Перестройка

- По поводу «Северного потока – 2», нашего совместного проекта с Германией, как ты знаешь, против строительства газопровода активно выступают Штаты. Их президент заявил, что нужно предпринимать более жесткие меры. Поэтому нам нужно как можно скорее завершить процесс стройки, ведь осталось положить около 70 км труб по ветке «А». - Как думаешь, сколько потребуется на это времени? Будни самой огромной ядерной державы в мире ни чем не отличались друг от друга. Подъем, дорога на работу, встречи с МИД, президентом и партиями, обед, дорога домой, разгребание пыльных бюрократических башен, отбой. Вот и сейчас России требовалось огромных сил, чтобы внимательно выслушивать нудную и монотонную речь своего собеседника, которого страна хотел бы послать куда подальше, но к сожалению статус принуждал его к терпению всему и вся. - Желательно и по возможности за полтора-два месяца. Сам понимаешь, что противники этого проекта, в главе которых наш «любимый» американец, будут предпринимать все имеющиеся у них меры. Думаю мне не стоит напоминать причину их недовольства? - Да-да. Помню. Они боятся возрастанию моего влияния на Европу. - Именно. По правде говоря, Росса очень раздражала политика, которую вело его правительство. Конечно он понимал, что пропаганда – это не отменная ее часть. Как же без нее заставить людей мыслить так, как выгодно главе? Но Россию бесило, что все его окружение внутренних дел пыталось навязать свою точку зрения на сформировавшуюся страну. Но РФ по сути не имел права возмущаться и высказывать свое очевидное недовольство. Его задача – поддерживать свое правительство и являться олицетворением их решений. Личное мнение на это положение вещей Россию никто не спрашивал, ведь такой порядок исполнялся всеми его предками. - Еще есть какие-нибудь новости, ЕР? - Да, но остальное тебе сообщит президент. Я рассказал тебе только ключевые проблемы, которые необходимо решить. - Отлично. Свободен. Отчитавшись главе, партия удалился по делам. «Ведет себя как подчинённый с начальником, хотя в последние годы обладает куда большей свободой слова, могуществом и влиянием, чем я». Государство мысленно сдержал колкий комментарий по поводу такой вежливости его правой руки. Сколько Росс себя помнил, в качестве страны, ЕР шел с ним рука об руку. По молодости лет, РФ не сомневался в преданности и искренности своего «друга», но в связи последних событий, его вера к партии подорвалась. Россия лишился последнего дорогого человека, которому мог доверять. Страна сам оттолкнул его от себя. Тяжело вздохнув Российская Федерация начал изучать полученные документы. Ничего особо нового нет. Covid-19 начал набирать новые обороты. По прогнозам до третьей волны осталось немного. С каждым днем зараженных граждан становится больше. В Москве уже предприняли меры по массовым мероприятиям. Судя по отчетам, в Питере тоже. Эх….Санкт-Петербург. Россия любит этот город. Души в нем не чает. Если его отец восхвалял Москву, то РФ пошел в деда, так как его восхищение к культурной столице не знает границ. Этим летом Россия планировал увидеться с Петербургом, но их планам не суждено сбыться. Снова. Отогнав тягостные мысли и воспоминания о Северном, Росс продолжил свою бюрократическую работу. Последние отчеты по количеству привившихся. Еще одна ложка дегтя в бочке меда, которая не даёт спокойной жизни. После последней прямой трансляции с Путиным, процент провакцинированных увеличился. Как и недовольство граждан тоже. Россия понимал, что людям свойственно не доверять и опасаться чему-то новому и непроверенному, как вакцина от короновируса. Но и логику своих граждан страна тоже не мог уловить. Прививка их не устраивает, но и соблюдать режим самоизоляции, или хотя бы дистанцию с масочным режимом тоже никто не намерен. Спускать все на самотек и «само пройдет» не правильно, но похоже именно этим правилом господствуют его народ. Безалаберность, безответственность и наплевательство на предупреждения. «Чем эти люди думают? Точно не головой». Правительство не лучше поступают в этой ситуации. «Добровольная вакцина, которую необходимо сделать. Необязательно, но надо, если хочешь сохранить свою работу. Что за бред!? Конечно люди возмущены! Они не тупой скот, которые не видят очевидной манипуляции в свою сторону. Делать вид свободы выбора, когда его по факту нет!» Россию полностью бесила нынешняя ситуация. Люди, которые упрямы, как бараны. Некомпетентное правительство, которое не может нормально организовать меры предосторожности и донести массам о необходимости прививки. «Не удивлен, что нашу вакцину еще не пустили в обиход за границу. Кто будет прививаться там, когда мои люди сами не доверяют ей!» Ситуация с продажей и транспортировкой вакцины в Европу идут медленно. Хоть Спутник смог пройти испытания на пригодность, на заграничный рынок его еще не пускают. Почему? Американец не позволяет. Когда вся Европа под властью Штатов, а он в свою очередь соперник русского, то рассчитывать на взаимовыгодные отношения с западными соседями нет смысла. США не позволит русской вакцине войти в использование, ведь он может потерять такие деньги. Поэтому Россия вообще не удивлен их провалами в продаже. «Наш звездный чувствует куда дует ветер. Он не может допустить, чтобы я тоже плыл по его течению. США будет делать все, лишь бы не потерять такую выгоду.» РФ прекрасно понимал всю нынешнюю ситуацию, поэтому злиться на американца не мог. Да и чему тут злиться, когда славянин знал горячий и жадный характер Штатов. “Этому дьяволу более двухста лет, а все так же эмоцианален, болтлив, упрям и… жизнерадостен.” Русскому глубоко не безразличен Американец. Их политические отношения оставляют желать лучшего, но личные… Оба в общении пытаются не затрагивать работу, обсуждая разнообразные аспекты из жизни их граждан. И какая мода лучше, и чем увлекательно современное искусство, и у кого молодежь круче, и почему славянские девушки самые привлекательные в мире. В общем, стараются поддерживать неформальное общение, несмотря на неодобрение президентов. Россия не понимал свое правительство. Почему, если Штаты их международный враг, то нельзя поддерживать обычную человеческую дружбу? Политика и личная жизнь не должны влиять друг на друга, но госдума считает иначе, что не может огорчать славянина. Неожиданная вибрация Роськиного мобильного застала русского врасплох. Быстро отогнав ненужные мысли, Россия достал телефон и ответил на скорый вызов. - Да? - Российская Федерация, здравствуйте. - Владимир Владимирович, здравствуйте. Чем обязан? - Мне необходимо, чтобы ты передал мне месячный отчет за июнь. - Конечно. Сегодня вечером Вам все отправлю в лучшем виде. - Благодарю. Еще бы я хотел уточнить. Когда ты последний раз звонил Украине? Сказать, что Россия прибыл в шоковом состоянии от вопроса, ничего не сказать. С братом у Федерации были натянутые отношения уже долгое время. Во многом это было вызвано политическими интригами их правительств, но и личная обида тоже была. Украина, по мнению России, не мог отделить брата от его правительство, поэтому для младшего, старший являлся злом во плоти. Федерация пытался донести правду до братца и сохранить семейную связь между ними, но каждый разговор заканчивался серьезным скандалом, так что русский прекратил бесперспективные старания. Когда Россия узнал про активно гуляющие слухи о скорой войне с Украиной, он за правду разнервничался, но любая попытка созвониться с блудным братом ни к чему не приводила. Украина ни разу не взял трубку. - О, мг, последний раз мы созванивались “нормально” около двух лет назад. А что? - Я бы попросил, чтобы в ближайшие дни ты возобновил вашу связь. Просьба президента привела Россию в еще больший шок, чем вопрос. “С чего бы ему интерисоваться моими семейными отношениями? Я ответа не получу, разумеятся, но от любопытсва это не избавит.” - Мгх, конечно. Я попробую, Владимир Владимирович. Но хотел бы узнать причину Вашего, кх, наказа? - Я обо всем сообщу позже. На этом все. Сегодняшнюю встречу нам придется перенести. Поэтому оставайся на связи. - Без проблем. Завершив столь интересный разговор, Россия тяжело вздохнул от нахлынувшей усталости и раздражения. Государство попыталось успокоиться и сохранить оставшееся самообладание, над уже пострадавшими нервными клетками. Сегодняшний день обещает быть крайне невыносимым. Россия машинально посмотрел на край стола. Там стояла деревянная и в некоторых местах потрескавшаяся рамка с пожелтевшей, от времени, фотографией. Взглянув на нее, страна облегченно вздохнул и с мимолетной радостью сказал: - Отец… Это было лето 1972. Россия, а точнее РСФСР, отдыхал с братьями и сестрами на даче. СССР вечно твердил: “свежий воздух очень важен, а в городе такого нет. А колхозный труд учит ответсвенности.” РСФСР бегал со своим новым фотоаппаратом «Зенит-ЕМ». Радости славянина не было предела. Республика щелкал все, что могли увидеть его зоркие, с глубокой синевой, глазки. - РСФСР, прекращай играться и иди помоги мне забор красить! - Ну пап… Расставаться с новым предметом обожания русскому не хотелось ни на минуту, а тем более идти в такой прекрасный день выполнять скучную работу. - Не ной! Иди и бери кисть в руку. - Гх, ладно, но дай я тебя сфотографирую. РСФСР не хотел драконить своего отца в его редкие выходные от государственной службы, поэтому ерепениться особо не стал. Но подарить папе фотографию, на которой тот будет улыбаться, а глаза светиться задором и весельем, молодой паренек хотел. Пусть этот день запомнится им на всю жизнь. - Ну что за несносный ребенок!? Эх, давай. - Ура! Давай, улыбнись! Щелк! И теплое августовское утро было запечатлено на пленку, становясь поистине историческим для них. - Нравится фотоаппарат? - Конечно! Отец, я так… - Скучаю по тебе. Россия грустно улыбнулся от нахлынувших воспоминаний. Когда отца не стало, каждый ребенок получил какие-то его памятные вещи. Среди полученных в наследство коробок, Федерация отыскал эту фотографию. С тех пор она стоит на его рабочем столе, напоминая о давно минувших днях. - Жаль тебя нет с нами. Хотя, может и к лучшему. Ты бы огорчился, узнав о расколе в семье. Не захотев углубляться в прошлое, Росс решил полностью посвятить остаток дня в разгребании и изучении новых законопроектов Госдумы. …………………………………………………………………. - Наконец-то этот сумасшедший день закончился! Каждый рабочий день Федерации был похож один на другой, но уставал и злился он так, будто впервые. - Чертовы законопроекты! Обсуждают, рассматривают, но в силу придут дай Бог через 10 лет! По правде, в документах ничего столь ужасно-неправильного или оскорбительно-вопиющего не было. «Володин назвал проявление двойных стандартов в сторону британских иноагентов.» «Гражданам запрещается учувствовать в работе НПО за границей.» «Внесен законопроект, который упростит обжалование штрафов за нарушение ПДД.» Ничего катастрофического не было с изменениями, которые хотели внести депутаты. В чем-то Россия был с ними даже согласен (хоть и не любил это признавать). «Чертовы депутаты, чертовы политики! Ничего настоящего там нет. Сплошной обман, сплошная иллюзия! И это, блять, моя, сука, жизнь!» Россия много раз желал послать все его окружение на четыре стороны и начать жить для себя. Ведь разве это плохо? Но нет. Он не может этого сделать. Он не может бросить политику, международные отношения, работу. Почему? Он сам является олицетворением государственной деятельности. Он по рождению был плодом политики отца. У Федерации просто нет другой жизни. Да и другую жизнь он уже давно не знает. - Ладно. На перекур и можно катиться отсюда. Несмотря на завершение рабочего дня, настроение России было паршивое. Его очень беспокоило заявление Пискарева в одном из отчетов: «Попытки дестабилизировать ситуацию в стране перед выборами обречены на провал.» Федерация и сам каждой клеточкой спинного мозга ощущал правдивость слов Василия. И это было тревожным знаком. «Если так и продолжится, то следует начать волноваться.» Пусть Россия и не любил своего президента. Он знал, что Путин не идеален. Но в глубине души сочувствовал этому человеку. Владимир Владимирович был эдаким злом народа, козлом отпущения. Что-то плохое? Виноват Путин. Собака умерла? Путин убил. Работу потеряли? Путин уволил. И с каждым годом нападки в сторону президента только усиливались. Россия не мог не согласиться, что да, Владимир Владимирович совершал в своей жизни много непоправимых и губительных решений для народа, но винить его во всех бедах мира, это свинство! «Не честен? Если бы он говорил людям только правду, то моему существованию пришел бы крах.» Россия не считал своего президента лучшим, но определенно уважал его. И переживания по поводу смены власти его настораживали. «Перемены-это хорошо. А вот облачное будущее-нет.» Поэтому следующих выборов Россия боялся, опасаясь очередных митингов, из-за которых снова не сможет встать с кровати. Идя к выходу, Федерация попрощался с некоторыми коллегами, одним из которых был Вячеслав Володин. Россия помнил о разборках депутата с другим политиком. Валерий Рашкин. Росс давно не общался с ним, но когда-то они хорошо ладили. Их познакомил партия, в которой Валерий и состоял. Во многом Россия сошелся с этим человеком из-за идеалов, которыми дорожил СССР. Но после митинга 2009, на котором Рашкин выступ с громогласной речью против Ельциных, Медведевых, Володиных, Слисках и Путиных, называя их деятельность позором, и приговаривая к кровному искуплению их преступлений. Это фактически и стало концом их долгого общения. Что было потом Федерация особо не углублялся, но по новостям и подслушанным разговорам, Россия узнал, что Володин судился с Рашкиным и заставил выплатить компенсацию в один миллион рублей. Миновав выход, Росс отправился на парковку, предварительно достав пачку сигарет «Парламент». «Блять, еще Украине звонить. Тогда лучше домой сегодня не ехать. Если разговор состоится, то соседи будут засыпать под отборную ругань и ор, а я не думаю, что их это устроит.» Дойдя до своей машины, Россия бессильно рухнул на водительское сиденье. Из-за тягостных мыслей, связанных с братом, настроение государства упала ниже плинтуса. Облокотившись о руль, Россия вздохнул и закрыл глаза. Делать ничего не хотелось. Сил ни на что, кроме лежания на диване, не осталось. А впереди еще столько дел. Скоро должен состояться саммит стран, где предстоит обсуждать проблемы, вызванные вирусом. «Сборище лицемеров и лжецов, среди которых буду и я. И Америка.» Вспомнив о своем заморском товарище, Россия мягко улыбнулся. По его мнению, США-это единственное, что заставляет ходить на эти собрания. Ради такой редкой возможности встретиться лично и поболтать, Федерация готов терпеть ужасные перелеты и бессонные ночи в отелях. Наконец, переведя дух, Россия готов был тронуться. Заранее решив, что домой он сегодня не поедет, славянин достал телефон и включил навигатор. Кратко посмотрев маршрут до места назначения, Росс тихо ругнулся, так как пробки никто не отменял. Достав из пачки сигарету и зажигая ее, Россия принялся курить и заводить машину. Тронувшись с места, русский открыл окно и поехал по пути, который проложил его навигатор в телефоне. Включив погромче радио, так как дорога обещала быть не быстрой, Федерация ушел в свои мысли. - Блять! Первое, что сказал русский, когда зашел в заброшку. Ховринская больница обладала дурной славой в городе. Люди дали ей еще несколько названий: ХЗБ, Ховринка и Амбрелла. Россия мало, что знал про нее, в основном только слухи и уж конкретная сумасшедшая ересь. Закрылась по неизвестным причинам. В нее пытались пару раз проникнуть. Также ему говорили, что здесь орудуют сатанисты и пропадают люди. В паранормальные бредни Росс не особо верил, а проникнуть куда угодно стране было легко. Зная, что здесь никого не бывает, Россия принял решение, что лучше всего провести сегодняшнюю ночь здесь. - Я конечно понимаю, что заброшенное здание, но разве нельзя хоть немного привести его в порядок? Понимая, в каких условиях сегодня Россу придется ночевать, славянин заехал в магазин и прикупил все необходимое. Готовая еда, уже выпитый карамельный латте, две бутылки вина и маленький клетчатый плед. Федерации казалось, что этого более чем достаточно. Необходимые документы уже отправлены на почту президента, а с остальными русский разберется завтра за чашечкой черного чая. - Так, ладно. Бывал и в более удручающих обстоятельствах. Это всего лишь на одну ночь. Расположившись в одной из комнат, Россия сел на холодный бетон и принялся за остывший ужин. «Мда…все же я не так плохо готовлю, как думал раньше.» Ужин Федерации состоял из риса, какого-то мясо в соусе и овощного салата. В общем, нормально. Как говорится в народе: «на один раз сойдет». Еда немного была остывшей, но на съедобность это почти не влияло. России даже понравилось мясо, как оказалось -свинина. Доев ужин, Росс осознал, что впереди целая ночь, а голод не собирался сдавать обороты, доказывая это глухим урчанием в животе. «Черт! Надо было хоть чипсов каких-нибудь купить. Я так помру к утру.» Встав, Россия подошел к рюкзаку, который он случайно нашел в багажнике. Вспомнив как он там оказался, решил взять с собой, надеясь что в нем что-нибудь да будет. Присев на корточки, славянин принялся доставать все содержимое ранца, в поисках того, что может утолить голод. Первым, что смог нащупать в темноте, был как нельзя кстати, фонарик. - Отлично. Так еще и работает. Все супер. Последний раз Россия собирал этот рюкзак, когда прошлым летом, воспользовавшись долгожданным выходным, отправился в поход, как в старые времена. А вернувшись с отдыха на природе, похоже забыл про портфель вообще. Так что можно сказать, что русскому очень даже повезло. Включив фонарик, Росс принялся дальше вытряхивать содержимое. - Компас, веревка, спички, спрей от комаров, бинокль. Блять! Тут есть хоть что-нибудь, что можно съесть!? Перетряхнув весь рюкзак, Росс не нашел ничего полезнее фонарика и спичек. Отложив эту затею, Россия принялся открывать бутылку вина. Достав из кармана штопор, Федерация без проблем открыл и зачерпнул содержимое. «Ну хоть штопор всегда под рукой. Хорошо что еще и повербанк взял, а то телефон бы здох к утру.» Когда Росс думал, что бы купить к сегодняшней ночи, он с самого начала точно знал, что купит вино. Или водку. Так как ему возможно предстоял тяжелый разговор, то решил, что в нетрезвом виде ему будет легче решиться на это. А если Украина не ответит, то просто позволит отдохнуть себе. Выпив половину бутылки, Росс решил больше не откладывать неизбежное. Как любил говорить отец: «не тянуть кота за хвост» или «перед смертью не надышишься». Взяв телефон, славянин посмотрел на время 1:11. Вероятность того, что его названный братец спит, крайне мала. Почему? Россия помнил, что Украина никогда не ложился раньше трех часов утра, за что часто получал в детстве от отца. Федерация знал, что данная привычка осталась за ним и сегодня. Но от этой информации, легче на русской душе не становилось. Сердце бешено колотилось, дыхание участилось и стало тяжелым, прерывистым, а пальцы дрожали, не позволяя хозяину попасть на нужную кнопку. - ДА БЛЯТЬ! ЧТО СУКА ПРОИСХОДИТ!? ЭТО ОБЫЧНЫЙ ЗВОНОК!? КАКОГО ХУЯ Я ТАК НЕРВНИЧАЮ!? Россия в серьез не понимал, что именно его так волновало? Сам разговор? Украина? Или то, что он делал это не по собственному желанию, а по наказу президента? Может совесть? А за что ему может быть стыдно перед братом? Росс не мог дать ответа ни на один из этих вопросов. Все что ему остается делать, это попробовать успокоиться. Сделав пару глубоких вдох и выдохов, Россия смог унять дрожь в руках, но не избавился от бьющегося сердца, готового в любой момент выпрыгнуть из груди. Поэтому сделав пару глотков вина, полностью опустошая бутылку, Россия принялся снова набрать номер Украины. «Была не была.» Быстро найдя в контактах номер брата, Россия, немного помявшись, набрал. Гудки практически сразу пошли, заставляя напрячься всем телом и затаив дыхания ждать, когда произойдет что-то такое, что заставляет сердце на секунду замереть. Гудок. Еще один. И ничего. «Ну вот. Чего и следовало ожидать.» Но не успел Росс успокоить себя, как увидел, что ему звонят. Украина. Вот тут душа русского покинуло тело. «Н-нет…к-как…» Дрожащим пальцем нажав на принятие вызова, Россия медленно поднес телефон к уху, все еще не веря в происходящее. - Москаль, какого хрена!? Ты совсем там долбанулся? Ты время видел!? Господи! Как давно Россия не слышал этот мягкий тембр своего брата? И пусть было очевидно, что собеседник на том конце линии был явно зол и ждал объяснений, это не отменяло того факта, как Федерация вздрогнул от знакомого обращения младшего брата. - Але! Я с кем разговариваю? Ты живой!? Россия ничего не мог ответить. Ему мешал, резко возникший, ком в горле. И все же страх, что Украина бросит трубку оказался больше, поэтому хриплым, но как можно дружелюбнее, русский сказал: - П-привет, Украина. К-как п-поживаешь? - Серьезно, Кацап!? Серьезно!? Спросить «как дела?» в час ночи? В час! Ты там головой случайно не ударился, а!? По голосу, Украина явно не сонный, что лишь подтвердило для России, что он хорошо знает своего брата, несмотря на слова Германии. - Ну ты чего Укроп? Я разве не могу просто так позвонить тебе? - Ага, позвонить. В час, ЛЯрва, ночи! По голосу вижу, что ты пил! Ты, падлюка, какого фига не спишь!? «Ну все. Он явно на взводе. Свой мат начал использовать.» - Слушай, я просто так тебе звоню! Чего ты начинаешь? - Во-первых, ты-пьяный. Во-вторых, просто так ты мне не звонил и не писал около двух лет! Поэтому признай тот факт, что тебе приказали со мной связаться! Вот в этот момент, что-то больно сжалось в груди Федерации. Не зря говорят, что слова могут ранить лучше любого оружия. Вот и здесь слова, сказанные братцем, вызвали жгучую боль и обиду, а в глазах предательски защипало. - Н-нет – пытался отрицать причастие правительства, Россия. - Да – резкий и четкий, как гром среди ясного небо, прозвучал ответ Украины. Ситуация снова накалялась и Росс понимал это. Он не хотел устраивать скандал с братом, но еще больше не хотел, чтобы Укроп сбросил звонок, так как за Россия боялся. Боялся, что больше не услышит этого прекрасно-оскорбительного обращения, этой чудной ругани, да и вообще волшебный голос Украины, который так любил с далекого детства. - Х-хорошо. Ты прав. Меня попросил президент. Но это не значит… - Нет это значит, Россия! – яростно закричал в телефон Укроп – Просто признай тот факт, что тебе НА-ПЛЕ-ВАТЬ на меня! - Ты не прав! Было бы наплевать, я бы не пытался самостоятельно созвониться с тобой, когда между нашими президентами были напряженные отношения, близкие к началу вооруженному конфликту! России было до крайней степени обидно, что Украина не понимал, как о нем печется старший брат. Ведь Федерации было по правде страшно, когда он услышал про те страшные новости, о скорой войне с Украиной. Россия переживал за брата, а младший никогда не замечал стараний и заботу старшего и ни во что его не ставил. - Ты бы даже не подумал мне позвонить если бы не те слухи! Это раз! Потом, ты, пожалуйста не забывай, что у меня тоже есть обязанности и работа! Мне приходилось допрашивать свое прышэлЭпкуватое правительство за тот случай! - А почему, когда все успокоилось, ты не перезвонил мне? Я волновался! - Потому что не хотел слышать твои слова в сторону моего президента, то как твой ни в чем не виноват, и вообще, что я неблагодарный БОвдур! Если ты не знаешь, то скажу прямо, это неприятно! - Тогда не веди себя, как избалованный, эгоистичный придурок! - Чья бы корова мычала, Москаль! Повисла напряженная тишина. В воздухе чувствовалось, как оба собеседника на взводе и вот-вот готовы сорваться. Молчание между братьями длилось больше минуты. Никто не хотел первым нарушать безмолвную тишину. Оба были ужасно заведены и до чертовской степени упрямы, что ни один не хотел идти на компромисс. Россия понимал, если молчание продолжится, то можно навсегда попрощаться с возможностью поговорить с братом, но что-то, в глубине засевшее в груди, не позволяло Федерации отступить своим принципам и первым пойти на примирение. Гордыня? Правота? Россия этого никогда не узнает, так как Украина решил, что молчание не должно продолжаться и дальше. - Ты…ты изменился, братец. Ты все еще меняешься. - Это ты стал неузнаваемым, хохол. - Россия… Впервые за такое долгое время, Росс услышал старое, но такое теплое, нежное, полное любви обращение младшего брата. Только было в нем теперь что-то новое, что-то грустное, а голос источал истощение и волнение. Собственное имя, сказанное устами брата, вызвало букет абсолютно таких новых, но и таких ностальгических ощущений и чувств. Словно все эмоции русского пустились в сумасшедший танец, заставляя кружиться, подобно в вальсе. Радость, доверие, счастье, ликование и любовь плясали ровно также, как волнение, страх, отчуждение, удивление и печаль. - Братец…я…я удивлен, что ты не заметил этого раньше. - Чего? Чего, Украина? Скажи! - Вспомни, отца. Вспомни, как он менялся из года в год. Россию бросало то в жар, то в холод. И самое страшное, он не мог понять почему. Все мысли путались в голове, что не помогало трезво оценивать ситуацию. Но слова брата вызвали такую волну негатива, словно Россия знал или помнил что-то, что так отчаянно хотел забыть, заставляя Росса сильно мотать головой, желая сказать только: «Нет!» - Как он восхвалял Иосифа Виссарионовича, в годы его правления. Души в нем не чаял! Провозглашая его равным Богу, для простого советского народа! А что случилось, когда новым главой стал Никита Сергеевич Хрущев!? Не помнишь? А я напомню! Отец, который уважал и благотворил товарища Джугашвили, стал отзываться о нем, как подозрительном, жестоком и лживым тиране! - И что? – подал голос Россия, явно боясь услышать к чему ведет брат – Может папа разочаровался в нем? - Человека, которого он знал всю жизнь? Человека, чьи самые страшные секреты он хранил и так и унес с собой в могилу? Отец прекрасно был осведомлён обо всех аспектах жизни Сталина. Знал о его причастие к смерти Льва Троцкого, тоже лучшего друга, хоть Иосиф Виссарионович никогда этого вслух не признавал. Думаешь, что отец мог узнать о нем нечто такое, что кардинально поменяет его мнение в сторону «Отца всех народов»? - Вполне возможно… -НЕТ! – рявкнул Укроп – нет! На том конце линии повисло очередное молчание. Но оно было вызвано не ненавистью или злостью, а усталостью. Раньше Россия думал, что младшему все равно на чувства старшего. Что тот не ценит всю заботу Федерации. Но теперь Россия осознал, что глубоко ошибался по поводу брата. Теперь Росс слышал не плевки и яд в свою сторону. Он чувствовал с каким трудом и болью давалось каждое слово Украины, каких невыразимых сил ему требовалось. Но Россия все еще не мог прийти к ответу, на уже долго мученный вопрос: «Почему Украина пытается оттолкнуть от себя старшего брата?» - Россия, братец, послушай меня пожалуйста и услышь. Тяжелый вздох и…плохо скрываемые слезы. - Политика правительства имеет на нас свои последствия. Это не только поддержание статуса и имиджа на международной арене стран. Это и изменение характера. Мы становимся под стать политики, которую ведут наши главы, потому что мы являемся ее олицетворением. - Н-нет…н-нет… - Да. - Ты лжешь…врешь… - Я говорю правду. Словно последняя ниточка, державшая Россию, оторвалось. В души страны что-то рухнуло, оставляя своего хозяина без сил, открывая возможность выпустить, все ранее сдерживаемые эмоции, наружу. Федерация выпустил телефон из рук. Нет. Он не мог поверить, что становится подобным, каким являлось его правительство. Ложь, лицемерие. Все, что он так презирал и ненавидел. Он не мог стать тем безнравственным монстром, коим его видели почти все страны. Неужели все те ситуации, когда он играл на свое правительство…это было не притворство…это была его настоящая сущность. Рухнув на колени, так как стоять сил уже не было, Росс дал волю своим чувством. Истошный, животный крик. Град горячих соленых слез падал на холодный бетонный пол. Больше всего России захотелось разорвать себя снаружи. Стянуть свою оболочку, подобно ящерице. Словно, разорвав себя на части, он наконец сможет унять жуткую боль, подавно стреле, резко вонзившее сердце. - ЭТО НЕПРАВДА! ЛОЖЬ! Я НЕ ТАКОЙ! После отчаяние, его охватили яркие вспышки агрессии. Хотелось рвать, бить и стрелять. Не важно в кого, не важно куда. Посмотрев на свои дрожащие руки, к горлу подступила тошнота, вызванная отвращением. Отвращением к самому себе, к собственному существованию. Не выдержав этого мерзкого и склизкого чувства, Россия принялся колотить этими руками пол. - ТЫ ВРЕШЬ! ТЫ! ГРЕБАНЫЙ ПРЕДАТЕЛЬ! ЧЕРТОВ ИЗМЕННИК! БРОСИЛ СЕМЬЮ РАДИ ЭТИХ ГРЯЗНЫХ МЕРЗКИХ ПСИН! СКОТИНА! ПОДОНОК! Удар. Еще удар. Руки ужасно болели. Задев бутылку, из под выпившего вина, она громко разбилась. Но даже осколки, которые остро вонзились в сильные запястья, не смогли остановить Россию. Федерация мог продолжать ударять пол, делая только хуже себе, но его будто парализовало, когда в гамме собственных криков и слез, раздался голос брата: - УСПОКОЙСЯ! И снова воцарившееся молчание. Никто не знал, как прокомментировать нынешнюю ситуацию, в которой братья оказались. Каждый пытался успокоиться и упорядочить мысли и эмоции, господствующие в этот момент. - Послушай, ты – НЕ МОНСТР! НЕ ЧУДОВИЩЕ! ТЫ – ЭТО ТЫ! Ты ничего не сможешь сделать в этой ситуации. Думаешь мне самому нравиться вспышки ненависти к тем, кого я называл семьей!? Слова Украины были, как молния. В России проснулась совесть. Он ведь не задумался, по поводу чувств младшего. «Как он все эти годы себя паршиво чувствовал. Любить и ненавидеть с одинаковой силой. Теперь понятно, почему разговоры были такие эмоциональные, а он не перезванивал. Не хотел испытывать все снова.» - Пойми, Россия. Надо просто принять это как факт. Изменить это ты не сможешь. Я пытался, но ничего не вышло. Просто надо привыкнуть и надеяться, что когда-нибудь наши политические отношения вновь наладятся. - А Америка? – Федерация не мог поверить, что Штаты все это время претворялся. «Неужели те улыбки, тот смех, то беспокойство. Неужели это все ненастоящее?» - Ты про ваши отношения с США? Мне сложно дать тебе точный ответ. Я не знаю, что у него в голове. Может ты ему и вправду не безразличен. Может он тоже испытывает что-то к тебе, как ты к нему, но я не могу быть уверен. - Я-я понимаю. - Вообще я завидую тебе. Ты настолько упрям к своей сущности, что все еще можешь быть таким искренним, как в детстве. Ты все еще можешь любить и влюбляться. Это прекрасное чувство, пусть оно и доставляет много боли и страданий. - А…а ты… - Я полностью смирился с тем, кем я есть, поэтому не думаю, что мог полюбить какого-то так сильно и так по настоящему, как ты. Федерации стало неописуемо жаль своего брата. Старший называл его лжецом, несмотря на то, что тот всегда был честен и откровенен с братом. Даже сейчас. А ведь это должно быть обидно, что ты до конца жизни не способен чувствовать что-то столь сильное и волнительное, как любовь. Вот какая участь у всех стран, у его семьи, у самого русского. Одиночество. - А как же папа? Он…он не любил нас? - Думаю он чувствовал привязанность и желание защищать, оберегать, но не любил, как это бывает у людей. Поболтав еще какое-то время, братья попрощались. Кажись, это был первый их разговор, за долгое время, который не кончился скандалом, а относительно спокойно. Россия все еще прокручивал слова брата. …«Он чувствовал привязанность и желание защищать, оберегать, но не любил»… Федерация не хотел думать и верить, что отец, которого он так любит и уважает, не чувствовал того же. Не верил. 26 декабря 1991 год. - ОТЕЦ! ОТЕЦ, ЧТО С ТОБОЙ!? - В-все х-хорошо, сынок. СССР сидел в своем кабинете, смиренно ожидая своего конца. Когда в 88-ом началась перестройка, он понял, что очень скоро его не станет, но не захотел говорить об этом детям. Он не мог. С каждым годом его самочувствие ухудшалось. Раньше он спокойно отнекивался от расспросов, списывая все на работу и усталость. Но с годами становилось хуже. Болезненный вид и слабость перестали быть единственными причинами для семейного беспокойства. Тело могучего Советского Союза стало покрываться страшной сыпью и волдырями, как у людей, болеющих оспой. Это не могло остаться незамеченным от внимательных детских глаз. Но теперь все кончено. С минуты на минуты вся та боль уйдет. Он наконец обретет долгожданный покой. Единственное, что его тяготило, были дети. Он достаточно взрослые, чтобы самостоятельно справиться с проблемами, которые вот-вот обрушатся на их плечи. СССР не думал, что когда-нибудь это признает, но он очень привязался и проникнулся ими. Когда его отец, великий Российская Империя, поведал, что страны не могут любить, подобно людям, сильно обиделся и не поверил, но со временем обнаружил, что так оно и есть. Но вот он сидит за дубовым столом, ожидая, когда его существование прекратится, обнаруживает, что сильно полюбил свое потомство, так, что сердце кровью обливается от скорого расставания с ними. Что же это? Неужели надо было прожить такую долгую жизнь, чтобы только под конец узреть истинные чувства. Если это так, то это слишком жестоко. - Тебе плохо! Давай я кого-нибудь позову? - Со мной все в порядке, РСФСР. Могу тебя попросить об обещанье? - Конечно, папа. Любое. - Обещай, что позаботишься о своих братьях и сестрах, когда меня не станет? - Папа…ты…НЕТ! ТЫ НЕ УМРЕШЬ! СЛЫШИШЬ! НЕ УМРЕШЬ! - РСФСР, ничего не изменить, но я тебя прошу! Пообещай мне…ах… - ОТЕЦ! ОТЕЦ! НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА ОЧНИСЬ! ОТЕЦ! Крики республики, а теперь уже Российской Федерации, не утихали. Юная страна не мог поверить в смерть любимого отца, которого так жадно, так жарко любил. Теперь Россия становился самым старшим, он должен защищать свою семью так, как это делал отец. - Папа, я…я - Прости…я не сдержал обещания. Каждое воспоминание об отце всегда переносило Росса в тот злополучный день. День, когда все поменялось. День, который стал началом раскола. Прокручивая каждую деталь того последнего разговора, Федерация еще больше убивал себя изнутри. В такие дни люди говорят: «Боль уйдет со времен. Забудется». Вот только, в случаи с русским это почему-то не работало. Боль и тоска с каждым годом только усиливались, а груз вины перед отцом все никак не становился легче, все сильнее омрачая горюющую славянскую душу. «Я тебя ужасно подвел, отец. Я не достоин носить звание твоего правопреемника. Я ужасный сын. Прости». Боль. Обида. Тоска. И ненависть к самому себе. Все, что мог Россия делать сейчас, это сжаться у стены, обхватив себя руками, тихо проронить предательские слезы. «Знаешь, я так соскучился». Как же Федерация завидовал людям. И не понимал их. Они свободны, вольны делать, что захочет душа. По сути, те белые крылья, о которых они мечтают, у них есть. Но они же сами себя сковывают. Правила, этика, нравственность. У них есть жизнь, им подвластна смерть, они способны сами ковать свое будущее, а судьбу создают сами. Для Росса, люди подобны богам, хоть те настолько слепы, что сами этого не видят. Как бы Россия хотел хотя бы доли той свободы, которой обладает его народ. Он бы наконец почувствовал, какого это быть птицей, лечащей по ветру. Почувствовал бы эйфорию полета, свободы. Если бы… Вот только Россия не был человеком. У него не было свободы, право выбора или голоса. Как оказалось он не имеет самого главного, самого ценного – право быть собой, право на собственные чувства. Он – раб правительства, системы, жизни. Федерация даже не мог умереть, когда ему вздумается. Он бессмертен. Он не мог распоряжаться ни свободой, ни жизнью, ни смертью, ни судьбой, теперь еще и собой. «Я буду терпеливо ждать, когда придет мое время. И меня настигнет долгожданное милосердие». Открыв вторую бутылку вина, то ли из-за горя, то ли из-за жажды, Россия выпил содержимое залпом. Посмотрев на этикетку из под бутылки, Россия издал саркастичный смешок. «И опять жизнь стебется надо мной». Грузинское вино. Грузия. Еще один брат, с которым правительство, нет, Россия в натянутых отношениях. А раньше…там в далеком детстве, они так дружили. А теперь? Кинув с размаха бутылка, та разбилась, громким звоном, об стену. «Господи, как я устал». Мыслить трезво мешал алкоголь, которые медленно отдавался теплом по телу, позволяя расслабиться и освободиться, от накопившегося стресса. Самая огромная держава. Страна-победитель. Государство, освободившее Европу от нацизма. Сидел в заброшенной больнице, на холодном полу, в грязной одежде и поломанной душой. «Самый слабый и ничтожный потомок. Разве я эти земли завоевал? Разве я, ценой своей жизни, отстоял право на существование? Разве я разгромил врагов? Разве я освободил Европу? Я НИЧЕГО не сделал, чтобы называть самой огромной ядерной державой! За меня все сделали мои предки! Я – НИКТО». Федерация начал смеяться от своих мыслей. Но смех его нельзя было назвать счастливым. Надрывистый, громкий, медленно переходящий в новую волну истерики. Сегодня ночью хрупкий мир и мировоззрение России рухнули одночасье, оставляя огромную пустоту там, где раньше была душа.