Когда-нибудь мы всё исправим (We'll get it right someday)

Один. Наташа действительно не знала, как их положение с нацеленными друг на друга пистолетами, вдруг переросло в кулачный бой. Невозможно выразить это словами. Они сражались в ее Будапештской квартире не причиняя друг другу боли. Она не совсем понимала, кто это начал: они обе двигались идеально синхронно, как искаженное олицетворение танца. Cтремительные вращения и уклоны сменялись острыми ударами и более острыми ножами. Она не знала, из-за чего они ссорятся, и к тому времени, когда они начали душить друг друга занавеской, Наташа уже боялась спрашивать. В конце концов, кому-то пришлось бы сказать: «перемирие», и они обе отступили. На мгновение она забеспокоилась, что Елена не отступит, продолжит душить её даже после того, как Нат остановится, но Елена прекратила. Она остановилась, и они начали смотреть друг на друга. Пространство между ними было огромным и пустым, однако в то же время, заполненным пропастью, полной недосказанных слов. Наташа хотела притянуть ее ближе, прижать к себе Елену, но не могла. Не сейчас. Не когда дыра между ними была настолько большая, уходящая глубоко в темноту. Елена не была готова. Пока нет, нельзя, но боже, как же она хотела. Два. Наташа даже не думала об этом, когда стянула рубашку, намереваясь переодеться во что-нибудь более удобное. Не пропитанное кровью. Она действительно не думала, что это будет иметь последствие, пока не повернулась, заметив, как Елена слишком быстро отвела глаза и это не могло быть просто совпадением –Ты смотришь. На меня. — И Наташа не должна позволять этому так на нее влиять. Несколько минут назад они чуть не убили друг друга. Сейчас определенно не время. — Нет, — ответила Елена, слишком яростно защищаясь и отрицая, чтобы поверить в её слова. Она целенаправленно посмотрела вверх и в сторону от Наташи, чтобы довести свою ложь до конца, — Я не смотрела. Приблизившись, Наташа приподняла голову, слегка касаясь губами уха Елены. — О нет, ты определенно смотрела. — в тот момент, когда Елена наклонила голову, их щеки соприкоснулись. На короткое мгновение в комнате воцарилась тишина, прежде чем Елена крикнула: - Не смотрела я! — и смех Наташи эхом разнесся по всему зданию, когда она вернулась на кухню. Три. Наташа не понимала какие воспоминания вызовет обычная вентиляция. Она действительно не ожидала, что тесное закрытое помещение-вентиляционная труба, окажется местом, где она начнет что-то чувствовать. Но она была тут. И тут были её чувства. К ней прижалась Елена, тяжело дыша и они сидели близко друг к другу. Её гримаса, когда она затягивала самодельную повязку, говорила о многих вещах, о которых Наташе не нужно больше беспокоиться. Елена, должно быть уловила что-то в лице Нат и уже было открыла рот, чтобы сделать язвительный комментарий, но Наташа оборвала её. – Бартон и я. Мы были здесь. Один раз. Взглянув на различные каракули на цементе, Елена выгнула бровь. — Я вижу. Похоже, тебе было весело. Неосознанно Наташа засмеялась, качая головой. — Не было. Совсем не было. — Окей. Елена не выглядела так, будто верила ей, но Наташа была слишком уставшая, чтобы её это волновало. Она была женщиной, за которой охотились, она была в бегах. Её прошлое вылезало из глубин и преследовало, и она просто очень-очень хотела отдохнуть. Неверие Елены не имело значения, оно походило на муху на бульдозере. — Эй, — сказала Елена, вырывая ее из задумчивости и придвигаясь ближе, — ты слишком много думаешь. –Я всегда думаю. Губы Елены, едва освещенные тусклым светом, скривились, когда та уронила голову Наташе на плечо. — Ты слишком громко думаешь. Думай тише. Абсурдность заявления сработало и заставило Наташу запрокинуть голову назад. — Хорошо, я постараюсь. Она поймала пристальный взгляд Елены. Её глаза на мгновение опустились к губам Лены и, прежде чем подняться, они бросили друг другу вызов, но ни одна из них не пошевелилась. Их борьба прервалась: люди начали возвращаться в метро, продолжая жить своей жизнью, и они обе отвернулись. Четыре. Наташа действительно не думала о том, что делает, вставая и подходя к Елене, развязывая повязку с такой осторожностью, на которую она не считала себя способной. Она сосредоточилась на ране, чтобы убедиться, что та заживает должным образом без следов инфекции. Приняв заботу, Елена подвинула руку, позволяя Наташе осмотреть ее, несмотря на ненужность действия. Они были Вдовами, научно усовершенствованные люди, которых не свалил бы простой порез. Наташе на всё это совершенно плевать. Она не знала, что заставило ее подуть на порез, но Елена вздрогнула, и их взгляды столкнулись друг с другом, как фары в ночи. Наташа первой отвела взгляд, взяв иголку с ниткой и сосредоточившись на работе, она продолжала обрабатывать рану, даже когда Елена начала говорить. К тому времени, когда Лена закончила болтать, все, казалось, было в порядке. И у Наташи не было другого выбора, кроме как поднять глаза, а затем посмотреть в глаза Елене, когда женщина пристально посмотрела на нее. Что-то мелькнуло в этих темных глазах, Елена умоляла Наташу увидеть то, чего она не замечала, что должна была увидеть. Застыв, она уставилась в ответ, встретившись взглядами с Еленой, даже когда та начала отстраняться. У них были дела поважнее. Пять. Наташа звала Елену, ища и ища этот проблеск белого. Она не хотела, не могла остановиться, пока не найдет ее, пока не узнает, что Елена наконец в безопасности. Ее блуждающий взгляд заметил изодранные остатки парашюта. Наташа мчалась через обломки, ее разум был сосредоточен исключительно на том, чтобы добраться до Елены. Она добралась туда за считанные секунды, обрадованная видом обмякшего тела, лежащего поверх сломанного куска металла. – Елена? — Голос, который раздался, был не ее, он был наполнен каким-то рваным отчаянием. Упав на колени, Наташа протянула руки, прежде чем устроиться по обе стороны от лица Елены. Глядя в невидящие глаза, беспокойство Наташи начало нарастать, она держалась и надеялась на какие-либо признаки жизни. На краткий, душераздирающий миг Елена не отреагировала, и страхи, которые Наташа хранила, глубоко и крепко внутри нее, начали рушиться, ревя в ушах, пока Елена не моргнула. Елена снова моргнула, потом посмотрела вверх, на Наташу, и та улыбнулась. – Мы обе вниз головой. Ее слова задели струну, глубокую и резонирующую и Наташа расплылась в улыбке. Больше ничего не нужно было говорить. Воспоминания о ком-то другом давным-давно нахлынули на нее, когда она снова держала в руках недостающую часть своей жизни. Она наклонилась как раз в тот момент, когда Елена засмеялась и начала садиться. Наташа резко отступила, чтобы позволить Елене подняться, хотя все ещё крепко держала её. Ей так много хотелось сказать, так много хотелось сделать, раскаяться, но Елене, казалось, было все равно. Тогда этого было достаточно. Плюс один Наташа держалась, опираясь на Елену, когда та повернула их лицом друг к другу. – Прости меня, — сказала она, и на ее глазах выступили слезы, когда на нее обрушилась тяжесть всего, что она сделала, и всего, что произошло, — Я должна была вернуться за тобой. Она умоляла о прощении, которого она не заслуживала, о прощении страданий, слишком ужасных, чтобы их назвать. Она умоляла, но знала, что не заслуживала этого. Даже когда Елена покачала головой, прошептав: –Не надо так говорить. Ничего страшного, — Наташа знала, что это не так. Это не нормально. Она только хотела притвориться, что это так. Поэтому она сказала единственное, что могла, единственное, что вообще что-то значило. – Для меня тоже все было по-настоящему. — Наташа решительно кивнула. Это действительно было для нее настоящим, кусочек ее сердца размером с Елену, вырезанный давным-давно, тот, который Наташа никогда не могла заполнить никем другим. Она и не хотела заполнять его кем-то другим. Наташа встретилась взглядом с Еленой, наконец увидев то, что она должна была видеть все это время, умоляя и безмерно надеясь, что Елена всё поняла. – Хм. –Уголок рта Елены дернулся, когда она подавила улыбку, наклонив голову, чтобы уткнуться в запястье Наташи, когда та запечатлела там поцелуй Глухой гул в ушах Наташи начал нарастать, с грохотом возвращая к жизни, когда голова Елены поднялась, а затем они упали. Упали друг на друга и их головы прижались друг к другу. Обе пары глаз закрылись, Наташа сделала все, что было в ее силах, чтобы запечатлеть этот момент в памяти: тепло Елены, прижавшейся к ней, и тепло в ее груди. А затем Елена пошевелилась, обняла Наташу и притянула ее к себе невероятно близко. Они вдвоем пересекли расстояние между ними, которое когда — то казалось таким огромным и неизмеримым. Наклонив голову, Елена двинулась вперед, столкнувшись носом с носом Наташи, прежде чем она изменила курс и они столкнулись вновь, но уже не носами. Наташа вложила в поцелуй всю тоску, и Елена ответила тем же. Они двое, были так долго потеряны друг без друга, наконец-то оказались в объятиях друг друга. Елена и Наташа снова вместе.