка команды, они уж точно не Сочи, которым можно продать всю команду и купить половину Зениту. Парочку претендентов на продажу он видел сегодня в раздевалке, но хотелось бы дождаться первой тренировки и чтоб их за это время не продали. Всех на самом деле хотелось бы увидеть в деле, а там уже будет понятно, насколько он может из них слепить команду. Может быть, и опорник не нужен, найдется кем заткнуть, если продавать некого.       Остановившись на бровке, Масиков ещё раз оглядел поле, испытывая удовольствие до самых кончиков пальцев. Это теперь его.       Он полностью самостоятельно будет руководить командой, сразу командой Футбольной национальной лиги! Не командой из любительских лиг, куда ему без опыта работы самое место, а настолько крутое предложение… Он не мог отказать, когда агент принес ему на стол предложенный контракт.       Игорь полгода входил в тренерский штаб Столешникова, но входить в чужой тренерский штаб и работать в своей собственной команде… легче сравнить футбольный менеджер с тем, что ты главный тренер, потому что чужой клуб, чужая психология, чужое построение — не его собственные решения, даже в Фифе твое мнение больше учитывается. Ты можешь лишь советовать и предлагать, но делать и брать ответственность за это другому человеку, который может быть с тобой не согласен.       Это теперь его. Его место на бровке, его стадион, его команда, его решения, его тренера по физической подготовке… даже котлеты в столовой теперь его.       Зажмурившись от прилива позитивных мыслей, Масиков думает, что ради этого всего стоило иногда ошибаться. Ему было стыдно сливать свой самый первый матч, стыдно сливать матчи при Столешникове, потом стыдно было уходить из Метеора, стыдно не закрепиться в основе. Постоянно стыдно. Сейчас стыда не осталось, ведь все дороги привели его к тому, что он — главный тренер.       Как Манчини, как Моуринью, как Романцев, как Столешников.       Когда в него что-то врезается, очень большое и теплое, прерывая ход мыслей, Масиков надеется, что это собака, но уж не явно кто-то из команды застал его стоящим у бровки с закрытыми глазами. Подумают еще, что он уже себя возомнил не пойми кем, стоит мечтает о финале Лиги чемпионов.       Но это оказывается рыжий полузащитник, ещё совсем зеленый, хоть и сыграл пару матчей при прошлом тренере. Он виновато застывает в крепкой хватке Масикова, и Игорь понимает, что нужно или отпустить парня, или что-то ему сказать.       Игорь, только не что-то дурацкое. — А че не здороваемся?       Браво, Игорь, сейчас он убежит сначала от тебя, а потом из команды, сам посмотри, мальчик весь позеленел после твоих слов. Отличный ты психолог, точно команду на ноги поставишь.       Раз что-то сказать не получилось, нужно отпускать. Игорь ослабляет хватку на чужих локтях в надежде вспомнить, зачем вообще схватился. Наверное, парень потерял равновесие. Но трогать его… Масиков думает, что парень на самом деле прикольный. Рыжий. Слишком много мыслей о нем на один квадратный сантиметр мозга. — У нас днем было знакомство, — парень прикусывает нижнюю губу, явно сам до конца не осознает, насколько это нагло звучит. — Там, вроде, все здоровались. — Если днём было знакомство, то тогда почему я не знаю, как тебя зовут? — а теперь он подумает, что тебе вообще все равно на команду, раз ты даже имена не выучил. Исправляйся. — Совсем ничего, кроме того, что ты полузащитник. — А я вас вообще-то знаю, — сразу обиженно отзывается игрок, и Игорь не понимает, как его такого обиженного взяли вообще в футбол. — Вы Игорь Масиков, играли когда-то за Метеор… у меня ваш плакат висел, когда Метеор кубок брал.       Надо же, какая осведомленность… еще и плакат висел. У кого-то Месси, у кого-то Роналду, а у парня — какой-то Масиков, даже не закрепившийся в Локомотиве. Интересно, сколько ж ему лет? — Я помню, как меня зовут, — улыбается Игорь, — но спрашиваю про тебя, чудо-юдо.       Господи, Игорь, тебе пора на пенсию, если достаточно сказать, что на стене висела твоя фотка, чтоб вызвать восторг. Он же не единственный, у кого она висела, можно найти ещё штук сто мальчишек, которые шесть лет назад были от тебя в восторге. Всего лишь шесть… значит, парню тогда было лет четырнадцать. — Сережа, Сережа Горошко.       Горошко. Это что, получается, команду набирали по принципу «неважно, какой футболист или тренер, лучше скажи, насколько дурацкая у тебя фамилия»? Нет, ну а что, думается Игорю, у тренера Масикова в команде должен быть хоть один Горошко. — Если вы засмеетесь, мячи на тренировку понесете сами, — Сережа улыбается, и Игорь думает, что ему определенно нравится в Дзержинске с ужасным стадионом и убитой командой, которая его не воспринимает.       А Сережу продавать в этом сезоне никто не будет.