Тихий омут

День, xxxx года. Район "Бельно"        Толпа людей, отряд полиции и медики стоят около обернутого лентой места, с найденным трупом одиннадцатилетнего ребенка. — Опять убийство ребенка, — проговаривает детектив. Ей уже привычно видеть тела без голов и конечностей, едва ли теплые, потерявшие здоровый окрас. Сколько они не старались, все было тщетно, полиция не могла раскрыть данное дело. Раньше эта деревня была более гостеприимна нежели сейчас. В первый раз, от такого зрелища, юного детектива вырвало, слава Богу неподалеку был бак с мусором. Иначе её бы вырвало на стоящего рядом лейтенанта. Хоть девушка и никогда бы не сказала об этом вслух, но она была бы и не против, поскольку личность он отнюдь не из приятных. — Какой это труп по счету в этом году? — спрашивает лейтенант, чуть хмурясь, смотря на тело. — Пятый, — она замолкает, пытаясь возобновить дыхание от увиденного, — пятый труп за год, — отвечает детектив, смотря куда-то в сторону черной кафешки, стараясь мыслить хладнокровно и равнодушно. — Вы хоть какие-то меры предпринимаете?! Детектив Олянова в бешенстве, ведь пропадают дети! А этот хрыч ничего не делает! — Мы делаем все, что можем, —отчеканивает лейтенант Капронов. — Что вы делаете?! Дети пропадают по сей день! Я не вижу изменений — она смотрела на него со всей скопившейся злобой, и если бы у неё была такая возможность, то ему пришлось бы проехать в медпункт, после того, как девушка врезала бы ему со всей злости, — У Вас же тоже есть ребенок — она молчит, пытаясь собрать слова в единое целое, — А если он, не дай Бог, тоже пропадет — шепчет детектив лейтенанту. Понимая, что она до него не достучится, девушка посмотрела в сторону матери жертвы. Она плакала, ей наверняка было тяжело признать, что ее сын больше не придет из школы, не порадует её оценками, не расскажет о том, как прошел день. Ей было тяжело осознавать, что его голос больше никогда не будет радовать слух. Детектив подошла к матери. — Когда ваш ребенок ушел из дома? —робко и аккуратно спросила она, чтобы не ввести женщину в ещё большее отчаяние. — Окол... —мать жертвы всхлипнула, вытирая ладонью красные от слез глаза, — около одиннадцати часов ночи. Сказал, что хочет посидеть перед сном на крыльце, — еле слышно, и почти не разборчиво ответила она. — Хорошо, может были странности в его поведении? Может, — девушка потупила взгляд в сторону машины скорой помощи. Она не могла спокойно говорить на такую тему, ведь, будучи матерью ребенка, её сердце предательски завывало от боли, — может взгляд странный или голос какой-то другой? — Нет, не было ничего такого. Женщина в последний раз попятились в сторону носилок с телом ребенка, и уже не пытаясь сдержать слёз, предложила: — Может пройдем в дом? Я там все расскажу, — голос ее вздрогнул, и она прикрыла рот рукой, чтобы не начать кричать от боли. — Хорошо, ведите, — придерживая мать жертвы за локоть, Олянова поплелась вслед за ней по черно-белым улицам. Дошли они достаточно быстро, взгляд пал на старый дом, который сильно выделялся резким наклоном к земле. Пройдя внутрь, детектив про себя отметила, что внутри дом ещё более потрёпанный, чем снаружи. Везде царил бардак, половицы скрипели, а стены словно пошатывались от малейшего дуновения ветра. Может стены и не пошатывались, но вот от сильного ветра за окном, штукатурка с хрустом сыпалась на старый пол. С чердака доносились протестующие завывания вьюги, которая всеми силами пыталась пробраться в дом, сквозь небольшую дыру в деревянной оконной раме. Пройдя на кухню, женщина пригласила гостью за стол. — Может чай? Или кофе? — спросила хозяйка старого дома, вставая и поворачиваясь к столу с чайником. Кухня была маленькой, с трудом уместились бы хоть три человека. — Если можно, — вполголоса проговорила сидя за столом Олянова, — чай, — продолжила она. Подождав пару минут, хозяйка уселась, ставя перед девушкой потрескавшуюся в некоторых местах чашку.        — Можете вспомнить ту ночь? И расскажите поподробней, если сможете, конечно, — детектив сглотнула, понимая, что разговор будет не из лёгких. Сделав пару глотков чёрного, горьковатого чая, Олянова достала блокнот и ручку. — Да, — мать жертвы тяжело вздохнула, потерев красный нос.        «Как сейчас помню! Сплю, я сплю, думала послышалось, прислушиваюсь, скрип, сильный такой. Встаю с кровати, думаю: пойду телевизор посмотрю, может усну. По времени половина одиннадцатого ночи или где-то около того. Пошла в зал, а там как раз и спал Антоша, сынок мой. Включила телевизор, сижу смотрю. Как вдруг, Тоша встает и говорит что-то по типу: «Я выйду, пойду на крылечко, посижу». Я немного усомнилась, Антошка так никогда не говорил. Ну совсем не его манера речи. Смотрю как он выходит, а он даже не посмотрел на меня, ни разу пока говорил или спускался по лестнице. Уснула я, пока телик смотрела. Проснулась от крика или даже рычания, темень такая, хоть глаз выколи, ничего не заметишь. Оглядываюсь, а Антошечки моего-то...нет».        — Спасибо, — девушка вздрагивает когда замечает собравшиеся в уголках глаз слезы. Слезы этой несчастной женщины, потерявшей всякий смысл, ещё долго будут оставаться солёными дорожками на ее лице. Может долго, а может и навсегда, — спасибо, что рассказали, я вижу вы не богатая семья, так? —понимая, что вопрос прозвучал не тактично, она попыталась поскорее исправить, — Прошу прощение, это нужно для следствия. — Да, — пожав плечами ответила хозяйка, — раньше мы могли себе позволить хорошую еду, одежду и жили мы в хорошем доме, а не в этой рухляди, — она судорожно обвела и без того маленькую комнатку рукой. — А что произошло? У вас так сильно поменялась жизнь, из-за чего? — Муж козел ушел, — женщина скривилась, вспоминая его вечные гулянки, — Теперь я работала одна, а потому и денег стало меньше, — она посмотрела в потолок, стараясь не заплакать, — Хватало только на еду, — рассказывая о свой непростой жизни, мать достала платок и вытерла слезы, — Ты это, — женщина равно вздохнула, говорить было сложно, — если понадобится моя помощь, приходи, — предложила хозяйка дома. — Ясно, спасибо, обязательно приду если что, — ответила Олянова, Неаккуратно запихивая в сумку блокнот и ручку. Уходя из старого дома, она ещё долго обдумывала сложившиеся обстоятельства. Каждый год тут умирает разное количество детей. У всех нет голов, кистей рук, ступней, так-же они жестоко избиты и их животы вспороты. Такой жестокости ни один из участковых ни разу не видел, а потому многие не могли работать над этим делом. Хоть это и было подозрительно, но чаще всего тела находили именно в этом районе, а он на удивление был одним из самых маленьких в деревне. Раздумывая над возможными исходами событий, Олянова и не заметила, как уже открывает дверь своего дома, заходя внутрь.        Дом был уютным, напоминал дачу. Мебель была выполнена из дерева, а сами комнаты оформлены с отменным вкусом. — Привет мам! — крикнула дочь из зала. Сняв куртку и шапку, и аккуратно повесив в шкаф, девушка прошла в зал и уселась на диван. Эта работа выжимает из нее все соки, и как бы прискорбно это не звучало, она не хотела продолжать работать там, но и прекрасно понимала, что в таком случае девяносто процентов дел будет замято, ведь кому нужна справедливость? — Как на работе? — дочка Фима, присела поближе к ней. — Новый труп, — ожидая последующий вопрос дочери, тихо выдохнула, — опять. — Может ты устроишь себе выходной? Ты слишком устала на этой работе? — Серафима, милая моя, — девушка замялась, думая, как правильнее сказать, — если я не буду с этими олухами, я найду их трупы на следующий день после моего выходного, — не желая обсуждать с Фимой отрезанные конечности, Агния быстро сменила тему, -Ты кстати уроки сделала? — Обижаешь, сделала конечно, — понимая, что мама не была готова рассказывать ей все самые интересные подробности, девочка решила удалиться, — Ладно, я пойду, — бросила Фима, уходя из зала.        В коридоре, около своей комнаты Фима достала сотовый и быстро набрала номер подруги. — Привет. Чего звонишь? —послышалось в трубке. — Привет, Кать, — Фима оглянулась, надеясь, что ама ушла к себе, и не услышит об этом разговоре, —Слышала что-нибудь о новом трупе? —с надеждой спросила она, понимая, что след матери простыл в прохладном коридоре. — Конечно! Такой шум опять поднялся из-за этого! — воскликнула Катя на той стороне «провода». — Мне страшно, Кать, — девочка замялась, перебирая пряди волос, она всегда так делала когда волновалась, — А что если мы тоже пропадем? — прошептала Серафима. — Эй, все будет нормально, — пытаясь подбодрить, проговорила та, — ну, наверное, — резко поникла Катя., — Надеюсь на это. Да и тем более, если к нам будет кто-то лезть, Аська тут-же им зубы выбьет! — воспрянула Катя, пытаясь настроить себя и подругу на лучшее. Вот что Фиме в ней нравилось, так это ее оптимистичность, даже в самой, как казалось безнадёжной ситуации, Катя старалась держать спокойствие, и собственное и друзей. — Ну да, а потом ещё руки и ноги сломает! — улыбаясь, сказала Фима. — Вот! Так держать! — смеясь, добавила Катя. Ночью делать было нечего, спать не хотелось от слова совсем. Серафиме стало интересно, почему мама не рассказывает ей ничего в подробностях о трупах в этой дыре? Поэтому, она решила сама разузнать все, она же дочка детектива в конце концов, а значит какие-нибудь гены должна была унаследовать, как минимум, надеялась на это. Но этой затее помешал прилетевший в окно снежок. Фима, немного напугавшись, открыла окно. Не заметив там ничего особенного, кроме курящего Аськи, она побежала одеваться, стараясь не разбудить маму. Выйдя из дома, она подбежала к другу. — Чего так поздно-то? — спросила Фима. На часах было около полуночи. В это время в тихой и спокойной деревушке бушевал страх, было темно, и казалось, что ты уже не в той серой обычной деревне, а в совершенно другой. Где каждый сам за себя, где дневная тень превращалась ночью в страшного монстра за углом. Не было ни одного фонаря, а потому ночь была словно густой, а темноту можно было ножом резать. Только Луна, будто лампочка освещала улицы черно-белой деревушки. — Я решил прогуляться, но мне скучно одному. Я решил собрать нас, — сказал подросток, доставая из кармана кожаной куртки фонарик. — Ну ясно, — Фима закатила глаза, пытаясь сделать вид, что тот потревожил её сон, — как обычно на наше место? — Ага, — кивнул Аська. Пока шли, молчали. Тем для разговоров не было, да никто и не хотел говорить...