Kind of Woman

Эмили стоит на могиле и слушает похоронную речь местного священника. Эмили до смешного горько оттого, что ни одна из фраз, сказанных священником, не способна в полной мере передать всё то, что творится сейчас у неё на душе. Это не просто скорбь, это гадкое, тошнотное чувство где-то под рёбрами. Это то, чего врагу не пожелаешь и не захочешь увидеть в самых кошмарных снах. «Сегодня мы провожаем в последний путь Ханну Дэй — добропорядочную христианку, любящую и любимую жену и мать двоих дочерей…» Каждое слово — хлёсткий удар плети по сердцу Эмили. В осеннем небе сгущаются тучи, и на могилу накрапывает мелкий дождик, словно вторя невыразимому горю старшей дочери. Сейчас ей плевать, что Джордж, возможно, тоже скорбит, — всё равно его скорбь по умершей никогда не сравнится с её. Да, возможно, он и любил Ханну, но… Но она, Эмили, — она была дочерью Ханны, чёрт побери, все эти шестнадцать лет! И теперь она одна, теперь её ласковой, любящей, мягко улыбающейся уголками губ матери больше нет, судьба в одночасье оторвала, отрезала Эмили от матери, хотя Эмили всего каких-то жалких шестнадцать. Она отказывается верить, отказывается смириться, как велит священник, читающий свою речь на могиле. Что он вообще может знать о её горе?! Трёхлетняя малышка Мисти, красивая, чуть угловатая девочка со светлыми кудряшками, ниспадающими на детские плечики, ещё не осознавая, в отличие от старшей сестры, что произошло, прощается с мамой, положив к изголовью её могилы две чёрных розы. Мисти повезло куда больше — она ещё слишком мала, она ещё не понимает всего. Эмили подходит к младшей сестре и крепко сжимает её ручонку. Семья возвращается с похорон, и за Эмили закрываются двери дома Джорджа. Теперь она остаётся наедине с отчимом, которого не выносила все эти три года (впрочем, это было взаимно). А что ей теперь делать, куда бежать? Вариантов нет, Эмили теперь придётся жить в доме, кто Джордж — хозяин и глава семьи. Она же — где-то на вторых ролях. На плечи шестнадцатилетней Эмили ложится всё домашнее хозяйство, которым раньше практически полностью занималась её мать, и заботы о младшей сестре. Но если первое девушку тяготит, и довольно сильно — особенно первое время, — то второе ничуть не доставляет ей ни малейшего неудобства. Ибо Эмили действительно любит малышку Мисти, любит её всей своей юной, полудетской душой. — Два года поживёшь в моём доме, а потом найдём тебе мужа, — бросает как-то Джордж в очередном разговоре. Эмили не спорит, Эмили ничего не отвечает, и лишь губы её слегка подрагивают в знак внутреннего протеста. Не об этом она мечтала с ранних лет. Не о вынужденном замужестве в восемнадцать. — Мы что-нибудь придумаем, Мисти, — Эмили даёт твёрдое обещание, прежде всего, самой себе, обнимая сестру и перебирая её мягкие на ощупь непослушные кудряшки. Настали по-настоящему тяжёлые времена. Но и Эмили просто так сдаваться уж точно не собирается.