Потерянный

Ночь. Осенний дождь размеренно барабанит по серым крышам многоэтажек, нагоняя неизвестную тоску на всех жителей города. По тёмным улицам бродят редкие прохожие, которые вздрагивают от каждого порыва холодного ветра. Кому-то такая атмосфера по душе, а кто-то постоянно чертыхается, желая поскорее укутаться в тёплый плед с чашечкой горячего какао. Кафе. Около входа под небольшим козырьком стоит парень, чьё лицо скрыто под тёмным капюшоном. Двумя пальцами он удерживает зажжённую сигарету около рта, иногда делая глубокие затяжки, обволакивая свои лёгкие едким, но приятным дымом. Это успокаивает. И зовут этого юношу Георгием. Вообще, он заядлый холерик, и не очень то здоров. Ну, психологически. Из-за постоянных вспышек гнева он начал ходить на сеансы к психотерапевту, но они не особо помогают. Гоша всё так же срывается на прохожих, громит свою квартиру и тот самый кабинет, а иногда дело может дойти даже до драк. Он уже устал от этого. Злость отнимает много сил. Но от неё никуда не деться. Хочется стать нормальным человеком, наладить свою жизнь, а не бегать от проблем. Хочется, чтобы рядом был родной человек или хотя бы друг, который станет самой важной частичкой в этой жизни. Но где взять таких людей? Где найти? Неясно, сколько уже прошло времени, но… в своей руке Георгий держит последнюю оставшуюся сигарету. Спустя пару секунд уже ставший таким родным дым снова появился в воздухе, успокаивая парня одним лишь своим существованием. Но прекрасную идиллию нарушил знакомый голос. — Курить вредно, — осуждение? Беспокойство? Усталость? Неважно. Сейчас перед Гошей стоял Док, который, наверное, ещё не догадывается, кого встретил на улице в столь позднее время. — Знаю, — хриплым, безэмоциональным голосом ответил парень. Но психолог сразу узнал этот голос. И не мог поверить, что он звучит так. — Помогает? — надежда. Мужчина надеялся, что его пациенту не так плохо, как это может показаться на первый взгляд. — Теперь да, — он грустно усмехнулся, на мгновение подняв взгляд на врача. — Почему? — странный вопрос. Но почему-то именно он вертелся на языке. — Ты пришёл. Молчание. Долгое напряжённое молчание. Внутри Гоши бушевал целый шквал эмоций, и даже если бы юноша хотел что-то сказать — не смог бы вымолвить ни слова. А Док стоял на месте, не смея пошевелиться, и с удивлением рассматривал парня. Даже дотронуться боялся, вдруг пропадёт? Исчезнет? Всё казалось каким-то… нереальным. И мужчина ушёл. Бесшумно, словно боялся спугнуть. Внутри Гоши начала разрастаться пугающая, давящая пустота, заглушающая все посторонние звуки. Он не мог поверить, что снова кого-то оттолкнул от себя, хотя даже в мыслях такого не было. Такое чувство, что спасительная соломинка, которая позволяла дышать в бесконечном море чувств, внезапно сломалась. И её не вернуть. Это конец. Георгий вздрогнул от неожиданного касания. Док стоял рядом, он никуда не исчез, а в руках он держал стаканчики с горячим, согревающим кофе. Палец от плеча он сразу убрал. — Держи, холодно ведь, — с лёгкой улыбкой врач протянул один из стаканчиков. И эта улыбка словно глоток свежего воздуха. Чуть дрожащей рукой парень взял напиток, не забыв выбросить сигарету, и сделал один глоток, с наслаждением прикрыв глаза. Его любимый. — Спасибо, — тихо, почти неслышно вымолвил юноша, но психолог услышал. Кивнув, он тоже начал попивать кофе, прислонившись к стене недалеко от пациента. В воздухе вновь повисла тишина. Но на этот раз она всех устраивала. Когда пустые стаканчики оказались выброшены, а Георгий более-менее привёл себя в порядок, он осмелился спросить. — Что ты здесь делаешь? — этот вопрос не прозвучал резко или грубо. Наоборот, в голосе слышалось беспокойство, смешанное с лёгким интересом. — Думаю, то же, что и ты… — печально отозвался доктор, опустив взгляд. От такого голоса врача стало больно, неприятно. Хотелось обнять, утешить, дать понять, что он не один, но нельзя. Чувства вновь начали разрастаться с бешеной скоростью, заставляя путаться, тонуть, теряться в этом бесконечном омуте. Руки задрожали, а из глаз полились слёзы, которые невозможно остановить. Но Гоша этого не замечал. — Ты… плачешь? — осторожно спросил Док, заметив состояние парня, хотя ответ был очевиден. Георгий испуганно посмотрел на врача и поспешил стереть предательские слёзы, но психолог остановил его, мягко накрыв его ладонь своей. От этого касания по спине пробежали мурашки. В глазах юноши читалось непонимание. Мужчина легонько качнул головой, как бы говоря: — «Не нужно». И Гошу прорвало. Все ранее сдерживаемые эмоции внезапно вырвались наружу, словно крупная волна снесла и без того хрупкую платину, строившуюся годами. Парень подался вперёд и крепко обнял Дока, уткнувшись носом ему в плечо, не желая отпускать. Он боялся, что его оттолкнут, оставят медленно умирать под, казалось бы, успокаивающим дождём, но этого не произошло. Вместо этого врач мягко обнял его в ответ, но уже спустя пару секунд прижал юношу чуть ближе к себе, жалея, что не сделал этого раньше. Ему тоже больно. Постоянные ссоры с женой из-за разных мелочей, вечные вопросы от «с кем ты там разговариваешь?!» до «а ты чего так поздно вернулся?», однообразные пациенты, которые просто отнимают время, упрёки родителей, которые недовольны профессией своего сына и многое-многое другое. Надоело. Хотелось отвлечься. Найти человека, который не станет осуждать или исправлять, а примет его таким, какой он есть. Внутренний голос буквально кричал: «Вот он! Вот этот человек! Он рядом и может помочь!». Но он вроде бы и близко, а вроде далеко. Вдруг это временно? Что, если на завтрашнем сеансе Гоша снова будет вести себя, как обычно? Вдруг он потом предаст также, как и остальные? Так много вопросов и ни одного ответа… Но верить в худшее не хотелось. Парень стоял, греясь в объятиях мужчины, и постепенно успокаивался, всё ещё не ослабляя хватки. Так они простояли долгие несколько минут, которые ощущались, как целые года. Первым отстранился Георгий, но не резко, а мягко, осторожно, словно боялся поранить. Они долго смотрели друг другу в глаза, заглядывая прямиком в душу, словно пытаясь что-то найти и осознать. Но никто так и не смог понять, что сейчас чувствует. Может, привязанность? Тепло ведь не просто так приятно разливается по венам. Или… это что-то большее? Вдруг, на всю улицу раздался громкий звук сигнализации автомобиля. Гоша испуганно отскочил в сторону, прижавшись спиной к стоящему рядом психологу, но сделал он это не намеренно. Скорее, подсознательно. А Док вообще не испугался резкого звука. Наоборот, всё его внимание было обращено на чуть испуганного парня. Неясно, что руководило мужчиной в этот момент, но он успокаивающе приобнял юношу сзади, чуть прижав к себе, и положил свою голову ему на макушку. Георгий опешил от такого поведения врача, моментально забыв о чужой машине. — Т-ты чего делаешь?.. — ошарашено спросил Гоша, замерев на месте. Док ничего не ответил. Лишь обнял его покрепче, зарывшись носом в растрёпанные от капюшона волосы, в то время как пациент сильно удивлялся из-за происходящего. Со временем он всё-таки расслабился и прикрыл глаза, тайно наслаждаясь такой близостью. Скрепя сердцем, парень всё-таки отстранился от психолога и, обернувшись, заглянул ему в глаза, полностью игнорируя стёкла очков. Сердце юноши ухнуло вниз, а лёгкие забыли, как дышать, когда он заметил… нежность? В какой-то момент мужчина начал медленно наклоняться к Гоше, не отрывая пристального взгляда от изумрудных глаз, а тот широко распахнул глаза, отказываясь верить в происходящее. Но когда между губами оставалась лишь жалкая пара сантиметров, сознание словно бы вернулось к врачу и тот резко подался назад, пока Георгий пытался поспешно восстановить дыхание. — Ну и что это было? — вновь охрипшим голосом выдавил из себя парень. — Не знаю, — чуть помедлив ответил Док, беззаботно пожав плечами. Дождь начал постепенно утихать, создавая ощущение нового дня. Довольно символично, если посмотреть на то, что только что происходило между, казалось бы, тихим врачом и буйным пациентом. — Пойдём домой? — подал свой тихий голос юноша, рассматривая мерцающие на ночном небе звёзды. — Пойдём. Обязательно пойдём… Буря внутри обоих утихла, позволяя новым чувствам и ощущениям спокойно проникнуть в их внутренний мир и залечить старые раны. И совершенно неважно, что будет дальше… …ведь теперь они есть друг у друга.