Красный – цвет страданий

      Иконка приглашения «в друзья» светила девушке в глаза. На профиле стояла фотография парня сидящего на крыше спиной к объективу. Знакомая макушка.       Сам взгляд чуть отвёлся в сторону, и увидел имя «постучавшего» ей на страницу. Пак Чимин. Онлайн       Она приняла заявку, но ничего не стала писать. Да и нет времени на это. Пора спускаться к ужину.       ИнЁль отложила телефон на прикроватную тумбу подключив тот к зарядке. Спустила портфель, оставив стоять под столом. Подошла к зеркалу и собрала распущенные волосы в небрежный пучок.       Пробежалась глазами по лицу и подумала что неплохо было смыть лёгкий макияж. Она же всё-таки дома.       Не успела брюнетка отпрянуть от зеркала, как услышала за закрытой дверью тихие голоса. Отец вернулся с работы очень вовремя.       Ёль ещё немного побыла в комнате, а затем вышла, остановившись в коридоре, за углом. Это сегодня третий или второй раз когда она смеет подслушивать и подглядывать за другими? Через чур нагло, нет?       Но совесть девушку не мучила совсем. Стоило только ей услышать имя сестры, она притихла и чуть выглянула, чувствуя холодную шершавую поверхность касающихся лопаток. Нервно сглотнула, напрягла свой слух.       «И ты ещё смеешь спрашивать других людей о наличии совести»?       Двое взрослых стояли на кухне, повиснув над столом. Отец чуть сжал спинку стула, слегка напрягаясь. – Я узнал где была МиРе в день своего исчезновения, – резануло по ушам.       Тело напружинилось от слов мужчины. Насколько помнит Ёль отследить местоположение сестры было невозможно, поскольку телефон не нашли. Полиция предположила что гаджет был не с ней. Но старшая точно знает что уходила та с телефоном. Она не скрывала подробностей и разговаривала напрямую со следователем. Факт приняли во внимание. – Дорогой, – мама как будто отторгала любую информацию. Она была уверена в том, что дочь мертва и нет смысла пытаться что-то искать. Ведь так сказали мужчины в форме. –И ты туда же.       Хван раздражало как сердце матери не посмело дрогнуть и бескорыстно поверить в слова полиции. Да она сама в первую очередь должна была отрицать сказанное не увидев тела! Если нет, не значит что мертва, но и так же не значит что жива.       Кулачки сжались, линия подбородка дрогнула. Поведение женщины вызвало шквал скверных эмоций. Ногти уже оставили след на нежной коже, и продолжали больно протыкать. Ёль не чувствовала этого. Её не заботило собственное тело. Ударьте или толкните – она не поймёт. Голова чуть ли не лопалась от душевного порыва девушки.       «Держи себя в руках. Ты ничего не добьёшься этим». – Ты не даёшь мне сказать, – упрекнул мужчина явно поникшую женщину. Скоро взорвётся, как в случае с дочерью. – Что ты пытаешься узнать? Её нет уже, понимаешь? – она несмело заглянула в глаза своего мужа. Голос был жалким и тихим.       Безразличие матери по прежнему хлестала по щекам. В душе затесался ураган из злости, гнева, грусти и разочарования. И чего было больше – девушка не понимала. Но знала что потонет в своём возмущении – стоит только выйти из укрытия.       Но стоит на месте не шелохнувшись.       Должна потерпеть. Не дать себе взорваться. Она только добьётся того что в пух и прах рассориться с родителями. – Разве ты сама не хочешь знать что случилось? – глава семьи был обескуражен поведением собственной жены. – Это важно, СонМин! – Я боюсь этого! – вдруг выпалила женщина. – Сколько можно? Моё сердце и так не спокойно! Я сплю и вижу её. Я ем и ощущаю её присутствие. И схожу из за этого с ума!       Она сорвалась на крик, позабыв о том, что единственная теперь дочь могла услышать. Мужчина осекся поняв эмоции жены. Он подошёл и тихо приобнял ту, так осторожно, словно боясь что она оттолкнет. Но ничего подобного не случилось. Её тело поддалось вперёд, прижавшись к груди мужа. Чувствуя себя защищённой она позволила себе прикрыть глаза.       Он гладил её волосы на затылке. Что-то шептал. Не выпускал до тех пор, пока она сама слегка не упёрлась ладонями в плечи. Отец держа её как хрупкую фарфоровую статуэтку не сумел отпрянуть. Хотел ещё больше спрятать в своих объятиях. – Знаю как тебе тяжело, – почти в ухо прошептал мужской голос. – Всем нам тяжело. – ТэСок, зачем ты это начал? – Потому что она наша дочь. А мы родители и должны быть в курсе даже самых страшных подробностей, – объяснил мужчина, чуть отстраняясь.       Короткие ногти жены впились в ткань пиджака. Мужчина держал её за предплечья слишком спокойно, и мог не успеть среагировать на неожиданную пощёчину. Но удара не последовало. Она тихо сдалась: – Тебе совсем не страшно? – А должно?       Наблюдая из далека над разыгравшейся драмой двух взрослых, Ёль поняла как упрямо сверлит их взглядом. Сейчас она согласна со словами отца на все сто процентов, и если бы пришлось выбрать сторону, то выбрала его не раздумывая.       Только её никто не спрашивает. – Что ты хотел сказать? – спустя минуту молчания, сорвалось с губ напротив.       Он потупил взгляд. Ласково большими пальцами выводил круги на обнажённой коже. Шумно втянул носом воздух, как будто подбирал слова. Сейчас он понимал что нужно сказать мягко, но донести точную информацию. Ему с лихвой хватило почувствовать дрожание тела любимого человека.       Женщина ждала не опустив рук с широких плеч. Лишь чуть отстранилась давая друг другу пространства.       Он ждал пока она немного успокоится. Немое, давящее молчание сводило с ума. Ёль вжалась в стену, закусив нижнюю губу. Она терпеть не может когда так тянут. Они же не в фильме снимаются! – СонМин, – позвал он, переставая гладить руки напротив. – Прежде чем скажу, обещай не ругаться.       Мать и по совместительству жена, притихла. Голова не хотела кивать, точно заржавев как старый металл. Но пересилив и подготовя себя к любому исходу, она всё же легонько сглотнула, соглашаюсь с предложением мужа. – Её видели той ночью на какой-то лесопилке. Она была в компании нескольких человек, – он выдавил это из себя как можно спокойнее, не повышая тона. Лицо женщины вытянулось, глаза потихоньку расширялись. – По слухам в этом месте собираются.. люди пристрастившиеся к наркотикам.       Почву выбило из под ног у матери и тихо притаившейся за углом девушки. Не та, ни другая не верили в слова мужчины. Но он не стал бы врать – это слишком мерзко для отца, чья дочь пропала.       Господин Хван выглядел серьёзно, без издевательской тени на лице. Он почувствовал как жена качнулась в руках, а тело налилось свинцом. Собственные ноги не держали, прогнулись под коленями совсем немного.       Женщина находясь словно в трансе, выпуталась из объятий мужа, падая на стул. Ладонь легла на сердце. Веки потяжелели. Она с трудом смогла что-то выговорить: – Этого не может быть, – повторяла мама, запустив руку в волосы, пропуская рыжеватые пряди, сквозь пальцы. –СонМи, – ладонь обхватила плечо. – Я принесу тебе воды и успокоительное.       Мужчина подошёл к шкафчику с медицинскими препаратами, выискивая нужный.       Ёль потрясенная новостью не меньше матери, нервно сглотнула.        «МиРе не такая. Никогда не была».       Кончики пальцев онемели, и тело не двигалось. На затылке ощущался холодок от стены. Сама девушка вскинула взгляд на дверь напротив. Всё ещё пустая комната просто давила своим наличием в этой квартире. Оттуда больше не выйдет МиРе, не станет оправдываться и отрицать, говоря что всё это бред и кто-то ошибся.       Хотелось чтобы это было ошибкой.       Набрав воздуха в лёгкие, она бесшумно выпустила его сквозь ноздри. Появится сейчас и сделает вид, что ничего не слышала – идея не из лучших. Мама явно обеспокоена и её поведение точно не уйдёт от внимания девушки. Ей сложнее совладать с собой.       Рядом стоящий мужчина протянул стакан с водой. Дал таблетку. У госпожи Хван слегка тряслись руки. Она забрала успокоительное, проглотив и запивая водой. Стакан наполовину пустой, отправился на стол.       ИнЁль решила выйти только тогда, когда взрослые подуспокоятся. Мама придёт в себя и примет более менее нормальный вид. Она знает что они ей ничего не расскажут.

***

      На следующий день девушка старалась не вспоминать ужин в тягостной обстановке. Старалась переключиться рассматривая записи на доске, оставленные учительницей. Окинула глазами класс, прошлась по ученикам. Заострила внимание на блондинке.       Розе облокотилась на парту, вырисовывая на полях какие-то цветочки карандашом. Лицо девушки было умиротворенным, а движение руки лёгким и невесомым. Она даже не старалась над своими каракулями, рисовала то-ли от балды, то-ли от накатившего вдохновения.       Нога мечтательно качалась. Урок английского для неё не был в приоритете. Ещё бы. Мало кто понимает на другом языке, что пытается донести женщина. Вместо этого лучше занять себя делами поинтереснее.       Но не только Чеён позволяла себе отвлекаться на уроке. Некоторые позволяли себе куда больше. Те кто сидел за третьей партой и дальше, уткнулись в телефоны. Последние ряды перешёптывались. И только Мин Юнги один из всех дал себе право вздремнуть.       Он откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди, вытягивая свои ноги за пределы парты. Капюшона на нём не было, поскольку учительница в начале урока заставила его снять. Волосы размашисто торчали в разные стороны. Как будто вихорь прошёлся по причёски одноклассника, или он забыл о наличии такой полезной вещи как расчёска.       Впрочем, даже такой неряшливый вид – не вызывал отторжения от своей персоны. В конце концов хоть Юнги и выглядел небрежно, его вещи всегда были чистые, неприятного запаха не было и носки он менял чаще, чем некоторые личности в их классе.       Но часть учеников признала, что выглядел он мрачно. Каждый урок оставался для парня в стороне. Его ничего не интересовало, и посещаемость хромала ровно так же, как оценки одноклассника. Отвечать он не собирался, сдавал тесты и контрольные наугад. Иногда прокатывало и то раз в два месяца получал хиленькую четвёрку. Но получал же. Однако одной положительной оценки было мало, чтобы перекрыть долги.       Учителя сами старались лишний раз не обращать на чёрное пятно под именем Мин Юнги своё внимание. Им и смысла не было, они уже наперёд знали его ответ. Все привыкли к этому. Одноклассники так и подавно.       Порой Ёль задавалась вопросом: почему люди, бок о бок учащиеся с друг другом сторонились парня? Никто не осмеливался подходить к нему. Девочки в особенности. Они бывало перешёптывались между собой, бросая косые взгляды на тушу в чёрном худи. Юноши бывало тоже занимались подобным. Вот только единственное, что могли парни – это кидать в него бумажки, пока он спал или ставить подножку теряясь за спинами одноклассников.       Брюнетка не была из тех кто обсуждал его за спиной. Она просто не замечала его. Конечно он иногда маячил перед глазами, и бывало привлекал внимание, но это быстро забывалось. По её мнению, он ничем не отличался. И даже его странное поведение было вполне обыденным. Всё что она могла подумать – это только то, что он не обладал желанием учиться ровно так же как и все. Это не повод, чтобы задеть Юнги. – Надеюсь все всё поняли.       Пока глаза Хван бегали по классу, учительница исписала целую доску новой темой. Абсолютно всё было на английском, хотя чего удивляться? Предмет такой сейчас идёт. – Перепишите себе в тетрадь и начинайте готовиться к контрольной по пройденной теме, – женщина отряхнула мел, потирая ладони. Поправила очки, заправила за уши короткие волосы и села за стол. – Десять минут, и начнём с вашего домашнего задания.       После слов о домашнем задании ученики зашевелились. Задние парты спрятали телефоны, пряча носы в тетрадях. Пак тоже отвлеклась, переворачивая страничку. Все погрузились в написание конспекта. Почти все.       Госпожа Кан взяла журнал в руки, и вместе со всеми принялась заполнять.       Десять минут пролетели очень незаметно. – Закончили, – больше как утверждение, а не вопрос, прозвучало из тонких губ женщины. Все вскинули головы. Ёль дописав два последних слова заострила поддельный интерес на учителя английского.       Янтарные глаза очертили помещение, оглядели волну учеников. Она выжидательно уставилась в центр, непонятно кого сверля взглядом. Кто-то смутился, прячась от внимательного взора. – Может есть желающие начать свою домашнюю работу?       Но никто не поднял руки. Учитель тяжко вздохнула. Положила руку на журнал прицеливаясь глазами в список учеников. Подцепила. – Мин Ю Дже, – чётко проговорила она имя одноклассника. Стул четвёртой парты третьего ряда скрипнул. Он выпрямился, схватил свою тетрадь. – Выйди с тем, кто был с тобой в паре.       Впереди сидящая девочка робко поднялась без приглашения. Она с опущенной головой прошла вдоль рядов вместе со своей тетрадкой. Они встали неподалёку от учителя.       Ю Дже решил начать говорить. Он назвал тему своего «эссе» бегая по строчкам. Все в классе знали что с произношением у него проблем нет. Если бы он уделял английскому чуть больше времени, мог спокойно читать без запинок. Но кое где он всё таки притормозил, не в силах прочитать слова.       Честно признаться, половина учеников слушали их выступление в пол уха. В отличие от Чеён, что немного напряглась. Соседка высиживала совершенно спокойно. Зачем паниковать? Всё равно тебя постигнет кара «чтения текста на английском языке». Как говорится, пять минут позора и вы свободны.       Учитель уж точно отыграется за то, что бессовестные ученики завалили контрольную ещё и выпросили задание на двоих. Так и было, в принципе.       Госпожа Кан отчитала девушку, которая еле еле, словно ей со всей силы придавили горло или подставили под дулом пистолета, прочитала строчки на английском. Сказала что та, могла бы потренироваться дома.       Сама суть «эссе» похоже не волновала. А ведь логично. Она учитель иностранного языка, соответственно и оценить будет знания исключительно по этому предмету. – Боже, ИнЁль, теперь я точно не готова выйти! – Розе прошептала рядом сидящей подруге, воспользовавшись непрекращающимся словесным потоком женщины. – Прочитай сейчас пока есть время! – дала совет брюнетка, сама опуская свои карие глаза в тетрадку. Вот теперь точно бы стоило прочитать текст. – Издеваешься? – шикнула девушка. – У меня плохо с этим. Мне как минимум нужно послушать запись правильного произношения. – Чеён не паникуй! – Хван осеклась. Посмотрела на учителя, что высказала последние слова, заводя руку над журналом с ручкой. Чуть пригнулась, и еле заметно повернулась на подругу. – Я прочитаю больше половины. А тебе нужно будет всего пять предложений. – Думаешь так у меня получится? – неуверенно спросила блондинка, чьи брови поползли вверх. – Она заметит. – Не заметит. Я постараюсь читать как можно быстрее. – Но.. – Следующие! – раздался звонкий голос. Обе машинально мотнули головы в стороны, делая вид, что не разговаривали с друг другом.       Учитель уже не ждала рук, знала что не будет. Она всмотрелась на классные часы в кабинете. Первое выступление заняло минуты три, и ещё две на пререкания с ученицей. Женщина поспешила выбрать следующую пару. – Пак Чеён ваша очередь. Кто с тобой в паре?       Подруга зажмурилась, поняв что всё пропало. В руках сжалась тетрадь, а тело еле разгибалась. Она бросила умоляющий взгляд на Ёль и неспеша вышла к доске. Хван поняв что блондинка боится публично опозорится своим неподготовленным выступлением, прижалась плечом. Пусть так девушка ощутит поддержку, и поймёт что та – не оставит её в беде.       Мысль о том, что хотя-бы Розе не одна, заставляла голос не так сильно дрожать. Взгляд сконцентрировался на строчках выжидая пока настигнет её очередь.       ИнЁль начала не так гладко как подумала. Видимо переняв волнение своей подруги, предательски запнулась через четыре слова в самом начале. Проглотила это наверняка убеждаясь, что учительский слух острее. Жаль что она не могла посмотреть на лицо женщины. Тогда бы она точно поняла.       Голос стихает, подводя к концу речи. Пак поджала губы моргая на исписанный вчера ночью текст. Теперь её очередь.       Розе не сразу продолжила. Воспользовалась лёгкой заминкой, чтобы вспомнить, как читаются некоторые слова.       Блондинка оттараторила текст, но совсем не идеально. Похоже, что теперь их очередь попасть под раздачу Госпожи Кан.       Но та не стала тратить драгоценное время, и отметила короткие замечания. Девушки смогли получить положительную оценку.       Всё ещё на ватных ногах Пак отправилась на своё место, а как уселась, так выдохнула. Мелкая дрожь испарилась. Розе не поднимала глаз на учителя, зато очень тепло посмотрела на подругу. – Последних я хочу послушать, – она сделала паузу, обдумывая точно ли фамилию этого ученика хотела назвать.       Все съёжились показывая полное нежелание выходить к доске. Жаль только то, что их мнение не учитывается. –Мин Юнги.       Класс мрачно притих. Множество пар глаз обернулись на последнюю парту третьего ряда.       Юнги проморгался услышав свою фамилию. Он крутя головой, осмотрел всех – кто подарил ему своё внимание. Чуть пошатываясь встал, не выходя за парту. – Я не готов.       Никто не удивился. Однако Ёль нахмурила брови.       Он засунул руки в карманы и хотел было сесть на место, но учитель не разрешила. Она впиявилась в юношу взглядом, насылая тысячи иголок осуждения и порицания. – Почему ты не готов?       Он почти неуловимо повёл плечами сутулясь. Вскинул свой подбородок, не боясь глаз льдинок Госпожи Кан. Похоже у парня иммунитет на оценивающий взгляд собеседников и толпы зевак.       Мне всё равно.       Стойка, внешний вид – так и говорили об этом.       Бровь учителя надломилась. Глаза недобро сверкнули.       Одноклассникам дико интересно наблюдать над немой перепалкой. Кто же кого пересилит в тяжёлой борьбе за обречённые взгляды? Мин Юнги которому нет дело до домашки и остальном? Дай только поспать и не трогай. Или учитель которая работает в школе больше шестнадцати лет и повидала многое на своём пути?       Так кто?       Гробовая, холодная тишина. Воздух наполнился токсинами безразличия и лёгкой злости. Хван не отрывая взгляда от одноклассника подпёрла линию подбородка рукой. Крайне занимательно поглядывать на горе-одноклассника держась стержнем перед внимательными глазами женщины. Такое уже точно было, проходили. – Тогда я ставлю тебе неуд. И поговорю с твоим классным руководителем, – вынесла приговор учительница, довольная таким компромиссом. – Будь готов к походу к директору.       Звонок. Очень вовремя.       Все повскакивали с мест. Мин Юнги ничего не сделал, а просто сел обратно. Класс засуетился. Кто-то бросился бежать в холл, кто-то остался собираясь в кучки. Учитель теперь не в приоритете. Женщина поспешила покинуть кабинет, не удостоив провинившегося взглядом.       Пак и Хван тоже остались на местах. Розе вымучено выдохнула, заталкивая тетрадь с домашней работой подальше в портфель. – Этот английский сводит меня с ума, – она скривилась в лице, подставляя ладонь ко лбу. – Мы ещё легко отделались, – комментирует брюнетка, явно намекая на первую пару выступающих с «эссе». – Она даже не проверила остальных. Повезло тем, кто вообще не сделал и не вышел к доске.       Ёль сочувственно улыбнулась. Кажется впереди ещё четыре урока. Неплохо было бы запастись новыми нервами.

***

      Дома стояла сквозная тишина. Ёль остановилась на кухне, прямо на том месте, где вчера ссорились родители. Все стулья были задвинуты, стол чистый и на пластиковом подносе ютилась композиция из фруктов.       На плите не было ничего, кроме чайника. Однако пары горячего дыма растворялись в воздухе, намекая на чьё-либо присутствие.       Брюнетка подумала о матери. Вот уже как пол года она не работает и заделалась в домохозяйки. А почему бы и нет? Раз мужчина в семье позволяет своей жене не работать и его денег вполне хватает на бытовые и коммунальные расходы. Тем более мама от работы получала один только стресс, у бедной женщины глаз дёргался и развилась бессонница. Ей даже пришлось обратиться к специалисту. Он выписал ей таблетки и успокоительного. Кто же знал что оно до сих пор понадобится.       Ёль решила не торопясь отыскать маму, блуждая по квартире. Но той нигде не было.       «Как давно ушла?»       Она остановилась напротив родительской спальни. Никто никогда и не запрещал заходить в чужие комнаты, но как минимум это было неэтично, зная что есть своя собственная. Ёль и не особо интересовало. Комната, как комната – ничего такого она не вызывала. Но было кое-что.       Лямка, висевшего на одном плече рюкзака, сжалась под давлением тонких пальцев. Это идеальный момент, для того чтобы зайти и отыскать ключ от комнаты сестры. Хван сместила глаза в бок на дверь рядом. Металлический замок прямо таки наталкивал на мысль, чтобы его открыть. Ёль была уверена эта комната – хранит секреты и ответы на вопросы.       Возвращая потерянные глаза, она прислушалась к звукам. И близко никого нет – только её внутренний голос заставлял пойти на такое безумие. ИнЁль накрыла ручку двери, сжала, провернула.       Щёлчок       Девушка затормозила, чуть толкая дверь на себя. Глупая мысль о том что женщина с укоризненным взглядом ждала внутри – отрезвила. Ёль отдёрнула руку.       «А что если она спит?»       Ноги попятились назад. Сквозной проём пугал не меньше, будто сейчас оттуда что-то выглянет или руки потянутся навстречу схватив на месте преступления. Но девушка ничего не успела сделать, её не за что ругать.       Всё ещё находясь у двери она застыла как статуя в музее. Если кто узнает, будут ругать. Позади – всё так-же – ни единого звука. Она потерянно уставилась на эту щелочку, не зная стоит ли заходить.       Но разве родительская спальня страшнее спальни сестры?       Она сама хотела узнать правду. Хотела понять в чём причина. И единственным выходом было засунуть все страхи глубоко под сознание и действовать. Здесь и сейчас пока есть тот шанс. Кто знает когда появится новый?       Портфель ещё больше съехал на изгиб локтя. Ёль оставила его рядом со своей дверью. Большим шагом подошла к сквозному проёму, не смело заглянула. Единственное, что было видно, шкаф в углу и письменный стол отца. Она пальцами подцепила дверной косяк беззвучно оттаскивая назад. Дверь ещё больше приоткрылась позволяя просунуть голову.       Тёмная макушка тут же нырнула внутрь, сразу устремив глаза на кровать. Пусто. Закипевшая кровь в венах отхлынула также быстро, как и появилась. Она зашла в комнату, прикрывая за собой дверцу.       Большая двуспальная кровать на металлических ножках, две прикроватные тумбы. Тот же большой шкаф для вещей и письменный стол отца. А ещё здесь было маленькое кресло у окошка и небольшая книжная полка. Вот как получается: у каждого взрослого был свой уголок.       Хван быстро оценила обстановку прикидывая где может находиться злосчастный ключ. Было много мест где можно спрятать такой небольшой предмет, но стоило ли искать тайное место просто потому что это ключ от обычной комнаты? Она не знала насколько далеко могли зайти родители, в особенности мама.       Действовать нужно было тоже незамедлительно. Девушка подумав, решила начать со стола. Отодвигая все ящики, и копаясь в бумажках и прочего, она не нашла ровным счётом ничего. Но не отчаялась. Есть ещё тумбы и шкаф.       Перерыв все вещи, заглядывая в любые отверстия, посмотрев в каждом – у неё не получилось отыскать ключ. Ёль остановилась посередине комнаты, сложив руки на груди и держась за подбородок. Взгляд задел мамину книжную полку. Только это оставалось нетронутым прямо сейчас.       Она оказалась близко с полкой, сделав четыре шага. Рука невесомо прошлась по ребру книг поперёк. Все они ничем не выдавали себя. Пёстрые и однотонные обложки сменяли друг друга. Эта полка точно заставит любого перфекциониста вырвать себе глаза.       Она занесла руку над самой непримечательный – той у которой даже не было названия на корешке. Она не сразу привлекла внимание, так как терялась среди других. Ёль вытащила ту. Как и предполагает шершавая обложка абсолютно пуста.       Подушечки пальцев провели по краям, поддевая страничку. В одно мгновение пузатая книга раскрылась выдавая свою тайну. На дне лежал тот самый потерянный ключ, в вогнутом пространстве. Она выудила находку, хлопнув перед носом закрывающейся книгой.       Ключ уютно лежал в небольшой ладошке. Чёрный, с потертыми краями и необычной формой у основания. Напоминало маленькое сердце с вензелями. ИнЁль видит его впервые. У каждой двери в их доме – если считать только комнаты был свой ключ. Но она никогда не видела от своей. И уж точно не знает где лежат другие.       Фаланги пальцев сами сжались. А книга-тайник вернулась на своё место заполняя неровное пространство. Она направилась к выходу, положив ключ в карман школьного пиджака.       Не успела дёрнуть ручку от себя как со стороны напротив распахнулась дверь.       Мать и дочь уставились друг на друга. ИнЁль пошатнулась, подняв руки на линии груди будто преступница которую поймали с поличным. Лицо женщины вытянулось, брови поползли вверх. Они замерли меряя себя удивленными глазами. – Ты что здесь делаешь? – мама оглядела девушку с головы до ног. – Тебя искала, – ответила та первое, что пришло в голову.       Сейчас самое время провалиться сквозь землю или удрать как персонажи из мультиков прямо из под носа опасности. Но путь прегражден, и Ёль кажется что мама какая-то через чур высокая, хотя это невозможно.       Глаза подозрительно сузились, и она сканируя, прощупывала почву, сомневаясь в словах дочери. Цунами неловкости и страха накрыло худенькое тельце, но пока не потопило полностью. Ёль поняла что будет лучше смотреть глаза в глаза и расправить плечи.       Докажи что ничего не делала. Лги и не стесняйся. Ты же хочешь раскрыть дело лично. – ИнЁль ты точно ничего не хотела? – мама заглянула за плечо, осматривая обстановку позади. Но всё было на своих местах и прикопаться было не к чему. – Нет. Я пришла, тебя не было, хотела вместе с тобой пообедать, – девушка переметнулась с ноги на ногу, желая поскорее убраться отсюда пока матушка не начала обыскивать её. – Пойдём?       Женщина метнула глазами на дочь и расступилась перед ней, чтобы та вышла. Ёль проскочила мимо, попросив её подождать внизу, пока та переоденется. Пальцам перехватила ручку портфеля прячась в комнате.       Наспех закрыла дверь, прикладываясь плечом на твёрдую поверхность. Глубоко выдохнула, касаясь ключа через плотную ткань. На месте и совершенно незамеченный. Очень вовремя она убрала его, иначе могла выдать себя с потрохами.       Девушка решила оставить его в кармане пиджака, и повесить форму в шкаф, намечая в голове следующую цель: пробраться в комнату и отыскать зацепки.