Начинается с идеи

      — То, что мы оба Локи, не означает, что я такая же.       — Но ты такая же.       Сильвия смотрит на Локи, затем на протянутую к ней ладонь и поджимает губы. Локи улыбается понимающе, и это самое страшное — принять, что в этой ситуации он более эмоционально зрелый, чем она. Обычно наоборот.       Они в Асгарде. В его покоях. Здесь меньше золота, чем даже в коридоре на стенах, и дышать гораздо легче, потому что магия наполняет лёгкие при каждом вдохе. Сильвия может видеть своё отражение в стенах, но это не зеркала. Тем не менее, она предполагает, что это всё ещё как-то связано с фетишами.       — Всё в порядке, если ты не хочешь пробовать.       — Я просто не успела собраться с мыслями! — она невольно сопротивляется, и грешным делом проскальзывает мысль, что её берут на слабо. Но потом она смотрит в глаза Локи и, нет, он не стал бы делать так. Именно сейчас. С этим.       Она кладёт свою ладонь сверху, и от места, где их кожа соприкасается, распространяется всепоглощающий жар, нет, холод такой жгучий, что дышать от жары невозможно. Он подходит к ней ближе, не разрывая рук, встаёт сзади и обнимает со спины. Холод распространяется по всему телу; она не может контролировать его, не может понять, что делать с этим. Это пугает Сильвию.       — Всё в порядке. Просто чувствуй. Чувствуй свою кожу, ощути свои мышцы, пойми свои кости. Направь это туда. Преобразуй так, как хочешь. И тело сделает остальное.       Его голос — это маяк во время урагана, свет, ведущий среди тьмы. Она пытается, секунда за секундой, пока холод, перетекающий волнами в жар, не двигается от кожи к костям. На секунду ей слышится треск, и разрыв, и смещение, и хрип: всё, что она ассоциировала с травмами и болью. Это странно, у неё мурашки по всему телу, но кости, она чувствует их, понимает каждую в своём теле и видит, какими они должны стать сейчас.       — Вот и всё.       Локи отпускает её, но холод не пропадает. Сильвия открывает глаза, чтобы увидеть, как её абсолютно синяя рука испускает лёгкий пар. Это… почти прекрасно.       — Быть оборотнем — это в самой сути, — он смотрит на неё, полный гордости.       Сильвия знает, что у неё сейчас карие глаза, чёрные волосы и веснушки на щеках. Что грудь в два раза меньше, и об этом говорит не только болтающееся одеяние на плечах. Что кисти более ломкие, ногти режут сталь, а позвоночник кривой.       Локи усмехается.       — С первого раза получается не всё.       Сильвия сжимает губы в тонкую линию.       Оборачивается снова. И снова. И снова. И… О, это что-то другое.       — Почему?       Она осматривает себя, и она — всё ещё она, блондинка, голубоглазая, с крашенными концами, всеми шрамами и помадой на губах. Но. Руки чуть грубее, грудная клетка другая, центр тяжести вовсе не там, а штаны сильно жмут. Но в то же время другое. Не оборот.       — О, — Локи выглядит лишь слегка удивлённым. — Потому что это другое. Это не оборот. Всё ещё ты.       Сильвия чувствует себя новорождённым оленёнком. Противное чувство.       Локи прямо на глазах меняется — скулы ещё острее, нос чуть более вздёрнут, волосы длиннее, а ресницы, почему-то, более редкие. Зато бёдра?       Сильвия натужно сглатывает.       — Это было давно, — даже голос почти такой, даже тот же регистр, но при этом Сильви тут же отрывает взгляд от бёдер и смотрит на горло, словно под заклинанием. Мягче. Чище. Опаснее. — У нас есть роскошь выбирать, кем нам удобнее быть. Не у всех она есть.       Сильви поднимает руку и касается покатого плеча. Локи наклоняется к её его уху и предлагает почти без веселья, со всей искренностью, на которую способен:       — Хочешь попробовать так?       Сильви хочет.       Итак, официально: иметь член — это странно. Не по-плохому странно, но просто странно, хотя ещё с детства в голове были мысли, что можно было бы с этим сделать, будь она мальчиком. Они не занимаются сексом, больше поцелуями и ощущениями друг друга, чтобы восстановить баланс и понять до конца, как правильно двигаться. Локи легче, словно восстановление после перелома. Сильви сложнее. Он первый раз встаёт на ноги. Но вид Локи, почему-то более опасный, чем её привычная форма, очень стимулирует.       Потом они сражаются. Немного на ножах. Немного врукопашную. Сильви не может отделаться от ощущения, что магические фокусы женской формы Локи больше унижают достоинство, но ничего. Это подножки, заклинание щекотки и пауки, от которых хочется визжать, но с этим можно справиться. Локи весело. Сильви тоже. Они целуются посреди боя, и ножи незаметно оказываются у глоток.       — Иди, возьми что-нибудь у матери, — Локи отмахивается от ножей, будто это какая-то шутка. — Можешь надеть что-то моё.       Сильви знает, что это проверка. Локи интересно, сможет ли Сильви выйти за пределы комнаты, насколько комфортно будет в этом теле, и как будет проходить взаимодействие с другими асгардцами.       Сильви надевает одежду Локи, потому что у Локи есть вкус (по крайней мере, у Фригги он есть), и выходит из комнаты.       И натыкается на Тора.       Сильви не помнит Тора. Почти. Она помнит идею о Торе: старший брат, пытающийся управлять молниями, который считает забавным бросать её в людей и хвастаться своим молоточком. Она знает идею о безглазом Боге Грома с секирой в руках. Она знает идею о покорителе космоса. Знает идею о лягушке в плаще и не дожившим до пубертата мальчике. Она знает идею.       Она не знает Тора.       У Тора абсолютно невинное выражение лица, искренне удивлённое, и Сильвия верит ему. Он не ожидал, что у брата будут гости, которые могли бы даже удостоиться чести и надеть его одежду. Что-то вроде этого.       — Не советую, — просто говорит она и идёт по знакомым коридорам. Тор благодарно кивает и смотрит ей вслед, пока она не свернёт за угол.       Она знает только идею.       Но, почему-то, холод пронизывает кости, меняет её снова, и она опять девочка с идеей о том, как будет круто заплести брату косички.       Идея.       В конце концов, всё начинается с идеи.       Она доходит до комнат Фригги абсолютно незаметной, заходит в её гардероб и тут же замечает несколько абсолютно зелёных платьев. Она знает, что это платья, должно быть, специально для Локи, даже если он предпочитал свою мужскую форму всю сознательную жизнь. Это так… по-матерински, если честно. Сильвия не помнит, чтобы её Фригга так думала о ней. Если честно, она вообще мало что помнит.       Она просто сдирает платье с вешалок, прячется на полу среди платьев матери и ждёт, пока Тор не уйдёт из комнат Локи.       Так её находит Фригга: прячущуюся среди платьев, в тунике и штанах своего сына, прижимающей к себе выглаженные раньше зелёные платья.       — Привет, — Сильвия здоровается, как порядочный человек. Фригга прищуривается, будто смотрит на что-то невероятно знакомое, а затем в её глазах прозрение. Она присаживается рядом, совсем не по-королевски, и улыбается так же тепло и мягко, как когда-то улыбалась ей её мать, Сильвия просто чувствует это.       — Здравствуй. Что ты тут делаешь?       — Прячусь от вашего сына, — Сильвия ещё раз смотрит на свою одежду. — От старшего.       — О, да. Тор всегда заставляет Локи прятаться. Тор находит это забавным. Я всегда переживала, как бы они друг друга не нашли в таком состоянии, — Сильвия склоняет голову набок. Фригга сардонически улыбается. — У Тора только одно сердце, но у Локи всегда два кинжала.       Сильвия не может отрицать.       — Справа от шкафа есть потайной ход, ведущий в покои Локи, — Фригга кивает в сторону огромного стеллажа с книгами. — Я думаю, ты можешь услышать что-то интересное.       Сильвии надо ровно полсекунды, чтобы понять, на что намекает Фригга.       — Мне кажется, коварство Локи унаследовал от вас.       Фригга только загадочно улыбалась. Сильвия уже проводила пальцами по скрытому шву в стене, когда, наконец, набралась смелости, чтобы вдохнуть и задать вопрос:       — Возможно, если у вас будет свободное время, вы могли бы потренировать нас? В магии. Можно даже не боевой. Просто что-то… новое.       Фригга — это всё о царственности, достоинстве, всезнании и доброте. Это на подкорке мозга, это просто истина, но, даже зная её всем своим существом, где-то в голове есть такая зудящая мысль, страх, что будет отказ. Сильвия просто не понимает, почему.       — Ваши возможности… они всегда были больше моих, — смирение в голосе делает больно.       — Мы знаем.       Фригга вздыхает и улыбается.       — Тогда с огромным удовольствием.       Сильвия перехватывает платья по-удобнее и идёт по тёмному проходу прямо на звук. Здесь есть паутина, пахнет слегка сыростью, а под ногами что-то хлюпает (Сильвия перехватывает платья ещё раз, чтобы не запачкать), но всё это неважно, когда она слышит разговор.       — Этот несчастный мальчик не достоин того, чтобы его выгоняли посреди дворца в твоей одежде, будто шлюху, которой заплатили королевскими шмотками! — голос Тора подобен грому, и Сильвия спотыкается о собственные ноги от смеха. Она приоткрывает дверь, и Локи явно заметил её, судя по движению головы.       — Его никто не выгонял, — Локи до сих пор в женской форме. Рассчитывает то ли смутить Тора полуголыми бёдрами и грудью, то ли просто сбить с толку. Тору, судя по всему, всё равно.       — Тогда почему он был так опечален?       — Может, потому что мой брат пришёл и прервал всё самое интересное? — Локи закатывает глаза; настолько узнаваемый жест, что Сильвия не сдерживает улыбку.       Поза Тора в мгновение ока меняется. Сильвия не понимает, чем именно Локи сдал себя: большим количеством раздражения в голосе, чем обычно; нервным поправлением пряди волос за ухо или просто большим безразличием в поведении к Тору. Через пару секунд Сильвия понимает, что это банальное несконцентрированное внимание. Локи не сосредоточен на Торе, когда тот в комнате и раздражает брата.       — Увижу ли я его снова?       Локи не отвечает, только коварно улыбается. Но Тору этого достаточно — тот внезапно обнимает Локи, подняв с постели и почти задушив, и отпускает только тогда, когда ощущает нож у своей шеи.       — Мой брат, наконец, влюбился! Это надо отпраздновать!       Абсолютный шок на женском лице Локи выглядит ещё прекраснее.       — Что?.. — Тор выскакивает из покоев под невнятный возглас, и Сильвия заходит внутрь, вытирая почти искреннюю слезу смеха. Женские формы исчезают с Локи, словно вода, и перед ней вновь оказывается знакомое лицо.       Сильвия понимает.       Пол для Локи — это то, насколько он чувствует себя в безопасности, не боится признаться в слабости, и его желание быть тем или иным. Чувства всегда заставляли его ощущать себя уязвлённым, слабым и непонятым.       Но он не отрицал.       Он никогда не отрицает, что влюблён.       Прежде, чем Сильвия ощутит, что её центр тяжести смещается, платья уже лежат на полу, а она целует Локи со всей страстью, на которую способна.       Секс — не совсем та концепция в принципе, которая интересует Сильвию. Она пряталась среди концов миров, одна среди всех вселенных. Ей понимание идеи секса исходит из воспоминаний и опыта людей, чей разум она захватывала, так что, в теории, у неё есть обширные понятия о том, что возможно. Это не значит, что ей это было нужно.       По крайней мере до того, как она встретила Локи.       Ей интересно, как Локи будет выглядеть, когда она заставит его умолять. Заставит скулить. Заставит просить. Ей интересно его выражение лица, когда она сможет завладеть им. Ей интересен его тембр голоса, когда он обладает ей. Интересно, какова температура его кожи, когда он желает её, но не может получить. Ей интересно, как сильно он будет сжимать её горло, когда будет трахать. И сделает ли он это, если она попросит. Интересно, насколько он чувствителен в обеих формах и может ли она заставить его плакать от чувствительности.       Это интерес, любопытство, которые смешиваются с желанием доставить такое удовольствие, чтобы Локи больше ни о ком не смог думать, кроме Сильви.       Эта временная шкала для них ощущается, как передышка. Локи говорит, что они вписались сюда до захвата Нью-Йорка, но после окончания изгнания Тора, поэтому последний наполнен братскими чувствами и желанием доказать, как сильно ему важен Локи. А Один ослаблен и ничего не видит.       Сильвия чувствует застой. Мир не рушится вокруг, у них нет цели и слишком много времени.       — С тобой, — говорит Локи, и её волосы щекочут Сильви щёку, — никогда не будет достаточно.       Язык Локи произносит самые сладкие вещи. Настолько сладкие, что зубы сводит. Сильвия ощущает, как хочет прочистить рот.       У неё сейчас тонкие запястья, потому что она знает, что Локи нравится видеть на ней синяки. И волосы чёрные, как смоль, потому что ей кажется это забавным. Ей интересно, может ли Локи возбудиться, просто смотря на почти копию себя, но при этом зная, что это Сильвия.       — Я принесу воды, — говорит она хриплым голосом и встаёт с кровати, чтобы выйти в коридор в одной из рубашек. Она даже не понимает, какая именно это рубашка, но она прекрасно пахнет магией, мятой и морозом, поэтому Сильвии всё равно.       — Просто призови.       Сильвия ухмыляется, открывает дверь и видит перед собой Тора. В этот раз она невинно улыбается ему, когда в его глазах читается сначала ярость (буквально на миллисекунду), а затем гремит гром, и Тор улыбается самой вежливой улыбкой, на которую способен.       — Можно ли пройти? — Сильвия улыбается, ненароком тыкая пальцем в металлический нагрудник, будто она какая-то идиотка. Тор молча отходит и будто даже кланяется. — Спасибо, — она старается улыбнуться ещё шире и почти вприпрыжку идёт по коридору до кухонь.       Когда она возвращается с кувшином холодной воды, Локи выглядит справедливо возмущённым, но при этом в той же мере восхищённым.       — Не играй с мозгом Тора, он и так слишком мал, — Локи качает головой.       — Я? Я почти не касалась его.       — Ты знаешь, что я имею ввиду.       — Возможно, — Сильвия ухмыляется, — мне нужно что-то, чтобы отвлечься.       Они сражаются со Фриггой. Не то чтобы она была сильна в боевой магии, но она хороша в том, чтобы обмануть, просто зная, как ты поступишь дальше. Она заставляет тебя выбрать тот ход, который в одну секунду кажется тебе самым выгодным, но в другую становится выгодным именно для неё. Она пускает искры в глаза, пугает воем волков издали, создаёт иллюзии предметов, которые бросает прямо под ноги и слепит тебя.       — Это не слепота на самом деле, — говорит она, явно наслаждаясь. Сильвия боится предположить, чем именно: своим превосходством или простым временем вместе с ними. — Это иллюзия слепоты, иллюзия того, что вокруг всё чёрное. Вы все ещё можете увидеть очертания предметов, и уже тем более вы можете почувствовать свет на своей коже, услышать мои шаги, мой голос. Но вы гораздо восприимчивее к температуре. Используйте это.       Локи понимает это раньше, чем Сильвия. Её это не обижает, потому что, как только понимает он и касается её руки, она знает, как сделать это, на подсознательном уровне. Можно ощутить окружающую среду магией, можно послать магию к мозгу и развеять иллюзию, можно просто обострить восприятие и идти на невозможный жар. А ещё можно быть сильнее иллюзии.       Сильвия всё равно сталкивается с Тором снова. Как миниатюрная девушка с рыжими косами до пола и веснушками на щеках. Как жгучий брюнет с несколькими шрамами на спине от мечей и ногтей Локи. Как блондинка с курносым носом, абсолютно тупым взглядом и непониманием на все инсинуации Тора. Почти каждый раз через несколько шагов её облик соскальзывает, и она трусливо оборачивается вслед Тору, который читает лекцию своему брату о порядочности, наследниках и "если ты пережил почти смерть, это не повод пускаться в блуд".       Сильвия не понимает, почему. Это не должно на неё так влиять. Это даже не её брат. Она даже никогда не любила Тора в детстве. Возможно.       (она не помнит).       Но она также видит, как Локи избегает Тора. Как не смотрит ему в глаза, не упоминает о престоле, о наследии, обо всём, что волновало старого Локи, и это беспокоит Тора. Возможно, у него просто такой эффект. Специально для всех Локи изо всех вселенных.       В другой раз Фригга заставляет их использовать телекинез, пока их силы не истощатся. Сильвия не привыкла, это ощущается чужеродно, но она пытается. Они вместе пытаются, пытаются и пытаются, и даже спустя часы их силы далеки от истощения. Именно тогда Локи останавливается и смотрит на неё обеспокоенным взглядом.       — Ты оборачиваешься, — он берёт её руку, и Сильвия видит участки розовой кожи, вспыхивающей то тут, то там. Дыхание иногда странное; она прикасается к лицу и ощупывает действительно странную структуру лица под своими пальцами. — Ты пытаешься принять форму того, кого подсознательно считаешь более сильным магическим видом. Не надо. Твоя энергия не зависит от вида, она всегда твоя.       Сильвия больше не меняется. Она устаёт через час. Даже тогда Локи даже не захотел присесть.       — Всё в порядке. Ваша магия всё же не одно и то же, — Фригга приобнимет их обоих, и Сильвия чувствует, как хочет прижаться к её плечу.       Они разные. Они не одна и та же личность. Но они Локи.       И когда Локи приходится уйти, чтобы делать свои "царевические" дела, Сильвия прокрадывается к Фригге и просит научить её тому, чему обычно обучает мать свою дочь. Сильвии не стыдно, даже когда Фригга улыбается слишком понимающе.       — Тебе не нужно этого делать. Не для него, — это такое мягкое, материнское выражение лица, что Сильвии больно. Она пожимает плечами.       — Я хочу уметь всё, — это легче, чем объяснять, что она хочет уметь всё, что умеет Локи, и иметь шанс удивить его, и просто иметь выбор, пользоваться этим или нет.       Фригга учит. Немного этикету, немного политике, очень много ораторскому искусству, особенностям различных народов среди всех миров, экономике и... Подождите.       — Я не собираюсь становиться королевой.       Фригга выглядит искренне удивлённой.       — Я не понимаю, о чём ты говоришь.       Но она учит её заклинаниям красоты, что надо есть, чтобы кожа оставалась чистой и гладкой, и нескольким очень слащавым уловкам, которые, вроде как, должны быть романтическими. Например, как заставить музыку играть из ниоткуда. У Фригги это тянущие духовые, нежные струнные и переливы звона. Когда Сильвия включает музыку на ночь, это крики Таноса в различных вариациях, от стонов боли до высокого писка. Локи очень довольно улыбается, и они засыпают вместе с фоном из криков агонии. На небольшой громкости, конечно же.       Однако иногда всего становится слишком много. Она так долго была одна, что, когда вокруг неё несколько живых душ в течение недель, это утомляет. Она не привыкла к эмоциональным связям. К постоянному общению. Что её знают больше, чем три дня. Локи понимает, не давит — он сам такой же, — и Фригга тоже. От этого становится ещё душнее в своей коже, и гул дворца, от которого не убежать, подхватывает это давление. Они знают её так долго, что понимают, что иногда ей надо убегать от них.       Один раз, бродя по коридорам, она натыкается на Одина. Ну этот, который Всевидящий Всеотец, бла-бла-бла. Он, наверное, что-то видит, потому что явно бродил по коридорам специально, чтобы найти Сильвию.       — Кто ты? — спрашивает он с угрозой.       Сильвия делает глаза пошире, заставляет подбородок дрожать и заявляет со слезами в голосе:       — Неужели ты не узнаёшь собственную дочь?       И убегает прямо в комнаты Фригги, которые были сразу справа от неё. Они обе искренне смеются, наблюдая за ошалелым лицом Одина.       — Он думает, что я Хэлла или Локи?       — Надеюсь, что не какая-то третья дочь, — Фригга произносит это максимально по-королевски, и от этого ещё смешнее.       Весь оставшийся день Сильвия молчит. Фригга не мешает ей, даже когда Сильвия выбирает платье, а затем пытается создать новую модель, которая не только была бы красивой, но и удобной для сражения. Она хочет быть женственной (иногда) и при этом не убитой из-за того, что не смогла вовремя кого-то ударить локтем в нос. Шуршание ткани и всего лишь звук дыхания привели её в медитативное состояние. Сильвия возвращается в комнаты Локи с приподнятым настроением и полностью готовая узнавать больше о всевозможных формах тела Локи.       — Почему отец подарил мне несколько новых платьев и извинялся целых пятнадцать минут?       Ах, видимо, Локи к этому не готов.       Они оба примеряют новые платья. У Одина вкус так себе, но они выглядят дорого и кричат "принадлежит к королевской семье", что на каком-то подсознательном уровне нравится Сильвии. Она поднимает руку, и шёлк струится вслед за движением, а золотые украшение гремят на груди.       — Надень на следующий приём, — советует Локи с озорной улыбкой и целует её в лоб.       Она надевает. Приём шумный, в честь возвращения Тора и Локи одновременно. Отовсюду льётся вино и мёд, под ногами — разбитые стаканы с остатками пойла, а столы ломятся от яств. Локи рядом с ней только убирает волосы назад, поправляет платье под грудью и растворяется в толпе. Сильвия идёт в противоположную сторону, на голоса Тора и его компашки. В этот раз волосы у неё русые, слишком длинные, заплетённые в какую-то невообразимую косу умелыми пальцами Локи, лицо чуть более вытянутое, а глаза карие. Рядом в саду есть несколько змей, так что она могла бы...       — Стой.       Тор слишком неуместно хватает её за плечо, и Сильвия на секунду кривится, искренне желая выйти из хвата, но удерживая себя. Она выше этого. Фригга учила её этикету несколько недель не ради того, чтобы она сейчас опозорилась.       — Да, Ваше Высочество? — она разворачивается с милейшей улыбкой на лице, но, возможно, её мышцы не поспевают за велением мозга.       — Локи? — женщина в доспехах с чёрными волосами неверяще смотрит на Сильвию. Улыбка соскальзывает с её лица, показывая абсолютное отвращение.       — Леди Сиф, как вы такое могли предположить? — фу, если бы она была сестрой этого Тора, это бы потеряло своё очарование и стало бы инцестом. Сильвия смотрит на руку Тора на своём плече. — Не могли бы вы отпустить меня?       — Локи, не думай, что я не узнаю тебя, — глаза Тора прищурены, и Сильвия подозревает, что озорство - это, на самом деле, семейная черта. Очень очевидная, сдерживаемая королевским воспитанием и исключительно силой воли. Но ей немного интересно, так что она может подыграть.       — И что заставляет вас так думать?       — Я сам помогал выбирать это платье отцу.       Ой, понятно, у кого здесь нет вкуса.       — Я могла бы украсть его, — она склоняет голову чуть набок ещё сильнее, чуть ли не до хруста позвонков. Даже у её милости есть пределы.       — Никто не крадёт из комнат Локи.       — И никто в здравом уме не признаётся, что что-то украл из королевских покоев, — добавляет Фандрал на заднем плане.       — Не то чтобы там была защита на высшем уровне, — бормочет Сильвия в ответ, с всплеском магии выдирая руку.       — Я оскорблена, — Локи подходит сзади и обнимает её за талию, кладёт руку на предплечье и залечивает небольшой синяк. Локи настолько Локи, что Сильвия не может понять, как кто-то вообще мог спутать их. Она ощущает пальцы у своего подбородка, поднимает голову и смотрит в голубые глаза. Глаза Локи — это что-то постоянное, неизменное, абсолютно ледяное и завораживающе, что Сильвия моментально перестаёт думать о чём-либо ещё. Локи обеспокоена. — Смени глаза.       Сильвия моргает, и через секунду гораздо легче смотреть на мир. Она не осознавала, что её руки дрожали от сдерживаемого облика, пока они не перестали дрожать.       — О Один, теперь их двое, — Сиф стонет на заднем фоне.       — Смотри, как бы волос не стало в два раза меньше.       Меч Сиф оказывается у горла Сильвии. Кинжал Сильвии оказывается у горла Фандрала. Меч Фандрала оказывается у горла Локи. Кинжал Локи оказывается у горла Тора.       — Ты делаешь это из какого-то принципа? — Тор спрашивает с искренним интересом.       — Естественно!       Тор смеётся. Искренне, от души, совсем без лукавства, и Локи тут же становится мягче, на губах появляется совсем другая улыбка, а кинжал вовсе отходит от горла и замирает в паре миллиметров от кожи. Сильвия фыркает и убирает свой кинжал. Ей интересно, сколько бы времени ещё потребовалось, если бы она их не стукнула лбами.       — Я действительно хочу познакомиться с существом, которое покорило моего брата, — Тор наклоняется и целует ей руку. Рядом Локи крайне забавно фыркает.       — Знаешь, — Сильвия чувствует, что искренность льётся из неё искрами, — я тоже хотела бы узнать тебя лучше.       Это так здорово, когда её нужды совпадают с нуждами Локи.       — Нормальные асгардцы не приносят с собой из пустоты невест, — леди Сиф нарушает идиллию. Сильвия знает, что, в принципе, женщина в доспехах хороший воин и верный друг, и бла-бла-бла, но на каком-то подсознательном уровне хочется отрезать ей волосы и заставить плакать.       Сильвия позволяет холоду согреть её кости, открывает красные глаза и говорит:       — Бу!       Леди Сиф вздрагивает.

***

      Фригга приносит им миску орехов. Сильвия сидит на диване, Тор — впереди на полу между её колен, и она заплетает ему косички, пока он разговаривает с Локи о том, как один из воинов во время банкета опозорился, вызвав на дуэль Локи в женском обличии, посчитав её лёгкой добычей. Сильвия до сих пор слышит, как хрустели его кости вместе с металлом доспехов.       Косички, Тор. Любовь, Локи.       В конце концов, всё начинается с идеи.