Выборы и их последствия

      Территория кадетского корпуса к востоку стены Роза. Отряд свеженабранных кадетов выстроился в несколько рядов. В этом году их больше, чем обычно. Возможно, сказалось улучшение статуса военных в глазах общественности или обострённое чувство патриотизма, а может страх за свои жизни и желание спрятаться подальше от титанов. Кис Шадис, управляющий этими амбициозными подростками, предпочитал уверять себя во втором варианте. Ему хотелось верить, что это подрастающее поколение сможет достойно защищать родину. Также у него оставалась надежда, что хотя бы треть этих кадетов окажется в разведывательном корпусе. Годы идут, а Шадис не перестаёт ратовать за успехи своего бывшего подразделения.              Но в этом году среди новых кадетов затесались уже знакомые Кису личности, которых он всем сердцем надеялся никогда не увидеть. Однако судьба не подчинилась его желаниям, и среди новобранцев как ни в чём не бывало стояли Эрен Йегер и Микаса Аккерман. После последней встречи прошло два года, но ужас увиденного в Шиганшине из их глаз никуда не исчез. Он, бесспорно, сменил своё обличие, натянул на себя кожу отваги, желания защищать всех и вся, но его внутренности всё так же оставались прежними: насквозь прогнившие страхом, с мерзкой налипшей слизью отчаяния и привкусом горечи. Эрен так отчаянно пытался это скрыть, что в его взгляде бирюзовых глаз виднелась пелена мнимой храбрости, которая полностью прятала искренние эмоции. Микаса же не предпринимала особых рывков для сокрытия своего истинного желания: защиты Йегера любой ценой. Тонкая маска безразличия, надетая на симпатичное лицо девушки, и отстранённый блеск серых глаз выдавал её родство с Леви. Даже если бы Кис не знал её фамилии, то определённо не упустил бы такое дичайшее сходство с сильнейшим воином человечества.              — Сегодня вам позволят вступить в ряды сто четвёртого кадетского корпуса, а я тот, кому придётся маяться с такими отбросами, как вы, инструктор Кис Шадис, — бывший командор разведки пристально оглядел всех собравшихся новобранцев. — Не думайте, что вас ждёт тёплый приём, сейчас вы способны кормить титанов и ничего больше, — подёргивая плечами, будто от нервов, хрипло проговаривал каждое слово Кис. — Но следующие три года вами, никчёмными отбросами, займусь я и вобью в ваши головы, как воевать с титанами. — инструктор слегка запнулся, будто бы в нежелании делать то, что прямо сейчас озвучил. — И через три года, когда вы встретите титана, будете ли вы ему кормом или же станете крепкой стеной оберегающей короля, а может добротным солдатом, режущим гигантов во благо людей, — на последнем варианте Шадис сделал особый акцент, невольно намекая на собственное наибольшее расположение к нему, — решать вам.              После сказанных слов Эрен нахмурился, сводя брови к переносице. Заметив это мельчайшее изменение в лице своего заочного знакомого, в душе инструктора проросло семечко страха. Кис, будто прочитав мысли Йегера о его намерениях, искренне испугался. Эти двое, Микаса и Эрен, были единственным исключением из негласного желания Шадиса о пополнении разведотряда. Пусть бы поберегли себя, отправились на ферму куда-нибудь за стену Сина или, в крайнем случае, в военною полицию, хоть и мудаков этого подразделения Кис на дух не переносил, но нет же, разведку подавай. Больные ублюдки!              Шадис старался отогнать от себя негативные мысли, легко потряся голову из стороны в сторону, но не привлекая излишнего внимания к этому жесту. Не желая задерживать эту «церемонию поступления» на ещё несколько бесконечных минут, Кис начал опрашивать кадетов лично. Он хотел вытравить всю легкомысленность и беспечность из этих недоделанных.              За этим поистине пугающим зрелищем наблюдала старая знакомая инструктора со своим заместителем. Ханджи Зоэ ненавидела брать дополнительные выходные в рабочее время, а уж о полноценном отпуске и никогда не задумывалась. Моблит осуждал подобное бесконтрольное рвение к работе, иногда подтрунивая над своей начальницей, что даже если её сожрет титан, она не умрет, а скорее начнет изучать гиганта изнутри, а потом ещё заставит написать отчёт о своих наблюдениях. Но пару раз в год, даже без наседания Бернера, женщина изменяла своим принципам и брала отгул, навещая бывшего командора. Это действие как-то мило грело душу Зоэ и заряжало на дальнейшую беспросыпную работу. А Моблит по доброте своей душевной сопровождал горе работодательницу, опасаясь, что что-то может пойти не так, хотя Ханджи и отчаянно просила Бернера выкинуть эту чрезмерную заботу из головы и начать проводить выходные в своё удовольствие.              — Господи, я не перестаю восхищаться его методами. Что думаешь, Моблит? — женщина неугомонно вставала на носочки, переминаясь с ноги на ногу в попытке поближе разглядеть Киса и новоиспечённых кадетов.              — Я бы не сказал, что разделяю ваше… восхищение. — протянув последнее слово, смущённо покраснел Бернер в области носа и верхней губы. Эта особенность показывала, когда его мнение совсем не совпадало с рассуждениями майора. Такие ситуации он не любил, ведь не мог точно разгадать, как Ханджи на это отреагирует.              — Почему же? — оставив свои попытки разглядеть что-то на полигоне, Зоэ развернулась на пятках, и припарковав руки на бедрах, недоуменно посмотрела на своего заместителя.              — Не считаю данные методы гуманными. — собравшись с мыслями, Моблит поднял взгляд, и заметив уже красующийся перед собой затылок женщины, тяжело вздохнул.              — Ох, Бернер, твоей доброй душе можно позавидовать. Какого чёрта ты вообще забыл в армии? Ты ведь мог стать неплохим отцом и мужем, а остался старым воякой, таскающимся за такой сумасшедшей, как я. — Ханджи поднесла руку ко лбу, прикрывая глаза от ослепляющего солнца.              — Я ненамного старше вас, мисс Зоэ, — с неким надрывом в голосе заметил Моблит, показывая своё недовольство тем, что Ханджи его так бесцеремонно состарила, а женщина лишь тихо усмехнулась, — да и не жалею я о своём выборе, сомневаюсь, что семейная жизнь и милый домик в Стохесе наполнили бы мою душу умиротворением, — философски добавил Бернер. В такие моменты он напоминал Зоэ Пиксиса. Этот престарелый мыслитель не редко заливал девушке воду в уши в виде заумных речей о смысле нашего существования. — А чего вы пошли в армию? Неужели родители где-то прокололись и ваше воспитание пошло не по плану? — Бернер явно хотел пошутить, но от этого вопроса Ханджи лишь отшатнулась, переменившись в лице. Женщина не распространялась о своём прошлом, даже Смит, которого Зоэ знает по меньшей мере пятнадцать лет, и не догадывался о её судьбе до кадетского училища. В такие тёмные глубины своей памяти девушка предпочла бы и вовсе никогда не залезать. Но Ханджи быстро пришла в себя и всё так же беззаботно выплюнула:              — Когда-нибудь, Моблит, ты узнаешь и эту часть моей истории, но это произойдет точно не сегодня. Глянь-ка там девушка… Жуёт картошку. — Зоэ не поверила своим глазам и произнесла эту фразу максимально неуверенно, но при этом удачно уйдя от так ненавистной ей темы. Моблит с недоверием подошёл к краю возвышения, с которого было очень удобно наблюдать за полигоном, но удостоверившись, что Ханджи это не привиделось, стал с интересом наблюдать за ситуацией.              — Пойдем, глянем поближе. — женщина спрыгнула с небольшого холмика и побежала к кадетам.              — Майор, мы не должны мешать… — Бернер хотел было продолжить своё нравоучение, но Ханджи уже была слишком далеко, чтобы что-то услышать. Тогда, закатив глаза, Моблит повторил действия женщины и последовал за ней.              Заметив эмблемы разведкорпуса на форме двух приближающихся солдат, у Эрена чуть челюсть не отвисла, его глаза неотрывно были прикованы к двум идущим в их сторону войнам. Парень явно не ожидал увидеть разведчиков на первой же церемонии в училище.              — Эрен, успокойся. — тихо прошептала Микаса, стоящая рядом. — Инструктор увидит.              Чуть одёрнув себя, Йегер расправил плечи, но не оторвал взгляда от приближающихся кумиров. Когда лица Ханджи и Моблита чётко прорисовались в его голове и фигура женщины остановилась в ощутимой близости от него, Эрен с глухим стуком отдал честь, привлекая внимание всех вокруг. Зоэ, сменив вектор своего наблюдения, перевела взгляд с жующей картошку девушки и Киса, стоящего рядом, на кадета. Не удержавшись, девушка в форме разведчика подбежала к новобранцу, который продолжал держать правый кулак у сердца.              — Потрясающая чёткость, кадет. — с лёгкой улыбкой заметила Зоэ, показывая пальцем на плотно сжатую ладонь Эрена, через кожу на которой выпирали вены и костяшки пальцев. — Хочешь попасть в разведывательный корпус?              — Так точно… — неловко запнулся Йегер.              — Майор Ханджи Зоэ к вашим услугам. — женщина присела в реверансе, подхватывая невидимое платье. — Похвально, похвально, желаю удачи, кадет. Шадис, весело тут у тебя… — Зоэ хотела вернуться картофельной девушке, но звучный голосок сзади остановил её.              — Эрен Йегер, майор. Моё имя — Эрен Йегер. — выпалил кадет, продолжая смотреть вперёд и держать кулак у груди.              — Хах, а ты хорош, Эрен Йегер. — чуть рассмеявшись, ляпнула Зоэ. — Я запомню. —обаятельно улыбаясь, Ханджи отсалютовала ему двумя пальцами от виска и отчалила к Моблиту.              — Майор, будьте добры, не срывайте мне учения. Мы переговорим с вами чуть позже. — Шадис чуть откашлялся.              — Оу, да, конечно. Прошу прощения. — Зоэ и Бернер вернулись к месту своего изначального пребывания. Но теперь у Ханджи в груди трепетало какое-то чувство неописуемой гордости, она и подумать не могла, что среди нынешней молодежи ещё остались такие личности, как Эрен Йегер. Зоэ так и хотела перепрыгнуть через три года ожидания и узнать попадёт ли этот малец к ней в корпус…              

***

      — Думаешь, это была хорошая идея? Она бегает уже пять часов, может сжалишься над этой девчонкой. — Ханджи стояла у окна, внимательно наблюдая за движущейся фигурой девушки, которая наматывала уже пятидесятый круг по полигону.              — Оставь эту тупоголовую, Зоэ. Эта профилактика, потом Блаус сто раз подумает, прежде чем нарушит дисциплину. — Шадис, вальяжно рассевшийся на кресле, потягивал виски. Услышав нечто знакомое во фразе Киса, Ханджи невольно задумалась.              «Блаус… Какая знакомая фамилия, где же я могла её слышать?»              Бывший командор и действующий майор уже несколько часов общались на насущные темы в кабинете мужчины. Моблита же некоторое время назад Ханджи спровадила поболтать с кадетами, уж больно сильно ей в душу запал этот Йегер. Женщина хотела, чтобы её заместитель поподробнее узнал о намерениях мальчугана. Зоэ была уверена, что Бернер станет звездой этого вечера.              — Что думаешь об этих ребятах, Кис? — Ханджи усадила свою пятую точку на край стола инструктора, взяв одну из аккуратно сложенных в портсигаре Шадиса самокруток. Зажав её между зубами, женщина чиркнула спичкой и подпалила кончик сигареты, осторожно втянувшись. Чуть задержав дым в гортани, Зоэ выпустила большое облако смога.              — Я не одобряю, что ты балуешься этой дрянью. — с нескрываемым отвращением выпалил Шадис, не отрывая взгляда от тлеющей в длинных тонких пальцах девушки самокрутки.              — Дрянь или нет, плевать. Мне сегодня ещё предстоит долгая дорога до корпуса, должна же я хоть как-то расслабиться. — с горьким привкусом во рту отстранёно сказала Зоэ и затянулась повторно, но уже чуть сильнее. — Ты не ответил на вопрос.              — А что я могу сказать?! Среди них много недоносков и редкостных подонков, мечтающих спрятать свои драгоценные задницы в военной полиции, — с явной неприязнью в голосе выдвинул Шадис, — но есть и способные, из которых с большей вероятностью выйдут добротные войны. Да ты и сама в этом убедилась. — лукаво улыбнувшись, мужчина намекнул на сегодняшнюю выходку майора.              — Ой, только не надо сейчас осуждать мои поступки. Мне было даже очень приятно поболтать с Эреном. — последний раз затянувшись, Ханджи смяла бычок и оставила его одиноко лежать в пепельнице.              — Да я и не возражаю, — цинично улыбнувшись, пояснил Шадис, — просто вспомнил, как ты лет десять назад так же сорвала учения Аккермана.              — Девять. Девять лет назад. — поправила Ханджи. — Да… Давненько это было. Ах, где мои восемнадцать. — Зоэ тяжело рассмеялась, как будто даже с некой грустью в глазах, она опустила голову. — Как же много всего изменилось с тех пор.              — Как он, кстати? — Кис проигнорировал печальные реплики девушки и задал более интересующий его вопрос, откинувшись на спинку кресла.              — Кто?              — Аккерман, Ханджи. Аккерман. — с хрипотцой в голосе пояснил Шадис.              — А, Господи, да что с ним будет?! На очень хорошем счету у Эрвина, живёт припеваючи. Очень популярен среди гражданских. В общем, этот карлик занял удобное место и сидит на жопе ровно. — Зоэ рассказала это всё спокойно, без утайки и субординации. Кис, наверное, был единственным человеком, оставшийся в окружении Ханджи, с которым она могла откровенно поговорить. Он никогда её не осуждал, даже напротив поддерживал некоторые не переходившие границ. Может поэтому женщина каждый год ждала заветных двух дней, потом рвалась во весь опор и приезжала в кадетский корпус к своему старому другу.              — Понял тебя, — ехидно усмехнувшись, продолжал Шадис, — могу ему только позавидовать. Всё у этого Аккермана получается как нельзя лучше. Сильнейший воин человечества, капитан элитного отряда, так ещё и такая девушка с ним служит. — глупо рассмеявшись от собственных мыслей, Кис с теплотой взглянул на профиль Ханджи, которая с каким-то странным интересом ковыряла носком сапога половицы.              — А что смешного?! Я, между прочим, вовсе и не страшила. — театрально надув губы и заправив неугомонную чёлку за ухо, Зоэ кокетливо взглянула в морщинистое лицо инструктора. Шадис же громко рассмеялся, а потом порывисто прокашлялся. Затем он опустошил стакан, в котором ещё секунду назад был алкоголь.       — Не хочу прощаться, Ханджи, но тебе нужно возвращаться в корпус, а то придется скакать глубокой ночью. — заботливо проговорил Кис с грустной улыбкой.              — Да, ты как всегда прав.              Шадис встал со своего царского трона и развёл руки в разные стороны. Ханджи не задумавшись кинулась в тёплые объятия. Кис, который был на полторы головы выше, закинул тяжелые руки на хрупкие плечи женщины. Они простояли так несколько секунд, несколько бесконечных секунд. Зоэ, как губка, впитывала всё тепло и заботу мужчины. Наверное, она хотела бы остаться в этом моменте на всю оставшуюся жизнь.              — Ладно, отставить нежности, майор Зоэ. Иди забери своего заместителя из цепких лап этих стервятников-кадетов и отправляйся в корпус. — приказным тоном произнес Кис, выпуская Зоэ из крепких объятий. Ханджи не хотя выползла из своего кокона нежности и, отступив на несколько шагов, чётно отдала честь.              — Так точно, инструктор Шадис. До встречи. — спокойно ответила Зоэ и вышла за дверь кабинета.              — До встречи, Ханджи. До встречи. — гулко упав в собственное кресло, Шадис опёрся локтями о стол, прижав ладони к лицу и чуть надавив на веки. Ему было как всегда тяжело прощаться с этой сумасшедшей.              Женщина прогуливалась по вечернему лагерю, вслушиваясь в щебетание последних птиц и стрекотание сверчков. Зоэ понимала, что ещё совсем чуть-чуть и ей придётся вернуться в суматоху своей работы. Бесспорно, она очень любила заниматься научной деятельностью, исследовать что-то и изобретать, но был какой-то шарм в этом спокойствии и умиротворении, который Ханджи чувствовала только наедине с самой собой где-нибудь вдали от корпуса. Возможно целью её жизни была вовсе не армия, а спокойная жизнь в какой-нибудь деревушке, но, с другой стороны, тогда бы она никогда не встретила Ривая, Моблита, Киса и Эрвина. Почему имя этого коротышки первым возникло в её голове? Ханджи не нашла желаемого ответа на свой вопрос и списала всё на метаморфозы собственного разума. Всё же хорошо, что она пошла в разведку, ведь, наверное, без своей работы Зоэ не была бы той, кем является сейчас. Выныривая из болота собственных мыслей, Ханджи дошла до столовой, из окон которой выбивался тёплый свет ламп и доносись оживлённые голоса.              — Эй, Моблит, ты ещё не забыл про меня. — Зоэ со звонким криком распахнула дверь. Там на неё уже глядела по меньшей мере тридцать пар глаз. — Ну что вы так на меня пялитесь, будто приведение увидели?! Я всего лишь пришла забрать своего незаменимого помощника.              — Да, майор, я сейчас. — Моблит стал поспешно собирать свои вещи, аккуратно разложенные по столу, в небольшую кожаную сумку. — Всем спасибо за приятно проведённое время. — быстро выпалил Бернер и поспешно вышел через заботливо открытую женщиной дверь, сама Ханджи вышла без лишних слов.              — Да ты у нас душа компании, Моблит, не замечала раньше этого за тобой. — хитро усмехнувшись, подметила Зоэ. Её слова смутили Бернера, и тот слегка покраснел, хоть это и было совсем незаметно из-за бьющих в лицо оранжевых лучей закатного солнца, которые очень симпатично золотили его русые волосы.              — Готовы ехать, майор? — проигнорировав заявление Ханджи, сменил тему Моблит.              — Как никогда. Корпус ждёт нас, Бернер. — воинственно выплюнула Зоэ.              Оставшуюся часть пути до конюшен солдаты прошли в тишине. Там проверив надежность упряжек и чуть подкормив лошадей, они направились домой, в родной разведывательный корпус.              

***

      Разведчики добрались где-то к половине третьего ночи. Моблит вызвался самостоятельно отвести лошадей по конюшням, наказав Зоэ немедленно идти в комнату и отдыхать, ведь уже сегодня утром её ожидает целая гора работы. Ханджи, скрестив пальцы за спиной, пообещала, что всё именно так и будет.              Женщина шла по узкому коридору тёмного корпуса, который изредка освещался серебренным светом луны. Ханджи не упускала возможности и устраивала своеобразное теневое представление, загораживая лучи блёклого сияния различными фигурами животных, которые изображала своими же пальцами. А потом тихо хихикала себе под нос. На удивление спать ей совсем не хотелось, она думала, что как только зайдет в комнату, запрётся там, чтобы Моблит её не достал, и начнет разгребать завалы отчётов, которые с бешённой скоростью накопились за день её отсутствия. Когда Зоэ становилась капитаном, а в последствии и майором разведки, то и представить не могла, что с головой погрязнет в бумажной работе. Иногда она даже жалела, что не пошла в военную полицию, ну или гарнизон. Эти бездельники только и делают, что отдыхают, а Ханджи могла бы беспросветно заниматься наукой, приносила бы пользу обществу. Но, наверное, её обострённое чувство справедливости и нежелание жить в тени стен не позволили бы долго вести такой образ жизни.              Её размышления о правильно ли сделанном выборе прервала тонкая полоса света.              Девушка вышла к небольшому холлу, в котором располагались три двери, ведущие в комнаты Аккермана, Моблита и её. Вообще, Бернер должен был жить в другом крыле, но Зоэ уговорила Киса поселить его поближе к ней, в одну из капитанских комнат, под предлогом, что без него работоспособность женщины значительно снизится. Шадис никогда не мог устоять перед просьбами этой сумасшедшей, чему при жизни был крайне недоволен Флагон.              Тёплый свет мягко накрыл носы сапог Зоэ, он шёл из комнаты Аккермана. Ханджи знала, что коротышка часто страдал бессонницей, как и она сама, но обычно он тушил свет раньше полуночи и если не хотел спать, то просто уходил из комнаты. Ханджи решила не мучить себя раздумьями, чем же там занимается Аккерман, а пришла к выводу, что будет проще узнать самостоятельно.              «Как же неловко получиться, если он там делает что-то непристойное.»              Зоэ, легко улыбнувшись собственным мыслям, распахнула дверь.              — Что, уже вернулась, очкастая? Ты сегодня рано. — даже не обернувшись, спокойно произнёс Леви, сидящий за своим столом и склонившийся над какими-то бумагами. Зоэ же стояла в полном недоумении, держась за дверную ручку.              — Ты ясновидящий, Аккерман? Как ты понял, что это я?              — Просто только ты можешь позволить себе завалиться в спальню к чужому человеку в три часа ночи без приглашения. — продолжа писать какие-то заметки, раздражённо выпалил Леви.              — Ты у нас теперь дедуктивный метод используешь, Аккерман. — всё ещё стоя посреди прохода, выдвинула Зоэ.              — Так и будешь стоять? — Ривай проигнорировал глупое замечание Ханджи.              — Если пригласишь, то войду. — кокетливо пробормотала женщина, но потом всё же тихо рассмеялась.              — Если уж пришла, то проходи.              — Тебя Моблит укусил, Леви? Больно ты учтивый. — Зоэ захлопнула дверь и прошла в идеально чистую комнату. Преодолев расстояние до рабочего места Леви, Ханджи облокотилась предплечьями на спинку стула, на котором восседал хозяин комнаты. — Чем маешься? — спросила женщина, но не дождавшись ответа, выхватила лист со стола Леви, протянув руку через его плечо. Поднеся бумагу к лицу, Зоэ начала внимательно вчитываться в написанное. — Очередное прошение от Эрвина. У меня, наверное, в лаборатории уже лежит целая тонна таких же. — Ханджи безразлично оглядела лист с другой стороны и вернула его на место.              — Не мешай мне, Зоэ. — гневно прошипел Леви.              — Вот к нам снова вернулся прежний злой угрюмый карлик Аккерман. — Ханджи скорчила пародийную рожицу, утрированно показывая Леви. — Ладно, ладно не буду. — женщина отошла от стула на пару шагов и подняла руки вверх, оставляя свои попытки на какие-либо взаимодействия. Ривай аккуратно переложил лист в более удобное для письма положение и продолжил выводить буквы. — Знаешь, Леви, мне правда нравится находиться в твоей комнате. Как-то дышится легче. — женщина бесцеремонно плюхнулась на кровать Аккермана, свесив ноги и разведя руки в разные стороны.              — Открою секрет, Зоэ. Убирайся почаще, чем никогда, и будет точно так же. — грубо выплюнул Леви.              — Какой же ты злой, Аккерман. С девушками так общаться нельзя. — Ханджи глупо похлопала глазками.              — С тобой можно. Твоему заместителю нужно премию выдать за то, что в твоей комнате ещё ничего не сгнило. — передернувшись от отвращения, добавил Аккерман.              — Ой, ну да ладно тебе. Не так всё и плохо.              — Ты, видимо, в край ослепла, что не замечаешь того хаоса, который творится в твоей комнате. Как там Шадис? — переводя тему, спросил Аккерман.              — Хорошо, мне кажется, он был создан для этой работы. Да и кадеты… Они ещё такие невинные ребята, когда-то и я была такой. — Зоэ тяжело вздохнула. — А ты, Леви, родился с такой кислой миной?              — Нет, наверное. Воспитание сделало своё дело.              — Расскажешь? — Ханджи перевернулась на живот и, согнув одну руку в локте, облокотилась на ладонь. — Как же накосячили твои родители, что ты стал таким?              — Зачем тебе эта информация, Ханджи?              — Не зачем, просто почему бы не узнать тебя получше. Мы работаем вместе, наверное, должны быть знакомы с предысториями друг друга. — легко рассудила Зоэ, ковыряя ногтем ткань идеально выглаженного покрывала. — Да и это хороший способ отвлечься от работы.              — Может быть когда-нибудь и расскажу. — этот ответ Аккермана напомнил Ханджи сегодняшнее утро в кадетском корпусе, она точно так же отмахнулась от вопроса Моблита. Неужели прошлое Леви такое же тёмное, как и её?              — Хорошо, Аккерман, я буду с нетерпением ждать того момента, когда ты начнешь мне настолько сильно доверять, что покажешь все самые тёмные уголки своего внутреннего мира. — смакуя эту фразу, Зоэ четко выговорила каждое слово. — Ладно, коротышка, пойду-ка к себе, а то получится очень неловко, если я усну в твоей постели, и кто-нибудь нас застукает. — Ханджи встала с кровати, легко отряхнувшись, пошла к двери. — Сладких вам снов, мистер Аккерман. — мягко проговорила Зоэ, обернувшись и взглянув на широкую спину Леви.              — Спокойной ночи, четырёхглазая. — услышав этот максимум вежливости Ривая, Ханджи вышла из комнаты, тихо закрыв дверь.              

***

      Оставив Аккермана наедине с горой документов, Ханджи вернулась в свою комнату. Хотя Зоэ и не хотела спать, она понимала, что не сделав этого, получит от Моблита. Взбучка от него была страшнее любого титана, поэтому, подчинившись, женщина направилась исполнять своё обещание.              Ханджи небрежно сбросила куртку на один из стульев, там же припарковала сапоги и принялась расстёгивать многочисленные ремни своего снаряжения. Хотя УПМ ей сегодня не требовался, Зоэ всё равно надевала необходимые для него крепления. Освободившись от всего лишнего, Ханджи проследовала в ванную комнату, которая находилась в ещё большем упадке, чем спальня.              Женщина включила воду в умывальнике и, предварительно сняв очки, тем самым обрекая себя на существование в размытом мире, начала умываться. Её чёлка, невольно на мокнувшая, неприятно липла на лоб. Как всё-таки Ханджи не любила воду. Проведя за этим действием ещё несколько минут, Зоэ поспешно выключила кран и промокнула лицо полотенцем. Надев очки, Ханджи вернулась в спальню, и потушив лампу, улеглась в постель. Но спокойного сна ей было не видать. Наверное, передоз разговоров о прошлом за сегодня дал свои плоды. Мир грёз женщины стал проектором неприятных воспоминаний детства, о которых Зоэ предпочла бы забыть.              

***

      Деревушка Даупер, что находится в южном районе стены Розы.       — Отец, это несправедливо. — семилетняя девчушка ростом чуть ниже полутора метров надула губы и театрально сложила руки на груди.              — Да ты что? А мне кажется наоборот, маленьким девочкам не должно бегать с винтовкой по лесу, Ханджи. — доброжелательно произнёс высокий мужчина в шляпе, заряжающий огнестрельное оружие.              — Тогда зачем было мне рассказывать, как ей пользоваться? — девочка покраснела и сжала руки в кулаки.              — Знание теории никто не отменял, Ханджи. Вот подрастёшь, скажем, лет до десяти и будешь практиковать стрельбу. А пока помоги маме на кухне, чтобы к моему приходу на столе стояло восхитительное рагу. — мужчина присел на корточки и чмокнул девочку в лоб.              — Но я хочу с тобой на охоту! — сердито выпалила та.              — Давай так, часика через три я приду, отведаю твоё блюдо, и если оно мне понравится, то на следующую охоту мы пойдём вместе. Идёт? — мужчина поднял сжатый кулак в ожидании.              — Идёт. — с некой грустью в голосе пробормотала Ханджи и стукнула кулачком по кулаку отца.              — Ну вот и отлично. Пока Миранда, скоро вернусь. — нежно сказал мужчина рыжеволосой женщине, стоящей чуть поодаль и натирающей тарелки. Он встал с колен и перекинул через себя кожаный ремень от винтовки.              — Удачи, Хеннинг. Мы с Ханджи ждём тебя. – женщина, бросив натирание посуды, подошла к дочке, взяв ту за руку. — А пока мы займёмся не менее интересным делом, верно доченька?              — Да, мам.              — Вот и славно. — заперев за мужем дверь, Миранда, пошла на кухню, подталкивая в спину дочь.              

***

      Хеннинг тихонько продвигался по лесу, наблюдая за красотой окружающего мира. Лучи солнца, пробивающиеся через кроны деревьев, пятнили землю, отовсюду слышалось пение птиц и резкий стук издаваемый дятлами, трава, подминаемая массивными сапогами охотников, медленно возвращалась в исходное положение в ожидании следующего прохожего, который без колебаний её снова притопчет к земле. Не сказать, что Хеннинг любил нарушать этот природный баланс, но выбора у него не было. Ещё в молодости он точно решил, что продолжит семейное дело и будет охотиться, как делал его отец. Сложно предположит к чему на самом деле лежала душа мужчины, да и, наверное, смысла в этих размышлениях уже не было.              Хеннинг провёл на охоте уже достаточно времени и собирался возвращаться к семье, но этому не суждено было свершиться. Выйдя на поляну, находившуюся в близи его дома, мужчина заметил трёх мальчишек лет пятнадцати. Одеты парни были в недешёвые кафтаны, по их внешнему виду вообще сложно было понять, что они тут забыли. Охотник предположил, что это выходцы из состоятельных семей близлежащего города. Но потом глаза Хеннинга наполнились ужасом, эта компания всячески издевалась над полуживым оленем. Они подрезали мышцы на его ногах так, что несчастное животное даже убежать не могло, а потом начали кромсать его плоть.              — Эй, вы что творите? — выходя в поле зрения мальчишек и привлекая их внимание, крикнул Хеннинг.              — Не твоего ума дело, мужик. — грубо ляпнул самый рослый из парней.              — Извини меня, но дело-то как раз моё. Охота на оленей в лесах стены Роза запрещена. Вам лучше прекратить издевательства над бедным животным и рассказать об всём военной полиции. Думаю, дело обойдётся штрафом. — благородно проговорил охотник. Стоит заметить, чувство справедливости, так обостренное у Хеннинга, передалось его дочери.              — Блять, тебе больше всех надо что ли?! Давай ты свалишь, и мы забудем про это. – выплюнул всё тот же мальчишка.              — Ну уж нет, так не пойдёт. Вы… — мужчина хотел было продолжить, но охотничий нож, который ещё минуту назад лежал в руке парнишки, оказавшийся в районе его брюшной полости и тут же вынутый оттуда, помешал.              — ХЬЮГО! Что ты наделал?! — один из мальчишек, оставшихся позади, подбежал к телу ещё живого охотника. — Мы должны что-то сделать, мы ещё можем успеть.              — Не обращай внимания, Гилберт, нам всё равно ничего не будет. Военная полиция никогда его здесь не найдет. — Хьюго начал крутить нож в окровавленной руке.              — Ты предлагаешь просто бросить его здесь? — мальчик склонился над телом Хеннинга и начал щупать пульс. — Он ещё жив, давай мы дотащим его до какого-нибудь домика, нам помогут.              — Никто нам не поможет. — тяжело протянул третий стоящий чуть поодаль мальчишка, на вид он был младше двух других. — Нас сдадут полиции и всё. Безопаснее оставить его тело здесь, может повезёт и его растащат дикие животные. — мальчик сообщил это с пугающим тоном, будто его ничуть не трогает сложившаяся ситуация. Хьюго хотел было что-то ответить, но его прервали.              — Папа, тебя долго не было, и я… — услышав голос и рассудив, что это её отец, Ханджи выбежала из-за дерева и увидела пугающую картину. Бездыханное тело её папы лежало в луже собственной крови, чуть поодаль валялась туша освежёванного оленя, а три виновника торжества глядели на неё, как на призрака. — Папа... — глаза девочки наполнились слезами, Зоэ не первый раз сталкивалась со смертью, но это было совершенно другое, это был её собственный отец, которого она видела живым ещё жалкие три часа назад.              Заметив девчонку парни, которые были по локоть в крови, отбежали подальше. Ханджи спокойно, даже слишком спокойно подошла к отцу. Перед её глазами была красная пелена, только что она осознала, что происходит, и здравый смысл вместе с милосердием покинули её. Девочка наклонилась к телу, утопив подол платья в крови. Она закрыла веки на заплывших глазах отца, а потом аккуратно сняла винтовку через его голову.              В душе Ханджи всё в один момент умерло. В её голову, голову семилетнего ребёнка, никогда не приходило, что костлявая с косой может так неожиданно постучать и в её дверь. Маленькую девчушку вдруг полностью наполнили бесконтрольный гнев и отчаяние. Она больше никогда не увидит своего отца живым, он не вернётся домой, не попробует её блюдо, его просто больше нет.              Ханджи направила дуло винтовки на троих мальчишек.              — Эй-ей, ты чего? Эта штука очень опасная, убери её. Ладно? — с натянутой улыбкой поднимая руки вверх, пробормотал Хьюго, а в его ладони как нельзя лучше показался охотничий нож. Ханджи поняла, кто стал героям этого кровавого торжества, и тогда последняя капля добродушия испарилась из её сердца. Она тихо выпалила: «Так это был ты» и выстрелила. На одну секунду лес наполнился громким звуком вылетающего патрона. Ханджи никогда до этого самостоятельно не стреляла, но всё когда-то бывает в первый раз. Пуля насквозь пробила череп мальчишки, превратив его мозг в клейкую кашу. Его бездыханное тело упало рядом с оленем. Какая ирония судьбы.              — О Господи, Хьюго! — Гилберт обомлел от страха. Его глаза наполнились слезами. Прямо сейчас рядом с ним валялось тело его товарища, в голове которого зияло пулевое отверстие. Чуть всхлипывая, парень продолжил. — Какого черта ты натворила?!              — Он убил моего отца, а я убила его. Он заслужил. — Зоэ говорила это чётко, как будто осознавала, что делает, но это было не так. У Ханджи создавалось ощущение, что она смотрит долгий сон, из которого она хочет вынырнуть, но он только затягивал её всё сильнее и сильнее.              — Никто этого не заслуживает. Никто! Слышишь?              — Тогда почему мой папа валяется в луже собственной крови?! — мальчишка не нашёл, что ответить на вопрос Зоэ. Он сам не понимал в полной мере, что сейчас происходит, как всё к этому привело. Вдруг его мыслительный процесс оборвали слова Ханджи. — Мне надоело. — и она выстрелила снова и снова. Мальчишки упали вдвоём.              Страшные вещи увидел этот лес. Маленькая девочка стоит рядом с горой трупов. Этот невинный цветок в один день превратился в образец человеческой жестокости.              Очнулась Ханджи уже дома. На неё смотрела перепуганная мать. Она с силой натирала руки дочери мылом. Щелочь била в нос, разъедала глаза. Кровь с рук Зоэ же давно смылась, но женщина всё мылила и мылила, она была вся облита водой, но не отвлекалась ни на секунду от своего занятия. Когда руки Ханджи уже были все в царапинах от жёсткой мочалки, Миранда остановилась и сказала своей дочери последние слова:              — Скоро сюда явится военная полиция, Ханджи. Они наверняка уже нашли тела. Но тебе ничего не будет, я не допущу. — из глаз женщины скатились слезинки, оставляя за собой две мокрые дорожки, но она не переставала мило улыбаться, пытаясь подбодрить свою дочь. Миранда спустилась на колени и заглянула в глаза Зоэ. — Помни, мама любит тебя, папа любит тебя. — женщина порывисто обняла Ханджи и прижала так крепко, как только могла, а потом резко выпустила. — Беги. Беги, моя Ханджи, найди мистера Блауса, его дом в нескольких километрах отсюда, мы там часто бывали, помнишь? — девочка лишь кивнула. — Ну и отлично. Он поможет тебе найти безопасное место. Всё, больше нельзя медлить. — Миранда встала и, дав Ханджи небольшую сумку, подтолкнула к двери. Зоэ, окинув взглядом свой дом последний раз, заметила на столе так и никем не съеденное рагу… И побежала. Обернувшись, она увидела мать, стоящую в проходе и отчаянно машущую ей.              В этот день в Ханджи что-то сломалось, рухнуло, разрушилось на куски, которые было уже никогда не собрать. В груди Зоэ зияла дыра. Пустота съела заживо её душу. Чёрная, сосущая пустота. Она вытягивала всю жизнь, всё желание, все эмоции, все силы, как ураган сметала всё на своём пути.              В один момент вся красочная жизнь малышки Ханджи изменилась. Как будто на чистый свежий холст пролили чёрную краску. Как будто с теми пулями из сердца Ханджи вылетало её беззаботное детство. Но Зоэ бежала, старалась, не останавливалась, боролась. Она ведь сильная, непробиваемая. По крайней мере, Ханджи продолжала себя в этом убеждать. Да, так, наверное, было даже лучше. Оставить прошлое в прошлом.              

***

             Ханджи проснулась в холодном поту от злосчастного стука в дверь.              — Мисс Зоэ, уже шесть утра, вставайте. — глухой голос Моблита доносился из коридора.              — Да, Бернер, конечно, я уже встаю. — нацепив на себя маску беззаботности, пробормотала сонная Зоэ.              — Хорошо. Я жду вас в столовой. — сказал Моблит, и из коридора послышались удаляющиеся шаги.              Да, прошлое определённо должно оставаться в прошлом. Снова закинув вылезшие наружу воспоминания в самый дальний тёмный угол своего разума, Ханджи начала собираться. Сегодня её ждёт ещё один счастливый день.