Красный – цвет страданий

– Чеён, можешь, пожалуйста, подойти, – мягко позвала учитель, до того, как Пак начала складывать портфель.       Розе вскинула голову, не заглядываясь на Юи, что незаметно метнула глазами на выход. Она послушно подошла, заводя руки за спину, немного пригнувшись. – Да?       Женщина средних лет открыла классный журнал, пальцем проводя по содержанию с её фамилией и парой отметок. – Тебе не хватает оценок, – заключила она, вглядываясь в карие глаза блондинки. Она проследив, ненароком почувствовала неладное. – Давай я дам тебе парочку заданий. Они не сложные и срок у тебя до следующего урока, то есть через три дня.       И Пак понимает что это была не просьба, не вопрос и учитель точно запряжет её, не постеснявшись в их объёме. И как в воду глядела: сначала нужно было перевести текст, ответить на вопросы; составить своё краткое мнение на английском, прочитав небольшой абзац из литературы, (кстати тоже на английском); сделать тест по временам. Ну и целый, с двух сторон листок, напичканный разными заданиями.       Пак пыталась не подавать виду, что учительница, должно быть, сошла с ума. Вместо этого равнодушная полуулыбка озарилась на лице. Девушка, не обладая особым стремлением, вытянула этот листок. Пробежалась глазами, не понимая и половину из всего, о чём здесь написано. Забрала и остальное, сжимая в руке и проклиная женщину, которая смотрела совершенно невинно. Это больше походило на издевательство, нежели на желание помочь заработать оценки. Да и какие? Ещё пару не положительных? Запросто. Хоть завтра. – Могу объяснить, если тебе что-то не понятно, – невзначай решила оказать поддержку учитель, без интереса окинув блондинку с головы и, до домашней работы в бледной ладони. – Я разберусь, – заверила Розе, непредвиденно севшим голосом. Она, посылая свою, только что выстроившую гневную тираду, женщине с янтарными глазами, вернулась к своей парте. Правда сделала всё молча, и в одночасье одарила тяжёлым взором.       Чеён напряжённо отпустив лямки из рук своего портфеля, наткнулась на отличницу, которая всё это время ждала под дверью. Русоволосая макушка качнулась, и на лице Юи выступила грусть. – Я слышала, – сказала она, поглаживая спину девушки, пока та, понурив голову, не знала что ей со всем этим делать. – По-моему она надо мной насмехается, – без доли забавы в голосе, проговорила Пак, вспоминая то количество заданий, от учителя.       Кан молчала, уводя подругу подальше, от двери. Она, какое-то время, не могла собраться с мыслями, думая, стоит ли ей предлагать. Ведь на каждую такую помощь, Розе деликатно отказывалась и неохотно шла на контакт. Юи думала что причина кроется в ИнЁль. Мол, блондинка боится реакции своей бывшей подруги, увидя она опять их вместе. Вообще, Чеён в последнее время, больше не смотрит на неё, как на своего обидчика, и для отличницы всё трещит по швам. ЮиСо по-прежнему предпринимает попытки достучаться до Пак, продолжать игнорировать и дальше. Но Хван специально лезет, чем-то заманивает внимание. Это не просто раздражает, а норовит подорвать чёртову планету, от своей злости. И она бы с радостью, если это поможет ей избавиться от назойливой ИнЁль.       Но её удача – брюнетки сегодня не было на занятиях. Кан снова почувствовала ту лёгкость, то спокойствие, когда никакая липучка, со своими помыслами не пристаёт. Розе была только её, слушала и смотрела только на неё. Юи задумалась: «Почему так не может быть каждый день? Почему ей обязательно надо доставать и выедать весь мозг»?       ЮиСо просто хочет быть кому-то нужной. Знать, что о ней вспоминают не потому, что она отличница и даст списать, а потому что она живой человек. У неё тоже есть чувства, и она тоже хочет дружить. Подумаешь, другим всё равно, а ей нет. Каждая просьба для неё – это уже наглость, которая действует на безотказную Кан. И только рядом с Розе она научилась говорить нет. Ведь с ней общались только из-за этого, чего вполне хватало чтобы окончательно не превратиться в социофоба. А тут Чеён, которую не интересует как делается тот номер, или какой тут нужно построить график для решения, или какую формулу подобрать.. Да не важно! Это уже в прошлом.       Но всё это рушит Хван. Уничтожает, стирает и убивает.       В уголках глаз предательски защипало. Чёрт возьми, она же так старалась! Из кожи вон лезла, чтобы научиться верить людям, и не считать что её в любой момент могут оттолкнуть. И сейчас кто-то будет это отбирать? Не в этой жизни. – Чеён, – окликнула она, быстро смахнув так и не выступившие наружу солёные капли. – Знаю что ты можешь отказать и в этот раз, но я хочу помочь тебе с английским.       Блондинка остановилась, добродушно посмотрев на Юи, которая неожиданно для себя, выкопала откуда то уверенность. Её звучание уже не такое гладкое, и нежное, словно безе. Оно другое. Авторитетное и необычное для Пак. Где то уже прослеживалось такое. Кажется с Хван?       В такой момент, когда отличница меняется совершенно в другую сторону, Чеён, будто превращается в маленького мышонка, а перед ней вырастает голодный кот. Она пугает таким видом. – И в этот раз, я от тебя не отстану. Поверь, мне не жалко потратить на тебя время, мы же подруги, – на последнем слове, у Розе всё переворачивает с ног на голову. Подруги. Ёль тоже так говорила – от этого и горько и темно в душе.       Раз пообещала что не отстанет, то это действительно так. Мысль о том, что можно попросить ИнЁль помочь, стирает, как ластиком на подкорке сознания. Глаза напротив то-ли посветлели, то-ли потемнело – не понятно. Но в них точно что-то изменилось. Розе, не слишком долго думая, смогла ответить: – Если тебя правда не затруднит, – добрая улыбка появилась на лице.       У отличницы как от сердца отлегло. Пак согласилась, о чём ещё можно мечтать? – Тогда ты не против, пойти сейчас ко мне? – спросила Кан очень осторожно. – Нет, не против, – в той же мягкосердечной манере отозвалась Чеён.       Русоволосая припала к девушке, хватая её подругу – как любила делать всегда. Для неё этот жест означал одно: Пак была её собственностью, и она не сопротивляется. Вот только Розе не видела в этом какого-то особого смысла и позволяла нарушать дистанцию.       Обе добрались до дома Юи за сорок минут.       Её комната была идеальным местом, чтобы там жила примерная девочка: умная, добрая, вежливая. В комнате было очень чисто и пахло цветочными духами. Сюда не стыдно было привести мальчика. Красивого, умного, порядочного мальчика, а не её, Пак Чеён.       Всё пестрит в нежных, розовых оттенках. Она не зря выбрала пудрового цвета обои, так понравившиеся Розе, стоило только войти. Не зря поставила себе на стол лампу в виде бабочки, ведь блондинка их любила. А что говорить про ковёр? Мягкий, белоснежный, в форме круга. Да тут даже и пыль под микроскопом хрен найдёшь!       Хоть здесь и было приятно находится, Чеён всё равно чувствовала неловкость. У неё комната не такая, даже как то стыдно об этом признаваться.       Кан спровадив её к своей кровати, просила подождать. Девушка положила рюкзак где-то рядом, а сама села на чистые простыни, прикрывающие бежевым покрывалом. Проглядывалась полная идиллия в этом месте. Всё было под стать той самой образцовой девочки, которая могла бы носить на голове энциклопедию, вырабатывая осанку. Вставать рано утром только чтобы всегда выглядеть отлично, и иметь твёрдые пятёрки по всем предметам – чем и могла похвастаться.       Розе покосившись, заметила какая безупречная полка с книгами висела над рабочим столом. Любой бы перфекционист был бы счастлив увидеть такой порядок. Все произведения расставлены по цветам, и по сериям. А ещё там была рамка с фотографией. На ней маленькая, наверное лет пяти девочка, с двумя возвышающимися родителями в строгом обличии. Захотелось подойти и рассмотреть поближе, но Юи своим присутствием не дала планам осуществиться.       Девушка принесла журнальный столик и поставила посередине комнаты, прямо на ковёр. – Садись, – она похлопала по месту напротив, и удалилась в прихожую, забирая оттуда свой портфель.       Пак покорно разместилась на ковре, подгибая колени, не забывая при этом достать задания, учебник и письменные принадлежности с тетрадкой. Отличница села напротив. – С чего хочешь начать? – поинтересовалась она окинув взглядом её вещи. – Не стесняйся, вместе быстро управимся.       Чеён дала себе пару секунд на раздумье, и захотела приступить к сложному, для неё заданию: тест по временам. Она выудила тот самый листочек, и показала отличнице. – Это легко, – беззаботно махнув рукой, та, забрала из недр рюкзака ручку и заготовленные, на все случаи жизни черновики.       Розе услышав это «легко» смутилась. Почему для ИнЁль, ЮиСо – это просто, а для неё нет? Не то чтобы совсем было всё худо бедно, изредка случались застои. Конечно нельзя быть лучшим во всём – иногда что-то не твоё. И скорее это как раз таки случай Чеён. – Ты же мне объяснишь, да?       Кан внимательно посмотрела на задание, на неё, и на свою руку, которая нависла над листком. – Хочешь сама? Конечно, я расскажу.       Взяв всю инициативу на себя, Юи принялась раскладывать по полочкам всё то, что знала сама. Постепенно Розе втянулась в процесс, уже яснее понимая материал. На середине задания она справилась, почти что сама. Старалась не допускать ошибок, и быстро исправляла недочёты. Потом обе переключились на задания, объём в один листок, но двусторонний.       Полтора часа пролетели незаметно. Пак порядком устав, поставила точку на конце предложения и глянула на отличницу, что бегала по строчкам, читая абзац из книги. Проснулось желание смочить лицо тёплой водой, потому что в сон клонило нереально. – Юи, можно я отойду в ванную? – блондинка отложила ручку, поднимаясь с пола. – Иди, прямо по коридору, вторая дверь справа, – бросила Кан, отвлекаясь от листа.       Чеён пропала в коридорах, пока русоволосая рассматривала плоды их проделанной работы. Она довольно тем, что подруга рядом с ней и даже не вспоминает про Хван. ЮиСо была готова отдать всё своё свободное время на то, чтобы помогать и просто проводить вечера с ней. Наконец-то она не одинока, и есть один человек который видит в ней больше, чем предмет для списывания.       Сердце греет тот факт, что блондинка у неё дома, и не отказалась от помощи. Полностью вовлечена в их работу, и проявляет желание учиться самой. Вот с такими людьми стоит быть рядом всю жизни, а не те, кто тянут на дно. Например, Хван ИнЁль. Что-то часто Юи стала о ней думать в отрицательном ключе.       Она спит и видит, как мерзкие ручонки тянутся к Рози, и дай ей кто нибудь пилу, она бы с огромным пристрастием их отрубила. Наверное о том же, мечтает и брюнетка. Бесит.       Телефон блондинки пиликнул. Юи сразу же вытянула свой любопытный, миниатюрный нос, читая. Хван ИнЁль 19:39 Чеён, привет. Я не успела взять трубку, когда ты мне звонила днём. Прости что так долго отвечала, завтра всё расскажу. Ты же не будешь меня избегать?       Внутри заныло. Она накрыла ладонью телефон, и потянула на себя. Опять эта заноза в заднице решила о себе напомнить. Стоит чему-то хорошему случится, как Хван всё испортила. Только одним своим сообщением вызвала шквал бурлящей злости. – «Блядская Ёль» – шёпотом подумала ЮиСо, даже про себя стесняясь говорить матерное слово, словно бы кто мог услышать и поругать её.       Она не может отпустить это на самотёк.       Пока телефон не потух, она разблокировала его, удивившись почему не стоит пароль. Но откинула эту мысль заходя в диалог с брюнеткой.       «Либо сейчас, либо никогда. Другого шанса не будет».       Пальцы внезапно задрожали, но принялись набирать текст, попытаясь отразить суть манеры Чеён.

Пак Чеён 19:44

Прости, Ёль. Я долго думала и решила что не смогу простить тебе такое. Я больше не хочу тебя видеть и слышать.

      После того, как сообщение было отправлено, Кан напугалась и подумала, что не поверит, пристанет со своими вопросами. Добавила пару предложений:

Пак Чеён 19:46

Пожалуйста, не подходи ко мне в школе. Я всё равно не стану с тобой говорить. Ты сделала мне слишком больно.

      Дописав, та внутренне выдохнула и судорожно принялась добавлять Хван в чёрный список, попутно блокируя и её номер тоже. Она услышала шаги и, заблокировав мобильник, села как ни в чём не бывало, заняв себя текстом, который, так и не дочитала.       В голове промелькнуло: «А что если заметит? Тогда точно всё пропало». – Прости, что так долго. Я поправляла ещё и макияж. Тушь осыпалась под глазами, – Пак села на своё законное место, обращая внимание на свои записи.       Кан сглотнула, нервно задержав недолгий взгляд на телефоне блондинки. Криво улыбнулась, показывая ей текст, и постараюсь не спалить себя, сказала: – Раз ты всё, то давай закончим над текстом.       Розе согласилась, и подумала разблокировать свой телефон, как Юи громко пискнула: – Ты что? Если перевести то не нужно, я сама могу тебе всё прочитать, – девушка перехватила руку Чеён и неловко заулыбалась. – Да нет, – повела плечами Пак, подмечая эту странность. – Хотела написать маме, что приду через час. – Да мы управимся быстрее, я уже знаю о чём писать, – та выпустила руки, демонстрируя текст на английском. – Пол часа как минимум. – Ну ладно, – та оставила свой смартфон в покое, и взялась за ручку.       Девушки погрузились в учебную атмосферу, но Юи всё же молилась чтобы её поступок остался незамеченным и действенным. Только это, по её мнению, разделит их и окончательно поставить жирную точку; создаст пропасть, воздвигнет стену, разделит, словно полоса на дороге. И в конце концов, сблизит с Пак ещё больше, и ей уже не стоит беспокоиться, тонуть в тоскливых мыслях, что хоть в петлю лезь.

***

      Когда ИнЁль раз за разом перечитывала сообщение подруги не могла поверить ни глазам, ни собственному голосу. Чеён не простила? Это реально?       Хван не думала броситься писать ей, вместо этого стала звонить и натыкалась на механический голос. Трубка автоматически сбрасывалась.       «Как такое могло произойти?»       Снова ощутила боль в груди. Она же видела, что Розе уже не так её сторониться. Так почему ей вдруг приспичило такое написать?       Червяки сомнения съедали, и отравляли. Ёль боролась сама с собой, сдерживала себя до последнего, и гадкого слова не проронив в сторону отличницы, чтобы не дай бог обиделась ещё и на это. Видела как противно на душе, стоило увидеть те самые недоверчивые, наполненные грустью глаза. Это в сто раз хуже, чем пройти босиком по гвоздям. Да и с этим она бы справилась намного лучше, выпав ей такой шанс. Всё ради Чеён, всё ради дружбы.       Но одно сообщение напрочь перечеркнуло тугие потуги добиться успеха.       Это невыносимо. До хруста самих костей.       ИнЁль разблокировала телефон и зашла в сообщения. Не хочет разговаривать так, то пускай объяснит, хотя зачем? Она ясно выразилась не подходить и не общаться с ней. Она ли?       С каждым разом перечитывая тембр менялся: сначала интонация была меланхоличной, затем, после восьмого раза, пропиталась ненавистью. Она её ненавидит? Именно это сказала, в своём типичном, вежливом тоне?       «Ты должна выбрать. Иначе ты, больше не моя подруга. Ненавижу твою безотказность. Ненавижу тебя, Пак Чеён».       Когда-то вырвавшиеся наружу слова, ударили в затылок. Проигрывались, словно она включила одну и туже заезженную пластинку. Хван миллионы раз повторяла, что не хотела так говорить, что раскаиваться и подобного не произойдёт. Получается Чеён ей не поверила? Даже после всего, через что прошла ИнЁль? Давно ли в ней такая жестокость?       Брюнетка знает что Пак не такая. Розе божий одуванчик, она не способна на подобное. Она не таит зла.       «Может ты просто не знаешь её настоящую, Ёль?»       Опять эта слепая вера прожигает. Ослепляет и уничтожает все тёмные стороны человека, ища надежду в хороших, наполненных жизнью моментов. ИнЁль вспоминает каждый день проведенный в компании блондинки. Розе поддерживала её, улыбалась, ни разу не бросила в беде. И теперь что? Так сильно устала от неё, что теперь готова оттолкнуть? У самой сердце не содрогается, разрушая границы?       Она же склеивала, собирала осколки, не боясь порезаться, ради чего это было? Душа изранена, поломана, осталось только убить и физическую оболочку, и от Хван – ничего не останется.       Она внезапно для себя, подошла к зеркалу. Присмотрелась на изувечившую со всех сторон фигуру девушки, в отражении. Какой новый удар в спину ожидать? Осталось только родителям её бросить на растерзание судьбы и заявить что она не их дочь. И Ёль уже верит в то, что всякий поворот судьбы, может с ней произойти в любой, даже самый не подходящий момент времени.       Былые силы утратились, оставляя за собой пепел пустоты. Всё пошло насмарку и через одно место. Как идти дальше, зная что все близкие люди отвернулись? Никто и не хочет понять, что творится внутри её резко похолодевшего тела. Ничего и никогда не станет нормальным.       Она села на кровать, от того, что глаза заболели смотреть на себя такую жалкую и никчёмную. Всё кончено. Всё за зря.       Брюнетка и не ожидала каких-то особых сигналов из космоса, которые могли бы её оживить. Но чёрт знает зачем и почему, Чимин решил позвонить этим же вечером. Она не посмотрев на имя контакта, взяла и не задумываясь. – Кто это? – наполненный засухой голос, отозвался в трубке. – Ёль, пожалуйста, давай поговорим. Я хочу тебя увидеть, – чистосердечно признался Пак, подмечая этот тембр. – Для чего? Чтобы сказать что я сумасшедшая уже в лицо? – бесцветно бросила она, прикрывая свои глаза. – Нет. Прости меня за это, я не должен был тебя останавливать. Прошу, можем встретиться?       Первые за какой-то промежуток времени, казавшимся для Ёль слишком затянувшимся, она услышала его голос. Конечно и до этого, бывало пару раз тоже, но она не обращала никакого внимания. До подступавшей к горлу тошноты, было невыносимо его лицезреть. Пусть катится ко всем чертям, прямо в котёл, заготовленный для него в аду. – Не хочу с тобой говорить, – отрицательно среагировала Хван, и хотела сбросить звонок, как вдруг.. – Я стою под твоей дверью, и если хочешь, могу даже познакомиться с твоими родителями, – уверенно, в типичном для себя тоне, проронил брюнет. – Стучусь? – Ты что? Где? – зашипела Ёль в трубку, меняясь в эмоциях. Она подорвалась с кровати, и заозиралась. – Врёшь ведь? – Никапли. Разве ты не слышишь эхо в подъезде?       До этого времени ИнЁль так не прислушивалась. В этот раз чуткий слух подтвердил его слова. Пак Чимин стоит у неё под дверью, где-то в восемь часов вечера и собирается потревожить жильцов всё ради того, чтобы Ёль вышла? Она спит что-ли?       Родителям нельзя видеть парня, и тем более с ним говорить. Знает что его скользкий язык может наплести. Она выругавшись, прикрывая ладонью динамик, набрала воздуха в лёгкие и протараторила: – Стой там. Я сейчас выйду.       Властным, неожиданным тембром приказала она и принялась выискивать какую нибудь кофту. Чёрт с её этими пижамными штанами с овечками, и растянутой чёрной футболкой, прикрывающей зад. Плевать что на голове беспорядок, и пряди выбились из хвоста. Не важно что на ней из макияжа только накрашенные брови, и всё равно на то, что она выйдет в красных тапочках. Он не даёт выбора и это заставляет кровь бурлить.       Хван отыскала кардиган трёхлетней давности, и натянула на себя. Вышла из комнаты, и глянула на родителей, мило прижавшихся к друг другу, и изредка что-то обсуждавших, за просмотром кино. Если всё сделает тихо, они и не заметят что дочь на ночь глядя, куда то ушла. Пускай и торчала за дверью.       ИнЁль сильно сжала ручку двери, и не создавая лишнего шума, тихо, словно она шпион из кино, пробралась в подъезд. Наткнулась на высокую фигуру парня, увидев его во всей своей красе. Сердце предательски защемило. Почему он вызывает это чувство, стоит только на него посмотреть? Что за чёртов маг или колдун? – Откуда у тебя мой адрес?! – процедила Ёль, собирая в кулак, всю злобу на этого парня. – Ты сама говорила, – ответил он, припоминая ей. – Если не веришь, могу зайти в диалог и показать. – Не нужно, – отмахнулась она, кутаясь в свой кардиган. – Чего ты хотел?       Чимин неловко переминаясь с ноги на ногу, рукой подпёр стенку, и почесав затылок обронил первое, что пришло на ум: – Как дела?       Хван встретила его гневным взглядом, готовым пускать лазеры, дабы уничтожить его. Она цокнув языком, схватилась за металлическую ручку. – Если это всё, то я, пожалуй, пойду. – Нет! – он зацепился за её запястье, и поняв что через чур сильно сдавил, сбросил свою руку, заводя за спину. – Ладно, извини. Теперь серьёзно.       Девушка сложила руки на груди, выжидающе. Бровь в любопытстве надломилась, следя затем как он многозначительно молчит и собирается с духом. – Я честно, не хотел тебя обидеть, – на худой конец начал он, смотря в карие глаза напротив. – Прости за такую мою реакцию, я сам не знал что делать. Не раз думал об этом, и вот стою у тебя под дверью, – горько хмыкнул Пак.       ИнЁль не понимала верить или нет, но немного смягчилась хотя бы потому, что Чимин извинился. Она не может знать насколько точно он сознался и говорит правду, но почему-то омуты этих опечаленных глаз – заставляют верить. Хван слегка расслабилась, опуская напряжённые плечи. Ещё пока не готова кинуться ему на шею, признаваясь что скучала. Нет, это выше её. – Я хочу это исправить. Я обязательно тебе помогу, как и обещал, – он незаметно для себя, сделал шаг на встречу брюнетки. – Ёль, я не надеюсь, что ты сразу мне простишь такое, но хочу сказать что и ты не должна была так остро принимать всё в штыки.       Не часто, но Хван думала об этом. В конце концов, он не должен был ей, но слова обещания – как кость поперёк горла. Зачем тогда такое говорить, раз не в состоянии выполнить? Да, может и она была резка, не спорит. Только вот совсем не ожидала что получит такое, за свою раскрывшуюся настежь душу. Нелегко в таком сознаться, понимая, как люди могут отреагировать на подобное. – Значит ты теперь другого мнения? – осторожно спросила она, немного не смело отрывая глаза от серого подъездного пола. – Да, я сделаю всё, что возможно, – обнадёжил Пак, сокращая дистанцию и дальше. – ИнЁль я больше не брошу тебя. Я знаю, как тебе тяжело. Ты потеряла сестру, не доверяешь полиции. А ещё я вижу насколько тебе отвратительно на душе. Ты пережила такое, что не поддаётся моему сознанию, – он говорил негромко, спокойно и только для неё. Руки потянулись к зажавшейся девушки, и обняли за шею.       Голова Ёль упала в изгиб парня, от которого приятно пахло. Даже сейчас, при такой то обстановки. Он сказал те самые слова, от которых всё взвыло. Она позволила притронуться к себе, и вновь окунулась в море прискорбия, ненавидя за то, как на глаза опять просится солёная вода. – Ты самый сильный человек, которого я только видел. Продолжаешь ходить и заниматься учёбой, ещё и терпя мои дурацкие шутки, – он ладонью провёл по затылку, невесомо касаясь шеи. Мурашки строем прошлись по телу. Опять он будоражит, теребит её упокоенные, не до конца, чувства. Она поддаваясь на провокацию, поверхностно разместила руки на спине Пака, прижимаясь ближе. Сама того не ожидая, всхлипнула.       Она не хотела плакать перед ним. Показывать свою слабость, после того он назвал её сильной. Надоело реветь в одиночку, и закапывать себя мрачными мыслями. А он только и добивает своими речами, и прячет в своих объятиях.       Ёль почувствовала себя защищённой. Её, как маленькую принцессу, спас принц, закрывая собой от всех жестокостей. Тяжело носить с собой этот груз, зная как больно он может надавить в любое время.       Приступы практически сошли на нет, заменяя более радостными эмоциями. Рядом с ним и мир другой.       Никто не желал расцеплять объятиях. Свербит и дальше так стоять, и молча принимать тепло. Таким образом песчинка надежды, вновь загорелась. Она обрела те растерянные чувства, вспоминая, как это приятно. Только он придал небольших сил, взяться за всё опять. – Хочу признаться ещё кое в чём, – сказал он, совсем близко, опаляя ухо девушки. – Ты мне нравишься.