Соцветие

Венти в итоге не получил короны верховного барда этой ночью - его переиграли. После того, как сумрачный юноша, едва поднеся флейту к губам, вдруг безумно застеснялся, и, едва не заплакав, убежал с площадки под сочувственно-насмешливые взгляды ребят из Фронта, все были убеждены, что нынешняя ночь станет-таки абсолютным триумфом монштадтского барда и архонта. Последнего игрока - разнаряженного ,,бандита" - встретили без энтузиазма. Но его это не слишком волновало. Мальчик слегка улыбнулся почтенной публике, вызвав только смешки - а затем разнес по площади тягучий звук низких гитарных струн. После вершин, которые брал Венти, это до странности пробирало. Потом он завел что-то мелодичное и душевное - не очень сложное в исполнении, так что любой мог присоединиться, случись ему только знать слова. И - удивительное дело - совсем как с Венти, неспокойная публика постепенно стихла, прислушиваясь к звучанию инструмента...а потом - сначала несмелые одиночки, а потом все или почти - присоединились к пению, кто-то интуитивно угадывая слова, кто-то - пытаясь читать по губам, а кто-то - просто протягивая ,,м" в тон поющему. Находились и те, кто пел уверенно, обогащая свой голос уникальными интонациями и внося лепту в общую волну, расходившуюся от костра к полю, деревне на холме и лесу. Когда и бард присоединился, всем это стало понятно - как ни скрадывай он гармонические переливы интонаций в чужих голосах, его собственный все-таки был услышан и стал украшением хора. Бард не только чествовал своего оппонента - он признавал себя побежденным. Венти прекрасно понимал, что происходит и тихо сокрушался, что решил покрасоваться перед ребятами вместо того, чтобы дать им ощутить свою причастность. Та сложность, которую Венти вложил в свое пение, делала его непонятным и как бы разверзала ров между им и его аудиторией - нынешний же певец был един с ней. Венти, при желании, мог бы петь и в одиночку, любуясь самим собой. А новому певцу поддержка ребят была жизненно необходима. Опытный бард чувствовал это и позволял себе восхищаться своим визави. Когда все стихло, все снова взорвалось - иначе это и нельзя было назвать. Мион было надулась, не желая хлопать новому победителю, пускай пела она несколько минут тому назад с большим удовольствием - но вдруг, обернувшись, увидела Венти, который аплодировал настолько воодушевленно, насколько это было возможно в его положении. Заметив девушку, бард ей подмигнул - и вновь перевел глаза на нового виновника торжества. Делать нечего - пришлось впрячься и Мион. В оглашении результатов не было необходимости. На широко улыбавшегося ,,бандита" - совсем еще ребенка, мальчика лет четырнадцати - водрузили корону барда, сплетенную из ветвей - и взяли с него обещание сыграть что-нибудь задорное, когда придет время прыгать через костер. А время подходило вот буквально теперь же. Венти оглянулся на весело потрескивавшие в огне доски. Он-то надеялся перемахнуть эту пылающую громаду одним прыжком на потеху почтенной публике, когда его будут короновать - пусть попробует кто-нибудь из здесь присутствующих повторить его подвиг! Но уж теперь...теперь ничего не попишешь. Бард решил махнуть рукой на дальнейшие гулянья и уйти на собственное приключение - в лес - немного развеяться. Он был достаточно взрослым, чтобы не давать своей обиде выхода - но не собирался когда-нибудь взрослеть настолько, чтобы не обижаться совсем. Прогулка наедине с собой всегда помогала ему воспрять духом. В конце концов, он провел большую часть своей долгой жизни в одиночестве. Бард не заметил, как за ним по тропинке, ведущей под еловые ветви леса, минутой позже - от греха подальше - пробежала и Мион. Зато это заметил Ниив - и утвердился в мысли, что, если барду и нужна будет моральная поддержка, то уж точно не от него. Мир, в конце концов, на нем не клином сошелся. А Нииву отчего-то захотелось поболтать с первым участником конкурса, не выдержавшим испытующего взгляда аудитории. Уж больно опечаленным он выглядел, уходя. Поддержать паренька, что ли? Ниив миновал несколько разожженных на широкой поляне костров, через которые под фолк-аккомпанемент коронованного гитариста ребятня скакала с веселым визгом, посматривая на громадный материнский огонь с тем выражением, с которым заядлый альпинист оглядывает высокую непокоренную вершину. Рано или поздно веселье может выйти из-под контроля, весело подумал Ниив. Ну да что им сделается? - это вечеринка бессмертных. А вот и он - сидит на утлой лавчонке в стороне от основной лавины народа - всеми оставленный. Н-да, дети бывают жестоки, верно? И некоторые из здесь присутствующих, отказавшись взрослеть, признали для себя, что от этой своеобразной жестокости не откажутся уже никогда. Жаль? Ну, не всем же вокруг этого плаксы толпиться! Хватит и одного Ниива. -Что случилось, приятель? Чего это ты так застеснялся - все же свои. Погляди как понравилось народу выступление гитариста - я уверен, ты можешь не хуже! Рано или поздно это уйдет в прошлое, честное слово! Я и сам... Тут Ниив понял, что начинает завираться, и решил, что лучше промолчать. Однако его подопечный, пообсохнув от слез, уже с любопытством посматривал на него из-под капюшона. Ниив вдруг осознал забавную вещь - этот мальчик не снимал капюшона в продолжение всего вечера! Им кончался широкий балахон, который он зачем-то нацепил на себя. Как это он не придал значения этой детали? -...ты что же, и лица своего стесняешься? - неожиданно для самого себя переменил тему Ниив. Мальчик только закивал головой - во все продолжение их ,,диалога" он пока не произнес ни слова. Ниив мог только пожать плечами - не настаивать же, чтобы его собеседник открыл лицо? Он сам напросился, и лезть в личное дело незнакомца - себе же дороже. А вот здесь мальчик заговорил. Голос его - негромкий, высокий, неопределенного пола, звучал как будто вечно чем-то удивленным. Из-под капюшона заблестели глаза ребенка - Ниив уловил этот блеск - он что-то предвкушал, не иначе. И успокоился-то как быстро - Нииву даже неловко стало, он же, в сущности, ничего не сделал. -Ты пришел, чтобы сходить за мной к папоротникам? Нииву отчего-то захотелось кивнуть и сейчас же сорваться с места в малознакомый лес с малознакомым ребенком в поисках цветков папоротника, которые черт еще знает, водятся ли в этом измерении вообще. С другой стороны, у него все равно не было планов на ближайшее время - Юри все не появляется, так что...и тут его сердце пропустило удар. А что если Юри сама охотится сейчас за папоротником? То-то ее не видно нигде. И, что важнее - а почему она охотится за папоротником? Говорят, его цветы прекрасны...и ничего нет лучше для... Ниив вскочил на ноги и потянул своего нового друга за рукав. Тот покорно поднялся - и они сорвались в лес - Ниив несся так, что капюшончик еле за ним поспевал, иногда взмывая в воздух и пролетая так пару метров. Ниив крепко держал его руку, так что вариантов у несчастного музыканта оставалось немного. На дорогу впереди них падал свет большого костра, однако шаг за шагом она становилась все сумрачнее - в лесу было темно, хоть глаз выколи. Но Ниив уже решился, и его не слишком интересовало, боится ли сейчас его спутник. В крайнем случае можно зажечь огонь. Сейчас важно, во-первых, найти этот проклятущий цветок, во-вторых, найти Юри, а в-третьих, сделать первые два дела именно в таком порядке. Эти мысли пульсировали в голове Ниива, выталкивая все остальные, когда, пробежав через сплетения веток, пару раз чуть не запнувшись о выступающие на дороге бугры корней, надурманившись смолистым запахом ветвей и исколов себе все руки, Ниив понял, что потерялся. Ну, это все, конечно, разрешимо. В конце концов, думал он, остановившись посреди дороги в темном аллеистом провале леса, он так и не зажег огонь. А вдруг огонь пугает цветы папоротника? Не зря же они цветут в ельнике ночью, может, станут сворачиваться и ничего он своей Юри не сможет принести! Ниив нахмурился. Сверхинтуит, он мог бы теоретически почувствовать цветы, имей он хотя бы отдаленное представление о том, что они из себя представляют - как пахнут, какие на ощупь, сколько у них лепестков - что угодно! Но без знания хотя бы чего-нибудь из этого заветная картинка просто не складывалась в сознании. Ниив крепко задумался. Найдя где-то выступающий корень, он уселся на него и вдруг похолодел. Закрученный своими мыслями, он совсем забыл о новом друге! Сколько времени Ниив уже не чувствовал его теплую ладошку в своей? АааааААаАааАА! Он ведь даже имени его не знает - увел паренька в темный лес и оставил пропадать! Господи, вот только этого сейчас не хватало! Мучимый сосущей тревогой, Ниив завертелся на месте, - и ощутил накатывающую волну облегчения. Мальчик в капюшоне сидел здесь же, буквально в метре от него на той же коряге. Ну и прыти у него, со странным чувством подумал Ниив. Он бежал что было мочи, а мальчик поспевал за ним - и даже не выглядел запыхавшимся. А, собственно, кто он вообще? Вдруг Ниив хлопнул себя по лбу и рассмеялся. Вот дуралей! Да он же вдалеке от людей, от помощи, от Фронта, в глухой тьме, в компании ребенка, о котором он не знает абсолютно ни-че-го, даже лица! Как его, однако, легко провести! Да если кто-нибудь из агентов Мирарайда хотел бы заполучить его, то сейчас было бы для этого идеальное время! Все еще не прекращая смеяться, Ниив повернул голову - и застыл, окаченный ледяным душем моментального осознания. Грань между шуткой и правдой порой бывает такой тонкой! -Ну, соображаешь ты, по крайней мере, неплохо. Правда, как видишь, и не хорошо. Нииву захотелось выть от досады. Так глупо попасться! О, десять лет обучения во Фронте, десять лет путешествий по разным мирам и приключений, порой таких немыслимых, что даже у самого язык не поворачивается назвать все это правдой! И каков итог? Научился он хотя бы чему-нибудь? -Не вставай. В этом нет надобности. - голос, ставший более глубоким и проникновенным, но даже сейчас не обретший четкой половой принадлежности, пробирал Ниива до костей. Он слышал о подобном, но сам такое испытывал впервые. Ох, и крупно же я встрял, понял Ниив. Он хотел было дернуться, но понял, что не может. На него действовала чья-то высшая воля, с которой он столкнулся впервые и был так потрясен, что его парализовало, как парализует кролика под гипнотическим взглядом удава. И вот тут Нииву стало страшно. Потому что теперь он с ошеломляющей ясностью понимал, что с ним происходит - и с кем он имеет дело. Бесчисленные рассказы, частью больше похожие на детские страшилки, частью - действительно леденящие душу, страх и тревога, мелькавшие в глазах Юри всякий раз, как упоминалось это имя - и несколько изображений, от которых - даже от фотографий - трудно было оторвать взгляд, после которых оставалось странное послевкусие... Но почему он? Что-то опустилось на корягу рядом с ним. Ниив, будоражимый изморосью по коже, напряг все свои натянутые нервы, чтобы повернуть голову буквально на несколько градусов - и увидел его. Рядом с ним на коряге, подле сброшенного балахона, сидела небольшая темная фигура, чей взгляд буравил ночь мрачным возбуждением - Ниив чувствовал это, даже не встречаясь глазами со своим новым ,,другом". -Ты ведь...Мирарайд? - Ниив чувствовал, что первичное оцепенение проходит. Надо было выиграть время! -Какая проницательность, - проворчал Мирарайд, - зажги свет. Рука Ниива, переставшая повиноваться хозяину, сама собой выщелкнула пальцами небольшой огонек и выпустила его к куче сухого валежника, кем-то будто специально сюда натасканной. Огонь занялся сразу, и вскоре Ниив смог разглядеть лицо главного кошмара Мультивселенной. Это был самый обычный мальчик. Да, пускай глаза его пылали тьмой, им самим же и нагнанной для пущего драматизма, пусть единственная улыбка, которую знал этот рот, была улыбка властного обладания, пусть вокруг него людей охватывало навязчивое желание пасть на колени и вымолить себе прощение неясно за что – а все-таки это был обыкновенный ребенок. И очень несчастный ребенок. Ниив осознавал это так отчетливо, что удивлялся, почему это не было очевидным для всех остальных. И весь страх, который Ниив испытывал буквально минуту назад, вдруг рассеялся. Все, что сейчас имело значение – они вдвоем, в сущности, совсем еще дети, заблудившиеся в лесу ночью и нашедшие себе нагретое местечко у костра, чтобы о чем-то негромко поговорить. Ниив решил принять эстафету. Может быть, сейчас он услышит что-нибудь важное. Однако Мирарайд не спешил говорить. Только через минуту он вдруг решился. -Скажи, Ниив, ты считаешь себя особенным? Возможно, ты думаешь, что превосходишь всех остальных? И если да, то в чем? Ниив задумался. Не так он себе представлял встречу с великим и ужасным Мирарайдом, хотя не тешил себя иллюзиями, будто эта встреча никогда не состоится. Рано или поздно они двое столкнулись бы – но чтобы так?.. -Наверное, я не такой, как остальные. Я…ну, быть может, поумнее…некоторых. У меня хорошие способности. Даже очень хорошие. И еще мне иногда кажется, что я…чувствую глубже остальных. Я не уверен в этом, не хотелось проверять – но я замечаю вещи, которые для других остаются невидимыми – и умею их ценить. Мирарайд удовлетворенно покивал головой. -Ты хороший парень, Ниив. И честный. Ниив был слегка ошарашен. Они же не затем встретились, чтобы Мирарайд осыпал его комплиментами? Но жребий был брошен. Тем более, Ниив привык составлять свое мнение о людях и воспринимать его как более значительное, чем чьи-то полуфантастические байки. А Мирарайд отчего-то ему почти нравился. Так что Нииву оставалось только пожать плечами. -…спасибо? Мирарайд усмехнулся. -Знаешь, после всего, что я о тебе слышал…да и не только о тебе… - Мирарайд многозначительно помолчал, - мне было важно увидеть тебя лично и просто, знаешь, поговорить. -Это можно считать взаимным. А что, ты обо мне наслышан? -А ты думаешь, я один такой легендарный? – Мирарайд полуулыбнулся, - да, пожалуй что один. Но у меня большая шпионская сеть, и я следил за тобой, Ниив. Ну, если уж быть совсем честным, - Мирарайд слегка помрачнел, - ты не был целью номер один. Просто есть во Фронте один человек, за которым нельзя нормально следить без того, чтобы ты маячил в поле зрения! Последние слова Мирарайд произнес со странной смесью насмешки и угрозы. Ниив напрягся – а ну как нападет? Но Мирарайд не напал. Наоборот, он посмотрел на Ниива почти понимающе. -Она такая красивая. Самая красивая во всей Мультивселенной… Нииву не потребовалось много времени, чтобы понять его слова. Смутные подозрения о чем-то подобном бродили у него в подсознании уже некоторое время, основываясь больше всего на реакции Юри на упоминание Мирарайда – а еще на том, как старательно Эспер и Эт уводили разговор на другие предметы, стоило ему спросить их об отношениях этих двоих. Но теперь… -Значит, десять лет. Отвечай честно, Ниив. Тебе нравится находиться рядом с ней? Ниив опасался раззадорить Мирарайда, но отчего-то решил говорить честно. -Да. Очень. Я все забываю, когда она рядом. Все становится неважным. Разве это не называется счастьем? -О, несомненно. Десять лет! – вдруг вскричал Мирарайд, вскочил со своего корня и стал ходить взад и вперед вокруг костра, мечась, как загнанный зверь, - и что же, много ли вы испытали вместе? Вы держались за руки? Может, целовались? Или же… Ниив кожей ощущал неистовое желание Мирарайда испепелить его на месте. Более того, он был абсолютно уверен, что именно так бы он поступил с любым другим человеком на его месте. Но сейчас что-то удерживало Мирарайда – то же самое, из-за чего он изначально решил поговорить с ним, вместо того, чтобы атаковать. То же самое, из-за чего он выжидал десять лет, вместо того, чтобы ударить и уничтожить внезапно объявившегося конкурента через день или два после первого малейшего подозрения в близости между ним и его драгоценной Юри… -Нет, - сейчас Ниив тоже говорил правду, - но у нас многое позади. Юри открыла мне свой мир – и не только свой – она вырвала меня из оцепенения, в котором я провел, быть может, сотню лет – а потом столько всего было! Она учила меня всему, она объяснила мне, как работает жизнь, она всюду была рядом – мы тысячу раз сражались бок о бок в самых разных мирах, по поводу и без, мы путешествовали по немыслимым местам, от древних кавернов в тысячах метров под землей до глубокой тундры – мы вместе били китов в ледяных океанах, вместе десантировались на террористическую базу, вместе под прикрытием внедрялись в гвардию средневекового короля, чтобы предотвратить его убийство – знал бы ты, как Юри нравится пробовать разные яды! Это мы возглавляли дипломатическую миссию крупной звездной империи в соседнюю галактику к одушевленным океанам, это мы участвовали в магическом турнире за право вступить в Первую Гильдию, и это мы пытались успокоить армию разбушевавшихся ками, слишком перевозбужденных прекрасным фестивалем! Это мы сводили огрехи временных парадоксов и исправляли погрешности в альтернативных реальностях! Это мы отбивали для Эта груз мистических артефактов, идущих из орочьих земель! А сколько ночей в разговорах на крышах небоскребов Блоссома! А сколько виртуальных миров, в которых мы вместе прокачивали персонажей до посинения! Да и просто концерты в обычных, смертных мирах – мы вопили вместе со всеми и скакали в такт! А однажды мы решили попробовать новое и поехали в лагерь, где у костра… -ДОВОЛЬНО, - прорычал Мирарайд, взмахнув руками так, что костер взвился втрое против своей изначально высоты, - об этом я все знаю. Мои шпионы всюду были там же, и, забери ты у нее девственность, тут же оказался бы рядом и я. Так что же, герой, неужели ты считаешь себя достойным ее? Ниив оказался застигнут врасплох этим вопросом. Но, проговорив все это, он почувствовал, какие имеет права – и кем по-настоящему выступает во всей этой истории. И, ни колеблясь более ни секунды, он выпрямился, и, глядя прямо в изучающие глаза Мирарайда, произнес. -Да. -Нет! – Мирарайд произнес это ,,нет” таким тоном, будто только что рассказал смешную шутку. Он улыбался, - нет. Ты нравишься мне, Ниив. Больше, чем большинство, а это чего-то да стоит. Когда я пожру весь Мультиверс ради Юри, я сделаю тебя своей правой рукой, ладно? Но, - его голос вдруг заледенел, - но руби дерево по себе. Не зарывайся. Я не хочу тебя уничтожать – но прикоснись к ней – и я тебя уничтожу. Приятного отдыха, мой друг, и постарайся забыть об этой девочке. Она тебе не пара, и если ты не вобьешь это себе в голову, за тебя это сделаю я. Удач. Мирарайд почти приветливо улыбнулся – и растаял в ночной тьме. От него остались только балахон с капюшоном и понемногу потухающий костер. Ниив выпрямился, размял плечи. Зачем же он сюда забежал, значится? Ах, да, точно же! Цветок!